[Монеты:] Хвала государю

Глава 1Облик государя
Изображение правителя на монете было тем элементом штемпеля, в котором полнее всего и наиболее коммуникативным образом выражалось понятие монетного права и одновременно территориального суверенитета, имев го разную форму и значение. Именно этот облик государя подавался боль нству подданных и должен был формировать их понятие о правителе, реали зывать их потребность подчиняться идеальному государю. Это происходило б Средневековье, и в другие эпохи от глубокой древности на Востоке, в Греции Риме вплоть до Нового времени во всех, по видимому, странах и в наши дни эпсходит в государствах, особенно со статусом монархии. Естественно, что со Бетствующие понятия и потребности претерпевали изменения, но постоянной тавалась забота о презентации правителя самым выгодным образом, с исполь ББнием средств, считавшихся наиболее убедительными в определенный период смени и в данной стране.
Эти средства были весьма разнородны. Правителя представляли то в полрост с атрибутами власти, иногда в движении либо сидящим в величии изображали только до пояса, по грудь и, наконец, одну его голову, выделяя г ты лица. Изображения последнего рода, наиболее распространенные в ан ный период, ввели понятие облика правителя, символа, который, занимая межуточное положение между схемой и портретом, должен был соеди ть идею о достоинстве должности с индивидуальными чертами конкретного на. Такие головы, как правило, повернутые в профиль, в коронах или головне хборах, однозначно определяющих их статус монарха, и часто не лишенные ттретных черт, появились на монетах Древнего Востока уже в IV в. до н. э. эеческом мире вплоть до конца IV в. до н. э. подобные изображения отно лпсь исключительно к божествам, которые будучи бессмертными покро телями городов или государств являли собой субститут правителей и ча э были представлены в виде одних голов. Только Александр Македонский ломал этот запрет, придав изображению головы Геракла, помещенному
П, 1п. 1п и ст о н Л к и I 1РЮ
на его монетах, собственные черты. Сам ли македонец считал себя равным богам или только хотел, чтобы его таковым считали подданные, во всяком случае, он не очень ошибся, судя по позднейшей легенде, поставившей его на границе смертных и бессмертных. Его преемники уже не искали столь же глубокой метафоры в соответствии с восточной традицией они без стеснения помещали на монетах собственные изображения, нередко подкрепляя свой авторитет знаками власти и богатством наряда. Особенно правители государств наследни ков империи Александра Македонского на Среднем Востоке Бактрии, Кушан ского царства, Парфии почти сгибаются под роскошью своих одежд, корон и украшений. Тем не менее, некоторые из изображений, в частности на ранних монетах Аршакидов, явно демонстрируют портретные черты, почти карикатурным образом подчеркивая индивидуальные особенности лиц отдельных правителей. Монеты Селевкидов и особенно Птолемеев в Египте также дают примеры великолепной портретной пластики. Однако только римский мир создал и развил до непревзойденной степени элемент достоинства, заключенный в самом портрете правителя, не требовавшем и даже не терпевшем дополнительных акцентов в виде инсигний или богатого убранства. Впрочем, эта черта была характерна не только для изображений правителей, так как весь римский портрет, известный, прежде всего, по скульптурным произведениям, несет подобный отпечаток, но для правителей это усиление достоинства внешнего облика особенно характерно. Это свойство не лишало лицо индивидуальных особенностей, а только их дополняло. Портреты на римских монетах не раз позволяли определить приблизительный возраст императора, иногда его характерологические черты и даже рассмотреть родственное сходство, чему обнаруживались довольно многочисленные подтверждения в монументальной скульптуре, а также в нарративных источниках, дававших описания соответствующих правителей. Эти реалистические портреты, характерные по преимуществу для первых двух веков империи, в позднейший период подвергались постепенному восточному влиянию, и усиливающаяся схематизация демонстрировала изображение скорее идеального, чем истинного правителя.
На монетах средневековой Европы не были восприняты давние традиции римского портретного искусства, если не считать нескольких подражаний античным штемпелям. Правда, изображения правителей по прежнему встречаются часто, хотя только в некоторых странах или в определенные периоды времени однако они не являются постоянным и репрезентативным элементом, как в период Римской империи. Как правило, они присутствуют только на золотых и серебряных византийских монетах 308, 309 164, 165 все еще часты в Англии, Германии и в странах Центральной Европы более или менее спорадично отмечены и в других регионах континента. За редкими исключениями, эти изображения не являются портретными и, как в других пластических искусствах того времени, представляют правителя не в реальности, а таким, каким он должен быть
Luuui Облик государя 2 9 164. Солид. Византия. 668 673 165. Солид.Византия. 668
каким его создало воображение и иконографическая традиция, оперирующая схемой, заимствованной с образцов или моделей, никак не связанных с изо f сажаемым лицом. Вследствие этого почти полностью исчезло понятие облик пгавителя лицо перестало быть основным средством выражения, оставив эту голь совокупности одеяния, инсигний, положения и жестов.
Как правило, этот стаффаж, дополняющий изображения стоящих в рост, си щ шх в величии, а также поясных или конных фигур правителей, не всегда сопровождал изображения одной только головы, которая встречается главным об газом в X XIII вв. Правда, головы императоров и королей обычно снабжались щютветствующей короной, как исключение, лавровым венком или диадемой э существовало, особенно в XI в., много монет некоронованных правителей гщшогов князей, графов и прочих, а также некоторых королей, на которых изображение головы представлено без каких либо знаков их достоинства или власти. И такие изображения, часто выполненные весьма примитивно или упрощенно, сами по себе не несут никакой информации о персоне, которую должны пгелставлять, а их отождествление с определенным правителем можно провести влько благодаря сопровождающей надписи, впрочем, часто почти нечитабель щ и и понятной лишь немногим посвященным. Тем не менее, сам факт помещена такой неумело гравированной головки на штемпель монеты придавал этому гнсунку символические черты, определял его роль как изображение соответствующей особы, поскольку никто кроме правителя, за исключением фигур свя
280 P.ude iiieсmau. и i roс ir io
3 10. 156. Денарий. Нидерланды. Графство Голландия. 1256 1258
3 67. Денарий. Польша. Владислав I Герман 1079 02
тых, не мог занимать это место. Таким образом, это был как бы знак правителя, по исполняемой им функции более близкий к монограмме или гербу, чем к портрету, который почти никто и не старался создать, потому что никто не ожидал этого от резчика штемпелей, и никому это не было нужно 3 10, 3 66, 167
Из этого правила, как обычно, есть немногочисленные исключения. К ним относятся, в частности, изображения нескольких византийских императоров, главным образом, начала VII в. Фока, Ираклий а также рубежа VII VIII в. от Леонтия до Феодосия III, демонстрирующие явно индивидуализированные портретные черты, хотя и здесь, как на всех прочих изображениях басилевсов, основным признаком являются инсигнии императорской власти. Однако отсутствие соответствующего сравнительного материала не позволяет категорически утверждать, что отклонения от схемы являются результатом настоящего воспроизведения живой модели, поскольку они могут быть всего лишь следствием некоторых вольностей резчиков этих штемпелей. Понятно, что не вводились черты характерные, но умаляющие образ правителя. Например, Юстиниан II во время своего второго правления 705 7 был лишен носа, который ему отсекли во время мятежа 695 г., что нашло отражение в данном ему прозвище Ринотмет 1но никак не повлияло на изображения императора на монетах.
Индивидуальные черты лица усматривают также в изображении Карла Великого на его денариях, отчеканенных после императорской коронации 800 8 14 26 несмотря на то, что это изображение, несомненно, являлось подражанием римским портретам, встречающимся на монетах оно также украшено лавровым венком, которого в действительности Карл никогда не носил. Ссылки на сходство лица на денариях с лицом всадника с известной конной статуэтки, представляющей, по видимому, Карла, здесь не являются аргументом, поскольку эта фигурка было создана, вероятно, в конце IX в. и имеет черты схематического изображения, близкого к изображениям других Каролин гов, известным по миниатюрам. Усы, обозначенные на монетах и характерные для этой эпохи, исчезают на поздних изображениях правителей, то есть они могут быть оригинальной чертой внешности, в том числе и Карла, но не являются индивидуальным признаком 2 Правда, из за повторяемости его черт на разных штемпелях можно полагать, как это делают многие исследователи, что архетипом данного изображения, действительно, был сам император, но с таким же успехом данный архетип можно усмотреть на римских монетах или геммах, с которыми явно связаны указанные денарии. Во всяком случае, вне зависимости от степени достоверности портрета Карла Великого, его денарии несут тот же элемент, при i с 1
лающий достоинство правителю, который был характерен для римских монет и к которому вновь обратятся в эпоху Ренессанса, чтобы впоследствии, вплоть ло сего дня, часто пользоваться им при создании изображений, помещаемых на монеты и медали, что, впрочем, в руках умелого художника не исключает воспроизведения настоящих портретных черт.
На исходе Средневековья более или менее верными портретами можно считать изображения на нескольких золотых монетах, таких как августалисы Фрид эихаИ или так называемые реалы, regalis, Карла Анжуйского 1266 1285 3 12 3 И те, и другие появились в Сицилийском королевстве, в любом случае являясь свидетельством высокого мастерства резавшего их автора. Более сомнительны попытки найти портретное сходство столетие спустя в изображениях Карла IV 1346 1378 на нескольких чешских монетах 44 Также уже совершенно неправдоподобным кажется отражение черт отдельных немецких императоров и королей, присутствующих на некоторых монетах X и особенно XI в. Техника исполнения этих изображений с помощью малых пунсонов, вбиваемых в штемпель, ставит под большой вопрос возможность создания таким пл тем подлинных миниатюрных портретов. Хотя, некоторые из них, например, голова Генриха II на одном из регенсбургских денариев 122 или на денарии из Миндена, Конрада II на кельнском денарии и еще несколько других, по ви лимому, показывают присущие только им черты, но из за отсутствия современных портретов этих правителей подлинность проверить невозможно. Эти чеэты, которые можно разглядеть только при большом увеличении и соответствующем освещении, представляют собой, как уже говорилось, лишь псевдо т эртреты, иллюзии, порожденные современной техникой фотографии, которые не могли воспринять ни создатели, ни тогдашние пользователи этими монетами. Такие оговорки, конечно, касаются не самого существования всех деталей штемпеля, выполненных сознательно, а только последующих внушений относительно заражения лица, по которому пытались прочитать даже черты характера со тзетствующих правителей. Таким же способом путем значительного увеличения получили портрет Болеслава Храброго, помещенный на его дена гнп. чеканенном в Гнезно около 1000 г. 56 Перед Второй мировой войной н был использован в качестве иконографического материла при проектировании возводившегося в Катовицах памятника этому правителю и в последнее в темя считался настоящим портретом великого короля Эту убежденность еие больше усилила заметная напоминающая боевой шрам царапина на щеке, з лействительности возникшая вторично, в результате дефекта поверхности монеты. В то время как сам портрет является очевидным подражанием схематичной голове правителя, ранее отмеченной на денариях саксонских герцо тз. и при рассматривании невооруженным глазом не обнаруживает никаких индивидуальных черт. Этот пример должен стать предостережением и от других подобных попыток интерпретации изображений на штемпелях средневе
282 Р л i iu а о i A l 0 i l PH 168. Солид. Византия. 75 1г. и позднее
ковых монет. Следует также помнить, что еще в конце XIII в. согласие правителя на изображение его собственных черт воспринималось как прегрешение, и только в следующем столетии начали появляться портреты государей, не обремененные грехом гордыни 3 13 Правда, отсюда не следует, что таких изображений не могло существовать, поскольку этот грех всегда был наиболее распространенным и не только среди сильных мира сего зато нет сведений, чтобы их осуждали за такую вину.
Однако существует несколько мотивов, часто появляющихся в изображениях средневековых правителей, которые больше, чем черты лица, могут служить характеристикой индивидуального внешнего вида отдельных персон и именно таким образом воспринимаются современными исследователями этих монет. Прежде всего, к ним относится растительность на лице, удобная для обозначения и одновременно зависящая от господствующего обычая, возраста представляемой персоны или ее личных предпочтений. Поскольку на монетах волосяной покров и особенно бороды правителей представлены по разному например, борода наличествует или совсем не обозначена, бывает короткой или длинной, окладистой или же заостренной, возникло логичное предположение, что она может служить подлинным опознавательным знаком отдельной персоны даже со схематично нарисованным лицом, так как является портретным признаком. Но эту черту следует рассматривать с особой осторожностью, ибо, по крайней мере, в определенные периоды или в некоторых социальных слоях обладание пышной бородой считалось необходимым атрибутом правителя, добавляющим важности и достоинства, положенными ему на его изображениях, даже если в действительности он не носил бороды.
Так, борода являлась почти постоянным элементом изображений правителей Ближнего и Среднего Востока она отмечена уже на персидских монетах Ахе менидов, еще более подчеркнута в правление Аршакидов и, наконец, Сасанидов, претерпев на протяжении целого тысячелетия лишь незначительные изменения формы, типичной для каждой из династий. С этой давней восточной традицией связаны изображения на некоторых других монетах указанного региона, зато греческие и подражавшие им монеты эллинистических государств, как правило, представляли правителей без растительности на лице. Также в кругу римской цивилизации борода не воспринималась как атрибут, свойственный или же необходимый правителю, хотя, начиная со времен Траяна 98 7 многие императоры имели большую или меньшую растительность, обозначенную на их монетах, но не акцентированную в качестве признака достоинства, характерного на Востоке.
Зато в Византии, более близкой восточным традициям, большинство представленных на монетах императоров имели бороды, достигавшие впечатляющих разме
Iл ав а 1Oo.uiK осуолря 2S3 169. Номисма. Византия. Константин VIII 1025 1028
гюв особенно у Константа II 64 1668 3 14 168 позже у Константина VIII 1025 1028 169 в подлинности изображений которых трудно сомневаться. Но и на совершенно схематизированных изображениях, типичных главным образом для VIII IX вв., меньшая или большая растительность на лице является почти постоянной принадлежностью облика правителей. Предполагается также, что длина бороды обычно зависит от возраста императора, и поэтому иногда рассматривается как обозначение времени появления соответствующих монет. Правда, этот хронологический критерий довольно сомнителен, хотя очевидно, что именно таким образом различали изображения императора и соправителя симбасилевса, чаще всего его сына, с начала VII в. совместно представляемых на штемпелях довольно многочисленных византийских монет. Конечно это был не единственный признак, поскольку каждый из них согласно своему достоинству занимал соответствующее место на штемпеле, имел соответствующий наряд и инсигнии власти, однако, борода дополняла остальные признаки, видимо, являясь не столько портретным элементом, сколько символом, выражающим отношение старшинства, возникающее между императором и соправителем пре емником на престоле 3 15 Особенно при Палеологах функция бороды как признака возраста правителя становится более четкой, причем появляются разные ее формы закругленная, остроконечная, раздвоенная и т. д.
В Западной Европе изображения правителей с бородами встречаются значительно реже, чем в Византии, хотя и здесь с этим элементом связано разное символическое содержание, впрочем, касающееся не только правителей. Герои Песни о Роланде многократно клянутся своей бородой, этим подчеркивая вес и правдивость своих слов поцелуй же в лицо и в бороду был символом вассальной присяги, принесенной сюзерену. В легендах о короле Артуре проскальзывает мотив плаща, обшитого бородами поверженных врагов, как символ полной победы над ними. Подобно этому, уже само таскание противника за бороду было выражением его унижения, как это представляет хотя бы Галл Аноним в сообще
3 15.
2 S 4
нии о встрече Болеслава Смелого с Изяславом 4 а публичное отрезание бороды в Чехии XII в. являлось наиболее позорным наказанием. Эти примеры можно умножить, однако, из них не следует, что борода, как на Востоке, являлась необходимым атрибутом правителей латинской Европы. Вероятно, так было в некоторых варварских королевствах VI VII вв., где скорее длинные волосы, чем борода, были признаком власти, но уже при Карле Великом наблюдается отход от этого обычая. Во всяком случае, бороды нет на упоминавшемся псевдопортрете Карла на его императорских денариях, то есть отчеканенных в то время, когда ему было 60 70 лет, и следовательно вполне подходящих для обозначения таким образом значительности его возраста и положения. Видимо в этот период и в этой среде понятие достоинства не связывалось с бородой, и даже, напротив, ее считали проявлением неотесанности, как свидетельствуют хотя бы презрительные слова Эйнхарда о меровингских королях, которым не оставалось ничего иного, как, довольствуясь царским именем, сидеть на троне с длинными волосами, ниспадающей бородой 1Зато при описании внешнего вида Карла Великого тот же биограф отмечает, что он имел красивые волосы 2, однако, о бороде не упоминает. Только позднейшая легенда приписала Карлу в качестве характерного признака возраста седую бороду, многократно упоминаемую хотя бы в Песни о Роланде и таким же образом он, как правило, представлен на монетах XIV XV вв., дающих изображение императора в роли святого патрона. По всей видимости, борода прекратила быть символом варварства, а стала и здесь выражением достоинства.
У большинства немецких королей и императоров на денариях X XII вв. изображены бороды разного размера, не приобретшие единообразную схематичную форму. Однако довольно рискованно на этом основании делать вывод о реальном внешнем виде отдельных правителей и тем более об очередности появления соответствующих монет, располагаемых, как это случается, по мере роста бороды на их штемпелях. Наиболее представительной бородой на своих денариях может похвастаться Генрих III 1039 1056 зато Фридриха Барбароссу, или Рыжебородого 52 90 несмотря на прозвище, впрочем, касающееся не величины, а цвета его бороды, нетипичного для Италии, на монетах представляли вообще без акцентирования этой, казалось бы, характерной черты лица. Фридрих II как и Карл Анжуйский 372 на своих портретных монетах демонстрируют гладко выбритую физиономию без следов растительности. Также и другие правители на монетах латинской Европы в X XIII вв. чаще всего выступают без бороды, опровергая тем самым общее мнение, что в этой культурной среде она являлась необходимым выражением достоинства. Уже само прозвище силезского князя Генриха Бородатого 120 238 являющееся, как известно, результатом 1Einhard. Zyсie Karola Wielkiego. Op. сit 13 rozdz. 1Цит. по Эйнхард. Указ. соч. Гл. 1С.
2 Ibid 44 rozdz 22 Цит. по Там же. Гл. 22. С. 25.
in I f 1
тс сшивания им небольшой бороды в дополнение к обету чистоты, данному им t o женой св. Ядвигой, указывает на то, что среди тогдашних польских князей L vnix соседних правителей это был редкий случай. Сознание французов XII III вв. также восприняло как нечто особое денарии лиможских аббатов, дав им звание варваринов из за помещенного на них изображения головы св. Мар ала с заметной бородой 149 80 впрочем, этот рисунок был скопирован с ре зария и относился к иному кругу символов. Подобное название барбуда приобрели португальские биллонные монеты Фернандо I 1367 1383 пред азляющие бородатую голову в шлеме, увенчанном короной 150 Как видно, зги инсигнии, являвшиеся обычным мотивом, а борода менее типичный 1мент обратила на себя внимание пользователей, которые создали обиход z название монеты.
Другим аналогичным обозначением социального положения правителя и одет еменно свидетельством его принадлежности к определенному культурному т у были волосы. Как известно, в разные времена у разных народов с волосами 3 аны те или иные верования из области магии, в том числе касающиеся вла если вспомнить хотя бы историю Самсона и Далилы или же обычай славян а л пострижин 6 В варварских королевствах Запада, особенно у вестготов, ттундов и франков в правление Меровингов, длинные волосы являлись прииском королевской власти, а их обрезание было равнозначно лишению власти, ттюда берет начало описанный Григорием Турским панический страх сыно
Хюдвига перед обрезанием волос или же история борьбы Хлодвига с Хара пхом и его сыном, которые были на всякий случай зарублены королем франков еле того, как уже побежденные и остриженные, пригрозили, что волосы у них зее же отрастут 7 Способ ношения волос касался, впрочем, не только прави злей. но был и наиболее распространенным признаком престижа в данном об етве. Например, лангобарды после победы над римлянами в 739 г. заставили lx одеваться и стричься по лангобардекой моде, а когда вскоре переменчивой иг и судьбы сами подчинились папе, заявили, что готовы остричь волосы по рим ому обычаю.
На византийских монетах императоры часто демонстрируют локоны во
закрывающие уши или несколько длиннее 3 14 168 хотя этот элемент был знее характерным, чем борода, и нередко заслонялся изображением короны птопендулий. Во всяком случае в X в. короткая стрижка и при византийском зоре, и при западных считалась выражением неряшливости, как о том сви зтельствует сообщение Лиутпранда Кремонского во время посольства в Кон антинополь в 968 г. Присутствовавший там в то же время болгарский посол з зывал возмущение, поскольку был коротко острижен по венгерскому обычаю, прочем, этот восточный, азиатский обычай господствовал на огромных прост трах в течение многих веков. Его отражают в том числе и монеты монгольских пгавителей, отчеканенные в Мосуле в XIII в., на которых виден профиль муж
2Ъ6 с i ни к i Ав 1I i I х л ti H
чины с бородой и косичкой, заплетенной на затылке. Через татарское и турецкое посредничество этот обычай в Новое время попал в Польшу в виде высоко подбритых шляхетских голов.
На европейских средневековых монетах вплоть до конца XII в. волосы не являются особо подчеркиваемым мотивом в изображениях правителей, хотя часто они обозначены более или менее схематично. По преимуществу, волосы торчат ежиком реже зачесаны назад, как это демонстрируют, например, некоторые англосаксонские 94 5 1и датские денарии, а также польские Владислава Германа 1079 02 3 67 чешские и моравские. В начале XII в. появляется и затем распространяется, особенно на чешских монетах, изображение головы правителя анфас с волосами, явно расчесанными посередине на две стороны, как у Иисуса Христа, и по этой причине порой рождающее сомнения в смысле изображения. По всей видимости это был первоначальный этап, предшествовавший формированию и утверждению схемы головы правителя с пышными завитыми локонами, ниспадающими по обеим сторонам лица.
Правда, этот обычай ограничивался Церковью на одном из синодов в первой половине XIII в. было принято постановление, чтобы ни один мужчина не позволял волосам расти длинными, а только так, как пристало христианину, а именно, чтобы они не заслоняли глаз и чтобы были видны кончики ушей 1Непослушных не допускали к причастию, а когда они входили в церковь, священник объявлял им, что против воли Божьей и в беспамятстве пришли они в святое место. Ни одно духовное лицо не могло проводить их в последний путь. Однако несмотря на столь суровые кары, мода, воспринятая, прежде всего, в элитарных слоях общества, победила. С XII в. длинные волосы нередко ниспадают из под короны, княжеской шапки или епископской митры. Такая прическа, представленная в бесчисленных количествах, особенно в готической пластике от миниатюр до надгробий, появилась на монетах раньше всего в Англии в конце XII в. и в XIII XIV вв. распространилась как типичный элемент изображения правителей на стерлингах эстерлинах 170 потом на английских грошах 190 102 Вместе с множащимися подражаниями этим монетам, особенно стерлингам, аналогичные изображения правителей отмечены в конце XIII и в XIV в. на монетах многих стран и территорий, раньше всего в Шотландии и Ирландии, потом во Франции, Брабанте, Вестфалии, Дании, Эстонии и других прибалтийских краях, в Силезии и Испании. Один из текстов обозначил эти монеты как представляющие голову правителя с волосами, какие обычно носят князья 2, что полнее всего передает смысл такого изображения, демонстрирующего завитые волосы, являющиеся признаком самого высо
Von Hdfken R. Studien zur Braсteatenkunde. Wien, 1893. T. 145.
Friedenburg F. Sсhlesiens nzgesсhiсhte im Mitte ter. сodex diplomatiсus Silesiae. T. XIII. Wroсlaw, 1888 203.
У t i i b i l i O u j t i K У л Y h ib s l 170. Пенни. Англия. После 80 г. го социального ранга. Зато в Брабанте подражания английским стерлингам таким же изображением, но имевшие дурную славу из за своего плохого качества. наряду с другими ироничными определениями также получили обиходное название сoсodones понимаемое как синоним франта красавчика есть этот мотив социального престижа, выражаемого с помощью прически, понят и одновременно осмеян населением края.
Своеобразной формой демонстрации теперь уже священнического достоинства посредством прически являлась тонзура, введенная Толедским синодом сЗЗ г. как отличительный знак клириков, и с тех пор постоянно использовавшийся западной Церковью. Этот опознавательный и одновременно харизмати гесхий знак впервые акцентировал на своих монетах папа Адриан I 772 795 йотом и многочисленные епископы и аббаты, преимущественно в XI XII вв. Такие изображения духовных лиц с обнаженной головой находятся главным об гкзом на девентерских денариях епископа Бернольда 1027 1054 225 120 зже архиепископов Майнцских 3 16 Магдебургских, епископов Аугсбург гкпх. а также аббатов Херсфельда и Зелингенштадта XII в. и др. На этих монетах тонзуры обозначены посредством полукруга, обычно охватывающего начительную часть головы. Они сильно акцентированы, видимо, в качестве вы ткения священнического сана, тогда как положение, занимаемое духовным Ином в рамках церковной иерархии, обычно обозначалось посохом, который егжали в руке. В последующие столетия мотив тонзуры исчезает со штемпе монет, поскольку духовные монетные сеньоры уже, как правило, изобража сь в митре на голове, а позже как уже упоминалось с ниспадающими логинами, рисунок которых трудно было совместить с изображением тонзуры. Эти нгпзнаки церковного ранга и социального положения, видимо, ценились выше лемонстрировались охотней, чем сама принадлежность к духовному сану, ведь нм мог гордиться любой приходской священник в то время, как штемпели монет все более становились зеркалом, которое должно было отражать достоинство правителей.
376.
288
Глава 2. Государь достойный
Элементы внешнего облика правителей средневековой Европы, выражающие величие, применялись слабо гораздо чаще для этой цели использовались поза, положение, в частности, изображение правителя, восседающего на троне, которое и обозначалось термином в величии Этот мотив тоже имеет предшественников, хотя менее многочисленных и менее выразительных, чем мотив внешнего облика. Монеты Древнего Востока иногда дают изображение правителя, сидящего на троне, по преимуществу повернутого в профиль, однако эта поза не является ритуальной, выражающей суть отправления власти. Это, скорее, случайное положение, подчиненное другому содержанию. Например, штемпель индийской монеты Самудрагупты 335 380 где правитель, сидящий на троне в виде большого табурета, с одной подогнутой ногой, играет на арфе, держа ее на коленях. В данном случае истинным сообщением является именно музицирование занятие, наверняка, королевское, что столь убедительно засвидетельствовано несколькими столетиями ранее царем Давидом. В восточной традиции способ сидения вообще был иным, нежели в европейском мире, с подогнутыми под себя ногами и доныне называемый по турецки В такой же позе сидят на монетах местные индийские божества иногда на цветке лотоса А границу соединения двух обычаев ярко иллюстрируют монеты Киликийской Армении XII в., на которых правитель представлен то с опущенными ногами, то с подогнутыми на восточный манер.
