Воспоминания о Е.И. Каменцевой

Р Сим,онов, д н., Москва
GОGПОМИ ПИЯ О 6 К М6ПЦ6.GОЙ
Меня с Еленой Ивановной Каменцевой связывали долгие приятельские
отношения и научные интересы. Но прежде немного о себе, чтобы было
понятнее дальнейшее изложение. Я получил базовое физикоматематическое
образование в провинциальном педагогическом институте г. Пятигорск По счастливой случайности, здесь математику преподавал
очень крупный учёный доктор физико математических наук, профессор
Д Мордухай Болтовской В 1900 г. знаменитый Д. Гильберт поставил 23
проблемы в качестве сложнейших задач математики почти все они решены
к настоящему времени, одна из них покорилась Д МордухаюБолтовскому
В год окончания вуза я поступил в аспирантуру механикоматематического
факультета Московского университета, на кафедру истории
математики которой теперь нет Ряд аспирантов ориентировали на
архаические направления историю математики Китая, Индии и пр. Мне
импонировала история математики Древней Руси, но это почему то не
приветствовалось, и мне пришлось заниматься XIX в. Моя кандидатская
диссертация была посвящена творчеству профессора Московского университета
А Давидова
Моё знакомство с Еленой Ивановной Каменцевой состоялось в 1960 х
годах в связи с моим изучением математики Древней Руси уже после
защиты диссертации о А Давидове и годичной специализации по болгаро
русским математическим связям при Софийском университете На
кафедре вспомогательных исторических дисциплин Московского историко
архивного института, которой тогда заведовала Е Каменцева, я
сделал доклад о славянских буквенных цифрах Елена Ивановна довольно
строго оценила мои научные новации несколько смягчившись
после моих дополнительных разъяснений, и затем даже предложила
сотрудничество. Но я обиделся и больше с ней тогда не общался. Е
Каменцева произвела на меня впечатление энергичной и властной женщины.
Зато у меня наладились отношения с А Зиминым. Я неоднократно
приходил к нему домой, показывал свои научные опусы. Он любил
рассуждать о сути источниковедения и историографии, что мне было
исключительно полезно и интересно. А Зимин, по моим наблюдениям,
был вообще очень доброжелательным человеком. Особенно хорошо
он относился к своим ученикам, всячески одобряя их научные занятия.
Так, он расхваливал в беседах со мной дипломную работу В
Козлова, своего будущего зятя, выросшего в крупного учёного, членакорреспондента
РАН. Неожиданную и шокировавшую. меня оценку он
дал академику Б Рыбакову Это очень талантливый, но безнравственный
человек 12
Чтобы лучше понять, чем обусловлены эти слова, надо учесть, что они
были сказаны в период обсуждения в Академии наук СССР обстоятельной
и объёмной работы А Зимина, посвящённой Слову о полку Игореве и
наступившей затем страшной травле, которой он был подвергнут в советской
печати, и незаслуженному остракизму со стороны некоторых коллег.
А Зимину, по видимому, виделась безнравственность отношения к нему
властей и научных авторитетов, когда происходило сокрытие от научной
общественности его труда и намеренное искажение его доводов. Изучение Слова должно быть комплексным, включающим все достижения науки,
тем более источниковедения. Вопрос же был решён в угоду кучки политических
и научных бонз, которые не были заинтересованы в установлении истины
о Слове узурпировав право считать, что здесь является априори
правдой. Как и многие советские историки, Е Каменцева не была знакома
с содержанием работы А Зимина, а знала о ней по искажённым трактовкам
в научной печати и средствах массовой информации, а также высказываниям
недобросовестных критиков, строивших аргументацию по принципу Я работы не читал, но думаю, что автор заблуждается В последнее
время я слышал из уст Елены Ивановны самую высокую оценку научного
творчества А Зимина в целом. Не исключаю того, что если бы она была
знакома с его трудом о Слове то приняла изложенные в нём положения.
Вторичное знакомство с Е Каменцевой у меня состоялось в 1970 х гг.
после защиты докторской диссертации на Историческом факультете МГУ
на тему Древнерусские математические знания и их значение для исторической
науки Предварительно я показал диссертацию Б Рыбакову,
который её поддержал положительным письменным отзывом. После защиты
он мне рекомендовал дальше заниматься древнерусской математикой,
указав в качестве места, где могут заинтересоваться моими разработками,
кафедру вспомогательных исторических дисциплин МГИАИ.
У меня даже была мысль перейти на неё. Эту задумку, кстати, разделял
А Зимин, написавший соответствующее представление. Однако этому
не суждено было воплотиться в жизнь из за моей беспартийности и отсутствия
базового исторического образования.
Однажды Елена Ивановна позвонила мне и передала просьбу Б Рыбакова
о написании совместной рецензии на книгу Н Шостьина по исторической
метрологии. До этого я уже был знаком с работой Шостьина о том, как
измеряли время на Руси, и мне было интересно познакомиться с его итоговым
произведением. Рецензия вышла в самом авторитетном по тем временам
научном историческом издании журнале Вопросы истории Она является
единственной нашей совместной публикацией. Я стал регулярно посещать
научный семинар Е Каменцевой по вспомогательным историческим
дисциплинам, публиковаться в сборниках кафедры, бывать у неё дома.
О нашем первом знакомстве мы никогда не говорили. Возможно, Елена Ивановна
просто не помнила о нём и не совсем удачного докладчика не ассоциировала
со мной, а, может быть, всё прекрасно помнила, но, будучи по
натуре деликатным человеком, виду не показывала. 13
Как хозяйка дома, Е Каменцева была очень хлебосольной и гостеприимной.
Любила рассказывать о своих предках. В гостиной у неё висел
портрет её деда, известного московского писателя И Барышева псевдоним Мясницкий Он был, если можно так сказать, предтечей В
Гиляровского, известного жизнеописателя Московского быта. У Мясницкого
был меньший писательский масштаб он рассказывал, главным образом,
о мелком торговом люде, жизнь которого хорошо знал, будучи
служащим книготорговца. Возможно, от своего деда и других предков
Елена Ивановна усвоила уважение и способность к повседневному напряжённому
и творческому труду. По материнской линии у неё в роду
была немецкая кровь с её педантичностью, о чём она также любила поговорить.
Когда я сказал, что моя аспирантка Т Куприянова немецкого
происхождения точнее австрийского то Елена Ивановна отнеслась к
этому с интересом.
Ещё одной особенностью Елены Ивановны было доброжелательное
отношение к молодым учёным, не обязательно своим ученикам. Два
примера. Мы с нею долгие годы заседали, обычно сидя рядом, в Диссертационном
совете при Московском государственном университете печати.
Ей не всегда нравились защищавшиеся в этом совете довольно специфические
диссертации на учёные степени доктора и кандидата исторических
и, особенно, филологических наук, но она никогда не голосовала
против.
Второй пример. У некоторых моих аспирантов, имевших темы по XVIII в.,
возникали трудности с чтением архивных скорописных источников. Я об
этом рассказал Елене Ивановне и попросил разрешения для них посещать
её лекции по палеографии. Она согласилась. Но затем я узнал, что
помимо этих занятий она стала проводить обучение моих аспирантов у
себя дома. Кстати, все эти аспиранты впоследствии успешно защитили
кандидатские диссертации, а двое из троих докторские О Хромов,
Т Куприянова
В заключение хотел бы сказать, что в моей жизни Елена Ивановна Каменцева
остаётся одним из наиболее ярких впечатлений. 14