[Монеты:] Знаки власти

Раздел пятый
ЗНАКИ ВЛАСТИ
Глава 1У власти не одно имя I ерилом положения правителя и одновременно его украшением, способом f щ. самоопределения, как и определения его подданными и лицами извне, был титул точный и чуткий индикатор устройства и структуры государства или иной общественной организации, которую данный владыка представлял, носитель политических и культурных традиций, а порой личных амбиций и программ. Титулатура правителей формальная или обычная, обусловленная правом или созданная в экстренном порядке, представляет собой неисчерпаемый источник информации о политическом, правовом и культурном положении отдельных стран, особенно в Средние века, когда соответствующие слова и формулы имели большее, чем в следующий период, значение, и когда только формировались некоторые понятия и термины, позже превратившиеся в формальное обозначение положения и достоинства.
По сравнению с внушительным перечнем титулов, известным прежде всего по полученным от соответствующих правителей документам, где интитуляци онные формулы включают до полутора десятков слов, титулы, применявшиеся на средневековых монетах, обычно более краткие, сжатые и ограничиваются основными понятиями, признанными самыми важными. Конечно, это вытекало из нехватки места на штемпеле, особенно до появления более крупных монетных единиц, но также было следствием того, что суть определяемого титулом положения обычно содержится в одном или двух словах, так что пропуск разных прилагательных и обстоятельств, помещаемых в полных интитуляциях, не ущемлял правителя. С этой точки зрения имеются различия с римскими монетами, гле формальные развитые титулы отдельных императоров в целом учитывались хотя бы в виде радикальных сокращений, а также с монетами Нового времени, особенно XVII в., на которых нередко помещались огромные иногда в полтора лесятка слов титулы, по необходимости сжатые до одних первых букв и порой создававшие совершенно некоммуникативный код, но уже одной своей длиной характеризовавшие высокое положение правителя. 198 1L П Я И Ы I t З Н К Н
Тем не менее, на штемпелях средневековых монет встречается более ста разных титулов или терминов, обозначающих достоинство или общественный статус соответствующих эмитентов, светских и духовных, не считая дополнительных определений в виде прозвищ или эпитетов, порядковых чисел, связанных с именем правителя, или же религиозных деклараций. Большинство этих титулов на штемпелях имеет латинскую форму, остальные греческую или разделяются между несколькими другими, упомянутыми выше языками. Некоторые из этих разноязычных терминов кажутся полностью равнозначными, как, например, dux и кнезь гех и краль но уже сunung не является полностью заменимым понятием. Собственную специфику, как правило, имеют греческие термины, только приблизительно соответствующие латинским, а тем более титулы, написанные по арабски или на других восточных языках. Вот почему этот терминологический материал отражает значительное разнообразие политических и социальных положений в отдельных частях средневековой Европы, произведением и одним из выражений которых являлись отчеканенные там монеты. Также следует помнить, что часть штемпелей, особенно на ранних стадиях Средневековья, называет имена правителей без всяких определений, поскольку функция титула в качестве необходимого атрибута власти во многих странах еще только формировалась. Здесь эти вопросы могут быть рассмотрены лишь предельно сжато и ограничиваться несколькими, особенно характерными примерами.
С хронологической точки зрения встречающиеся титулы раннесредневековых правителей возглавляет оборот Dominus Noster 1как правило, обозначавшийся с помощью только двух первых букв DN 25, 40 Это был не формальный титул, четко определяющий соответствующего правителя, а скорее обычная формула, воспринятая с позднеримских монет, не замещающая и не ограничивающая другие титулы королевский или императорский, носимые данным правителем. Последние обычно помещались после имени правителя, зато сокращение DN всегда находилось перед ним, представляя вступительное обозначение того, кем является названный далее монарх. Само слово dominus часто применялось и в раннем, и в позднем Средневековье на монетах, печатях, в разных письменных текстах в качестве самостоятельного или дополнительного определения, часто в сочетаниях типа dominus гех domina abbatissa И, к которым еще вернемся. Однако особенностью формулы Dominus Noster является ее смысл, который, по видимому, указывает на то, что соответствующая надпись исходит не от самого правителя, а от его подданных и, следовательно, что это монета, чеканенная не самим названным королем или императором, а точно не определенными лицами, только признающими его власть.
На деле же формула DN встречается на монетах, характер которых в качестве эмиссии правителей не подлежит сомнению. Ее несут денарии римских императоров с начала III в. и вплоть до падения Западной Римской империи 476
l LW, 1I. H H III н е о д н о ll uH 199
а также монеты восточных римских и византийских императоров до времени Артавасда 742 743 монеты вестготских и франкских королей от Теодеберта 339 вплоть до каролингской эпохи середина VIII в Ею пользовался еще Людовик Благочестивый 8 14 840 на солидах с надписью MVNVS DIVINVM 3 772 впрочем, имеющих и другие связи с позднеримскими образцами.