Зато на троне довольно часто восседали греческие боги, особенно Зевс, который вместе с этими богами в эллинистический период и попал на штемпели восточных монет. Также и на римских монетах чаще, чем правители, на тронах восседают божества, в частности, персонификации Ромы и многих добродетелей, в то время как сами правители представлены головами, бюстами или в каком нибудь ином виде. Поскольку во всем античном мире отправление власти не было равнозначно восседанию на троне, то интронизация не стала актом, чтождественным принятию власти.
В византийском ритуале трон также не играл ключевой роли в качестве символа власти. Всего лишь несколько монет VI в., да и то медных фоллисов, малорепрезентативных как средство манифестации власти, представляют императора Юстиниана I и его преемника Юстина И, вместе с женами восседающих на троне 3 17 17 1Причем эти монеты были отчеканены главным образом в Антиохии, т. е. не связаны с константинопольским центром империи. Зато пышный трон на очень многих византийский монетах является почти постоянным элементом изображения Христа 152 Таким образом, не возникает ли здесь ситуация, сходная с той, что складывается с монетами античного мира, и является сознательным или неосознанным продолжением принципа, что трон это атрибут скорее богов, чем царей
I h in l i v h ip b o u i m o in b iii 2 5 9 17 1Фоллис. Византия. 565 566
Но за пределами Восточной Римской империи, в средневековой Европе, ложение было прямо противоположным. Уже во Франкском государстве г оху Меровингов трон исполняет символическую функцию и одновременно, видимому, сакральную, распространившуюся при Карле Великом и по ующих императорах. Тем не менее мотив правителя в величии довольно дно появляется на средневековых монетах и, вопреки ожиданиям, сначала г сточной Европе, потом в Центральной и только позднее в западноевропейках странах.
Ранее всего, в конце X в., изображение правителя на троне дают русские мо златники и сребреники Владимира Великого, отчеканенные в Киеве 65 а также последующие серебряные монеты Святополка Окаянного и Ярослава дрого. Они представляют князя, восседающего на троне, одетого в свободный, тепленный под шеей плащ, в остроконечной шапке, с крестом в правой руке. iv крест обозначен более или менее четко, однако истинное значение подчерка сет расположенная рядом надпись кириллицей ВЛАДИМИР или СВЯТО Т ОЛК НА СТОЛЕ наиболее выразительное утверждение символической J трона престола, отчасти замещающее княжеский титул.
Несмотря на очевидное использование в древнерусском монетном деле ви д тпйских монет в качестве образцов, как с точки зрения веса, так и отчасти гнографии, особенно фигуры Христа, помещенной на оборотной стороне са ранних монет Владимира, мотив правителя в величии имеет иное проис кдение, поскольку он, как уже говорилось, не представлен на тогдашних ви д 7нйских монетах.
2 9 0 I л л к. i m en nuii. J i i fO l H4
Польша. 44 46
Последующие изображения правителя, сидящего в величии, появляются в странах Центральной Европы, прежде всего, в Польше при Болеславе Смелом 1058 1079 Эти денарии представляют князя, сидящего на очень слабо обозначенном троне, с мечом на коленях 3 18 Такие монеты чрезвычайно редки, известны только в единичных экземплярах, в то время как другие типы денариев названного государя встречаются в сотнях вариантов и тысячах экземпляров. Видимо в этот период изображение в величии не воспринималось как особо репрезентативное и заслуживающее распространения во славу правителя. Однако оно обнаруживает значительное сходство с печатью Владислава Германа 1079 02 самой ранней, ныне известной польской печатью, может быть, связанной общим авторством с рассматриваемыми штемпелями монет. При последующих польских князьях этот мотив довольно регулярно возвращается на монеты мы встречаем его на денариях и брактеатах Болеслава III Кри воустого 02 38 127 64 на денариях Владислава Изгнанника 38 46 3 19 172 Болеслава IV Кудрявого 46 73 Мешко Старого 73 77, 8 202 и Владислава Ласконогого 1202 123 1Можно предположить, что именно это изображение, как правило, использовалось для первых эмиссий монет очередных князей, которые выпускались сразу после вступления на престол. Это могло бы указывать на то, что фигура правителя, сидящего в величии, тогда приобрела ранг основного символа отправления власти, представляемого в нескольких вариантах, обозначенных инсигниями, которые находятся в его руках. При этом обращает на себя внимание, что в течение XII в. сам трон выделялся едва заметно, являясь предметом скорее обиходным, нежели символическим. Смыслом изображения был сам факт восседания, зато вид сиденья еще не имел принципиального значения.
Примерно в то же время, что и в Польше, изображение князя в величии появляется на моравских денариях конца XI в., а с начала следующего столетия на чешских. Однако оно не было ведущим мотивом, скорее одним из многих изображений правителя, демонстрируя исключительно разнообразную и обильную иконографию штемпелей. Да и сам мотив князя, восседающего на троне, выступает здесь в нескольких совершенно разных видах. Наряду с типичной схемой, показывающей правителя сидящим анфас, с инсигниями власти в руках, встречаются изображения князя, сидящего в профиль 273 146 чаще всего с крестом в руке, иногда с выдвинутой вперед ногой и несколько наклоненного, как будто собирающегося встать. В этом ракурсе трон, как правило, виден лучше он представлен в виде стульчика с низкой спинкой или же в форме кресла с высокой спинкой, иногда с обозначенными подлокотниками. Этот монетный тип стал объектом нескольких подражаний, особенно на польских брактеатах в конце XII начале XIII в., но он не сохранился в качестве символического изображе
I i d e a l Ioс i h д о с т о й ны й 29 1ия, воплощающего величие правителя. Тем не менее, параллельное использование в Чехии XII в. обеих форм анфас и в профиль свидетельствует о том, что то время они еще понимались как равнозначные. Возникает предположение, нто изображение правителя, сидящего в профиль, которое в Средние века почти не использовалось ни на штемпелях других монет, ни на печатях, в данном случае гт о позаимствовано с античных монет, особенно римских, часто представлявших таким образом персонификацию добродетелей, а также изображение Ромы, которые в Средневековье могли считаться образцовыми изображениями пра з нтелей. В пользу этой догадки говорят и другие мотивы чешских денариев XII в., но воспринятые с античных монет, о чем уже шла речь.
В Западной Европе трон как символ власти известен с меровингских времен, и тура правителя, восседающего в величии, встречается на печатях, миниа пх и другого рода изображениях, по крайней мере, с X в. однако на моне ш. н появился значительно позже. Во второй половине XI в. такие изображе ш попадают на немецкие, главным образом императорские монеты, где особо не подчеркивается этот мотив. В Англии правитель на троне спорадически от нен на золотых монетах Генриха III с 1257 г., причем этот трон имеет форму пшмъи без спинки, но по видимому снабжен подлокотниками. В конце XIII в. мотив отмечается, прежде всего, на золотых французских монетах, где при гг стает несколько разных форм и становится объектом подражаний в сосед егранах.
Один вариант этих изображений, впервые появившийся на монетах Финн IV 1285 13 14 представляет короля, сидящего на троне, по форме на пнаюшим букву X и связанным с традиционным креслом faldisterium, вос к раннему Средневековью и опосредованно к античной эпохе se шш 8 У этого кресла нет ни спинки, ни подлокотников его перекрещен пожки обычно имеют завершения в виде львиных или иных звериных го Такой трон, хорошо известный и по другим памятникам, помимо и шни появился в начале XIV в. на монетах Анжуйской династии в Про ш Неаполе 145 78 потом в Венгрии на грошах Карла Роберта 1308 13 1а также на подражаниях неаполитанским монетам, отчеканенным хиной части Средиземноморского бассейна. Такого рода трон, только как д пение, получал дополнительное обрамление как на золотых французских Филиппа VI от 1339 г., называемых павийон д ор pavi ns d or, г.es auri на которых над сидящим монархом распростерт шатер или бал изнутри усеянный лилиями 32 1
Угон другого рода, введенный на французские монеты параллельно с куруль г седом, представляет собой богато украшенное готическое кресло, обычно шика с высокой спинкой и подлокотниками, снабженными резными ко иногда даже с балдахином над головой. Штемпели с таким изображе пгазителя в величии появились в 1303 г. на золотых монетах Филиппа IV,
292 Раздел шестой. Хпа л г о с ЛАРЮ
323. 173. Шэз д ор. Нидерланды. Около 1338 г. 174. Четверть старого шэз д ора. Нидерланды. Графство Фландрия. 1352 1353
в просторечии называвшихся денариями с кафедрой floreni ad сathedram ныне же обычно сhaise d or золотое кресло 254 Позднее в нескольких разных вариантах их использовал Филипп VI 1328 1350 демонстрируя свое достоинство посредством все большего великолепия и богатства трона. Этот образец французских монет также быстро нашел желающих подражать им. С 1339 г. к таковым относились император Людвиг Баварский 13 14 1347 322 173 графы Фландрии 174 герцоги Бретонские, а позже король Кастилии и Леона Энрике IV 1454 1474 и король Англии Генрих VII 1485 1509 323 Все это были золотые монеты, сочетавшие драгоценный металл с наиболее престижным изображением правителя, а упомянутые английские монеты даже обозначались названием соверен 9 в последнем случае французский образец был воспринят через посредничество нидерландских императорских монет как одна из демонстраций полной суверенности.
Великолепие трона не сразу было использовано как престижный элемент на штемпелях центральноевропейских монет. Готический трон с балдахином, встречающийся на венгерских грошах Людовика I 1342 1382 является си
l rly l 14 9 л
леньем не правителя, а патрона св. Ладислава, а король здесь обычно си лит на более скромном троне без спинки. Также в Польше Владислав Локетек Л 320 1333 на своем репрезентативном дукате изображен на простом коробчатом троне 324 наподобие помещенного на его печати в величии, а на кварт никах Казимира Великого 1333 1370 представляющих его фигуру в величии, трон едва обозначен 255 135 Последующие польские короли вообще не вводили на свои монеты мотива правителя в величии несмотря на то, что использовали печати именно такого типа. В позднесредневековой Чехии этот мотив вообще не был воспринят. По видимому во всем этом культурном регионе трон в символике власти не занимал столь же выдающегося места, как в Западной Европе, и в любом случае не пропагандировался с помощью монетных штемпелей. Тем не менее и здесь в обиходном языке утвердились выражения типа занятие трона вступление на трон и т. п., свидетельствующие о том, что со временем он стал наиболее характерным символом отправления власти.
Другим способом представления правителя в величии является изображение фигуры, сидящей не на троне, а на радуге. Этот мотив появляется на моравских монетах уже около 1085 г., потом в Эрфурте на брактеатах Адальберта, архиепископа Майнцского 37 С середины XII в. он становится довольно частым при изображении как светских, так и духовных правителей. В Чехии на радуге сидит Владислав II 40 58 325 в Германии император Фридрих I Барбаросса 52 90 4 и последующие правители, включая императора Фридриха II 1220 1250 также маркграфы Майсенские и некоторые другие локальные сеньоры, а кроме того, архиепископы Магдебургские, епископы Наумбурга и с особенным удовольствием целая череда аббатис Кве длинбургских, начиная с Аделаиды III 6 84 и вплоть до второй половины XIII в. В Венгрии XIII в. денарии Белы IV 1235 1270 326 и Стефана V 1270 1272 также представляют короля, сидящего на радуге.
С этой точки зрения мотив трона вообще исключен, его заменяет изгиб радуги, часто являющийся местом сидения Христа, а также некоторых святых, главным образом, свв. Петра и Маврикия. Порой даже трудно определить, кого должна представлять помещенная на монете фигура правителя, Христа или же святого, поскольку ее не всегда сопровождают соответствующие однозначные символы. Например, один из польских денариев начала XIII в. несет сидящую на радуге фигуру с обнаженной головой, держащую два венца 327 т. е. скорее символы мученичества, но уже лилия в руке, которую мы видим на аналогичной немецкой монете, может означать как религиозный символ, так и инсигнию власти. Однако в большинстве случаев особа правителя не вызывает сомнений.
Радуга как место сидения правителя имеет свои прототипы в поздней античности, а опосредованно в еще более ранней иконографии Востока. Первоначально эта дуга изображала часть земной или небесной сферы orbis terrarum
324.
I s 1т 1
326.
294 l i u с.i met v t H. L l с. 1НЧО
329.
на которой сидел правитель, державший в руке глоб в виде яблока символизировавший эти сферы. С IV в. таким образом представляли и Христа, властителя неба и земли, позднее по преимуществу в сцене Страшного суда. Иногда введение этого мотива на монеты было, по видимому, чисто случайным, в качестве элемента композиции штемпеля, не несущего смыслового значения. Если же дуга сильно выделялась, а фигура правителя явно приспосабливалась к этому положению, не приходится сомневаться в том, что это была сознательно вводимая символика, относящаяся к слиянию светского и сакрального характера отправляемой должности. Аналогия со Страшным судом также наводит на мысль, что таким образом подчеркивается судебная функция правителя, которая находила и другое отражение на штемпелях монет того же времени.
Мотив правителя в величии иногда получал дополнительное обрамление в виде сопровождающих лиц, которые создавали фон, еще сильнее подчеркивая ранг и достоинство монарха, а также придавая статичному изображению государя, сидящего на троне, своеобразную динамику, демонстрирующую процесс реализации власти. В средневековом искусстве этот способ использовался довольно часто величие правителя подчеркивалось великолепием окружавших его сановников двора или жестами покорности его подданных, если вспомнить хотя бы известные миниатюры, представляющие Оттона III 983 1002 Но на штемпелях монет подобные мотивы встречаются только в центрально европейском регионе, прежде всего на чешских денариях XII в., реже на южногерманских и польских 3J9 172 Часть их не уточняет, кем являются эти дополнительные фигуры, но сами их размеры, ничтожные по сравнению с особой правителя, являют разительный контраст, демонстрирующий, насколько не равны друг другу государь и его подданные. В некоторых случаях сопровождающие лица исполняют более или менее определенные функции в качестве государевых придворных. В таких сценах это уже не карликовые фигурки подданных, а особы близкого к правителю роста, хотя всегда ниже его. Среди них можно узнать, прежде всего, мечника 10 стоящего рядом с правителем, с поднятым мечом в руке, который виден на чешских денариях Борживоя II 00 07, 09 0, 8 20 328 Собеслава I 25 40 и Владислава II 40 74 а также на нескольких регенсбургских монетах. Чешские денарии первой половины XII в. представляют и фигуру чашника кравчего, подносящего кубок сидящему на троне князю 329 Другие фигуры более трудны для идентификации. Особы по сторонам от правителя, отмеченные на нескольких других чешских монетах того же времени, связаны с отправлением правосудия, что, по видимому, не исчерпывает тематики изображений. На ряде чешских и немецких денариев представлена сцена принесения вассальной присяги государю коленопреклоненным перед ним вассалом 305 что в некоторых случаях может иметь связь с конкретным актом инфеодации, но также, вероятно, иногда является только обозначением ранга правителя и его достоинства, подобно i Z f t i f I jh 295
тому, как не каждая военная сцена относится к конкретному сражению. Во всяком случае, на этих монетах изображено исключительно много разных актов, практически не известных в других регионах средневековой монетной чеканки.
В богатой галерее сцен, отражающих достоинство правителя, особое место занимает изображение нескольких государей, сидящих вместе за длинным столом. Этот мотив известен только по польским монетам, а именно по денариям Болеслава IV Кудрявого 46 73 и точно не атрибутированным брактеатам конца XII или начала XIII в. Стол обозначен схематично, но однозначно в виде заштрихованного прямоугольника, под которым видны ноги сидящих людей. На одной из этих монет, как уже говорилось, двое князей совместно держат поднятое вверх яблоко демонстрируя тем самым свое со правление, таким образом, стол здесь играет роль трона 259 138 На другой монете видны трое братьев, сидящих вместе за столом, правда, без дополнительных инсигний, но и на этот раз несомненно сохраняющих позицию в величии. Более того, на этом столе видны какие то округлые предметы, представляющие, видимо, посуду, так что эта сцена может изображать княжеский пир 330 175
Это почти исключительный случай, поскольку место, занятое за столом, не относилось к принятым в Средние века обозначениям достоинства правителя. Правда, существует несколько упоминаний в тогдашних текстах об украшенных и дорогих столах, покрытых золотом или инкрустированных драгоценными камнями, иногда даже снабженных рисунками городов или картами мира. Эти столы принадлежали некоторым монархам, в том числе Карлу Великому, Оттону III, а также некоторым позднейшим правителям XIII XIV вв. Данные предметы порой имели магические черты, как золотой кастильский стол Педро III Жестокого 1276 1285 где были изображены Роланд и двенадцать пэров, а кроме того, находился необыкновенный светящийся камень блеск
его уменьшался, когда на стол ставили отравленное блюдо или питье. Стол, подобно нескольким другим, описываемым современными авторами, служил, прежде всего, или даже исключительно для коллективной трапезы, впрочем, иногда правитель принимал пищу в одиночестве. О таком обычае Оттона III, связанным с римской традицией, сообщает Титмар, утверждая, что этот император один сидел за сделанным в виде полукруга столом на месте, более высоком, чем у других 1Также в одиночестве вкушал пищу Карл Великий, византийские императоры и по их примеру болгарские цари, против чего протестовал в 866 г. 175. Денарий. Польша. Болеслав IV 46 73
Kronika Thietmara. Poznan, 1953. Ks. IV, rozdz. 47 2 10. Цит. по ТитмарМерзебургский. Хроника в 8 кн. М., 2009. С. 64. Кн. IV, та. 47.
296 Pt f дел me t n i I ичо
папа Николай I, ссылаясь на христианское смирение и давние обычаи королей, главным образом, вероятно, германских. Следовательно, это мог быть стол, иногда рассматривавшийся как атрибут власти в связи с ритуалом трапезы или пира, ролью которых в процессе отправления власти, наверное, не следует пренебрегать. Например, в Чехии известен обычай пира как составной части коронационного обряда. Однако можно ли именно таким образом объяснить изображение князей за столом на рассматриваемых польских монетах Или присутствие их за одним столом должно свидетельствовать об их равных правах А может, это стол судебный, наподобие того, что известен по миниатюрам к легенде о св. Ядвиге, относящимся к отправлению княжеского правосудия. На монетах, особенно XII XIII вв., он часто выделяется с помощью разных символов и эмблем, связанных с функционированием суда. С другой стороны, сами создатели этих штемпелей не всегда полностью осознавали значение изображаемого предмета, помещая на поверхность этого стола орнаменты или буквы, как это имело место на упоминавшихся польских брактеатах, где столешница изображалась в виде полосы с надписями, из под которой все же выступают ноги сидящих за ним особ.
Наиболее частым дополнительным мотивом, усиливающим великолепие правителя и одновременно подчеркивающим его верховные функции, преимущественно военной природы, является изображение архитектурных элементов, образующих обрамление фигуры государя. Выделяется два вида этих мотивов. Один из них представляет, главным образом, крепостную стену, обычно с двумя фланкирующими башнями, между которыми видна фигура или полуфигура правителя, чаще всего в доспехе и с оружием в руках, как будто возникающая из за этих укреплений. То есть эта оправа является как бы дополнением к его военным атрибутам, расширяет их посредством указания на власть над замком как на важный фактор социального положения изображенного. Эти элементы хорошо известны и по другим иконографическим памятникам, особенно по печатям правителей XII XIII вв. В то же время они встречаются и на монетах, прежде всего, в центральноевропейских странах. Наиболее многочисленны и выразительны мотивы стражи как обрамления изображения правителя на восточногерманских брактеатах 33 1бранденбургских 30 6, 160 реже майсен ских, анхальтских, тюрингских 34 они встречаются также в Польше, иногда в Чехии и Моравии. Такую же оправу порой используют и духовные правители, даже настоятельницы монастырей 253 то есть этот символ не имеет исключительно военного характера, а скорее несет общее выражение достоинства. Только так можно понимать архитектурные обрамления второго вида, каковыми являются аркады или окна, в которые помещены изображения правителей. Штемпели этого типа, использовавшиеся по преимуществу в XII XIII вв., имели более широкое распространение, так как встречаются не только в Центральной, но иногда и в Западной Европе, в том числе на королевских моне
LiMui J m достойный 29
тах в Прирейнской Германии и Франконии, а также в альпийских странах. Довольно многочисленные примеры такой оправы отмечены также на польских монетах, особенно в Силезии 332 Архитектурные элементы обоих видов, использованные как обрамление фигуры правителя, конечно, имеют схематический и условный характер, не давая оснований приписывать их конкретным постройкам. Лишь в немногих случаях можно попытаться выдвинуть осторожные предположения относительно не столько приближенного к реальности отражения определенной постройки или ее фрагмента, сколько ее тождественности, переданной схематическим образом, подобно тому, как сами головы представляют персоны определенных правителей. Такие идентификации легче проводить тогда, когда изображение постройки является не обрамлением, а своеобразным мотивом штемпеля, и особенно, когда она выступает в качестве атрибута в руках правителя основателя или восстановителя данного объекта. Но в последних случаях чаще всего изображались сакральные постройки, являющиеся свидетельством благочестия определенных государей. Зато черта достоинства находила свое выражение также в других мотивах, символизирующих его могущество и величие.
К ним относится изображение короля, стоящего на корабле, как это видно с середины XIV в. на английских ноблях 143 позже на розеноблях и подражаниях им, чеканившихся до конца XV в. главным образом на территории Нидерландов 333 176 Правда, сам корабль в Средневековье не использовался в качестве атрибута власти, хотя, как у англосаксов, так и у норманнов он служил местом церемониального погребения умерших правителей. На монетах он встречается довольно редко, первоначально, по видимому, как символ торговой деятельности фризов и скандинавов в VIII IX вв. 334 У потом в качестве сим 176. Нобль. Нидерланды. Провинция Овериссель. 1583
298 Pd.U с i i l i с a n n i i Л В А Л Л Г О С Л А Р Ю
вола Церкви, на что указывает фигура стоящего в челне епископа на шпайерских денариях XI в. Штемпели английских ноблей то есть золотых монет большой стоимости и весьма репрезентативного внешнего вида имеют иной характер. Иногда их толкуют как непосредственный результат победы, одержанной Эдуардом III 1327 1377 в морском сражении при Слейсе 1340 однако, наделе они выражают не казусный смысл, а более общее и постоянное осознание морского могущества Англии и ее правителей. Король изображен в короне, с поднятым мечом и щитом в руках плывущий по волнам корабль имеет подчеркнуто высокие нос и корму, атакже бегучий такелаж. Со времени Эдуарда IV 146 470 на середине борта появляется знак розы герб Йоркской династии, из за которой эти монеты получили название розеноблей 177 Таким образом, это в значительной степени геральдизированное, но весьма экспрессивное изображение 177 Розенобль. Англия. 1465 1470
было аналогично и до некоторой степени равнозначно традиционным представлениям правителей, сидящих в величии. Здесь корабль исполняет функцию не только трона, но и коня, одновременно символизируя зарождающиеся военные и экономические основания для могущества английских королей. Этот тип монет имел широкий круг подражаний, главным образом, в Северной и Восточной Европе, где фигура короля на корабле уже не могла исполнять тех же символических функций, что и в Англии. Зато своеобразной пародией на эти нобли можно считать появившиеся во второй половине XV в. папские золотые монеты, особенно Пия II 1458 1464 представляющие преемника св. Петра, сидящего на носу корабля и благословляющего облаткой и чашей, которую он
299
держит в вытянутых руках. Несмотря на то, что эта сцена совершенно очевидно связана с символикой челна св. Петра, внешний вид папского судна слишком близок кораблю английских королей, чтобы сомневаться в формальной зависимости этого изображения так что здесь можно допустить и определенное сходство символа достоинства, выраженного через мотив замещающего трон корабля.
Почти столь же частым как изображение восседающего на троне правителя был мотив конной фигуры, встречающийся на разных средневековых монетах. Он подчеркивал, прежде всего, рыцарские функции государя и его положение военного вождя, хотя можно усмотреть в этом мотиве и более общее выражение достоинства, особенно герцогского княжеского. Монетные штемпели здесь вновь находят ближайшие аналогии в изображениях на печатях, главным образом XII XIII вв., использовавших мотив всадника почти во всех странах Европы, особенно в западной и северной части этого континента. На монетах такие изображения более редки, и они приобретают черты, несколько отличные от изображений на печатях, независимо от них выражая туже идею правителя рыцаря. Конь здесь в определенной степени замещал трон, а оружие и доспехи некоторые инсигнии власти.
Изображение всадника на коне, конечно, не является произведением только средневекового монетного дела. Оно неоднократно встречается и на разных античных монетах, впрочем, отчасти как мифологический мотив например, фигуры Диоскуров а не как изображение правителя. В последней роли всадники появляются на восточных монетах, начиная с драхм Ахеменидов, в финикийских колониях на Западе, в Риме периода республики, в Македонии, в Боспоре Киммерийском и т. д. Однако ни в Греции, ни в Риме конная фигура никогда не становилась изображением правителя, особенно на монетных штемпелях, где он охотней занимал место в колеснице, если вообще использовал коней.
В средневековой Европе мотив правителя на коне появляется на монетах только около середины XI в., раньше всего на графских денариях из региона Утрехта, а также на датских монетах Свена Эстридсена 1047 1074 335 и на чешских денариях Бржетислава I 1034 1055 336 178 Вскоре после этого и, может 178. Денарий. Чехия. 1037 1050
300 ни. пи. И i 0 PH
337. 179. Денарий. Польша. 1070 1076
338. 180. Денарий. Чехия. 00 0
быть, не без влияния именно этих нидерландских образцов подобные изображения отмечены на польских монетах Болеслава II Смелого, отчеканенных в период его княжеского правления около 1070 1076 гг. 337 179 После королевской коронации этот мотив был заброшен и возвращался на штемпели польских монет и то время от времени только при Мешко III, а потом на одном из силезских квартников в начале XIV в. Несколько более многочисленные конные изображения правителя встречаются на чешских монетах в начале XII в. 338 180 в последующие десятилетия также на бранденбургских, реже на английских и баварских, а в конце столетия они становятся основным мотивом брактеатов ландграфов Тю рингских 34 106 и Гессенских, о которых речь шла выше. Только там можно видеть в них не случайные изображения правителя в седле, а выраженный этим положением символ его достоинства, принимающий все более схематизированные иконографические черты, касающиеся главным образом движений коня, его попоны и вооружения всадника. В противоположность прежним, скорее статичным и часто не слишком умелым рисункам коня, на этих брактеатах его движения приобрели динамику короткого галопа, хотя и ограниченного ободком штемпеля, как будто стесняющим его ход. Но постепенно этот галоп становится более быстрым и свободным, как его показывают некоторые брабантские монеты и, особенно, так называемые малые гроши графства Геннегау Эно, отчеканенные во второй половине XIII в. 2 17 и ставшие объектами подражания в разных соседних владениях, главным образом в Прирейнской Германии. Наконец, уже полностью геральдизированный рисунок правителя, скачущего на коне, дают сто лет спустя золотые франки Жана Доброго 1350 1364 144 76 Это изображение уже выдержано в стиле конных печатей готической эпохи, представляющих наряду с изображениями в величии одно из основных пластических воплощений положения и достоинства правителя.
В Южной и Восточной Европе мотив всадника появился позже. Только в Сицилийском королевстве он уже в конце XI в. попал на штемпели медных фоллисов Роже I 1072 0 124 У оставаясь совершенно исключительным изображением в этом регионе, видимо, связанном с традициями Нормандской династии. Зато византийские монеты присвоили этот мотив окольным путем, под влиянием сельджуков, сначала в Трапезундской империи при Алексее II 1297 1330 2 6 потом в Константинополе в конце XIV в. при Иоанне VII 1390 который правил, опираясь на помощь турок. Таким образом, это был не способ самопрезента ции, характерный для басилевсов, а явное вкрапление мусульманской символики власти. Во второй половине XIII в. к этому мотиву обратились болгарский царь Константин Асень 1257 1277 и несколько его преемников, первоначально ис 1i l l fid J L j l p h i t 0 I oLtl 30 8 1Грош. Болгария. Михаил III Шишман 1323 1330
п глъзовавшие его только на медных монетах, а Михаил III Шишман 1323 1330 на серебряных 339 18 1Это изображение может быть связано с местными бол адскими традициями и с византийской иконографией, согласно которой конь по пдзан не скачущим галопом, а идущим шагом, а сидящий на нем правитель держит не оружие, а скипетр или лабарум. В отличие от монет латинской Европы это совершенно иная трактовка мотива, не связанная с военной функцией государя в качестве его основной роли, а показывающая его в величии, при котором конь яв чется как бы движущимся троном. Разницу этих двух типов изображений ярко характеризуют печати латинских завоевателей Византии, которые присвоив императорский титул в 1204 г., первоначально использовали на реверсах мотивы, точно воспроизводящие их собственные фландрские печати, представляющие рыцаря на скачущем коне с мечом в руке. Только при Бодуэне II 1228 126 1этот мотив холвергся некоторой адаптации под воздействием византийской символики конь пошел шагом, а всадник вместо меча взял в руку скипетр. Может в связи с этим произошло и введение мотива всадника на упомянутые выше болгарские монеты.
Правитель на коне был относительно частым мотивом на монетах средневекового Востока. Помимо сельджуков, использовавших это изображение с конца XII в., с середины следующего столетия оно встречается также на монетах некоторых монгольских государств. Однако на них главным занятием представленного таким образом правителя является охота, как о том свидетельствует бегущая рядом с конем собака, либо борьба с драконом или иным чудовищем, переводя пшм смысл этих штемпелей в другую плоскость. На Руси, как уже говорилось, з XV и, особенно, в XVI в. всадник является одним из основных мотивов монетных штемпелей, введенный на них в связи с культом св. Георгия, подчеркивающим образ правителя как победителя злых сил. Этот символ распространился и в других странах, нередко вытесняя с монет конные фигуры правителей. Тем не менее, вплоть до последнего времени конь оставался одним из атрибутов надлежащего достоинства каждого государя, если вспомнить памятники, картины или медали, отражающие славу правителей и их бесчисленные победы, демонстрируемые и при помощи многих других выразительных средств.
302 P.i ih.i nu сvhhi. Xfu u k ii Hi
Глава 3. Государь победоносный
Слава правителя как непобедимого вождя и победителя неприятеля, часто и охотно отражаемая в хрониках и рыцарском эпосе, реже изображаемая в средневековой пластике, нашла относительно слабое выражение на монетных штемпелях. С этой точки зрения отмечается значительное отличие от античных монет, использовавшихся в качестве одного из многих свидетельств военных успехов и в качестве носителей приобретенной таким образом славы. Можно привести множество разнообразных примеров, таких как голова Афины Паллады на афинских монетах, после Марафонской битвы всегда украшавшаяся лавровым венком многочисленные изображения богини Победы выразительные надписи на индийских монетах прозвание Nikeforos данное некоторым правителям эллинистических государств вплоть до римских монет периода империи, славящих завоевания или демонстрирующих триумф победоносного полководца. Так, вслед за расширением границ империи на соответствующих денариях появляются триумфальные надписи IVDEA САРТА, DAсIA САРТА, AEGYPTO САРТА 12 Эти надписи сопровождали изображения предметов, символизировавших завоеванные страны, иудейский семисвечник, рабов даков, египетского крокодила. Аналогичный смысл, связанный уже персонально с правителем и служивший его прославлению, несли прозвища, даваемые отдельным императорам за их победы Germaniсus, Britanniсus, Armeniaсus, Parthiсus 13 и другие, помещавшиеся на их монетах. Некоторые победы особо акцентировались, например, взятие в 198 г. парфянской столицы Ктесифона было увековечено на ауреусах Септимия Севера и Каракаллы надписью VIсTORIA PARTHIсA MAXIMA 14 а победа Константина Великого над Лицинием в 324 г. отмечена на его солидах надписью VIсTORIA сONSTANTINIAVGVSTI 15 и изображением богини Победы с трофеем и пальмовой ветвью в руках.
Выражением победы являлись и страдания поверженного врага. На денариях Траяна появляется персонификация Дакии в виде женщины в горестной позе и изображения дакских воинов, сидящих в позах, выражающих отчаяние. Аналогично на денариях Марка Аврелия скорбит побежденная Армения, а на денариях Луция Вера видна фигура Парфии со связанными руками. Также довольно часты изображения пленников, стоящих на коленях или связанных, иногда сидящих на куче бесполезного оружия. Эти изображения не только прославляли одержанную победу, но и удовлетворяли чувство отмщения врагу, доставляющее удовольствие как правителю, так и всему обществу, таким образом участвующему в спектакле сокрушения побежденных Vae viсtis 16 На позднеримских монетах IV в. часто встречается изображение лежащего на земле пленника, на которого победоносный правитель поставил ногу 340 Этот мотив был воспринят королем франков Теодебертом I 533 4 547 8 из династии Меровингов 34 1Другую
3 0 3
версию аналогичного мотива представляют монеты Константина I 306 337 на которых правитель пронзает копьем лежащую на земле человеческую фигуру сопровождающая надпись VIRTVS AVGVSTI 17 гласит, что таким способом проявляется добродетель мужества императора. Последний мотив, по видимому, был особенно убедительным, поскольку он в разных версиях перешел в позднейшую пластику, в том числе и средневековую, найдя место на чешских денариях Злалислава I 09 8 342 182 хотя нет уверенности в том, что здесь всадник, пронзающий поверженного противника, также является выражением княжеской доблести возможно, это свидетельствует о его конкретных победах, или, что кажется самым правдоподобным, обозначает правителя как неизменного победителя всех своих врагов.
Уже в императорском Риме атрибуты побед правителей быстро стали их принадлежностью, использовавшейся независимо от подтверждающих их событий, предвосхищая реальные победы.
Лавровый венок, первоначально возлагавшийся только по конкретному случаю, со времен Нерона 54 68 украшал голову почти всех императоров, пока его не вытеснили другие инсигнии власти. Также фигура крылатой Виктории, встречающаяся на монетах уже в период ранней империи, впоследствии очень часто появляется как символ, не требующий специального обоснования, иногда даже определяемый в надписи как VIсTORIA AETERNA AVGVSTI 18 Постоянство победы подчеркивалось тем сильнее, чем более зыбкой была судьба очередного императора, и сопровождающая надпись, помещенная на золотых монетах Максенция 306 3 12 накануне сражения у Мульвийского моста, может служить тому классическим примером. Сама надпись VIсTORIA AVGVSTI 19 время от времени использовавшаяся на монетах уже в I в., в период поздней империи становится почти постоянным элементом штемпелей, впрочем, как правило, выраженным во множественном числе VIсTORIA AVGVSTORVM 20 40, 340 82 в соответствии с господствующей системой соправления. Наконец, со времени Гелиогабала 2 18 222 понятие Победы приобретает дополнительные религиозные черты в связи с введением в Риме восточного культа Непобедимого Солнца, Sol Inviсtus, воспринятого императорами к собственной пользе прилагательное inviсtus 2 1раз за разом появляется на их монетах, относясь в равной степени и к божеству, и к императору, а лучевая корона, характерная для Солнца, в III в. становится типичным убором императорской головы на монетах в два денария, называемых антонинианами.
Эти римские традиции, уже иллюзорные в период упадка империи, сохранились, по крайней мере, частично, в монетном деле Восточной Римской империи, а также на монетах варварских королевств. Подобно прежним денариям, прославлявшим покорение отдельных провинций империи, некоторые I 3 I j Л p h l l U i H j h H U l 182. Денарий. Чех
304 it j Л Iri VU. Л i l l K 1ГЮ
монеты вестготских королей, особенно Леовигильда 568 586 и его сына Рек кареда 586 60 1своими надписями связаны с конкретными военными победами этих правителей, такими как повторное взятие Кордовы в 584 г. сORDOBA BIS OPTINVIT 22 343 овладение Севильей в том же году сVM D eo OPTIN u IT I SP a LI m 23 344 захват Мериды EMERITA VIсTORIA 24 345 и несколькими другими. Понятно, что здесь трудно найти какую либо связь с монетами типа IVDEA САРТА, которые старше на 500 лет, однако, совершенно идентично намерение с помощью монеты подчеркнуть и увековечить славу правителя, приобретенную военными победами. Уже здесь, хотя и весьма скромно, проявляется новый мотив формула сVM DEO 25 который вскоре найдет выражение и в других элементах штемпеля, провозглашающих славу победы, одержанной с Божьей помощью.
Главным символом победы, позаимствованным непосредственно с монет поздней империи и на несколько столетий присвоенным как в Византии, так и на Западе, стало изображение Виктории и надпись VIсTORIA AVGVSTORVM 26 впрочем, иногда изменявшаяся согласно ситуации и программе соответствующих правителей, так как собственный смысл этой надписи уже утратил свое значение. Так, на монетах остготского короля Теодагада 534 536 присутствует надпись VIсTORIA PRINсIPVM 27 34 7 на вестготских монетах конца VI VII в. при именах правителей, наряду с другими прозваниями почти как правило выступает VIсTOR 28 время от времени также использовавшийся Меровингами, у которых он был связан с конкретными военными успехами выше упомянутого Теодеберта I. Да и сама фигура крылатой Виктории, представленная по преимуществу на остготских и франкских монетах, подвергается постепенным изменениям, теряя свой первоначальный символический характер. Она превращается или в совершенно неопределенное существо, больше напоминающее, например, на вестготских триенсах VI в. какого то мотылька, чем крылатую богиню Победы 347 183 или же, что более типично, медленно, но верно становится изображением ангела, держащего в руке уже не пальмовую ветвь или венок, а жезл в форме христограммы 40 1а потом крест 348 184 Несколько ранее такой же процесс проходил на монетах Восточной Римской империи. Средневековье, не знавшее триумфальных арок, не оценило и символику Нике, подыскивая другие способы для выражения понятия Победы, которое и ему не было чуждым.
Один из первых, но необычайно ярких следов этого изменения мы находим уже в конце IV в. на бронзовых монетах Флациллы, жены Феодосия I 379 395 последнего императора, правившего всей империей и на Востоке, и на Западе. На них представлена Виктория в виде известной с давних пор фигуры, пишущей на висящем щите. Однако прежде написанный ею текст звучал как VIсTORIA AVGVSTI, теперь же на щите помещалась христограмма 349 Вот и основной ключ к христианской и, следовательно, средневековой концепции Победы, во
346. лам 3. loсytkij moahiuiсHiM 305
гхлощением и источником которой являлся Христос, только действующий через правителей. Триаду Цезаря veni, vidi, viсi 29 вскоре сменила новая триада сhristus vinсit, сhristus regnat, сhristus imperat 30 известная с IX в. и позднее распространившаяся на многие западноевропейские монеты.
В Восточной Римской империи тот же мотив нашел выражение в изображениях Христа с надписью Iс ХР NIKA 3 1350 присутствовавших на монетах со времени правления Льва III 7 17 74 1до Иоанна I Цимисхия 969 9 6 Впоследствии этот текст исчез или был заменен другими, аналогичными символами, хотя как исключение его можно встретить еще на монетах крестоносцев в начале XII в., сразу после завоевания Святой земли он, видимо, вновь стал актуальным.
Вместе с Христом символом Победы стал и сам знак креста, и не только в теологическом, но и в более земном, даже откровенно военном значении, когда окрепла и распространилась легенда о сражении на Мульвиевом мосту Сим победиши Впервые этот текст попал на монеты уже при Констанции II 337 36 1в версии HOс SIGNO VIсTOR ERIS 32 Позднее, почти через три столетия после победы над Максенцием, этот оборот появится на штемпелях византийских монет Константа II 64 1668 в версии EN TOVTO NIKA 33 35 1став первыми зернами греческого языка в монетном деле Восточной Римской империи.
Вновь к этой формуле обратился уже в конце Средневековья граф Прованса Карл III 1480 148 1на этот раз в форме INHOсSIGNO VINсES 34 352 поместив при этих словах изображение лотарингского креста как символа его
306 PdM сA шестой. An. mt r UPio
35 1
политических притязаний. Также и в Новое время к этой формуле обращались некоторые правители, акцентируя на своих монетах идею победоносного крестового похода.
В Восточной Римской империи роль прежней Нике Виктории восприняла Пресвятая Дева Мария, в иконографическом варианте называемая Nikopoia Победительная представляющая собой бюст с нагрудным медальоном, на котором видна голова Христа. Этот мотив впервые был использован на серебряных монетах Василия II 976 1025 после победы, одержанной в 989 г. при Абидосе над Вардой Фокой, грозным претендентом на императорский престол. Успех, достигнутый благодаря прибывшему в последнюю минуту русскому подкреплению, действительно, был похож на чудо над Геллеспонтом воспринятое правителем как свидетельство особой заботы Божьей, хотя впоследствии и оплаченной тем, что дочь императора была выдана за князя Киевского 35 Однажды введенная на штемпели византийских монет Мария Никопойя появляется на них снова при следующих правителях XI в. 185 несмотря на то, что тогда не было столь же ярких военных успехов. Однако, подобно Виктории на римских монетах, этот мотив некоторое время служил постоянным символом Победы, присущей и всегда радостной каждому правителю. 185. Две трети милиарисия. Византия. Роман IV 1068 107 1
В Западной Европе аналогичные акценты на монетах появляются лишь как исключение. В начале XI в. герцог Нижней Лотарингии Готфрид I 10 12 1023 отчеканил среди прочих денарии с изображением меча и сопровождающей его надписью VIсTORIA 278 таким незамысловатым способом подчеркнув победы, одержанные им над своим противником Ламбертом Лёвенским в 10 15 и 10 17 гг. Но это происходило в странах, по сравнению с византийским миром, полуварварских, в которых слава победы могла быть выражена и понималась лучше всего, а, может, исключительно через символ меча, впрочем, функционирующего в этой роли до сего дня.
К славе победителя обратился и правитель сицилийских норманнов Робер Гвискар 1059 1085 по случаю взятия в 1077 г. Салерно, ставшего с тех пор столицей герцогства Апулия. Вот почему на монетах, отчеканенных там сразу после
I л а в а У, 1ос dd b ц б е д о ч т н ы й 3 0 владения городом, появляется надпись VIсTORIA, сопровождающая то изображения кафедрального собора Салерно, то фигуру ангела или рисунок креста. 5 последнем сочетании надпись встречается и в расширенном виде SIGNVM IсTORIE 36 что еще сильнее связывает ее с константинопольской традицией. Впрочем, в норманнском монетном деле в Италии встречаются и переплетаются нити сразу нескольких традиций римской, византийской, ланго Зардской, а позже мусульманской. Именно поэтому упомянутый ангел мог быть скопирован прямо с римских монет с изображением крылатой Виктории. Во всяком случае, слава одержанной победы на монетах Робера Гвискара как бы разделена между самим герцогом и покровительствующим ему божеством.
Наконец, два века спустя на монетах епископа Вольтерры встречается девиз сRYX EST VIсTORIA NOSTRA 37 вероятно, уже не имеющий никаких непосредственных мотиваций, хотя, может быть, и не лишенный какого то актуального подтекста. Впрочем, на протяжении всего Средневековья ход борьбы следовательно, победы над земными врагами соединялись и переплетались с борьбой с врагами души, и не всегда удавалось их различить, так как они взаимно дополняли друг друга либо образовывали общий субститут.
В мусульманском мире, использовавшем прежде всего письменное слово, слава победы, объявленная через монеты, делилась между правителем и Аллахом. Одна из сур Корана, чаще всего использовавшаяся и помещавшаяся на штемпели омайядских, аббасидских и саманидских монет, провозглашала о посланни честве Мухаммеда с тем, чтобы ислам победил другие религии 38 Другие тексты также предсказывали успехи мусульман или давали своего рода заклятье За триумф и победу несомненно, относящееся к врагам веры. Зато монгольские правители, хотя и исламизированные, больше демонстрировали личные военные успехи. Так, слово победа написанное на арабском языке и арабским алфавитом, было помещено в центральной части и на обеих сторонах монет правителя Азербайджана Кызыл Арслана, отчеканенных в 9 1г. после поражения его противника и получения им титула султана. Это обстоятельство нашло дополнительное выражение на тех же монетах в надписи султан счастливый не в первый раз засвидетельствовавшей зависимость счастья правителей от одержанных побед. Несколько позднее родственную мысль выразил другой, еще более счастливый монгольский правитель Хулагу хан, поместив на отчеканенные в 1259 г. монеты рядом со своим именем надпись правитель, дающий победу И это не было обычной формулой или пустой похвальбой, поскольку эти свои монеты он выпустил в только что взятом Багдаде
Существовали и другие, хотя не всегда однозначные символы триумфа и победы, помещавшиеся на штемпели средневековых монет. К ним относится, главным образом, пальма, а точнее пальмовая ветвь, в античности повсеместно использовавшаяся как один из знаков победы и многократно упомянутая в Священном Писании. Преимущественно этим путем она была привита пластической
308 Р ж д с ш е с т о й Л в л i u Л. 1РЮ
353. 186. Брактеат. сPU. Княжество Копаник. Якса 50 около 57
354.
культуре Средних веков. Описание въезда Христа в Иерусалим распространило мотив пальмовой ветви во всем христианском мире. Впрочем, она рассматривалась в различных символических функциях. Пальмовая ветвь стала наиболее типичной эмблемой мучеников, встречаясь в этой роли на разных средневековых монетах, но также и символом власти, особенно императорской. Античный обычай нести пальмовые ветви перед императором во время триумфа описал Исидор Севильский 1и этот же текст с небольшими изменениями повторил в XI XII вв. анонимный автор Описания золотого города Рима 2 в разделе, посвященном церемониям, связанным с празднованием военных побед. В IX в. папы передавали этот символ нескольким императорам. Однако на средневековых императорских монетах этот атрибут появляется как исключение и то только в конце XII в. В Византии пальмовую ветвь держат всего лишь два правителя, а именно в Фессалониках Мануил Ангел 1230 1237 и в Константинополе молодой Андроник II как соправитель на монетах своего отца Михаила VIII Палеолога 1259 1282 То есть, несмотря на упомянутые тексты, этот символ не был типичным для императорской власти, тем более что значительно чаще он помещался на монетах менее значимых правителей, в частности в Германии и некоторых соседних странах.
Если опустить пару более ранних эпизодических примеров, которые дают меровингская монета и денарий графов фон Берг в XI в., то пальмовая ветвь как относительно частый атрибут появляется в руке правителей только в XII в. Одним из первых ее держит граф Фландрии Робер Иерусалимский 1099 1позднее Альбрехт Медведь 24 70 и Якса из Копаника 54 57 353 186 на монете которого этот символ изображен особенно выразительно в конце столетия архиепископы Магдебурга и Майнца, аббатисы Кведлинбурга, епископы Аугсбурга. Кроме того, в Польше с пальмовой ветвью представлены на денариях Болеслава Кудрявого фигура Фридриха Барбароссы 259 138 а также Мешко III на паре брактеатов с древнееврейскими надписями и, как исключение, в Дании Вальдемара I 57 82 В это же время пальмовая ветвь появляется в руках королей Кастилии и Леона, особенно на монетах Альфонса VIII 58 12 14 который пользуется ей как в пешей, так и конной позиции, обычно держа меч в другой руке 354
В XIII в. пальмовую ветвь иногда держат маркграфы Бранденбургские. Быть может на распространение этого символа в восточногерманских областях отчасти повлияла иконография магдебургских монет со св. Маврикием, постоянно
2
Originum sive Ety ogiarum XVII, 7, 1XVIII, 2,4. Graphia aureae urbis Romae. 1It liu l I OсYQdpb 10 14 tOHOсHOi
изображавшимся с пальмовой ветвью мученика в руке 187
Но более важной кажется новая символика пальмовой ветви как знака участия в крестовых походах и борьбы с неверными, которая появилась в Европе в начале XII в. Это значение, несомненно, имеет пальмовая ветвь в руке Робера Иерусалимского, а также в руках Альфонса VIII и его опекуна Фернандо II, короля Леона. Та же пальмовая ветвь на брактеате Фридриха I Барбароссы, датированном 52 г., очевидно, связана с его участием во Втором крестовом походе 47 49
С этим же событие, возможно, связана и пальмовая ветвь в его руке на упоминавшихся монетах Болеслава Кудрявого 259 138 если только это не является намеком на его поход на Польшу, закончившимся принесением вассальной присяги в Кшишкове, которую ЭТОТ император считал своей большой 187 Брактеат. Ж Архиепископство Магле
победой, одержанной с Божьей помощью 39
Пальмовые ветви, которые держат Альбрехт Медведь, Якса из Копаника и Мешко III, также могут быть подтверждением их совместного участия в крестовом походе на полабских славян в 47 г., хотя эта акция и не была в полной мере победной. В этом новом понимании пальмовая ветвь скорее выражала моральный триумф следствие противоборства с реальными или хотя бы предполагаемыми врагами Христа, чем конкретный военный успех, гораздо легче одерживаемый не только светскими, но и духовными правителями. К этому же времени 355.
относится своеобразный брактеат маркграфа Майсенского Конрада I Великого 43 56 представляющий растение между двумя башнями, привязанное к пальмовому дереву, над которым летит большая птица, вероятно, феникс 355 188 Здесь присутствует игра слов, поскольку греческое слово foiniks обозначает именно пальму. Таким образом, это тоже символ победы, одержанной уже не над бренным врагом, а над самой смертью.
Но не выражала ли эта возвышенная формула также похвальбу маркграфа своим участием в упомянутом походе на славян в 47 г., в котором он был одним из главных вождей Понятие победы было весьма гибким, легко и охотно присваивалось правителями всех времен, то же относится и к некоторым другим чертам, коими они привыкли гордиться, и особенно к их безупречной справедливости. 188. Брактеат. СРИ. Маркграфство Майсен. Конрад
3 10 Pau h i тс г ц пш. Х п л n j и ч
Глава 4. Государь справедливый
Для идеального средневекового правителя справедливость являлась одной из самых главных добродетелей. Она была прямым, необходимым следствием роли правителя как верховного судьи, лежащей в основе его общественного положения. Исполнение этой роли, даже ограниченной законом или обычаем, давало правителю огромные возможности влияния на течение всей жизни подданных и являлось важнейшей частью настоящего правления. Иногда даже сам титул судьи, iudex, применялся как равнозначный титулу государя, dux, иллюстрацией чего может служить известный регистр документа Мешко I, Dagome iudex, или связь этого титула с правлением судей на Сардинии. Также библейская Книга Судей Израилевых ставила знак равенства между судьей и вождем, давая в качестве примера в числе прочих Самсона, который был судьею Израиля двадцать лет 40 и который, как уже говорилось, приобрел на штемпелях средневековых монет значительную популярность как субститут изображения правителя.
Особенно выразительным примером акцентирования судебной функции правителя с помощью монеты являются штирийские брактеаты, отчеканенные в Граце. Они несут поясное изображение короля с мечом на плече, над которым видна надпись IVDIсA REX 4 1Столь исключительная по своей форме надпись связана со вступлением на престол Штирии Рудольфа I Габсбурга в 1276 г. и является, по мнению исследователей, выражением признания этим герцогством нового правителя и приветствием его. Суди, король означающее Правь стало своеобразной манифестацией принесения присяги на верность и одновременно свидетельством того, что признание юрисдикции короля равнозначно признанию всей полноты его власти. Впрочем, эти принципы основывались на тексте послания св. Павла к римлянам 13 4 вводящим мотив судебного меча Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое Справедливость iusti tia признававшаяся одной из основных добродетелей правителя в период Римской империи, упоминалась со времен Октавиана Августа 27 г. до н. э. 14 г. среди четырех главных добродетелей, украшающих императоров, кроме нее были также мужество virtus благочестие pietas и милосердие dementia Как таковая, Справедливость персонифицировалась в изображениях на монетах нескольких императоров от Тиберия 14 37 до Константина Великого 306 337 являя собой яркий элемент пропаганды. На них она воплощалась в нескольких разных формах женской головы, впрочем, являющейся портретом Ливии, матери Тиберия молодой женщины, сидящей на троне со скипетром или колосом, либо чашей в руке женщины, стоящей с весами, со скипетром или рогом изобилия, а также и несколько других фигур. Изображения эти придавали Справедли iUid l U, yddpl t nfhinaUllGtnl 3
С7И как черты личной добродетели, так и богини, покровительствующей пра ыелю, хотя и наделенной индивидуальностью.
В Средние века статус Справедливости, как и других античных добродете претерпел некоторые изменения. Она вошла в число главных христианских годетелей, занимая среди них место после Веры, Надежды и Любви и, есте енно, подвергшись соответствующей интерпретации. В качестве присущей гантелям добродетели она, по видимому, была сведена главным образом к их ыкыии правосудия, являясь скорее аналогом римской Aequitas 42 чем Iusti 7 акже изменились ее персонификации и символы.
Христианская добродетель справедливости как теологическое понятие встре ыг на штемпелях средневековых монет только в виде исключения. Примером ыы7ся всего два польских брактеата рубежа XII XIII в., снабженные надпи VSTITIA. Один из них несет в поле голову с четко обозначенными волосами другой два обращенных друг к другу бюста, разделенных крестом, а внизу дин бюст анфас 357 Правда, на этих штемпелях трудно увидеть персонифи изо Справедливости, потому что на синхронных им польских брактеатах име тн схожие мотивы, где другая добродетель названа Милосердие 57 Во всяком тематика этих монет, вероятно, не связана с пропагандой достоинств пра сля. целиком оставаясь религиозной. Также современные им французские де 7ип епископства Херона, несущие изображение весов и надпись IVSTVM, яв тся выражением понятия справедливости, либо в теологическом смысле, либо у гномическом, подчеркивая хорошее качество этих монет 43
Само понятие правителя справедливого имеет гораздо более многочисленные и довольно разнородные нумизматические свидетельства. По видимому, нгомянутой выше античной традиции вытекает эпитет IVSTVS 44 кото з течение трех столетий 4 12 7 помещали на свои монеты все вестгот короли 272 кроме того, использовавшие и другие прозвания. В более позд Средневековье этот эпитет больше не появляется на монетных штемпелях двэопе, зато выступает в арабской версии на монгольских монетах Чингис ыыа 1227 называвшего себя справедливым, достойным а порой вели ынм и правителем мира в чем, впрочем, не было большого преувеличения. 1г преемники Угэдэй и последующие великие ханы, а также правители Золо Орды и других монгольских государств из всей этой титулатуры сохранили, 7 ежле всего, прозвание хан справедливый видимо, сочтя его самым важным эпитетов, служивших их прославлению.
Однако в латинской терминологии слово iustus имело более широкий ысл, чем само определение справедливого судьи. Оно означало также пра э лный, поступающий согласно принципам веры и обычая и в качестве про г зиша давалось также правителям, особенно заботившимся об интересах Церкви. 1менно таким образом вошел в историю Казимир Справедливый благодаря сви г7ельству Винцентия Кадлубека, которое восприняли другие хронисты.
3 12 ukuш с а т т X j s a a j r w j i
Модель государя справедливого, даже без использования соответствующего эпитета, рекламировалась и на многих других монетах. Опосредованно к этому образцу обращались несколько королей, которые ввели на свои эмиссии девиз HONOR REGIS IVDIсIVM DILIGIT 45 Этот стих, почерпнутый из Псалма 98 99 4, присутствует уже на императорской короне Оттона I 962 973 как один из основных девизов, программирующих функцию правителя. Но на монетах первым использовал его в Неаполитанском королевстве Робер I Анжуйский 1309 1343 46 145 78 за ним в Венгрии его брат Карл Роберт 1308 1342 а также Людовик Великий 1342 1382 Этот же типично династический девиз обнаруживается на монетах, чеканенных представителями Анжуйского дома в Провансе, и, наконец, во второй половине XIV в. его восприняли рыцари Тевтонского ордена, лишь изменив начало в виде HONOR MAGISTRI 47 8 6 1в соответствии с титулом великого магистра. В XVI в. аналогичная тема встречается на венецианских монетах, несущих надпись D GITE IVSTITIAM 48 Правда, этот текст не уточняет, кто является адресатом призыва правитель или, может, подданные, и только его контекст, заключенный в Книге Премудрости Соломона Любите Справедливость, судьи земли указывает, что и на этот раз стих относится к правителям. 189. Коронато. Италия. Королевство Неаполь. Фердинанд I Арагонский 1458 1490
Непосредственным признанием программы справедливого государя являются также девизы Фердинанд I Арагонского 1458 1494 помещенные на монетах, отчеканенных в Неаполе IVSTA Т VEND А 49 189 и в Реджо ди Калабриа IVSTITIA EST FORTITVDO МЕА 50 Менее ярко это содержание прочитывается в стихе из Псалма 92 9 3 IVSTVS VT PALMA FLOREBIT 5 1помещавшегося на золотых португальских монетах Жоана II 148 493 35 и по этой причине называвшихся в обиходе жусто justo то есть справедливыми а также на польских дукатах Сигизмунда I, чеканенных в 1528 г. 359 глва 4. I осу dap ь справедливый
JLJ 190. Грош. СРИ. Герцогство Пруссия. 1535
T хожий стих IVSTVS EX FIDE VIVIT 52 встречается также на прусских мо дх Альбрехта I 1525 1568 190 В двух последних случаях выбор этих тек з порождает предположение, что инициатором их использования был Иост дзпг Деций Justus Ludwik Deсjusz реорганизатор монетного дела в Польше Поуссии, который, прославляя таким образом добродетельную справедливость пзителей, одновременно тайно увековечил на их монетах и свое имя Justus
Упомянутые девизы, как и многие другие, не менее декларативные надписи 2 монетах, отмечены только в XIV XV вв., когда роль юрисдикции правителей и была в значительной степени ограничена, и понятие справедливого правде имело скорее условное значение. Таким же обобщением является стих на вендских грошах Карла Роберта IVS DAT РАСЕМ PAX SALVTEM 53 360 п 2логичные примеры дают и более поздние монеты XVI XVII вв., на которых з стоечаются десятки девизов, почерпнутых не только из Священного Писания, и из произведений античных авторов. В раннем Средневековье подобных над псей не использовали, что вовсе не означает, что идеал справедливого прави t Л не подчеркивался на тогдашних монетах. Даже напротив, именно тогда он гыл наиболее животрепещущим, хотя и закодированным в форме, присущей той эхе и не очень понятной современному исследователю.
Сюда относится группа монет, несущих изображение фигуры, которая выгнутым пальцем показывает на собственный глаз. Этот мотив появляется уже меровингских монетах в Оверни, потом часто встречается в XI и особенно XII в. в Центральной Европе. Таким образом представлен на денариях из Гит телъде фогт Дитрих II 1056 1085 в другой руке он держит меч символ своей леоной власти 36 1То же делают правители, изображенные на австрийских баварских денариях около 30 40 гг. один из них в короне и со скипе тгом в левой руке то есть король пальцем правой руки указывает на глаз Н2 другом денарии фигура в конической шапке и с гонфаноном в руке герцог повторяет тот же жест. Подобную сцену представляют брактеаты 52 60 гг. из аббатства в Хельмштедте, изображающие аббата Вильгельма и графа палатина
о О
3 14 i i l i t сl т о й 2 J O f 1РР
362.
Фридриха II последний сидит с мечом на плече и пальцем указывает на глаз. Наконец, один из анонимных великопольских брактеатов конца XII в., обнаруженный в кладе из деревеньки Глембоке под Гнезно, представляет полуфигуру правителя с мечом на плече и с вытянутым пальцем левой руки, как бы касающимся кончика собственного носа 362 Этот внешне забавный рисунок, тем не менее, совершенно очевидно, является еще одним примером повторяющегося мотива, смысл которого находит объяснение в роли правителя именно как высшего судьи.
Такое объяснение дает одна из миниатюр так называемой Псалтыри Альбано, созданной в Баварии в конце XII в. Она представляет святого с нимбом, который пальцем левой руки указывает на свой глаз, в правой же держит открытую книгу с надписью Emitte luсem Tuam 54 Эти слова происходят из Псалма 43 42 3 Пошли свет Твой и истину Твою, да ведут они меня а сопровождающий их жест указания на глаз означает именно это прозрение. Таким образом, прозрение правителя от Бога было необходимым условием отправления им судебных функций и вынесения справедливых приговоров, которые не имели других ограничений. Именно в этом смысле немного позднее высказывается автор силезской Книги Хенрыковской 55 опечаленный безрассудными поступками князя Болеслава Рогатки 1242 1278 Молитесь, чтобы Бог просветил господина моего, чтобы бросил он ребячества и старался так, как должно, вершить справедливый суд 1Таким образом, милость прозрения являлась частью харизмы власти, а палец, указывающий на глаз, был символом и подтверждением обладания этим качеством в деле вершения справедливости.
Непосредственную сцену совершения суда правителем, по видимому, представляет группа штемпелей чешских и моравских денариев в первой четверти XII в. и позднее, в качестве исключения, полвека спустя. Они изображают князя, сидящего с мечом на коленях или с поднятой рукой, в сопровождении двух или даже четырех фигур, стоящих по бокам от него и представляющих участников княжеского суда, как это описывают тогдашние чешские хронисты. Судебная функция и достоинство правителя находят неоднократное воплощение в изображении государя, стоящего в соответствующей позе и с соответствующими атрибутами. Уже сам факт восседания на троне нередко генетически связан с отправлением правосудия, во всяком случае такова традиция обряда возведения на престол герцогов Каринтии, князей чешских и, возможно, также польских. В Скандинавии, согласно одной из песен Эдды Прорицание Вёльвы, 6, 23, 25 сами боги во время принятия важных решений восседали на тронах, а в христианской традиции Христос в силах также чаще всего был судьей.
Видимо, олицетворением судьи, par exсe nсe 56 связанным с изображениями Христа в многочисленных сценах Страшного суда, явилось изображение правителя, сидящего на дуге радуги. Как уже упоминалось, это положе 1
Ksi ga Henrykowska. Poznan, 1949. Ks. I, rozdz. 9 133.
ние с особым удовольствием использовали духовные правители, прежде всего, на территории Германии, нередко императоры 4 и некоторые герцоги, в том числе чешские и моравские князья, а в XIII в. и венгерские короли 326 Трудно тверждать, было ли каждое из этих изображений инспирировано мыслью подчеркнуть функцию правителя как высшего судьи, или же некоторые из них своим появлением обязаны лишь формальной логике композиции штемпеля, однако в любом случае следует считаться с рассматриваемой мотивацией.
С судебной функцией был связан и жест поднятой вверх левой руки, характерный для довольно многочисленной группы изображений правителей, сидящих на радуге или на троне. Весьма вероятно, что это положение указывало на оглашение приговора, но могло иметь и более глубокое символическое значение. Во всяком случае, с этим жестом связана инсигния французских королей, называемая рукой правосудия manus iustitiae также представленная на некоторых монетах. Эта разновидность длинного скипетра была увенчана навер шием в виде кисти руки с двумя сложенными пальцами, безымянным и мизинцем, то есть напоминающей типичный мотив десницы Божьей Но в этом случае смысл символа был иным. Во французском церемониале королевского помазания эта рука, изготовленная из слоновой кости и посаженная на золотое древко, вручалась правителю со словами, напоминающими о его правах и обязанностях в укреплении добра и борьбы со злом, в обуздании гордыни, возвышении смиренных и т. д. В обиходе ей приписывали и другие символические значения, в особенности с пальцами связывались особые добродетели, а их положение должно было выражать целый комплекс ожидаемых положительных качеств в поведении правителя. Утверждалось даже, что эта инсигния была изготовлена не из слоновой кости, а из рога единорога, что еще более усиливало его символический и сакральный характер. На монетах она встречается в композициях некоторых изображений Филиппа VI 1328 1350 и Карла V 1364 1380 в величии, где они держат в правой руке лилиевидный скипетр или меч, а в левой руку правосудия 260 140
Широко распространенным и, видимо, повсеместно понятным атрибутом правителя судьи был меч, конечно, не любой, служивший для битвы или каких то других целей, а только gladius iustitiae, меч правосудия, являющийся одним из символов полной власти. Не весы атрибут римской Фемиды, забытый в Средние века, но меч и, следовательно, не столько символ справедливого приговора, сколько символ высшей меры наказания, находящейся в распоряжении правителя, выражал его суверенное право отправления правосудия. Такой меч правитель обычно держал в горизонтальном положении на коленях, восседая на троне или скамье, как, видимо, и сидел всегда, когда вершил суд. Изображения этого типа появляются на штемпелях монет с XI в., впрочем, параллельно с подобными изображениями на печатях, и сохраняются до XIII и даже XIV в. Мы встречаем их в Польше уже на денариях Болеслава Смелого 3 18 I i d it. 4 1i hl f h L n p J H L if l i i H h l H
3 16 P diл ш е с т о й A m J ro t, j ip jo
потом на княжеских монетах XII в., главным образом, Болеслава Кудрявого 264 143 и Мешко Старого. Они попадаются также в Моравии в начале XII в., на некоторых немецких, по преимуществу, бранденбургских и майсен ских брактеатах в конце XIII в., а в первой половине XIV в. на монетах боснийских банов 363 и королей Сербии. Последние исключительно выразительно подчеркивают огромных размеров меч 364 19 1покоящийся на коленях правителя не плашмя, а опираясь на них лезвием, благодаря чему он виден лучше. В литературе этот грозный акцент пытались объяснить как отражение жестокости и сурового правления государя, особенно Стефана Уроша III Дечан ского 132 33 1
С этим мнением трудно согласиться, поскольку аналогичным образом представлены на своих монетах и предшествующие сербские короли. Этот мотив, вероятно, имеет византийское происхождение, хотя не использовался на монетных штемпелях Восточной Римской империи. Кроме того, на сербских монетах это не обычное боевое оружие, а скорее большой двуручный меч, аналогичный более позднему орудию палача, с помощью которого можно было привести приговор в исполнение. В некоторой степени он мог также являться мерой этой справедливости, самой своей величиной прославляя правителя как строгого судью.
Этот меч могли носить по разному. Обычно правитель держал его правой рукой за рукоять, а левой за клинок, но встречаются изображения, на которых меч обращен острием вправо, и правитель сжимает его за рукоять левой рукой, в то время как в правой держит скипетр или иную инсигнию. На одном из май сенеких брактеатов маркграф даже держит в поднятых руках лилию и яблоко меч же свободно покоится на его коленях. Эта композиция, по видимому, указывает на то, что меч здесь является еще одним элементом, дополняющим инсигнии правителя, тем самым выражая судебные функции, может быть, здесь связанные с тем, что маркграф одновременно исполнял и должность фогта 57 Во всяком случае, меч правосудия был основным символом власти фогта, и именно в этой
3 1
го. Л он выступает на нескольких немецких монетах женских аббатств, на кото Гг х рядом с настоятельницей виден фогт защитник монастыря 275
Меч в руке правителя являлся не только символом его прав и обязанностей lx судьи, но и непосредственным орудием исполнения вынесенных пригово Так, по видимому, можно объяснить присутствующие на некоторых монетах сцены экзекуции, заключающейся в отрубании головы или ударе мечом, тя существуют попытки и другой их интерпретации. Впервые такая сцена отвечена на чешских денариях Борживоя II, чеканенных в Праге в первые годы XII в. 365 192 В ней представлен человек с поднятым в правой руке мечом, с7жащий за волосы другого человека, стоящего на коленях с молитвенно сло г энными руками. Несомненно, это акт обезглавливать. причем уже выдвинуто предположение, что данный темпель является иллюстрацией события, произошедшего двумя столетиями ранее, когда князь Болеслав I Хестокий 935 967 72 желая заставить своих ры хаэей строить замок, схватил одного из них за волосы мечом отсек ему голову. Эта история известна из Хро Козьмы Пражского 58 который записал ее не лько лет спустя после создания упомянутого здесь енария, вследствие чего эта монета считается, как уже говорилось, свидетельством существования в Чехии живой исторической традиции, относящейся этому событию.
Однако близкое сходство рисунка монеты с почти современным нарра нзным текстом не объясняет полностью генезиса и значения рассматриваемого штемпеля. Это не было изображением с исключительно локальными чертами, как в иллюстрации к истории династии. Очень похожая сцена появилась немного позднее на регенсбургских денариях, может быть, позаимствованная именно с монет Борживоя, поскольку в этот период там существовали и другие примеры заимствования баварскими резчиками штемпелей чешских образцов. В таком случае смысл этого изображения был бы уже иным, поскольку давняя история Пржемысловичей вряд ли кого нибудь там заинтересовала. Более того, сиена отрубания головы врагу, удерживаемому другой рукой за волосы, известна в иконографии середины и второй половины XII в. как изображение борьбы Геракла с Каком 59 и амазонкой. Этот мотив встречается уже в античности III IV вв. так что возникает вопрос, не помещено ли и на денариях Боржи воя, и вслед за ними на регенсбургских монетах изображение, по сути своей представляющее Геракла, а не намеки на местную традицию и выражение власти правителя Впрочем, эти альтернативы взаимно не исключают друг друга. Даже если сам мотив был почерпнут из иконографии Геракла, то его интерпретация из за этсттствия других элементов, указывающих на античного героя, могла быть актуализирована и соединена с местной исторической традицией. Как бы там I hied 7 myt ip сJ ilftitsed.nl fit 192. Денарий.
3 18 Раздел шестой. Хвала W ларю
r зрий. Польша. 44 46
ни было, сам способ обезглавливания имеет свидетельства и на других территориях. Например, одна из французских миниатюр XI в. представляет Антихриста, который мечом отрубает голову свидетелю Божьему Илие, держа его левой рукой за волосы. Таким образом, по видимому, этот способ собственноручной казни врагов или осужденных тогда был весьма типичен.
Но настоящий смысл изображения разъясняет еще одна миниатюра, созданная в Регенсбурге около 1020 г. и находящаяся в так называемом Евангелии из Монте Кассино, которая представляет императора Генриха II в окружении разных фигур и символических сцен. Одна из них, как гласит сопровождающая ее надпись, демонстрирует акт отсечения головы тирану. Тиран стоит на коленях с молитвенно вытянутыми руками, другая фигура, изображающая палача, протягивает руку к мечу. Мотив держания за волосы сюда введен не был, но смысл изображения, по видимому, весьма близок к содержанию рассматриваемых штемпелей. Тиран в тогдашней терминологии являлся олицетворением всякого общественного зла, и право его судить и карать было вершиной всех юридических прав христианского короля. Эту интерпретацию можно с успехом приложить как к чешским, так и к баварским штемпелям, видя в них казнь если не тирана который поставил свою волю выше закона, то во всяком случае олицетворение любого, кто нарушил право или воспрепятствовал законной государевой власти. Может быть, этот мотив держания осужденного за волосы, действительно, восходит к традиции усмирения Болеславом Жестоким мятежа знати, может быть, это единственный жест из сюжета о Геракле, но так или иначе содержание этих штемпелей, несомненно, актуально оно подчеркивает права и обязанности чешских и баварских правителей в области правосудия и исполнения приговоров.
Тот же самый мотив отрубания головы еще раз вернулся в Чехию на монетах князя Бедржиха 79 8 1366 которые являются скорее простой калькой с монетных штемпелей Борживоя, чем выражением той же программы. Зато совершенно независимую с иконографической точки зрения, но, видимо, аналогичную по содержанию сцену дают польские денарии Владислава II Изгнанника, чеканенные в конце его правления около 44 46 гг. 367 193 Здесь вновь встречаются две фигуры одна в шлеме, с поднятым мечом в правой руке и щитом в левой, другая с согнутыми коленями и протянутыми руками, ожидающая неизбежного удара. Шлем на голове исполнителя и щит в его руках могут внушить мысль, что это скорее сцена борьбы, чем казни более того, на некоторых вариантах штемпеля и его противник носит похожий шлем, также свидетельствующий о высоком ранге особы, что, впрочем, согласуется с общественным статусом тирана, если речь действительно идет об этом же сюжете. В тогдашних условиях в Польше, в период нарастающей борьбы Владислава II с младшими братьями, этот мотив, конечно, мог иметь явный поли u i i o с t dpi с7if.KiKt d,iiiah 3 19 194. Денга. Русь. Великое княжество Тверское. Вторая четвет
тнческий акцент. Во всяком случае, смерть этого осужденного или же противника здесь так же неминуема, как смерть человека, удерживаемого за волосы, на чешских монетах. У зрителя нет сомнения, что молящий жест его рук бесполезен удар будет нанесен, давая удовлетворение правосудию.
Подобная совокупность изображений известна и по русским монетам конца XIV XV в., являясь одним из многих примеров поразительного тематического сходства с центральноевропейскими штемпелями, которые старше на три столетия. Использование правителями права меча в Великом княжестве Московском, а также в Можайском, Дмитровском Тверском княжествах на чеканившихся там монетах на хэдит еще более яркое отражение в надписях и изображениях исполненного наказания. На одной из тверских сонет Бориса Александровича 1425 146 1встречается надпись А КТО ПОДОПИШЕ ТОТЪ БУДЕ ОСЧ гсечен то есть кто подделает монету будет усечен 1ли ему будут отсечены руки 368 194 на можайской монете Андрея Дмитриевича 1400 14 10 видна фигура с топором и мечом гуках, а перед ней лежит отрубленная человеческая голова с длинными воло ами L60 369 195 Еще на одной монете ясно представлено лежащее тело человека без головы, в стороне отрубленная голова, а рядом с ней скорченная фигура, видимому, следующего осужденного, ожидающего казни 6 1Эти устрашающие изображения обычно объясняются как напоминание о санкциях, грозящих фальшивомонетчикам, о которых упоминают летописи к которым должны относиться и другие надписи, та ще как ОСТАВИТЕ БЕЗУМИЕ И ЖИВИ БУДЕТЕ московских денгах Василия Темного 1425 1462 66 дп же СТОРОЖА НА БЕЗУМНАГО ЧЕЛ овека на тверских монетах 196 Но все же не стоит столь узко интерпретировать все эти сцены и надписи. Русские князья рубили головы не только за фальшивомонетничество.
Ло тие их штемпели представляют сцены, близкие к уже гассмотренным изображениям на чешских и баварских денариях XII в. На одной из денег Василия Темного князь хватает стоящего перед ним человека одной рукой, а другую. держащую меч или саблю, занес для удара. На дру эй денге государь нацеливает копье в глаз стоящего перед ним человека. Здесь также приходят на ум иконографические аналогии с античностью, показывающие победоносного правителя, который выкалывает пленным глаза.
Л на этот раз сцена, видимо, представляет ослепление кару, применявшуюся на Руси и позднее. Это разнообра
368.
369. 195. Денга. Русь. Удельное княжество Можайское. Андрей Дуитр. 196. Денга. Русь. Великое княжество Тверское. Иван Михайлович.
3 2 0 l l о Ол те m O l l A i Dс l OH
зие и реалистический способ изображения экзекуции, по видимому, указывают на то, что здесь речь идет не об общем представлении права меча или об обязанности и праве наказывать тирана но о более непосредственной демонстрации юридической практики, применявшейся по отношению к преступникам или врагам государя, выраженной понятным для всех способом, и для тех, кто не мот прочитать упомянутой выше надписи Оставьте безумие и живы будете Следует думать, что любое сопротивление воле князя могло быть признано безумием против которого были направлены уголовные санкции, опирающиеся на закон или на самовластие правителя, вершащего таким образом справедливый суд, прежде всего, в свою пользу.
Глава 5. Государь благочестивый
Средневековое благочестие, сочившееся из бесчисленных пор во всех областях жизни, выражавшееся в разнообразных формах культа и обычая, глубоко переживаемое или только декларируемое, было должно было быть чертой, присущей каждому христианскому правителю. Оно являлось одной из его программных добродетелей, служивших не только потребностям вечности, но и бренной славе государя, гордящегося своей набожностью в разных ситуациях в качестве верного адепта и храброго крестоносца, щедрого благодетеля и воителя со злыми силами, защитника Церкви и любимца Бога. Те или иные эпитеты особого благочестия, являвшегося одним из наиболее акцентируемых достоинств правителя, находили выражение и на многих средневековых монетах. Пока оставим в стороне бесчисленные мотивы религиозного содержания, помещение которых на штемпель уже само по себе свидетельствовало о набожности данного монетного сеньора, им будет посвящен следующий раздел этой книги, а здесь ограничимся выделением только тех элементов, которые непосредственно служили характеристике и славе правителя как человека сугубо благочестивого, затем, как следует полагать, особенно любезного Господу и поэтому, как легко сделать вывод, пользующегося особым Божьим покровительством. Понятно, что это содержание было характерно для монетных штемпелей не только христианских государей. Подобные декларации и утверждения о покровительстве соответствующих богов встречались на очень многих античных монетах в виде различных композиций. На мусульманских монетах утверждение набожности являлось основной характеристикой правителя. В христианском же мире это были весьма разнообразные сюжеты.
Свое благочестие непосредственно в монетных надписях декларировали, прежде всего, раннесредневековые государи. Эпитет PIVS 62 использовали все вестготские короли с начала V вплоть до начала VIII в. 277 Периодически он появлялся у остготов на золотых монетах Теодориха Великого 475 526
Lilted I Oi yOilph иЛЛг Ч гПН 1Ш
лотом на каролингских монетах IX X вв., а также на итальянских денариях Оттона I 962 973 В Византии аналогичное определение EVSEBES 63 встречается на императорских монетах Иоанна I Цимисхия 969 976 350 потом Константина IX Мономаха 1042 1033 как элемент его титулатуры. Но позднее такое самоопределение правителей исчезает, зато появляются все более многочисленные надписи и изображения, обозначающие отношения между правителем и Богом или святыми как посредниками в данной системе.
Основной формулой, определяющей эти взаимоотношения и тем самым гпосредованно обозначающей отношения между правителем и его подданными, ыла формула Милостью Божьей использующаяся как постоянный элемент титулатуры, особенно королевской, с раннего Средневековья вплоть до сего дня. На монетах формула GRATIA DEI REX 64 появилась во второй половине IX в. в правление Карла Лысого 840 877 37, 98 14 хотя первоначально она использовалась попеременно с формулой MISERIсORDIA DEI 65 228 кото гая вскоре исчезла, видимо, как менее емкая. Зато оборот Милостью Божьей казался чрезвычайно точным. При сохранении надлежащего почтения к Господу н лемонстрировал факт оказания правителю его милости и тем самым небесного зачлата на правление. Этот титул не влек за собой никаких обязательств правителя отношению к Богу, зато из него ясно следовало, что каждый проступок против государя одновременно направлен против этой милости, то есть против Бога.
Значительно реже на монетах встречаются формулы интитуляции, непосред гтвснно выражающие зависимость правителя от Бога, декларирующие его под ппчение, из которого, тем не менее, также естественно следовало божественное пкровительство. Такие обороты дают византийские монеты, где император ти ловалсебя слугойХриста SERVVSXPISTI потомDOVLOSXPISTOV и по этому образцу та же формула в славянской версии РАБЬ ХСИ в на ялс XIII в. появилась на сербских монетах Владислава II 1234 1243 64 34 Сллтой Божьим SERVVS DEI называет себя на своих денариях князь Оло плкий Оттон I 106 087 37 1если только эта надпись не относится помещенному на тот же штемпель изображению ангела. Однако эти примеры многочисленны. К формуле такого рода никогда не обращались что удиви гельно духовные правители епископы, аббаты и даже папа, который в своих тамотах постоянно титуловал себя слугой слуг Божьих
Аналогичную роль, декларирующую подчинение и одновременно союз правителя с Богом, играли стихи, помещавшиеся на монеты с середины XIII в. Неспорые из них, хотя и были почерпнуты из Священного Писания, имеют форму высказывания от первого лица, легко воспринимавшуюся в качестве личной декларации правителя, например, POSVI DEVM ADIVTOREM MEVM 66 Пс. 52 5 19 на английских грошах Эдуарда III 190 102 DOMINVS MIHI ADIVTOR 67 парафраз из Пс. 8 7 7 на монетах королей Леона и Ка гтилии 372 и другие тому подобные. Они относятся к обширной группе де
322 L u d с i hiсi т о й K i l l и m e u p o
визов, распространившихся на монетах в более поздний период Средневековья и являющихся скорее своеобразным эквивалентом правила геральдики, чем непосредственным выражением набожности правителя. Зато в Византии уже значительно раньше на монетных штемпелях утвердилась формула, призывающая Бога или Богоматерь на помощь правителю KYRIE BOETHEI, ТНЕОТОКЕ BOETHEI 68 373, 374 Она также встречается и на некоторых болгарских монетах, и в русской версии на монетах Олега Михаила, князя Тмутараканскогс около 1078 г. ГОСПОДИ ПОМОЗИ МИХАИЛУ 259 Эта формула звучала вплоть до недавнего времени в разных версиях и обстоятельствах, в том числе и в Польше. На монетах, отчеканенных в 18 13 г. в Замостье во время осаль этой крепости русскими войсками, была помещена надпись BOZE DOPOMOZ WIERNYM OYсZYZNIE 69 197 а оборот Pomagaj Bog 70 функциони 197. Два злотых Польша. Осада Замостья. 18 13
ровал на Руси и в Польше до XVIII в. как обычное приветствие при встрече, пока его не вытеснила фраза Nieсh b dzie poсhwalony Jezus сhristus 7 1введенная в XVI в. по инициативе папы и награжденная пятидесятидневной ярмаркой. Определенный след влияния греческой культурной традиции сохранялся до недавнего времени в обороте Господи, помоги 72 обращенном к людям, занятым какой нибудь работой, подобно некоторым другим обычаям, к которым мы еще вернемся.
Тексты надписей, декларирующие благочестие правителя и Божье покровительство ему, не раз сопровождали, а порой и замещали соответствующие им изображения на штемпелях. Сцены главного выражения набожности, каким является акт молитвы перед алтарем, довольно редки. Такое изображение несут лишь чешские денарии Святополка 07 09 375 198 и подра 198. Денарий. Чехия. Святополк 07 09
I л а м 5 lo t vd iip b о л л г о ч е о п и в ы й
давшие им во второй половине XII в. монеты, на которых коленопреклоненного князя постоянно сопровождает стоящая за ним маленькая человеческая нгурка, введенная как будто для того, чтобы продемонстрировать истинное отношение между правителем и рядовыми смертными, о чем не следовало за ывать и на ступенях алтаря. Но молитвенный жест был адресован непосред тзенно Богу или кресту, или же святому патрону. Этот жест, выраженный сложенными или поднятыми руками, обычно сопутствовал жесту смирения подчинения. В Польше одним из первых его показал Болеслав Кривоустый а брактеатах, чеканенных около 30 г. 73 Он представил себя гленопреклоненным перед св. Войцехом, который, стоя в пас твгэском облачении, простирает руку над князем 376 199 Эта пена несет значительную смысловую нагрузку и не столько агочестивую, сколько политическую. Она читается как пропа нудистская акция, предпринятая в защиту независимости Гнез с некой метрополии, верховной власти которой над польской егковью в это время угрожал архиепископ Магдебургский. По п вительство св. Войцеха, наглядно оказываемое князю Боле 13V на штемпелях этих монет, становилось существенным аргу енгом в тогдашней политической игре, закончившейся победой лъекой Церкви.
Несколько десятилетий спустя на колени перед Девой Ма встал царь Киликийской Армении Левон I 98 12 19 200 вероятно, таким образом демонстрируя и подтверж 1И на своих монетах серебряных трамах акт коронации, совершенной 8 г. Во второй половине XIII в. и византийские императоры, но только пле исключения, принимали подобную позу смирения на монетах в Тра 3vHдекой империи склонился перед Христом Михаил VIII 1259 1282 ако. поддерживаемый архангелом Михаилом 378 а вскоре после этого, в Константинополе, Андроник II Палеолог 1282 1328 согнулся перед 199. Брактеат. Польша. 35 38
200. Трам коронационный. Киликийская Армения. После 98 г.
324 Раздел шестой. Х в а л а г о с у л а рю лйй feX
Христом в глубоком поклоне proskynesis 379 20 1типичном для иконописи. но не встречающемся на других монетах.
Подобный жест, демонстрирующий смирение перед святым патроном и его покровительство правителю, в конце XIII в. появляется на штемпелях венецианских дукатов, на которых дож стоит на коленях перед св. Марком, принимая из его рук знамя, символ власти 75 Таким образом, это не только благочестивая молитва, но и явное свидетельство двусторонних услуг между правителем и святым. Этот образец стал объектом многих подражаний, прежде всего, в странах Леванта, где появились и другие аналогичные изображения правителей, коленопреклоненных перед Христом или святым патроном. Так поступил на Родосе великий магистр ордена иоаннитов Элион де Вилльнёв 13 19 1346 упав на колени перед высоким крестом сначала как обычный рыцарь, но вскоре видимо, по образцу дожей в плаще магистра, подчеркивающем его достоинство и власть 202 107
20 1Игерперон скифатный. Византия. Андроник II Палеолог 1282 1328
Может быть, на рубеже XIV XV вв. венецианский мотив достиг и Новгорода Великого, где и был воспринят, так как монеты этой городской республики серебряные денги постоянно, вплоть до ее завоевания Иваном III, представляют изображение св. Софии, покровительницы главного собора, перед которой согнулась человеческая фигура, считающаяся персонификацией Новгорода 759 87 Но трудно сказать определенно, действительно ли это влияние венецианского образца или же еще одна из столь многочисленных аналогий между русским и за падно или центральноевропейским монетным делом, которая вытекает из сходства условий и потребностей. Тем не менее, при всех культурных и экономических различиях между Венецией и Новгородом можно отметить поразительные параллели. Одной из них является изображение на монетах демонстрация покровительства святого над республикой, которая таким путем ищет субститут монарха.
Высшим результатом набожности правителя, вознаграждающим его благочестивые усилия, было получение короны от Бога. Этот смысл нашел выра
Г шва 5. Государь благочестивый 325 пнне, прежде всего, в византийской зоне Европы в многочисленных и разно ггазных изображениях, в том числе и на монетах. Христос или Богоматерь,
гэнующие византийских императоров 380 202 а также царей Армении еспотов Кипра, являются пластическим аналогом западноевропейской фор ъ король Божьей милостью впрочем, иногда использовавшейся и в Во чной Римской империи. На множестве штемпелей изображен союз с Богом, оченный на принципах как бы равноправного партнерства, где правитель
Хгистое или соответствующий святой стоят рядом как будто два соратника, знаковых позах, один в нимбе, другой в характерной для него митре или коне. Но и в этом последнем пункте, казалось бы так однозначно различающем згеоны бренные и вечные, порой происходило стирание границ, особенно заметное в сфере византийской культуры, где нимб появлялся также во чг голов императоров, уже при жизни считавшимися наполовину божествен фигурами.
Впрочем, мотив нимба не являлся исключительной принадлежностью хри гтчанства. Он происходит с Востока и возник, вероятно, в буддистской среде. е в первые века до н. э. он появился на кушанских монетах, отчеканенных г территории сегодняшнего Афганистана. В IV V вв. н. э. он стал почти по гггянным элементом, украшающим изображения на золотых индийских моне ах. выпущенных представителями династии Гупта, которая правила на огром территории, охватывающей весь бассейн Ганга. Одновременно этот атрибут гч ечается у изображений божеств, помещенных на оборотной стороне тех же чет. то есть является мотивом, связывающим правителя и божество как бы об I характеристикой, подчеркивающей сакральный характер власти и особый еловеческий статус государя.
г еэоятно, в аналогичной роли нимб вокруг головы появляется и у византий гмператоров. Он присутствует уже на равеннских мозаиках Юстиниана I, гаэных, больших и малых, изображениях басилевсов и их жен, особенно в сце ix коронации Христом, придавая им харизматические черты. На монетах вокруг императорских голов время от времени виден уже в VI в. 38 1203
326 Pa idt s. шестой. Л в л, и г о с л рю
203. Фоллис. Византия. 574 575
204. Четверть игергерона. Византия. Мануил II Палеолог 139 423
однако распространяется только в XIV в. при Палеологах, образуя элемент, уподобляющий бюст правителя представленному на другой стороне бюсту Христа 382 204 Разница заключалась лишь в том, что нимб Христа имел в середине широкий крест, являвшийся фоном для его головы, а императорский нимб так же, как и нимбы святых, изображался при помощи одной точечной линии. Таким образом сохранялась необходимая дистанция, и формально правитель не выходил за рамки статуса святого, но аналогия со старшими на тысячу лет индийскими монетами остается весьма выразительной.
По византийскому образцу нимб появился и вокруг головы правителя на русских серебряных монетах Владимира I, отчеканенных после 1000 г. Позднее, несомненно, по примеру Палеологов, его также использовал болгарский царь Иван Срацимир около 1360 1396 6 13 1а кроме того, видимо вследствие несколько иных ассоциаций, папа Иоанн XXII 13 16 1334 украшенный нимбом на своих грошах типа джильято Впрочем, в западном мире нимб первоначально был выражением не только святости, но и могущества, отсюда в IX X вв. 1гы 15 и d с a lit L Him ы и жно было встретить даже изображение сатаны в нимбе. Иногда он полагался днке умершим, и только гораздо позже этот знак стал исключительным или по
исключительным атрибутом Бога и его святых. ногда нимб вокруг головы правителя появлялся иным путем. В XII в. на мо 7 1х латинских принцев Антиохии, особенно Роже Салернского 2 9 срлилось изображение святого Георгия, сражающегося с драконом 383 г тип активно копировался на монетных дворах окрестных мусульманских L ibiK в XIII XIV вв., подвергшись лишь небольшим искажениям, он был по ген также турками сельджуками и Артукидами. Фигура святого рыцаря распивалась на них как изображение правителя, а легендарный дракон был за ен более реалистичным львом, которому властитель вонзает в пасть копье нимб остался, видимо, воспринятый как атрибут правителя, не связан христианской символикой. Под влиянием сельджуков на рубеже XIII в. этот тип попал на монетные штемпели Трапезундской империи, а к концу на византийские монеты Иоанна VII, кратковременное правление кото 1390 г. опиралось на турецкую помощь. Таким окольным путем мотив свя всалника в нимбе через пару столетий вернулся в христианский мир, чтобы лть славе императора.
Другим аналогичным атрибутом сверхъестественных черт некоторых пра слей были крылья. Типичные в древности и начале Средневековья для изо 7 гнений Нике Виктории, в последующие столетия они стали главным опозна елзным знаком ангелов, не говоря уже о крылатых животных или предметах. г хеиные крыльями изображения правителей, встречающиеся только в XII вв., по видимому, имеют связь исключительно с этой ангельской фигурой,
з егшенно не ассоциирующейся с прежней символикой победы. Впрочем, та изображений было очень немного. Раньше всех их использовали на своих г7 х епископы Аугсбурга Хартвиг I 67 84 и Хартман 1230 1286 г втый бюст получил также император Фридрих II 1220 1230 на одном Пхтеатов, отчеканенных в Ульме, что толковалось как намек на роль этого 7 1знтеля в качестве ангела Божьего Angelus Dei являвшегося вестником 1ггтва Христова. Немного позже на бранденбургских денариях появляется vpa маркграфа с большими крыльями, уже, видимо, не выражающая столь Х ких амбиций, тем более что сам мотив подобных крыльев на тогдашних ввнденбургских монетах встречается довольно часто в иных иконографиче контекстах. Впрочем, это скорее орлиные крылья, чем ангельские, кото л г находят лучшее объяснение в области геральдики, чем теологии. Зато несо hzhhvю связь с символикой ангела заступника правителя имеет изображение ератора Фессалоник Иоанна Дуки Ватаца 122 222 1254 отмеченное tzo монетах, отчеканенных после 1242 г. Это единственный пример данного 7ива в византийской иконографии, при этом имеющий аналог в тогдашней гплворной поэзии.
383.
328 P lU с j ш е й н о й A i u i i o с i u r i i j
Благочестие правителя находило выражение не только в молитве, восхвалении Бога и постепенном приближении к нему, но и в побивании его врагов и тем самым врагов души христианской. Вооруженная борьба, как уже упоминалось, была деятельностью более характерной для правителей, особенно не имеющих королевского помазания или священнического сана, чем деятельность, связанная с молитвой, и также нашла соответствующее отражение на монетах. Про тивником в этой борьбе был, прежде всего, сам дьявол или более общее понятие зла, греха, порока. Во всяком случае, этот враг изображался в виде дикого зверя, главным образом, дракона или льва либо, как исключение, медведя, с которыми благочестивый правитель храбро сражался. Сцены этой борьбы встречаются, прежде всего, на центральноевропейских монетах с середины XI до начала XIII в. и в целом очень близки по стилю. Правда, правитель выступает на них в доспехах и с обычным снаряжением, но не как простой воин, а как miles сhristi, воин Христов, ведущий битву с силами зла. Обычно он сражается пешим, зверь же стоит на задних лапах однако существуют и другие изображения, предпочитающие, особенно на Руси, конное сражение.
Отождествление дьявола со львом или драконом имеет обоснование в нескольких библейских текстах, особенно в Апокалипсисе И был низвержен великий дракон, древний змий, называемый дьяволом и сатаною 74 в Первом послании св. Петра Диавол ходит как рыкающий лев, ища кого поглотить 73 а также в некоторых других. Это ясно свидетельствует и св. Августин Проповеди, 36 Ибо дьявол является львом и драконом, львом из за нападения, драконом из за ловушек Многочисленные раннесредневековые писатели также подтверждали или обосновывали такое отождествление, поэтому введение этих символов дьявола на монеты для выражения добродетелей сражающегося с ним правителя было, видимо, вполне понятным для современников. Однако некоторые из этих сцен имеют несколько иное происхождение.
Изображение битвы рыцаря с драконом впервые появилось на немецких монетах, отчеканенных в Миндене или в какой то близлежащей монетной мастерской около середины XI в. 384 На них дракон представлен в виде большого змея, покрытого чешуей и свивающегося кольцами, а бегущая рядом фигура бросает в поднятую и широко открытую пасть чудовища какой то шар. Несомненно, это иллюстрация к библейскому тексту, описывающему, как пророк Даниил поверг почитавшегося в Вавилоне дракона И тогда Даниил взял смолы, жира и волос, сварил это вместе и, сделав из этого ком, бросил его в пасть дракону, и дракон расселся 76 Неизвестно, какие причины стали основанием для введения этой темы, по видимому, это содержание все же не было чисто религиозным, так как победителем дракона на монете является не пророк, а рыцарь, о чем свидетельствует его вооружение, то есть особа правителя. Помимо этой актуализации штемпель сохранил и главные реалии библейского архетипа, правда, не слишком подходящие к понятиям о рыцарской битве с врагом, даже
ллвл S удар
t тли этим противником являлось воплощение самого сатаны. Но, вероятно, тогдашняя рыцарская этика не воспрещала правителю отождествляться с вои эм. одерживающим победу с помощью не оружия, а смертоносной галушки гггрочем, в письменных источниках существует немало подобных примеров, если зсхомнить хотя бы историю о вавельском драконе 77 или же, возможно, являющимися ее прототипами скифские и коптские предания о дра не. поверженном при помощи набитых серой телячьих шкур г аскаленных камней. Только позднее, как раз со времени рас т г странения в Европе легенды о святом Георгии, проникшей и Запал в результате крестовых походов, утвердилась модель г ыыаря, сражающегося с драконом при помощи копья или t на. подчеркивающая уже не хитрость, ценившуюся в биб неких рассказах, а добродетель мужества, угодную поздне гтелневековому Богу.
В иконографии следующих монетных штемпелей, представляющих борьбу гахоном, чаще всего в качестве оружия использовалось копье, как правило, во насмое рыцарем в пасть чудовища. Изображение этого способа борьбы раньше кгего появилось в Польше на денариях Болеслава Смелого 3 18 и Болеслава гщизоустого 385 205 где представлен стоящий, одетый в доспехи рыцарь, ко 386. гый острием направленного вниз копья поражает в пасть извивающееся чу знше, по форме напоминающее рыбу или же змею с раздвоенным хвостом.
Т лобное изображение появится в Польше еще раз в конце XII в. на брактеа а т. представляющих более тщательно выполненного дракона у него дважды ыгнрально закрученный хвост и, кроме того, небольшие крылья, напоминающее о других современных изображениях романской пластики 386 Проис кдение этого мотива не ясно, во всяком случае, он опережает проникновение 387 Центральную Европу сюжета о святом Георгии, связанного, впрочем, с конным сражением.
В первой половине XII в. борьбу рыцаря с драконом представляют чешские к387 и баварские денарии, а сто лет спустя время от времени также чешские венгерские. Однако там, к югу от Судет и Карпат, воин использовал чаще всего кеч. являющийся основным оружием для битвы с врагом. Да и дракон имеет 388. дней, чем в Польше, внешний вид, напоминая скорее мея с крыльями, а на одном из чешских денариев Собе лаза I 25 40 выступает против правителя вме ще со львом 388 206 как один из повергаемых госуда гем врагов, может быть, более низкого ранга, чем дьявол.
Тглъко духовные владыки, которым не пристало пользоваться светским оружием, демонстрировали победу над пконом, помещая его себе под ноги, как это сделал, на
г.гнмер, епископ Оснабрюкский на денарии, отчеканен 206.Денарий.Чехия.Собесяав 25 40
3 3 0 l l l H it ГИ 1h. j l у ro с и no
iiH 2Ы
ешъъ
QAHMEс
4BHVD
390.
208. Денга. Русь. Удельное княжество Серпуховское м Боровское. 1420 е
207 Пфенниг. СРИ. Епископство и город Оснабрюк. Герхард фон Ольденбург 93 12 15 12 16
ном на рубеже XII XIII в. 389 207 тем самым воплотив слова Библии о попрании неприятелей ногами, и особенно Псалма 9 190 13, провозглашавшего растоптание и льва, и дракона 78
В последующие столетия борьбу с драконом на монетах восприняли главным образом святые победители архангел Михаил и святой Георгий, о которых речь пойдет в следующем разделе, хотя их также можно рассматривать отчасти как субституты персоны правителя. Зато непосредственная борьба государя с драконом в конце Средневековья еще сохраняется на некоторых русских монетах и даже представлена в нескольких разных вариантах. Один из них, встречающийся на медных монетах, чеканившихся в Москве и Твери в конце XV в., изображает дракона, перевернутого на спину, на которого государь замахивается саблей или мечом. Этот дракон имеет четко обозначенные лапы, поднятые вверх, а по форме похож на ящерицу. Другой, более распространенный вариант представляет всадника, который вонзает копье в раскрытую пасть дракона, извивающегося под ногами коня. Здесь дракон обычно имеет вид змея без лап и крыльев, зато с непропорционально большой головой, впрочем, необходимой для изображения момента борьбы 195,390 208 Неоднократно на этих штемпелях обозначена pars pro toto 79 одна только голова достаточный символ поверженного противника. Конное сражение с драконом, в основе своей, воплощает мотив св. Георгия, хорошо известный на Руси и впоследствии утвердившийся в качестве герба Москвы. Тем не менее, несмотря на весьма вероятное влияние иконографии св. Георгия на изображения на русских монетах XV в., содержание таких штемпелей несомненно светское это не святой патрон, но сам государь лично поражает дракона, подобно тому, как несколькими столетиями ранее это делали польские, чешские или немецкие правители.
Мотив сражения государя с драконом мог иметь на Руси и другие источники вдохновения, независимые от общехристианского значения этого изображения. Прежде всего, следует указать на монгольские образцы, влияние которых на рус 1hi ill 5. 1Oс hipb n.iсljP Iсi rnilf i
ские монеты XV в. заметно на нескольких других примерах. Дирхемы середины XIII в., отчеканенные на территории покоренного монголами Ирана, представ ют всадника, стреляющего из лука в дракона, в то время как под ногами коня находится змея. Борьба с драконом змием является сюжетом, укоренившимся туеском фольклоре, а отчасти и в топонимике так называемые Змеевые валы тоже связанной с влиянием азиатских кочевников. Наконец, особенно по литеден рисунок, представленный на одной из тверских монет, ошибочно счи и ешийся непосредственным изображением дьявола.
Эта монета, медное пуло великого князя Тверского Ивана Ивановича i486 ХО представляет сидящую боком, бородатую человекоподобную фигуру, в ост г конечной шапке на голове и с поднятым мечом в руке. Изображенный имеет д нный хвост, загибающийся между ногами и заканчивающийся фантастическим азотным с четырьмя лапами и зубчатым гребнем как будто драконом 39 139 1Аналогичный мотив появляется с XII в. в иконографии стран Среднего Во ка. чаще всего в виде фигуры кентавра, который, по зегнл вшись торсом назад, стреляет из лука в открытую теть дракона, являющегося завершением его собственно хвоста. Такое изображение встречается и на монета династии Артукидов, тогда его чеканили на терри гии Передней Азии. В XIII XV вв. оно проникает Хладную Европу, представленное там главным обра з виде дролерий 8 1или других миниатюр на ли кх манускриптов. В отличие от восточного лучника, за 209. Пуло. Русь. Великое княжество Тверское,
кдкые кентавры побеждают свой хвост мечом и, более
иногда то же самое делают человекоподобные персонажи, снабженные дра нзнм хвостом. Очевидно, такой фигурой является и так называемый дьявол д тверской монете. Поднятый в руке меч направлен не против какого то внеш зрага, а против собственного ужасного хвоста. Смысл этого жеста, по край мере, в христианском мире был однозначным таким образом должна выра дтвся борьба человека с собственной природой и ее дурными наклонностями.
едовательно, это был еще один шаг на пути, обозначенном сценами борьбы ры кгв с драконом или другим чудовищем, шаг, ведущий на более высокую ступень т еодоления собственных пороков и собственного дьявола.
Лругим противником благочестивого правителя на штемпелях средневеко е гдт монет, как уже упоминалось, был лев. По сравнению с драконом этот мо гораздо более многозначен он представляет то добро, то зло, символизи гт то Христа, то дьявола, иногда отождествляется с самим правителем, иногда врагом. То есть его определение зависит от контекста, в котором он появится. Но в сценах борьбы, представленных на денариях XII в., это значение вызывает сомнения рыцарь с мечом и щитом в руках представляет прави д в. сражающегося с силами зла. Однако этот смысл имеет более ранних, дохри
332 I Lu A ш е с т о й A IL L ген ЛАРЮ
стианских предшественников, если вспомнить, прежде всего, победу Геракла над немейским львом, нечуждую и средневековой иконографии. Борьбу правителя со львом, вставшим на задние лапы, представляют также некоторые античные монеты, особенно Согдийского царства в эпоху Ахеменидов. Обращает на себя внимание и тот факт, что на большинстве средневековых монет, изображающих эту борьбу, особенно на чешских и моравских первой половины XII в. 392 и на подражающих им польских денариях Владислава II Изгнанника 38 46 3 19 172 воин пользуется круглым щитом, вообще не встречающимся на штемпелях монет или печатей в других тогдашних изображениях правителей. Это указывает на копирование сцены с образца, может быть, античного происхождения. Только на более поздних подражаниях этому мотиву, появившихся в Польше, а также на регенсбургских денариях середины XII в., сражающийся со львом рыцарь уже держит в руке треугольный или миндалевидный щит, который является фактором, сближающим содержание и смысл штемпеля с тогдашними изображениями и с персонами соответствующих правителей. Кроме того, на чешских денариях Владислава I 09 8 и Владислава II как князя 40 58 также встречается мотив борьбы со львом, ведущейся рыцарем, сидящим на коне 393 2 10
2 10. Денарий. Чехия. 40 58
В первом случае зверь, как обычно, стоит на задних лапах, во втором же его нападение impetus как это назвал св. Августин, еще более активное, так как он с открытой пастью набросился на круп коня, а рыцарь сверху вонзает в него меч подобно кинжалу. Это нападение льва находит своеобразное продолжение четверть века спустя на чешских денариях князя Бедржиха 79 8 1на которых зверь прыгает уже не на коня, а на барана 394 представляя собой символ не столько борьбы, сколько угрозы. Впрочем, на конного правителя нападали и другие злые силы. На одном из чешских денариев Владислава I на круп коня за спиной всадника вскакивает какая то другая человеческая фигура, видимо, враждебная ему на другом штемпеле это место занимает одна голова над плечами всадника, может, все же не имеющая дурных намерений.
Как исключение, место льва на поле битвы занимал медведь, введенный на штемпели монет то ли для приближения религиозной символики к реалиям 1и в а 5 oсythip b o im o iссiu n ei L 1тральноевропейской фауны, то ли, скорее всего, как еще один библейский мо представленный в роли враждебной человеку силы. Так было в Чехии на де лпмях Владислава I, относящихся к 20 25 гг., и Владислава II 325 дати мых 40 58 гг. Они современны денариям, демонстрирующим борьбу тьзом, и отчеканены на том же монетном дворе, следовательно, оба мотива вос тснимаются как взаимозаменяемые. Медведь также, как и лев, стоит на задних лхлх. а правитель замахивается на него поднятым мечом. Уже сам вид оружия 1з 7 1стельствует о том, что эта сцена не может быть охотничьей так как на мед ходили с рогатиной или с топором, но не с мечом и что это не обычный зсгъ. которого легко встретить в Чехии или в других странах Центральной Ев т пы. но зверь символ, воплощающий злые силы подобно дракону и льву. Это отверждают слова Священного Писания, неоднократно упоминающие данных з сэей как врагов, угрожающих гибелью человеку. Отсюда же, как говорит Боэ в сочинении Об утешении философией 4, 3 а за ним и более поздние писатели, грешников следует называть вепрями, львами, медведями 82 Мы не знаем, какой именно из этих или иных подобных текстов дал толчок для вве сния медведя на чешские денарии, однако смысл изображения очевиден. Лев, гхкон или медведь рассматривались наравне, все три столь же реальные, сколь воображаемые, жившие в лесах так же, как и в людском сознании.
К сценам борьбы со злом, представляемым львом, относился и мотив Сам сэна, появившийся на монетах, отчеканенных на территории Центральной Ев гопы в середине XII в. и в начале следующего столетия, главным образом, в Чехии 395 периодически в Австрии и Польше 396 а в XV в. встречающийся также в нескольких русских княжествах 279,397 150,2 и в Аквитании. Из за твоей непосредственной связи с библейским текстом эти штемпели могут представлять собой только вторичную и очень сложную метафору, выражающую лобродетель благочестивого государя, сражающегося т силами зла, хотя в некоторых случаях намек кажется очевидным. Впрочем, этот мотив весьма распространен имеет множество связей, несмотря на то что в его остове лежит лишь короткий отрывок из Библии И по х ел Самсон с отцом своим и матерью своею в Фимнафу
когда подходили они к виноградникам Фимнафы, вот молодой лев, рыкая, идет навстречу ему. И сошел на него Лух Господень, и он растерзал льва, как козленка а в руке него ничего не было 83 Этот фрагмент из Книги Сулей в средневековом искусстве нашел бесконечное множество воплощений, хотя и представленных в довольно единообразном иконографическом исполнении стоящий и повернутый боком Самсон, придавливая коленом хребет зверя, лержит руками раскрытую его пасть. Это изображение в некоторой степени связано с мотивом тавроболии 84 известного по многим памятникам на Ближнем
396.
397
2 Денга. Великое княжество Тверское. После 1430 г
334 X i uh A lu ссt t ui t. X ь i i m. iPH
Востоке и в разных частях Римской империи, где особенно во II III вв. распространился культ Митры. Не углубляясь здесь в связи обоих мотивов и в проблему родства самой фигуры Самсона с другими героями античности Гераклом и даже Гильгамешем, напомним, что в Средневековье библейский силач рассматривался как один из символов, так называемых типов, Христа, побеждающего воплощенные во льве злые силы. По видимому, в этой роли он выступает в монументальной скульптуре многочисленных церквей и в других предметах сакрального искусства. Возникает вопрос, следует ли такой же смысл видеть в изображениях Самсона, встречающихся на монетах. Нет данных для утверждения, что этот сюжет имеет исключительно религиозный характер. Или же в некоторых случаях, а может как правило, позволительно видеть в нем более светскую символику, считая Самсона субститутом государя, поражающего злые силы и даже земных врагов вообще.
К последней категории, как уже говорилось, относится золотая французская монета, отчеканенная в Бордо братом короля ЛюдовикаХ Карлом, герцогом Гиеньским 1469 1472 которая обычно называлась золотой самсон или фор дор из за того, что имела исключительно высокий вес 7,76 г 85 398 На ее штемпеле Самсон стилизован под рыцаря в богатых доспехах, а раздираемый им лев под английского леопарда, демонстрируя таким образом политическую ситуацию в Гиени в конце Столетней войны 1337 1453 Окружающая это изображение надпись FORTITVDO МЕА ЕТ LAVX МЕА TV ES D omi NE DEVS MEVS 86 позаимствованная из текста Псалма 8 7 14, дополняет эту прозрачную метафору. Более ранние изображения Самсона со львом не позволяют отнести их к столь же конкретным событиям, но судя по приведенным выше аналогиям, касающимся изображений борьбы государя с различными бестиями, можно предполагать, что и в этих случаях возникали подобные сопоставления. Но в них государь представал все же не как miles 87 а скорее как athleta сhristi 88 отождествляемый с библейским силачом, тогда как в античности он иногда приобретал черты или позу Геракла. Правда, определение борец Христов относилось, прежде всего, к святым, но использовалось и по отношению к государям, если вспомнить хотя бы надпись на так называемом надгробии Болеслава Храброго, датируемом XIV в. 89 Во всяком случае, из всех подвигов Самсона именно раздирание пасти льва нашло на штемпелях монет самое яркое отражение. Зато ключевая в его жизни сцена потрясения колоннами храма лишь раз отмечена на австрийских денариях XII в., поскольку ее пропагандистское применение было весьма сомнительным какой же государь, хотя бы и самый благочестивый, захотел бы показать свою силу через акт самоубийства, не говоря уже о возможности дальнейших сравнений, ведущих к припоминанию Далилы и того, как она лишила Самсона силы Но это не значит, что сопровождающие государей женщины не находили на штемпелях средневековых монет соответствующего почетного места.
L j f u 6. j j h e p i u H h h u l у п р у г и
Глава 6. Совершенные супруги
3 процессе отправления власти, и не только в Средние века, роль жены государя как персоны, соучаствующей в правлении и в полагающихся супругу почестях, е всегда прорисовывается ясно и однозначно. Конечно, нелегко оценить хотя трудно также и переоценить истинное влияние и значение этих женщин, которые в письменных источниках представлены, главным образом, в схематичном эблике или же в качестве заступниц бедных и обиженных, защищающих подданных от суровости государя, или же в качестве особ, жаждущих власти и, особенно, добивающихся прав на престол для своих детей. Историографическая схема, находящая отражение в иконографии, не раз показывает государыню как благодетельницу, основательницу и покровительницу церквей и монастырей. Эта сфера деятельности, конечно, не исчерпывает и не представляет всю полноту ре кльных дел супруг, которые нередко вели активную политическую или экономическую деятельность и в любом случае являлись участницами династических связей и союзов, а следовательно, и культурных контактов и влияний. В какой степени и как образы этих женщин нашли отражение на штемпелях средневековых монет По видимому, здесь основной формулой оставалась роль достойной супруги, как бы дополняющей выраженное посредством штемпеля величие государя, но иногда в этих изображениях можно увидеть и другой смысл, связанный с особым положением и деятельностью этих женщин.
Естественно, на монетных штемпелях должны различаться роли женщины, выступающей в качестве супруги или же предстающей в качестве самостоятельной государыни. Впрочем, вторая ситуация встречается относительно редко, так как з Средние века женщины не слишком часто правили, обладая при этом всей полнотой власти, включавшей и монетное право. Здесь можно упомянуть всего лишь нескольких государынь, монеты которых, за исключением соответственно измененного титула, не отличаются от аналогичных монет других современных им монархов. В Византии это были императрица Ирина 797 802 399 позже Зоя и Феодора 1042, 1055 1056 400 в латинской Европе графиня Адель фон Ха маланд, в начале XI в. выпускавшая денарии с надписью ADELA сOMITISSA 90 Маргарита Константинопольская, графиня Геннегау 1244 1280 2 17 Анна, княгиня Легницкая 1364 1367 вдова Вацлава I DVсISSA 9 140 1в Польше королева Ядвига 1385 1399 в Венгрии королева Мария 1382 1385 REGINA 92 и несколько других. Пластические изображения на выпускавшихся ими монетах, если и представляли особу государыни, то с атрибутами, ничем принципиально не отличавшимися от тех, что использовали мужчины, не только в части собственно инсигний, но и вооружения. Упомянутая Маргарита Константинопольская помещала на свои монеты, чеканенные в Валансьенне, изображение конного рыцаря 2 17 а герцогиня Бретонская Анна в конце XV в. на штемпелях
399.
l i ч к л m e n u и X j u j I i x l i P i o
золотых монет представляла себя в величественной позе на троне и с поднятым мечом в руке 402 Однако аббатисы Кведлинбургские, с XII в. чеканившие собственную монету, появляются на них в образе, соответствующем их статусу, в котором духовный сан соединяется с положением территориального владетеля, то есть в монашеском облачении, но на троне и с инсигниями в руках 253 134 только иногда в сопровождении фогта светского защитника аббатства 275
Не столь однозначно положение женщин, чьи имена появляются на монетных штемпелях рядом или вместо имен мужей в период временного регентства или в результате особых полномочий, вытекавших из реализации права опеки или вдовьего наследства. Именно так следует объяснить имя Энгельберги, жены императора Людовика II Немецкого 855 875 помещенное на италийских денариях этого государя, отчеканенных, по видимому, в Беневенте в то время, когда Людовик находился в плену. Его энергичная супруга, лояльно сохранив на аверсе надпись LVDOVIсVS IMP erator на реверсе поместила ANGILBERGA AVGVSTA 93 174 99 этим титулом явно обращаясь к древнеримским традициям. Менее лояльной, похоже, оказалась бургундская жена графа Фландрии Робера II 1093 1которая во время крестового похода своего мужа чеканила монеты только со своим именем сLEMENTIA, демонстрируя этим, что взяла на себя всю полноту власти в столь неопределенных для судьбы мужа обстоятельствах.
Еще один вариант формулы дают французские денарии с именем короля Ло таря 954 986 и его жены Эммы EMMA REGINA 94 отчеканенные, вероятно, в Дижоне, где эта королева имела наследство, видимо, включавшее и монетное право. Зато совершенно иные взаимоотношения демонстрирует штемпель неаполитанских монет Альфонса V Арагонского 14 16 1458 и королевы Жанны II Анжуйской 14 14 1435 короткое время чеканившихся в 1423 г., на котором этот правитель титулует себя REGINE DEFENSOR 95 в то время как имя королевы вообще не упоминается. На этот раз под определением защитника прячется обычная узурпация власти, отобранной Альфонсом у законной наследницы трона.
Особый случай представляют чешские денарии, выпущенные в Мельнике Эммой, женой Болеслава II Благочестивого 967 72 999 187 Они не несут имени князя, а только надпись EMMA REGINA и название места чеканки MEL NIс сIVITAS 96 187 вероятно, являвшегося центром принадлежавших княгине земель, где она, подобно своей французской тезке, обладала монетным правом. В поле этих монет находится бюст правителя, такой же, как на пражских денариях Болеслава и точно скопированный с современных им штемпелей англосаксонских монет Этельреда II 978 10 16 Таким образом, это изображение является как бы видимым знаком верховного положения князя вместо его имени. Однако титул королевы явно выходит за пределы ее формального статуса, не находя подтверждения ни в реальном положении вещей, ни в притязаниях Болеслава II на корону. Считается, что надпись REGINA здесь является выражением происхождения Эммы из королевского рода, хотя определение этого
I A i i e a 6 С о в е р ш е н н ы е с у п р у г и
г да спорно. Одни исследователи видят в Эмме англосаксонскую королеву, дочь тельстана 925 939 выданную за чешского князя уже в 928 г. Но в этом слу чае она была бы исключительной по тем временам долгожительницей, поскольку честно, что умерла только в 1006 г. Другие считают ее бургундской королевой, черью короля Конрада 937 993 но и это предположение не имеет доста чно надежных обоснований. Наконец, третьи пытаются отождествить ее с уже вминавшейся Эммой Французской, женой короля Лотаря 954 986 которая еле смерти мужа, может быть, вышла замуж за чешского князя, выговорив для гг как во Франции, монетное право. Не вникая в эти слишком запутанные проймы, следует подчеркнуть здесь именно сам факт выделения женой на монетах зоего достоинства, превышающего достоинство мужа, ситуация настолько не нчная, насколько рискованная и не имеющая современных аналогий. И полз нельзя исключать, что эти монеты были отчеканены Эммой только после епти Болеслава И, следовательно, в 999 1006 гг. В таком случае Мельник яв L бы ее вдовьим наследством, и тогда титул королевы стал бы более понятным. Вдовьи монеты встречаются и позднее. Их чеканили в Лотарингии после 7 7 мужа Берта, сестра Фридриха Барбароссы, в Гессене Софья, дочь ландграфа гннгского Людвига IV 97 и другие. Эта деятельность чаще всего была след з нем того, что овдовевшие женщины осуществляли регентское правление в пе д малолетства своих сыновей, и такие монеты обычно подписывались именами la матери и будущего государя. Среди многих примеров следует упомянуть, Гекле всего, саксонские денарии концаХ в., несущие имя Оттона III 983 1002 7 д кенное королевским титулом, и более выделенное на штемпеле имя его бабки лзгейды t999 жены Оттона I 936 972 которая в малолетство внука управ ч и по крайней мере на территории Саксонии, от его имени 403 2 12 Эти мо массово чеканившиеся и в огромных количествах обращавшиеся на прибал
2 12. Пфенниг Оттона и Адельгейды. СРИ. Оттон III 983 1002 37 lx территориях, в западнославянских и польских землях стали образцами для г икания, в результате чего имя Адельгейды появилось и на некоторых денариях
еслава Храброго 404 понятно, что без всякого на то основания и в Польше, полагать, вообще никак не связывалось с особой почтенной императрицы.
338 Рам с i ш е с т о й Л к iPIO
ШУШ 05.
407.
В роли регентш на монетах встречаются и другие женщины. В Византии один из солидов Михаила III 842 867 представляет на одной стороне малолетнего императора вместе с его старшей сестрой Феклой, а на другой их мать Феодору, осуществлявшую регентское правление 842 856 и именно поэтому ее собственное изображение было выделено, а имя снабжено титулом DESPOINA 98 405 Аналогичную функцию отправляла в XIV в. вдова Андроника III 1328 134 1Анна Савойская в малолетство своего сына Иоанна V Палеолога 134 39 1В Болгарии подобные монеты, чеканенные по византийскому образцу, относятся к периоду регентского правления царицы Ирины в первые годы царствования Михаила Асеня 1242 1246 99 406 2 13 Малолетство юного царя не препятствовало тому, чтобы на штемпелях этих редких монет и мать, и сын были пред
2 13. Грош. Болгария. Михаил III Шишман 1323 1330
ставлены одинакового роста и имели равные инсигнии, вместе держа длинный патриарший крест, из за чего в старой литературе эти фигуры даже считались супружеской парой. Также в Моравии Эуфемия, вдова князя Оттона I, в удельном княжестве Оломоуц чеканила в 1087 1090 гг. денарии с собственным именем и именами своих сыновей Оттона II и Святополка 407 Подобным образом поступали Эрмезинда, графиня Люксембургская 97 1236 вместе со своим сыном Генрихом, Фелиция Эрстальская 1309 13 12 Элеонора Английская 1343 1344 100 и ряд других дам, особенно в Прирейнской Германии и Нидерландах, где довольно часто использовалась система регентского правления, осуществлявшегося овдовевшими государынями. На закате Средневековья положение опекунши нашло формальное обозначение на штемпеле савойских монет 1490 г., отчеканенных от имени юного короля Карла II и его матери Бланки, названной в легенде BLANсHA с aroli S eсundi TVTRIX 10 120 1Следующие аналогичные примеры дают монеты Нового времени, особенно XVI XVII вв.
Однако гораздо более многочисленными были монеты, несущие на штемпеле имя или изображение женщины не как самостоятельной правительницы, а в роли супруги, сопровождающей государя. Это совершенно иная ситуация, и выделение ее на монетах рассматривается скорее как оказание чести супруге или даже
Iл ав а 6. Совершенные руги 339
как подтверждение династического союза, чем в качестве свидетельства ее реального правления вместе с мужем или хотя бы участия в использовании монетного нрава. Тем не менее, такой акцент, несомненно, подчеркивал значение этой женщины в государстве и, по видимому, не редко имел к тому реальные основания. Зо всяком случае, в античной монетной чеканке штемпели такого рода имеют лавние и богатые традиции они использовались и на монетах Нового времени, поавда, гораздо реже, что, впрочем, не является свидетельством меньшей, чем столетия назад, роли жен государей в фактической реализации власти.
Самые ранние примеры помещения на монетный штемпель, кроме изображения правителя, его супруги восходят к началу III в. до н. э. они встречаются з государствах диадохов 102 но особенно были распространены в Египте при Птолемеях. Оттуда происходят серии монет, несущих на одной стороне портрет травителя, а на другой его жены причем эти монеты относятся к самым выдаю аепмея произведениям монетного искусства, таким как портрет Береники, жены Птолемея III 246 22 1портрет Арсинои, жены и одновременно сестры Птолемея II 283 246 которая вела активную политическую деятельность, и др. Полобные монеты встречаются и в других эллинистических государствах, например, в Сирии, где на штемпелях изображены царь Деметрий I 162 150 гг. до н. э. его жена Лаодике.
Эта греческая традиция привилась в Риме в конце республиканского правле а именно на монетах Антония 83 30 гг. до н. э. с изображением его пергой жены Фульвии, а потом Клеопатры. В период империи, с конца I в. и, осо генно, во II в. на монетах появилась обширная галерея портретов императорских ен Домициллии, жены Веспасиана, Сабины, жены Адриана, потом Фаустины Старшей, Фаустины Младшей, Люциллии, Криспины, Дидии и особенно Домны Юлии, жены Септимия Севера. В отличие от жен эллинистических правителей гимские императрицы все же выступают не вместе с супругами, а на отдельных у. гнетах, чеканенных только от их имени и с титулом Августы Если это не явилось свидетельством их политического положения или фискального монетного права, то, во всяком случае, эти штемпели обеспечивали им решающую роль г распространении женской моды, особенно в области подробно представленных и каждый раз меняющихся причесок, которым потом старательно подражали другие римские модницы. Только в Византии сложилась иная модель представления императорской супруги, занимавшей место не на оборотной стороне IL вовсе на отдельной монете, а на том же самом штемпеле, рядом с мужем, как правило, по левую сторону от него считавшуюся менее почетной ее фигура имела одинаковый с ним размер и такие же, либо аналогичные инсигнии власти. Этой серии изображений супружеских пар предшествовал золотой солид Анастасия 49 15 18 демонстрирующий на штемпеле реверса его бракосочетание зловствуюгцей императрицей Ариадной в 49 1г. Правящая чета в император пх облачениях подают друг Другу руки, которые соединяет стоящий между
340 F i в с п т nna. x в 4 PH
ними Христос. Круговая легенда FELIсITER NVB S ЮЗ является лишь дополнительным комментарием к этой совершенно однозначной сцене. На другой стороне солида помещен типичный для этого времени бюст правителя с мечом на плече, то есть монета отчеканена еще не от имени двух правителей, а представляет собой соответствующую обстоятельствам эмиссию, которая как бы узаконивает императорскую власть Анастасия, приобретенную им через этот брак. Полутора столетиями ранее в Индии можно найти аналогичную монету, отчеканенную по случаю свадьбы Чандрагупты I 320 335 с принцессой Камарадеви. Другие изображения правящих пар отмечают скорее сам факт существования данного супружества, чем акт вступления в него, хотя некоторые из такого рода монет могли быть выпущены уже по случаю бракосочетания.
Византийские супружеские пары появляются многократно, прежде всего, на медных монетах VI VII вв., а в IX в. также на золотых. Но в последующие столетия фигуры жен встречаются уже только в виде исключения, главным образом на монетах, отчеканенных по особым случаям, поскольку их место рядом с правителем обычно занимают или наследники трона, или святые, по видимому, считавшиеся более весомыми персонами для политической программы этих штемпелей. Впрочем, это не было нововведением, так как на византийских монетах изображение правителя издавна сопровождали фигуры не только его жены, но и других членов семьи, будь то формальные соправители государства или же представители династии, включенные таким образом в круг особ, пользовавшихся своеобразной харизмой штемпеля. Помимо многочисленных басилисс, занимавших место рядом с императором 408 на них часто встречаются изображения сына как преемника престола и потому также как коронованного симбасилевса 104 который управляет государством совместно с отцом. Такие штемпели с двумя персонами появились уже в VI в. при Юстине I 5 18 527 и Юстиниане I 527 565 а потом многократно использовались вплоть до падения империи. Только при Комнинах этот обычай был почти полностью забыт, зато при Палеологах вновь возродился, став прямо таки правилом для их эмиссий. Эти совместные изображения были превращены в устойчивую иконографическую схему. Фигура чаще всего поясное изображение правящего императора всегда находилась справа, а соправителя слева согласно геральдическому правилу описания 105 Императора часто представляли несколько выше ростом, хотя это не было правилом. Обычно его изображали с бородой, служащей указанием на старшинство, в то время как у соправителя она чаще всего отсутствовала 3 15 Если оба держали крест и ла барум, то император, как правило, держал руку на древке выше, чем симбаси левс. Существовали и некоторые различия в одеянии и инсигниях правителей, о чем уже шла речь. Такая схема является ярким выражением политической системы, опиравшейся на совместное правление двух государей, служившее упрочению данной династии. Однако она не исчерпывалась одной только пропагандой императорской семьи на штемпелях монет. 1L i e d 6. С о в С р П Ш П Ш С П A p i V 3 tl
Кроме соправителя преемника на штемпели иногда попадали изображения и других детей. Например, на солидах Ираклия в 632 64 1гг. представлен император, стоящий в сопровождении двух сыновей, из которых только один Ирак леон имел императорский титул 409 2 14 На солидах Феофила 829 842 император выступает вместе с женой Феодорой и тремя дочерьми, следовательно,
2 14. Солид. Византия. Ираклий I 6 10 64 1
на обеих сторонах монеты в совокупности представлена семья из пяти человек. Ко времени Романа IV 1068 107 1относится золотая номисма, на которой с одной стороны виден Христос, коронующий императора и его жену Евдокию, а на другой трое сыновей, причем один из них был от первого брака императрицы с Константином X 4 4 Менее обоснованным с формальной точки зрения является введение на самые ранние солиды Ираклия 609 г. рядом с фигурой императора изображения его отца экзарха 106 4 10 который совершил переворот и добыл трон для сына. Однако согласно иерархии власти он занимает на штемпеле место с левой стороны от молодого Ираклия. Зато на солидах Льва IV 775 780 на одной стороне видны бюсты императора и его сына Константина VI, а на другой бюсты Льва III и Константина V, то есть отца и деда правящего государя, естественно, уже покойных 4 Также на солидах Феофила 829 842 на аверсе представлен император, а на реверсе его сын и уже умерший отец 4 12 2 15
342 Раздел шестой. Хвя л 1гос л.ичо
Подобных примеров можно привести гораздо больше. Они придавали власти правящего императора дополнительную санкцию династической преемственности, которая иногда подчеркивалась еще и легендой, обозначавшей родственные связи, соединявшие его с предшественниками, например, надпись сын и внук рядом с изображением Льва IV на упоминавшемся выше семейном солиде, а также отец и дед рядом с фигурами его предков на другой стороне. Аналогичный по сути смысл заключает и титул PORFYROGENETOS 107 183 10 1применявшийся главным образом на монетах династии Комнинов и подчеркивавший законное происхождение правителя, родившегося в Пурпурном зале Влахернского дворца 108 Однако на этих монетах прежде всего выделялась идея обеспечения династического наследования путем совместного правления с сыном, изображение которого после смерти отца как бы автоматически переходило с левой на правую сторону штемпеля, не нарушая преемственной линии власти.
Византийский образец представления на монетах фигуры правителя вместе с сыном нашел точное отображение на штемпелях болгарских монет XIV в. несмотря на то, что там принцип соправления не приобрел в полной мере характер правового института. Начиная с Феодора Светослава ок. 1320 г. там, как и у Палеологов, встречаются изображения стоящего справа царя и слева его сына Георгия II Тертера, вместе держащих крест. Позже в такой же композиции на штемпелях серебряных и даже медных монет присутствуют Михаил Шишман с сыном Иваном Стефаном 1323 1330 Иван Александр с сыном Михаилом 133 355 4 13 2 16 который умер раньше отца, не дождавшись наследования, и, наконец, Иван Срацимир 1360 1396 с сыном Константином.
2 16. Грош. Болгария. Иван Александр и Михаил IV 133 355
В XV в., после падения Константинополя, византийский образец представления на монете правителя вместе с сыном наследником нашел свое применение и в Великом княжестве Московском, где в 1462 г. Иван III приказал поместить на штемпели золотых монет собственное имя и титул, а на реверсе имя и титул своего сына великого князя Ивана Молодого 1458 1490 3 ИзобраIAiiHd
6. лни ршенныс упруги
жений обоих правителей эти штемпели не давали, поскольку, они являлись подражаниями венгерским флоринам, а потому византийское влияние здесь нашло выражение не в иконографическом повторении штемпеля, как это имело место в Болгарии, а в заимствовании самой идеи демонстрации таким путем принципа соправления и династической преемственности.
Зато в Сербии, правда, в качестве исключения на монетах Стефана IV Ду шана 1345 1355 рядом с фигурой стоящего императора появляется его жена Елена, обозначенная титулом императрицы IMPERATRIX 178 посредством которого, а также облачением и позой бросался своеобразный вызов Византии. Столетием ранее подобная пара отмечена на монетах царства Киликийской Армении, представляя, вероятно, Хетума I и его жену Забель ок. 1224 г. 4 14 2 17
2 17 Трам. Киликийская Армения. Около 1224 г
Довольно необычный статус женщины, выраженный монетным штемпелем, демонстрируют грузинские монеты на рубеже XII XIII вв. На одной стороне они несут имя Георгия и призыв Да возвеличит Бог царя царей на другой же имя Тамары и аналогичный призыв Да возвеличит Бог правительницу и царицу 109 Обе надписи, естественно, сделаны на грузинском языке и грузинским алфавитом. Использованный здесь титул Георгия царь царей соответствует традиционной терминологии, применявшейся как в Грузии, так и в других странах Ближнего и Среднего Востока, зато титул, данный Тамаре, совершенно исключителен. Обозначение женщины одновременно правительницей и царицей то есть правительницей и женой правителя объясняется следующим образом Тамара была наследницей грузинского трона, который занимала в 84 12 12 гг., но в 78 г., при жизни отца Георгия III, она была формально объявлена соправительницей царства, а в 87 г. вышла замуж за русского князя Георгия 0 Он хотя и получил на рассматриваемых монетах титул царя царей на деле являлся скорее принцем консортом Во всяком случае, это кратковременное супружество не привело к тому, чтобы у Тамары было отобрано царское достоинство, которое она сохранила, будучи одно
344 i с,i ше сто А В i t t o с Л N O
временно женой царя В этой ситуации довольно трудно точно определить ее формальный статус, по крайней мере, в том, что касается ее верховной власти над монетной чеканкой. Другие монеты Тамары, чеканенные еще до заключения этого брака, называют ее великой царицей чеканенные же после разрыва этого союза и отъезда Георгия в Константинополь обозначают ее как царицу цариц или царицу вообще не принимая во внимание ее второго мужа Давида Сослана. Так же рожденные от этого второго брака дети Георгий IV Лаша 12 13 1222 и дочь Русудан 1223 1245 на своих собственных монетах называют себя согласно обычаю сыном или дочерью Тамары, не упоминая имени отца, что еще сильнее указывает на верховное положение их матери как члена автохтонной династии Багратидов.
В латинской Европе женщины жены на монетных штемпелях появляются с раннего Средневековья, но сначала как исключение и только в XII XIII вв. относительно часто занимают место рядом с супругом. Впервые такая пара отмечена уже в VII в. на одной из меровингских монет короля Австразии Сигеберта, однако, более вероятно, что наблюдаемый на ней двойной профиль является свидетельством не супружеского союза, а всего лишь следствием двойного удара с подвижкой монетного штемпеля. Зато не вызывает сомнения беневентский денарий с именем императора Людовика II 855 875 и его жены Энгельберги, впрочем, отчеканенный, как уже говорилось, в отсутствие этого правителя 774 99 Следующие примеры дают чешские монеты второй половины X начала XI в., являющиеся однако предметом довольно различных оценок. На них встречаются целых три женских имени Биагота, Адивея и уже упоминавшаяся Эмма. Первая из них была женой Болеслава II Благочестивого, а третья, может быть, его второй или третьей супругой. Но этот порядок не совсем достоверен. Имеются предположения, что имена Адивеи и Эммы в действительности обозначают одну и ту же особу. Во всяком случае, единственной, относительно хорошо засвидетельствованной в письменных источниках чешской княгиней в этот период была Эмма, умершая около 1005 г. и чеканившая монеты с титулом REGINA 757 о которых выше уже шла речь.
Имя Биаготы встречается на реверсе нескольких денариев Болеслава II в сопровождении определения сONIVNX 475 Здесь мы имеем дело с исключительным случаем использования на монете слова супруга вместо титула, обозначавшего достоинство женщины относительно титула ее мужа. Зато имя, написанное на штемпеле в форме ADIVEA, не снабжено никаким определением или титулом 4 16 2 18 Может быть, это упрощенная форма англосаксонского имени Эльфгивы, сестры короля Этельстана 925 939 которая якобы была обвенчана с Болеславом II. Надпись сопровождает изображение головы в поле штемпеля, которая, вероятно, должна представлять названную принцессу. Но рисунок выполнен довольно схематично видна голова анфас, окруженная линией, очертанием напоминающей платок, концами ниспадаю
I i, i Ы мвертсн чш супруги 3 4 5
щий на шею, типичный элемент женской одежды в Средневековье. Этот рисунок является самым ранним изображением супруги правителя на средневековых монетах латинской Европы, но его генезис довольно сложен, поскольку изображение было создано путем незначительной доработки аналогичной мужской головы, известной по более ранним англосаксонским монетам, и в свою очередь восходит к античной и византийской иконографии. Наиболее вероятным объяснением данного рисунка может быть англосаксонское происхождение Эльфгивы. Зато характерной особенностью рассматриваемого денария является то, что он несет только изображение княгини в то время, как на другой его стороне там, где помещено имя Болеслава, в поле находится рисунок креста или руки. Так не была ли особа княгини здесь как бы выдвинута на передний план хотя бы из за ее положения, может быть, следовавшего из ее принадлежности к королевскому роду
Ко второй половине X в. относится и денарий из Лукки маркграфа Гуго II, несущий имена правителя и его жены Юдиты 4 17 Аналогичным образом имя супруги, BEAT rix находится в поле монет лотарингского герцога Готфрида II, отчеканенных после 1054 г. 4 18
XII век в значительно большем количестве вводит жен правителей на штемпели монет латинской Европы. Но теперь мы имеем дело с возвращением к договору о партнерстве и взаимном достоинстве, уже известному по византийским монетам, который выражается прежде всего с помощью рисунка, представляющего супружескую пару, и значительно реже с помощью соответствующей надписи. К исключениям относится чешский денарий Владислава II, несущий на одной стороне легенду REX WLADISLAVS, на другой IVDITA REGINA 2 4 19 что связано с давней традицией а также бранденбургский денарий Пшибыслава Генриха 27 50 представляющий на одной стороне фигуру государя, а на другой его жену Петриссу ее персона определяется с помощью сопровождающей надписи PETRISSA в схематически обозначенном платье и с чем то вроде покрывала на голове 420 2 19 Введение ее изображения на монеты объясняется выдающейся политической ролью,
346 lJ.iu с m e a n o n W l A i f H iP IO
42 1
220. Брактеат. сPU. ГенрихУ 90 97
2 19. Денарий. СРИ. Княжество Бренна. Прибыслав Генрих 27 50 и Петрисса
которую она играла при жизни мужа и завершила после его смерти передачей Бренны Альбрехту Медведю 24 70 Зато множатся изображения пар, чаще всего анонимных, то сидящих рядом на тронах, то стоящих, иногда помещенных под сдвоенными арками, либо представленных только двумя головами, обращенными лицом друг к другу или симметрично расположенными среди других элементов штемпеля. Порой из за миниатюрных размеров этих изображений даже трудно утверждать, женская ли фигура находится рядом с правителем или какой то иной спутник епископ или святой патрон однако, в большинстве случаев это отождествление весьма сомнительно. Мотив супружеской пары, трактуемой в качестве равноценной и равноправной, как и в Византии, стал символом полной власти, может, даже усиленной элементом династического союза.
Больше всего таких пар появляется в Германии, где монеты брактеатного типа создали наилучшие условия для расцвета монетной пластики. Прежде всего, это императорская пара, впервые представленная Фридрихом I Барбароссой 52 90 и его женой Беатрисой Бургундской, на которой он женился в 56 г. Обычно они изображены в виде двух бюстов, оба в коронах и плащах, застегнутых на груди круглыми фибулами. Они вместе держат помещенную между ними лилию или высокий крест, зато в правой руке император держит короткий скипетр, а императрица в левой руке державу, таким образом как бы создавая из двух человек изображение одного монарха. Эта схема, по видимому, заимствованная с византийских образцов, была несколько модифицирована последующими императорами и германскими королями, а именно Генрихом VI 90 97 427 220 Оттоном IV 1209 12 18 Фридрихом II 1220 1250 и, наконец, Конрадином 1258 1268 представившим не бюсты, а целые фигуры правящей пары, сидящие рядом друг с другом на тронах порой они изображались совершенно одинаково, в тех же самых одеждах и инсигниях, ничем не отличая императора от императрицы, кроме их имен. Большинство этих монет происходит с двух монетных дворов в Гельнхаузене и Нордхаузене, то есть
I jd fiii 6. опершей ныс п 1р с и 4
из мест, где находились императорские резиденции и именно по этой причине на их городских печатях представлен тот же самый мотив правящей пары, сидящей на тронах.
Мотив супружеской пары то ли по императорскому образу, то ли совершенно независимо от него, присвоили и многочисленные немецкие герцоги и графы, чеканившие собственные монеты во второй половине XII начале XIII в. Среди прочих к ним относится Альбрехт Медведь 24 70 из его монетной мастерской в Балленштедте происходит особенно эффектный брактеат, представляющий маркграфа стоящим в доспехах, со щитом и гонфаноном в руках, а рядом с ним жену Софью фон Винценбург у обоих на плечах подбитые мехом плащи 223 Требования композиции штемпеля могли стать причиной того, что на этой монете не было сохранено обычное, вынесенное из византийской традиции взаимное расположение фигур, поскольку маркграфиня занимает место не слева, а справа от Альбрехта. Впрочем, эта монета является исключительной со всех точек зрения и не имеет близких аналогов ни в более ранние, ни в более поздние времена.
Граф Куно фон Мюнценберг 5 2 12 чеканил брак театы, на которые помещена пара, сидящая по императорскому образцу. ърих фон Веттин 87 1206 на своих брактеатах из Торгау представляет себя и супругу под двумя 2рками романской постройки, разделенными колонной. Подобно двум головам в окнах показывает себя вместе с женой и Вальтер II, граф фон Арнштайн 35 76 на брактеате, отчеканенном в Хеттштедте 422 22 1Также две головки изображают Генриха Льва и его жену Матильду, с которой он обвенчался в 68 г., и может именно по этому случаю увековеченной на штемпелях брактеатов, выпущенных в Брауншвейге. Аналогичным образом в виде двух головок появляется маркграф Майсенский Оттон Богатый 56 90 со своей женой и таких примеров в Германии найдется великое множество.
В других странах подобные изображения более редки.
В Чехии несомненно королевская пара присутствует на денариях Владислава II 40 74 и Пржемысла Отакара 92 1230 видимо, позаимствовавших императорский образец, но обладающих и оригинальными чертами. Особенно на денариях Пржемысла фигуры правителей заметно различаются король сидит в короне со скипетром в правой руке и поднятой вверх левой, а сидящая рядом королева, также в короне, сложив руки перед собой как бы в молитвенном жесте 423 222 Таким образом эта композиция отличается от господствующего договора равноценного партнерства. При сохранении равного достоинства, символом которого являются одинаковые короны,
22 1Брактеат. СРИ. Графство Арнштайн. Валюте или Вальтер III 69 99
348 ш и т о й l u i i u 1РЮ
222. Денарий. Чехия. Владислав II 40 74
роль правителей здесь разделена в соответствии с историографическим стереотипом он владеет и правит, она владеет и молится или совершает благодеяния.
Быть может, на чешских монетах XII в. помещено больше правящих пар, однако, их распознание осложняется из за очень распространенного здесь типа штемпеля, представляющего рядом князя и святого Вацлава или князя и епископа. Именно по этой причине без явных признаков женской одежды нельзя быть уверенным, кем в действительности является особа, сопровождающая правителя. Среди огромного богатства иконографических мотивов, характерных для тогдашних чешских денариев, встречаются и совершенно нетипичные изображения. К ним, например, относится монета Владислава I 20 25 представляющая всадника, держащего женскую фигуру перед собой на коне 424 Эта сцена иногда трактуется как иллюстрация к истории похищения Бржетиславом I в 103 1г. из монастыря в Швайнфурте Юдиты, дочери маркграфа Генриха, которую чешский князь таким образом взял в жены. Это событие было подробно описано в Хронике Козьмы Пражского 3 и в начале XII в., по видимому, являлось предметом живой традиции, известной как в Чехии, так и на месте совершенного похищения, где показывали цепь в воротах, якобы разорванную уходившим со своей добычей Бржетиславом. Но нет уверенности в том, что такое объяснение штемпеля, относящегося ко времени написания Козьмой его хроники, верно.
В Польше княжеская пара появляется только один раз в виде двух обращенных друг к другу полуфигур, мужской и женской, помещенных в парных арках какой то постройки и обозначенных расположенной ниже надписью BOL ANA 425 Несмотря на это, по виду однозначное указание, идентификация этой пары неопределенна. Это могли бы быть Болеслав IV Кудрявый 46 73 и княгиня Анастасия. Но монета все же является более поздней, так что выдвигались предположения, что это Болеслав Высокий, князь Силезский 63 120 1и его жена Аделаида или же Болеслав Куявский 86 95 сын Мешко III Старого, и его жена Верхослава 4 имя которой может быть славянским аналогом греческой Анастасии 5 Во всяком случае, такое изображение княжеской пары должно указывать на немецкий образец штемпеля, где использовалось развитое архитектурное обрамление.
L n 6. о в ф д е и к ш п п р п п 49
Другие аналогичные изображения обычно ограничиваются помещением двух обращенных друг к другу голов, идентификация которых не всегда достоверна. В том числе их несут датские брактеаты, представляющие головы Вальде мара I 57 82 и его жены Софьи, а сто лет спустя венские денарии Прже мысла Отакара II 126 278 с головами короля и его супруги Маргариты фон Бабенберг 426 Подобные схематизированные мотивы встречаются также на некоторых других монетах XIII в., прежде всего, в Центрально Европейском регионе, в том числе в Польше, но чаще на венгерских монетах, особенно отчеканенных для земель Славонии 8 14 1Зато в странах Западной Европы мотив супружеской пары почти никогда не используется в оформлении монетных штемпелей. К исключениям относится только пенни английского короля Стебана 35 54 с изображением мужской и женской фигур 427 однако здесь речь идет, скорее всего, не о жене, а об овдовевшей в 25 г. императрице Матильде, жене Генриха V, которая после смерти мужа вернулась в родную Англию и самостоятельно правила в Норке, но эта гипотеза вызывает много сомнений.
В конце Средневековья совместное появление супружеских пар правителей на монетных штемпелях становится более редким и ограничивается в основном только теми случаями, когда и муж, и жена сохраняли свои собственные права или титулы, связанные с соответствующими землями, которыми они правили ло заключения брака. Может быть именно таким образом следует объяснить надпись на южногерманских монетах, отчеканенных около 1370 г. и носящих имя графа Эберхарда фон Эппштайн 1357 139 1на одной стороне, а на другой его жены Агнессы, обозначенной как DOMINA AGNES 6 Более четко принцип уважения добрачных титулов обоих правителей демонстрируют неаполитанские монеты Людовика Тарентского и Жанны I Анжуйской 1352 1362 выступающих на штемпелях как REX ЕТ REGINA 7 428 На этот раз реальный вес имел титул Жанны как наследницы королевства Сицилия, зато титул тодовика как короля Иерусалимского тогда был просто иллюзорным. Соединенные на штемпеле в формулу Людовик и Жанна, милостью Божьей Иерусалима и Сицилии король и королева эти титулы создавали видимость святости союза и равноправности обоих супругов.
Та же самая надпись, REX ЕТ REGINA, стала выражением подлинного политического партнерства Фердинанда V, короля Арагона, и Изабеллы, королевы Кастилии, супружеский союз которых лег в основу объединения Испании. На монетах этих католических Величеств 1479 1504 надпись обычно сопровождалась изображением голов обоих правителей, обращенных лицами друг к лругу, как бы акцентируя их равноценность и одновременно общность 429 223 Последнюю характеристику подчеркивает и легенда, помещенная на некоторых монетах этих королей QVOS DEVS сONIVNGIT HOMO NON 5ELparavit 8 Эта формула, относящаяся непосредственно к супружескому союзу, а опосредованно и к единству государства, не использовалась на моне
350 Р аздел ш е с т о й Х в л л а г о с л а рю
223. Экселлент. Испания. 1497 1504
224. Салю. Франция. С 1423 г.
тах никаких иных правителей. Но даже среди замечательно подобранных династических супружеских пар в эпоху Средневековья, эта пара, кажется, была особенно удачной.
Таким образом, мотив правителя и его супруги, совместно выступающих на монетных штемпелях, в Средневековье пережил несколько этапов и был характерен только для некоторых регионов, сначала главным образом в сфере византийской, а потом по преимуществу для центральноевропейских монет. В более поздний период его широко распространенным продолжением стал мотив герба жены, который помещался на монетах мужа, как это было, например, на силезских квартниках в начале XIV в., где встречаются поморский, брауншвейгский и чешский гербы, согласно происхождению княгинь. Только в конце Средних веков, в основном в XV в., на монетных штемпелях появились двух или четырехчастные щиты, несущие гербы обоих супругов, или по щиту каждого из них,
I hind I Lx по стро й ки a mix сett с nс.ihс w h
похмещенные один подле другого. Такого рода акцентирование династического союза присутствовало преимущественно на французских и английских монетах после заключения мирного договора в Труа в 1420 г., следствием чего стал брак Генриха V с дочерью Карла VI. На следующий год оба правителя начали эмиссию совершенно аналогичных золотых монет Карл в Париже, а Генрих на монетных дворах захваченной англичанами Нормандии 430 224 Французский и английский щиты, поддерживаемые вместе ангелом или объединенные сценой Благовещения, заменяли собой фигуры правителей, исполняя роль как бы обращенных лруг к другу голов супружеской пары.
Глава 7. Их постройки о них свидетельствуют
Видимым символом деятельности и положения правителей, свидетельством их достоинства, богатства, могущества и благочестия во все времена являлись возводимые или использовавшиеся ими архитектурные сооружения. Дворец или замок, храм или монастырь были самой великолепной оправой, в которой мог выступать правитель, или наиболее выдающимся творением, возводившимся зо славу Божью и свою. Это находило отражение и на штемпелях монет, начиная с античных образцов, на которых присутствуют различные мотивы и объекты греческой и римской архитектуры. К этой теме почти совсем не обращалось византийское монетное дело, оперировавшее, прежде всего, изображениями человеческих и божественных фигур, зато в латинской Европе изображения построек или их фрагментов довольно часто встречаются на средневековых монетах. Выше уже шла речь об архитектурных мотивах, которые использовались в роли обрамления или фона для изображения правителя в качестве своеобразного орнамента, подчеркивавшего достоинство персоны. Но то была не единственная функция данных элементов. Существует много иных изображений построек, или являющихся самостоятельным мотивом штемпеля, или же помещенных в другой иконографический контекст, который обычно также выражает некую религиозную или светскую программу впрочем, в Средние века четко разграничить их довольно трудно.
Архитектурные мотивы впервые появляются на денариях Карла Великого и особенно множатся в XI XIII вв., чтобы почти полностью исчезнуть в последние столетия Средневековья. Тем не менее, их присутствие не является простым производным архитектурного разнообразия, находившегося в поле зрения создателей этих штемпелей, и не регистрирует, хотя бы и спорадически, внешний вид окружающего их мира, как это было тысячелетием ранее, особенно на римских монетах, представляющих собой своеобразный иконографический путеводитель по постройкам и памятникам Древнего Рима, или как это будет позже,
352 l K U h i m e t m a n l l p h
особенно в XVI XVII вв., когда некоторые монеты точно воспроизводили панорамы отдельных городов. Более того, в противоположность обоим примерам, подавляющее большинство средневековых монет с архитектурными мотивами дают схематические изображения, несомненно, базировавшиеся на увиденных реальных постройках, но упрощенные и типизированные настолько, что невозможно на их основе искать конкретные образцы, а тем более пытаться воссоздавать тогдашний внешний вид этих сооружений, что, как известно, неоднократно случалось с объектами античной архитектуры, для которых монеты являлись достоверным и порой незаменимым документальным материалом. Здесь также возникает ситуация, совершенно аналогичная изображениям персон, портретная ценность которых, о чем говорилось выше, уступает место схематическим чертам, характерным для облика или фигуры правителя, и рассматривается как несущественный, малополезный элемент в программе данного штемпеля. Конечно, такое положение вещей не является особенностью только монетной иконографии точно также лишена индивидуальности вся пластика той эпохи, которая не передала нам ни портретов своих наиболее выдающихся представителей, ни внешнего вида многих, даже самых великолепных своих сооружений. Достаточно сказать, что на французских монетах не найдено ни одного изображения кафедрального собора, хотя это были выдающееся объекты в своих городах, и наверное, они волновали воображение современных им людей.
Таким образом, здесь имеет место уже столько раз отмеченное преобладание символа, обобщающего политические или религиозные понятия, над воспроизведением индивидуальных черт, отражающих конкретную реальность. Единичные факты, за относительно немногими исключениями, были подчинены более высокому понятию, в которое они входили или должны были входить и из которого обычно трудно или почти невозможно их вычленить. Так же тщетно искать в топических оборотах тогдашних хроник или агиографических текстов подлинную информацию о событиях или ситуациях, к которым они, казалось бы, относятся. Но исторической реальностью является сам факт применения этой литературной и иконографической топики, ее происхождение и обстоятельства использования. В рассматриваемой здесь совокупности архитектурных изображений на монетах это будут четыре главные темы понятия, представленные на штемпелях, а именно понятия церкви замка города и оправы в которую помещались другие мотивы, такие как фигура правителя, герб, религиозный символ и т. п.
Материал, использовавшийся при создании этих изображений даже тогда, когда они имели исключительно символический характер, конечно, в значительной мере черпался из реальной архитектуры, находившейся перед глазами создателей соответствующих штемпелей, а также из иконографических образцов, порой уже весьма отдаленных от этой реальности или относящихся к объектам, происходившим из другой эпохи или с другой территории, кото
rvio этот творец, наверняка, не видел. В значительной мере эти мотивы заимствовались из сферы тогдашней романской архитектуры, впрочем, являющейся тобенно ярким выражением и носителем средневековой символики. Надо полагать, неслучайно использование архитектурных мотивов на штемпелях при I тлится главным образом на время становления и расцвета романского стиля, J. ття раньше обращались и к античным образцам, по видимому, сохранявшим свою ценность в качестве топа. Зато готическая архитектура, несмотря на все свое богатство, уже не нашла такого отражения, видимо, воспринимаясь авто Г 1ми штемпелей как менее полезное средство передачи как светского, так и религиозного содержания.
Первоначально, с IX по XI в., архитектурные мотивы, вводимые на штемпели монет, относились почти исключительно к церковным постройкам, в XII в. все чаще стали появляться светские сооружения, особенно изображения замков, гашен, дворцов и, как исключение, других объектов, таких как мосты или акве 1Уки, а также изображения городских стен с башнями или одних ворот, либо многочисленные фрагменты обрамления оконных проемов или крепостных зуб лов, обычно являвшихся фоном, на котором помещалась фигура правителя, соответствующий герб или религиозный символ. Не всегда возможно различить сакральные и светские постройки и особенно их фрагменты, поскольку и в действительности они часто образовывали единый архитектурный комплекс и использовались одновременно и с той, и с другой целью. В целом же это различие довольно значительно, особенно когда соответствующее изображение содержит в себе четко сформулированную программу, тем легче прочитываемую, чем более схематизирован рисунок, сведенный к основным элементам, которые должны характеризовать понятие церкви замка или города
Архетип постройки символа на средневековых монетах представляет собой изображение храма, помещенного на денариях Карла Великого, выпущенных вскоре после его императорской коронации в 800 г. Оно демонстрирует фронтон постройки с двускатной крышей, опирающийся на четыре колонны, с двумя ступенями снизу. В центре, между внутренними колоннами, находится маленький равноконечный крестик. Форма постройки и ее пропорции верно передают внешний вид типичного античного храма тетрастиля 26 Остается спорным вопрос о том, действительно ли на штемпеле точно воспроизведена некая реальная постройка, существовавшая во времена Карла Великого, или же этот мотив был воспринят с какой то античной монеты. Эти денарии появились в Италии, по видимому, в Милане, так что образцом могло послужить какое нибудь местное здание. Однако более вероятно, что этот мотив был позаимствован непосредственно со штемпеля римских монет, подобно помещенному на оборотной стороне изображению императора в лавровом венке, явно скопированному с прежних императорских денариев. Более того, расположенный в центре храма крестик является совершенно очевидной трансформацией статуи божества, по
I л а в а И х hol т р о й к и о н и х с в и д е т е л ы т в к п н
354 Глядел m a t no й. Xl и ro с UPJo
мещавшейся на том же месте на штемпелях многих античных монет. На последних такое изображение было вполне реалистичным, поскольку передавало внешний вид святилища, в центре которого находилась соответствующая статуя. При Карле Великом произошла символическая христианизация мотива, не опиравшаяся на реальный внешний вид тогдашних церквей, центральным элементом которых был алтарь. Поэтому при дальнейшей эволюции изображения храма крест постепенно передвигается из средней части на конек крыши, в соответствии с характерным внешним видом средневековых церковных построек.
Во всяком случае, не подлежит сомнению то, что храм, помещенный на каролингские денарии, имеет символический характер, смысл которого определяет или дополняет круговая надпись XPISTIANA RELIGIO 9 225 Поэтому
225. Денарий. Франция. 822 840. Людовик I 8 14 840
следует видеть в нем, прежде всего, символ Церкви, и позже неоднократно изображавшийся в форме здания храма, если вспомнить хотя бы легенду о св. Франциске, который в пророческом сне Иннокентия III 98 12 16 поддержал падающее здание Аатеранской базилики. В случае с Карлом Великим Церковь, как известно, была вторым, наряду с государством, институтом, на котором император основывал идею своей универсальной власти, и, видимо, неслучайно этот тип монет появился только со времени его коронации в Риме, будучи не столько декларацией веры и принадлежности к христианской религии, в чем, ясное дело, никто из современников не мог усомниться, сколько подтверждением защиты и верховенства его светской руки над церковной организацией.
Тип штемпеля с храмом без больших изменений сохранялся и преемниками Карла Великого, особенно Людовиком I Благочестивым, а потом Лотарем I 840 855 и Лотарем II 855 869 Карлом II Лысым 869 877 и Карлом III Толстым 88 1888 прежде всего на их монетах, отчеканенных на территории Прирейнской Германии. В свою очередь, мотив храма, хотя уже без сопровождавшей его надписи XPISTIANA RELIGIO, восприняли германские императоры из Саксонской и Салической династий, а также локальные владетели, использо
I uibd Их not yiipoiiku о них l iuu сmс.ibi me юы
ззшие его на разных монетах, особенно тех, что чеканились во Фландрии, Лота гннгии, Саксонии и Баварии. Сравнительно точно этот образец сохранялся в X начале XI в. на лотарингских и фландрских монетах, то есть на той самой терри трии, где и возникло большинство его каролингских прототипов. Только в боле поздний период он начал подвергаться деформациям, которые постепенно вели его до полного искажения.
Например, на денариях Антверпена уже в начале XI в. произошло, возможно, галл симметрии штемпеля, соединение изображений двух таких храмов в виде л верхних частей, обращенных основаниями друг к другу, между которыми по елалась легенда MONETA либо сIVITAS 120 43 1В свою очередь, после гчезновения этих надписей, остался только знак в виде геометрической фигуры, вызывавший уже никаких реальных ассоциаций, но использовавшийся не лхо столетий вплоть до XIV в. как центральный, полугеральдический таз монетных штемпелей графства Геннегау Эно. Во Франции, где классиче тип каролингского храма относительно редко появлялся на монетах, про а его постепенная деформация, приведшая к созданию фигуры, ныне на 1СМОЙ турским замком 13 167 которая распространилась с монетами, мнившимися в Туре с XII в., и просуществовала во Франции до концаXIV в., лы свою очередь объектом подражаний, о чем еще пойдет речь. Эти примеры етельствуют, с одной стороны, о поразительной живучести некоторых ико тс5пческих мотивов, встречающихся на монетах от греческой античности i лнего Средневековья, а с другой стороны об изменениях их формы и од з г сменно функции по мере эволюции государственной идеологии, которую важны были представлять. Во всяком случае, названные деформации до л лот, что в XI в. каролингская модель храма, представленная в виде фрон м снтпчной святыни, утратила всякое символическое и программное значе Тлсже надпись XPISTIANA RELIGIO, столь типичная для каролингских изображением храма, только спорадически появлялась на нескольких гтlx X начала XI в., главным образом в Кёльне, герцогстве Лотарингском т ехте, после чего исчезла, видимо, как непригодная. Только архиепископы несколько видоизменили ее еще в XI XII вв. в надпись VITA XRISTI 12 1207 которая стала вербальной аналогией к деформации иконогра 73JLX изображений храма.
г глее широкое, хотя и менее долговечное применение мотив храма нашел нтгальной Европе. В середине X в. он был освоен недавно возникшей сак монетной чеканкой и, особенно, магдебургскими монетами. Первона эни воспроизводили храм довольно точно, хотя и в несколько упрощен гме, помещая крест, как и на прототипе, на коньке крыши, а также внутри Но вскоре этот мотив подвергся варваризации, сохранив лишь некото лменты первоначального изображения, и в начале XI в. был полностью за н. По видимому, снова он появился на самых ранних польских монетах
356 Рллдс. 1шестой. Лпла т с ларю
226. Денарий. Польша. Мешко I 960 992
227. Денарий. Чехия. Болеслав II 972 973 999
Мешко I в виде лишь конька храма, увенчанного крестиком 432 226 Так же, как и на некоторых саксонских монетах, этот конек уже имеет не двускатную, а округлую форму, впрочем, аналогичную той, что несколько позднее появляется на некоторых кёльнских монетах. Из за добавления двух боковых дуг все это изображение по виду больше напоминает корону, чем крышу храма, что породило длительные дискуссии о его истинном значении. Тем более можно полагать, что и для современников этих монет смысл их штемпелей был не очень то ясен.
Зато в Баварии еще в первой половине X в. сформировался несколько иной вариант, происходящий от самого каролингского прототипа. Здесь, особенно на монетном дворе в Регенсбурге, сохранился мотив храма с двускатной крышей, увенчанной крестом и с обозначенными внизу ступенями однако в среднюю часть вместо колонн обычно вводилась надпись, обозначающая монетчика, или какого то иного содержания 52 23 Этот тип штемпеля господствовал в Баварии в X XI вв., и оттуда был заимствован монетами некоторых альпийских государств вплоть до Каринтии и, особенно, чешскими денариями второй половины X в. 433 227
В немецких землях в течение некоторого времени, главным образом с конца X до середины XI в., в монетной чеканке использовался другой аналогичный мотив штемпеля, являющийся как бы упрощенным вариантом каролингского
хгама, хотя его и не удается вывести путем постепенной типологической эволюции. Этот схематический рисунок представляет собой постройку с двускатной нгышей, похожую на улей и условно называемую часовней В любом случае тест, традиционно помещаемый внутри здания или на его коньке, указывает, что это сакральный объект и, следовательно, символ Церкви, сведенный к самой лсментарной форме. Для этого изображения тоже пытались найти прототип г сальной архитектуре, а именно в небольших деревянных церквях, известных азным образом в окрестностях Гарца, но эти предположения так и остались аловероятными. Впрочем, данный мотив использовался не только на саксон нпх монетах, преимущественно, архиепископов Магдебургских и на так на пзаемых денариях Оттона и Адельгейды 403 2 12 относящихся к наиболее тесовым эмиссиям того времени он отмечен и на франконских монетах, че анпзшихся в Майнце, Шпайере и Вормсе, кроме того, в Аугсбурге и на некосых
других монетных дворах, так что этот тип не является узко региональ Скорее, напротив, здесь опять имело место обобщение сюжета, условный их для понятия церковь но, видимо, рассматривавшееся уже в иных ка оиях, нежели церковь, ранее представлявшаяся в виде храма. Все эти фор шные перевоплощения, несомненно, сопровождали и изменение символики сражения, которая на монетах не только баварских герцогов, чешских или неких князей, либо архиепископов, но даже и германских королей и импе оов уже не могла выражать того же универсального религиозно политиче о содержания, какое можно было ему приписывать на денариях каролинг эпохи.
Правда, в последующий период, особенно в XII XIII вв., изображение основных зданий встречается часто, главным образом, в Германии и в странах игральной Европы, но оно утрачивает свой обобщающий характер. В боль л стве своем это, по прежнему, схематичные изображения, но обнаруживаю заметную разнородность форм, вытекающую то ли из региональных мо х образцов, то ли из связи с подлинными местными постройками, то ли ыхленную некоторой произвольностью воспроизведения 227 Тем самым vhкиия постепенно переходит из сферы презентации христианской религии амого института Церкви в сферу конкретных церковных организаций, таких сдельные епископства или же отдельные области. В то же время постепенно счезает мотив креста, прежде акцентировавший сакральный характер этих по гх символов. Иногда вообще трудно установить, должно ли изображенное штемпеле здание представлять церковь или какую то светскую постройку,
некоторых случаях ясно видно, как первоначальный мотив церкви посте чнчно превращается в изображение замка или городских ворот в качестве сюже з данном случае лучше исполняющих демонстративную функцию штемпеля. Тем не менее, несмотря на преобладание изображений схематического типа, едшествует целая группа рисунков, позволяющих отождествить их с конкрет п н и 7 л HOL Н р о и к и о п н х тидсупе.ил тс нлп
358 Pd и с а т а той Л н ю с j j p i o
ными архитектурными объектами, сохранившимися доныне или известными по другим иконографическим памятникам и, как исключение, даже определяемых непосредственно благодаря надписям, сопровождающим эти изображения. В их числе можно назвать полтора десятка церквей, главным образом из прирейн ских областей, силуэты которых видны на денариях, отчеканенных в соответствующих местах в XI, XII и, реже, XIII в. Прежде всего, это кафедральный собор в Аахене, характерная октогональная постройка, воспроизведенная в конце XI в., естественно, еще без позднейших пристроек 434 Его изображение, но уже дополненное нефом, снова дают местные денарии Фридриха Барбароссы 435 Аахенские гроши XIV в. представляют фигуру Карла Великого в качестве святого патрона, держащего в руках тот же собор, но теперь уже с пристроенной готической башней 4 59 Церкви ротонды встречаются и на епископских денариях первой половины XI в., отчеканенных в Льеже 436 и Туле 437 Видимо, они являются воспроизведением подлинных местных построек, хотя и здесь следует считаться с функционированием некой схемы, сформировавшейся, может быть, как раз по аахенскому образцу.
Также к XI в. относятся довольно точные изображения церквей, находящихся в Кёльне, Дуйсбурге и Мюнстере, на денариях, выпущенных в соответствующих городах, где они были главными святынями, архиепископскими или епископскими резиденциями. На некоторых из них, особенно на кёльнских, в рисунок вписано даже имя архиепископа, как бы придающее храму черты дворца церковного правителя. Правда, на монетах Хильдесхайма изображена второстепенная церковь Св. Михаила, но она некоторое время исполняла роль епископской резиденции после пожара кафедрального собора в 1046 г. к тому же времени, видимо, относятся и названные денарии. Несколько позднее, на рубеже XII XIII вв., появляются изображения кафедрального собора Св. Гудулы в Брюсселе 438 а также храмов в Зальцбурге, Аугсбурге и, возможно, в Вормсе. Собор в Шпайере весьма подробно представлен на денариях, выпущенных там сразу после восстановления этого храма, уничтоженного пожаром в 59 г. Это событие, вероятно, и вдохновило авторов штемпелей на помещение на них новой постройки 7 Еще точнее, уже почти документально, была представлена боннская церковь Св. Кассия и Св. Флоренция на денариях архиепископов Кёльнских, которые чеканились в этом городе в начале XIII в., а столетие спустя гроши того же монетного двора вновь воспроизводят эту церковь, прямо называя ее в легенде SIGN um Eсс lesi E S an с t I сASSII BVNEN sis 122 439
Исключительное место занимает изображение строящейся церкви, которое отмечено на льежском денарии епископа Генриха 1247 1274 По видимому, эта монета должна была увековечить начало строительства нового храма в Льеже во имя св. Ламберта. Правда, на штемпеле здание выглядит почти готовым, даже две его башни уже увенчаны крестами, однако выглядывающая фигура ремеслен v nh i n 4 i к i н и х и ц к к т п l h L n h y t o m 3 5 9
ника с молотом в руке указывает на ведение каменной кладки 440 В этом же регионе встречается и несколько светских построек, видимо, являвшихся гор лостью соответствующих городов. В том же Льеже один из епископских денариев конца XII в. демонстрирует каменный мост над Маасом, на котором, впрочем, стоит баран 44 1В соседнем Трире на монетах изображены городские ворота, представляющие собой наследие римского зодчества, а именно Черные ворота Porta Nigra помещенные на архиепископские денарии первой половины XI в., и Белые ворота, прямо обозначенные в легенде словами PORTA ALBA на монетах второй половины XII в. 442 Аналогичный мотив с надписью PORTA NIGRA встречается в XI в. и на денариях Безансона 443 Подобного рода античный архитектурный объект как особенность и отличительный знак города нашел отражение на кастильских денариях XII в., отчеканенных ь Сеговии и демонстрирующих римский акведук, доныне украшающий этот го г эл. На денариях Регенсбурга XIII в. схематично изображен каменный мост над Аукаем, построенный в первой половине XII в. и считавшийся большим достижением средневековой техники. Но приходится сомневаться в том, что последние монеты имеют связь со столетней годовщиной окончания его строительства 15 1245 как это пытаются объяснить современные исследователи.
В других странах подобное отражение архитектурных реалий встречается гсже. В Италии следует упомянуть изображение кафедрального собора в Са егно, введенное на медные монеты Робера Гвискара, вероятно, в связи с завоеванием этого города норманнским герцогом в 1077 г. Также кафедральный собор Бергамо был замечательно представлен на грошах этого города, отчеканенных времена Фридриха II 222 9 На этот раз помимо самой постройки были эзначены и скалы, на которых возвышается город. Зато не нашли никакого ттажения все еще многочисленные объекты античной архитектуры, которыми чгенебрегали даже на штемпелях монет, выпускавшихся в Риме.
В Центральной Европе можно надеяться на подлинность изображений цер згй. представленных на некоторых чешских денариях, отчеканенных в Праге Брно в середине XII в. Зато не столь надежно определение постройки с тремя гал нями, помещенной на польские денарии Болеслава II Смелого 1058 1079 98 и Владислава Германа 1079 02 3 67 в которой хотелось бы плеть тогдашний кафедральный собор в Кракове. Несмотря на то, что этот лтемпель с большой вероятностью действительно символизирует Краков как дзную резиденцию правителя и место чеканки этих монет, архитектурная под чность этого изображения представляется весьма сомнительной. Само суще гтз эвание трех башен, при Болеславе Смелом увенчанных крестами, а при его Ггсмнике завершенных большими шарами, вызывает много вопросов, ответы которые, кажется, легче найти в иконографических аналогах, чем в попыт ал реконструировать реальный внешний вид краковской кафедры того времени. X хожие образцы монастырей, использованные некоторыми чешскими князь
442.
H fA J А
tey
4
443.
360 Pсude L шестой. b l u гиСУЛ iPK
444.
228. Геллер. Силезия. Княжество Легница Бжег Волов. Людвиг II 1399 1436
445.
229. Денарий. Левант. Королевство Иерусалим. Бодуэн III 43 63
446.
230. Денарий. Левант. Королевство Иерусалим. Амори 63 74
ями в XII в., а также св. Ядвигой на силезских геллерах XIV в. 444 228 имеют чисто схематические черты, несмотря на то, что идентификация этих объектов благодаря личностям их основателей не подлежит сомнению.
Наконец, особого внимания заслуживают две постройки, возведенные крестоносцами на территории Иерусалима храм Гроба Господня и замок, получивший библейское название Башня Давида 445 229 Оба объекта уже в XII в. были помещены на штемпели монет, отчеканенных в самом Иерусалиме, а также в Акре и Бейруте, являясь не только локальным мотивом, но и символом господства латинян в Святой земле. Сегодня трудно определить тогдашний внешний вид этих сооружений, поскольку они подверглись или уничтожению, или полной перестройке. Впрочем, их изображения на монетах довольно схематичны и, по видимому, скорее связаны с тогдашней иконографией этих объектов, нежели с их реальным внешним видом. Изображение храма Гроба Господня представлено в двух вариантах. Один из данных, более реалистичный, демонстрирует строение под высокой конической крышей. Этот характерный элемент также известен по печати латинских королей Иерусалима и, без сомнения, передает настоящий внешний вид святыни 446 230 Храм, возведенный еще при Константине Великом 306 337 подвергся полному уничтожению Фатимидами в 1009 г. его восстановление началось в середине XI в. и завершилось только после завоевания Иерусалима крестоносцами. Именно этот внешний вид храма был увековечен на печатях и монетах, являющихся единственным иконографическим источником, предшествующим позднейшим перестройкам, которые полностью изменили его облик. Но обращает на себя внимание тот факт, что такая, весьма характерная форма крыши появляется на некоторых центрально европейских монетах, в том числе на польских брактеатах XII XIII вв., так что и здесь можно говорить о действии некой иконографической схемы. Во всяком случае, помещенная на монетах крестоносцев легенда SEPVLсRVM DOMINI 123 не оставляет сомнения в том, какой объект представлен на штемпеле.
Другой вариант, впрочем, очень редкий, поскольку встречается только на монетах, выпущенных в Иерусалиме во время осады этого города Саладином в 87 г., имеет уже чисто символический характер, так как представляет под арочным сводом очертания пустого саркофага, над которым помещена черточка, очевидно, обо
j Aiied л ноет ройки о них видпне и н т а у ю т ичающая каменную плиту, а над ней видно схематическое изображение ангела Та же самая надпись Гроб Господень раскрывает смысл штемпеля, ко гый уже не имеет никакой связи с реальным обликом святыни, а лишь повто г чет его идеологическую схему, известную и по другим, современным ему ико оафическим памятникам, особенно, по сохранившемуся плану Иерусалима, ставленному в конце XII в. На другой стороне тех же монет находится изобра е ие светской постройки, уже упоминавшейся Башни Давида.
Эта башня, как правило, тоже обозначаемая сопровождающей надписью TVR DAVIT 124 представляет собой мотив, характерный для большой группы нет. а также для некоторых печатей Иерусалимского королевства. Она изобра Н в виде одиночного высокого строения, возведенного из четко обозначен
трубо тесаного камня. На ее верху находятся две маленькие башенки, а внизу некоторых вариантах штемпеля видны наклонные опоры контрфорсы или же с ны возвышенности, на которой она возведена. Несмотря на эти элементы, вы ч ч ние столь реалистичными и связанными с внешним видом иерусалимской т алели, это, по всей вероятности, также всего лишь схема, опирающаяся в пер гчередь на стих из Песни песней 4 4 turris David quae aedifiсata est г ropugnaсulis 125 то есть с зубцами Та же ня изображалась на монетах, чеканившихся в Иеру ме и Бейруте зато в соседнем графстве Триполи ке XII в. 448 23 1на монетах латинских правите к тявилось несколько иное строение из тесаного камня нами наверху, а кроме того, с четко обозначенными з тзорчатыми воротами. Этот мотив тоже связывался нхоетными постройками, особенно с замком, бозонным крестоносцами на горе Паломников Святой но подобная идентификация ненадежна, тем более на позднейших монетах рисунок подвергся дальней нскажениям. Впрочем, подобные изображения башен, крепостей или замков, ьно часто встречаются в средневековой иконографии и не только монетной, гнетных штемпелях их набор довольно значителен, так как является выра м земного положения и могущества правителей, особенно второстепенных. Если не учитывать ворот, появляющихся на каролингских денариях 28 схематического изображения дома на ранних скандинавских моне з спущенных в Бирке уже в конце IX в., то собственно светские строения на штемпели европейских средневековых монет только во второй пояс XI в. Ранее даже такие весьма репрезентативные сооружения, как импе гсхпй дворец в Аахене, не использовались в роли символа государства или Ч города, несмотря на то, что чеканившиеся именно там каролингские мо течение всего IX в. несли надпись MONETA PALATINA 126 98 или 1AQVISGRANI PALAсII 127 449 непосредственно указывая на это
448.
23 1Пужуаз. Левант. Графство Триполи. Раймон III 52
449.
362 И t l г. сt f l l JVс J PM
450.
строение прототип многих позднейших дворцов. Мотив резиденции правителя появляется только в начале XII в. и то, по преимуществу, в виде довольно схематичных изображений оборонительных сооружений, замков и, главным образом, башен, построенных из тесаного камня с зубчатым завершением. К самым ранним примерам относится именно такая башня, помещенная на денариях, отчеканенных в Эпинале епископами Меца 450 так же как и на несколько более поздних монетах епископов Туля, выпущенных их монетными мастерскими в Ливердене 45 1и Нефшато. Правда, в последнем случае изображение замка может являться всего лишь говорящим гербом этого места 128 что, однако,
не меняет самого факта и те, и другие самые ранние монеты с изображением крепости происходят с епископских монетных дворов. Вскоре, еще в течение XII в., количество подобных штемпелей значительно возрастает, но это по прежнему будут, главным образом, эмиссии мелких правителей или сеньоров, для которых мотив замка являлся более адекватным символом власти, чем для государей, правивших на большой территории и располагавших десятками подобных крепостей. Поэтому неслучайно этот мотив встречается преимущественно в Германии 452 232 и во Франции в XII XIII вв. 453 то есть там, где сеньориальная монетная чеканка была наиболее развита. Как уже говорилось, аналогичные мотивы использовались и в латинских владениях в Палестине на монетах, являвшихся своеобразным вариантом сеньориальных французских монет. Реже изображение замка отмечается на монетах в других странах во второй половине XII XIII в. в Дании, Польше 454 Венгрии и Штирии, в следующем столетии в Болгарии. Зато в Испании уже с первой половины XII в. замок с тремя башнями стал постоянным элементом монетных штемпелей королевства Кастилия, но там он использовался не как символ господства, а как гласный герб этой страны 129 обычно помещаемый рядом со львом гласным гербом Леона 130 455
Почти все эти изображения замков имеют упрощенный и схематический характер, и в них сложно найти элементы, передающие внешний вид отдельных реальных построек. Некоторые черты подлинности, по видимому, имеет так называемый фламандский замок, встречающийся на некоторых фландрских монетах 456 однако его трудно отождествить с определенной постройкой в этом регионе. Более однозначным является изображение укреплений Велико Тырново на упоминавшихся ранее болгарских монетах XIV в., что подтверждает как легенда, так и довольно нетрадиционный рисунок стены с воротами v twсmjHuiKH о л с й ч с гн е и ч 363
тремя башнями 457 Зато замок на монетах Вернигероде у подножия Гарца, непосредственно обозначенный надписью сASTRVM ADEIBERTI 13 1граф Адальберт, 87 1207 несмотря на то, что по замыслу автора штемпеля должен тыл представлять конкретную постройку, изображен условным образом 100 Точно также и целый ряд других рисунков на германских брактеатах, даже когда ни отступают от наиболее типичных схем, должен рассматриваться с большой порожностью в качестве предполагаемых изображений тогдашних замков. Это ииается не только построек с ярко выраженными чертами оборонительных со тужений, но и тех, что, начиная со второй половины XII в., представляют зда лворцового типа с обозначенными окнами, иногда с центральной башней г. ил конической крышей или с двумя боковыми башнями. Эти мотивы, много нгатно повторяющиеся и не только на монетных штемпелях, являются скорее символом замка или дворца, чем его реальным внешним обликом. Тем не ме при всех оговорках, порой возникает искушение отождествить отдельные встройки так же, как это имело место в случае с некоторыми церквами. В том пыле это относится к нескольким силезским брактеатам XIII в. с изображением згхэтажного здания, в котором, кажется, можно распознать palatium 132 Ген пыха Бородатого 120 238 в Легнице 458 233 Отдельный вопрос вызывает изображение птицы, сидящей на крыше постройки, известное по несколь ынм польским монетам XII в. 459 а также по ранним денариям с прилегающих Маасу территорий. Этот мотив настойчиво соотносят с бронзовым орлом, ко ный находился на крыше аахенского дворца 460 он являлся символом власти одновременно, поворачиваясь в определенном направлении, указывал соответствующую область господства. Поэтому он был об
гппен то на восток, то на запад в зависимости от того, хто в тот момент правил во дворце. Орел, утверждает Титмар Мерзебургский, стоит в восточной части дворца, и обычаем всех, кто овладевает этим местом, было поворачивать его по направлению к своему эролевству 1На монетах позднейших правителей это тыл бы, очевидно, лишь вторично принятый символ их главной резиденции.
Сам способ возникновения изображений некото тз х замков также указывает на их исключительно условный характер. Лучше всего это демонстрируют французские монеты, на которых, например, внешний вид замка, представленного на денариях, отчеканенных в конце XII в. в Селле Сент Эньяне 46 1сформировался путем эволюции более ранних изображений храма. Еще более глубокое превращение имело место на несколько более
458.
233. Денарий. Силезия. Княжество Легница. Генрих I 12С
459.
KronikaThietmara. Op. сit. Ks. Ill, rozd. 8 6 120. Цит. по Титмар Мерзебургский. Указ. соч. Кн. III. Гл. 8. С. 38.
364 l l kJ iUсOJUOL Л B O J I I P К
460.
463.
поздних штемпелях монет из Блуа и Шатодена, прежде носивших весьма характерный для этих монетных дворов рисунок головы, постепенно упрощавшийся и схематизировавшийся, он в течение XIII в. стал замком. Естественно, эти искажения не были случайными, поскольку они четко отражают исчезновение символической и демонстративной ценности прежних изображений и создавались в ответ на потребность в новом мотиве замка, который, видимо, для тогдашних эмитентов этих монет был наиболее желанным и ярким выражением их социального статуса.
Самым характерным примером такого искажения является так называемый турский замок изображение которого помещалось на монетах, с XI в. чеканившихся в Туре 462 463 и со второй половины XIII в. широко распространилось благодаря турским грошам 13 167 хорошо известным и ставшим объектом подражаний на значительном пространстве Западной Европы. Этот замок возник в результате постепенного изменения прежнего изображения храма. Однако получившийся таким путем схематичный рисунок в действительности мало напоминал строение, представляя собой скорее его условный символ, чем хотя и упрощенное, но реалистическое изображение. Поэтому уже современные пользователи этих монет иногда придавали этому рисунку значение, полностью отличающееся от того, что имели в виду создатели штемпеля, и усматривали в нем, например, изображение кандалов, в которые был закован Людовик Святой во время пребывания в сарацинском плену.
Другой пример так называемый генуэзский замок который в действительности является говорящим гербом города, поскольку представляет собой знак Ворот Ianua впрочем, обозначенных довольно схематично и из за этого иногда считавшихся отдельным оборонительным сооружением, и соответственно, дополнявшимся и искажавшимся. Почти как правило этот знак помещался на генуэзские монеты с 39 г. вплоть до XVI в. 3, 3 Кроме того, он появляется на монетах, выпущенных на Ближнем Востоке в генуэзских колониях или даже в независимых государствах и городах, которые тем не менее заимствовали мотивы генуэзских монет, равно как и штемпели разных других эмиссий, обращавшихся на данной территории. Впрочем, подражание генуэзским типам здесь ограничивалось мелкой монетой. Некоторые из этих денариев, в частности отчеканенные в Коринфе, в герцогстве Ахайя, при Вильгельме де Виллар дуэн 1245 1278 464 234 настолько изменили первоначальный знак Ворот, что приобрели по сути схематическое начертание замка впрочем, увенчанного крестом другие же, выпущенные в Иерусалимском королевстве, в Сидоне, Триполи Сирийском 465 235 и на Родосе, развили символ Ворот и сделали его более реальным, представив в виде ворот в крепостной стене, снабженных зубчатой башней. Наконец, третьи, отчеканенные в крымской Кафе, сохранили первоначальную форму либо подверглись незначительному упрощению и схематизации 466 236
Глава Их постройки п них сьндат лытвуют 365
234. Денье. Латинская Романия. Принципат Ахайя. Вильгельм I 1245 1278
235. Полугрош. Левант. Графство Триполи. Боэмунд VII 1275 1287
Последняя группа особенно интересна. Здесь генуэзский замок является димым символом верховной власти Лигурийской Республики над городом гхоестностями, но она уважает и права крымских ханов, которые на другой стогне этих монет были представлены своим знаком тамгой, окруженной араб и надписью, впрочем, обычно искаженной, так как ее выполняли итальянские нетчики, не знавшие ни арабского языка, ни письменности. С другой стороны, скольку для местного татарского населения латинские надписи на аверсе тоже згли непонятными, то замок и тамга являлись двумя, в некото степени аналогичными и даже немного похожими внешне гиками, в совокупности выражавшими особую форму сосуще гз звания генуэзской и татарской власти в Крыму в первой по вине XV в. Только после 1453 г., в связи с занятием Кафы ге зским банком св. Георгия, вместо замка или вместо тамги медных монетах помещается также изображение этого свя го 4б7 последнюю же черту под генуэзским влиянием и об с зпами монет подвело завоевание Крыма турками в 1475 г.
Падение Кафы не закончило истории знака генуэзского замка в том его юианте, который был принят на крымских монетах. Весьма вероятно, что его слънейшим продолжением стал аналогичный знак, встречающийся на литов j x монетах в конце XIV начале XV в., позже утвердившийся как династи izkuPl знак Ягеллонов, обычно называемый Колюмны 133 или Колюмны
466.
236. Аспр. Крым. Кафа как колония Генуи до сесе
467.
366 Pсi.ydс.i п и а н on. X i U i 1РЮ
Гедимина 160 148 Несмотря на заметную разницу во внешнем виде, возведение этих Колюмн к генуэзскому замку представляется наиболее обоснованной гипотезой, объясняющей их происхождение. Однако в этом случае прототипом следует считать не чеканившиеся в Кафе аспры, поскольку их можно датировать лишь с 14 19 г., а скорее оригинальные генуэзские монеты, либо подражания им, выпущенные в других левантийских колониях, но поступавшие в Литву, скорее всего, именно через Кафу. Сомнительно, чтобы подражание этому мотиву сопровождалось пониманием его первоначального значения. Скорее всего, он был присвоен как условный династический знак, аналогичный, прежде всего, знакам татарских ханов, особенно из династии Джучидов, и в этой роли утвердился на целых два столетия вплоть до угасания династии Ягеллонов.
Символическая ценность замка как предмета власти особенно сильно акцентируют те изображения, которые представляют его в роли атрибута, находящегося в руке правителя. Эти изображения не часты, они встречаются главным образом на центральноевропейских монетах XIII в., таких как некоторые чешские и германские брактеаты. Впрочем, замок на них сведен к одной лишь башне как наиболее репрезентативной детали, которая одновременно легче всего позволяет представить ее в этой роли. Но известны и более полные изображения, такие как постройка с тремя башнями, которую держат в руках византийские императоры Мануил Ангел 1230 1237 правивший в Фессалониках, и Михаил VIII Палеолог 1239 1282 В первом случае замок должен означать сам город Фессалоники, во втором он уже имеет более широкое символическое значение, поскольку его трудно отождествить с Константинополем или с Византией в целом.
Наконец, особого рода архитектурным изображением является мотив города, обычно рассматриваемый столь же схематично как мотивы церкви или замка. По преимуществу этот мотив представляет круг, реже четырех или треугольник стен, снабженных несколькими, чаще всего, тремя башнями с воротами в средней части. Эти изображения, представляющие пластический синоним терминов сivitas или urbs 134 появляются на монетах со второй половины XI в., прежде всего, на территории Германии, особенно западной, и в Нидерландах. Наиболее полным образом этот мотив демонстрируют денарии архиепископов Кёльнских, несущие объясняющую его легенду IMAGO S сOLONIE 133 468 Однако разница между мотивами города и замка, а иногда и между городом и церковью не всегда очевидна, так как с одной стороны, не особо тщательно выполненный рисунок стен с парой башен можно представить и как единичную постройку, и как целый город с другой стороны, отдельные здания или их фрагменты могли символизировать pars pro toto понятие города так же, как это почти всегда имело место в более поздний период, особенно на городских печатях с мотивом стен и ворот. Но рассматриваемые здесь изображения XI XII вв. встречаются не на городских монетах, еще не сущест
I I h wс UponKi о них teuik me ьаигл ю т
вовавших в Центральной Европе, а на выпущенных в этом городе эмиссиях светских и, особенно, духовных правителей. Следовательно, они являются, прежде всего, выражением отправления властных функций в данном городе и, по видимому, выделением главной роли этого города как епископской, герцогской кня кеской или королевской резиденции. Особое, почти исключительное положение в этом ряду занимает изображение Константинополя в виде схематичного венца стен с шестью башнями, помещенное на монеты первых Палеологов 126 1328 и представленное как объект покровительства Богоматери, фигура которой расположена внутри стен 378, 379 20 1Этот мотив отчасти заменил хоежнюю персонификацию Константинополя, использовавшуюся на некоторых тсиних византийских монетах по образцу персонификации Рима, в эпоху импе тнп представлявшейся в виде женщины, сидящей на троне 136 В Средние века схого рода олицетворение и города, и страны, хотя и известное по другим пласт гческим изображениям, по видимому, не применялось на монетах. Зато его затенили фигуры святых покровителей, представлявших данную местность.
Наконец, существует мнение, что некоторые изображения венца стен с башнями или подобными постройками, помещенные на средневековые монеты, з обще представляют не символ соответствующего города, а так называемый Иерусалим небесный, описанный в Откровении св. Иоанна Богослова как мест о вечного счастья Божьих избранников 137 Этот новый Иерусалим был не хнократно представлен в средневековом искусстве, но, по видимому, нет осно занпй видеть его в изображениях городов на тогдашних монетах, хотя бы из за хх несоответствия элементам описания Апокалипсиса город на возвышенности, 2 ворот, которые стерегут ангелы, и пр
Однако нельзя исключить, что и этого рода изображения, даже если в основе св сей представляли городские стены и ворота, могли также пониматься как об С 13 стен и врат небесных в соответствии с общей тенденцией насыщать монетные штемпели того времени религиозной символикой и тематикой, нередко затуше зззаюгцей и заменяющей собой элементы реальной действительности.