Эти особенности, по видимому, объясняет происхождение формулы Domi nus Noster Впервые она была использована в Малой Азии в начале III в. на монетах Антиохии Писидийской, чеканенных от имени Септимия Севера. В условиях монетного городского дела в далекой провинции империи этот способ определения императора не вызывает возражений. Местоимение наш в этом случае означает, что жители или местные власти Антиохии отчеканили эти монеты. Но вскоре этот оборот был усвоен и на центральном монетном дворе, видимо, его признали хорошим дополнением к императорской титулатуре. Однако поскольку в Риме этот оборот не имел под собой статуса псевдоавтономной колонии, то там он приобрел иную функцию, став выразителем через местоимение наш не власти, чеканившей монету, и тем более не самих ее исполнителей монетчиков, а совокупности пользователей этими монетами, подданных императора. Правда, такая формулировка легенды, отражающая мысли не того, кто ее пишет, а того, кто ее читает, является довольно редкой, но не исключительной. В определенной степени ее можно сравнить с такими позднесредневековыми надписями, как например, сONSERVA NOS DOMINA 4 173 на западно померански х монетах с изображением Девы Марии, или сRVX EST VIсTORIA XOSTRA 5 на монетах епископов Вольтерры XIII в. и даже с PATER NOSTER 6 на немецких монетах из Хильдесхайма и Липпе, на которых местоимение наш совершенно очевидно определяет всю совокупность верующих, читающих эту легенду. Не составляет существенной разницы и то, что в первом сдхчае эти надписи отражают отношение общества к императору, то есть социально политические отношения, а в другом к божеству или символу религиозные отношения, но поскольку римские императоры, как известно, имели божественный статус, то данная аналогия становится еще ближе. Перенесение той же формулы на византийские монеты и, особенно, на монеты варварских хоролевств наследников Западной Римской империи, очевидно, стерло ее харизматический характер, который, видимо, не осознавался ни ее создателями, ни пользователями этими монетами, ведомыми лишь слепой традицией римских образцов. Однако в Византии в определенный момент поняли неадекватность этой традиции текущим реалиям, ибо с VIII в. надпись DOMINVS NOSTER вместо имени императора появилась на монетах рядом с именем Христа ЭХ IHс XPS 7 Круг замкнулся, формула вновь обрела свой сакральный смысл, но одновременно приобрела и политический, поскольку и об этом еще пойдет течь между басилевсом и Христом на византийских монетах возникло отношение своеобразного партнерства. Зато на Западе этот оборот с течением времени
2 0 0 i l if 7 i iJ
прочно сросся с особой Девы Марии, до ныне называемой во многих языках Domina Nostra 8 в то время, как тогдашние правители на некоторое время сохранили только титул DOMINVS, по прежнему помещавшийся перед именем, но уже не заключавший в себе сакрального смысла, который постепенно перешел на другие определения, обозначавшие, прежде всего, императорское и королевское достоинства.
Императорский титул, imperator в принципе однозначный и функционировавший в Европе с небольшими перерывами со времени коронации Карла Великого в 800 г. вплоть до конца Средневековья и даже позднее, имеет бесчисленные свидетельства на монетах, чаще всего в сокращении IMP, иногда IPR или еще в какой нибудь форме 26,28, 174 99 Ничто не указывает на злоупотребление этим титулом, весьма вероятно, он попадал на штемпели только после императорской коронации данного правителя, заменяя предыдущий королевский титул. Помимо императоров Священной Римской империи германской нации этим титулом пользовались также некоторые другие правители, присвоившие его. Так, слово IMPERATOR фигурирует на монетах Наварры, отчеканенных Санчо III 1004 1035 и на монетах Кастилии и Леона при Альфонсе VII 28 57 со времени его императорской коронации в 35 г. В XIII в. тот же титул в сокращении IPR, впрочем, только спорадически, появляется на болгарских монетах Михаила Асеня 1246 1257 Л 75 воспринимаемый как латинский аналог славянского титула царь постоянно использовавшегося на других монетах этого же правителя 9 Подобным образом сто лет спустя в соседней Сербии титул IMPERATOR, также наряду с титулом царь 62 32 присутствовал на монетах Стефана Душана 1345 1355 776 и Стефана Уроша 1355 137 77 100 хотя и принявших это достоинство не по римскому, а по византийскому образцу, особенно с точки зрения внешнего оформления. Титул императора так же как императрицы IMPERATRIX, представленный на грошах с именем Стефана Душана и его жены Елены 178 являет собой точную копию византийской модели и соответствующих греческих титулов басилевса и басилиссы 10 Наконец, в XV в. надпись IMPERATOR появилась в Крыму на двуязычных латинско арабских монетах, отчеканенных в городе Тана, близ принадлежавшей генуэзцам Кафы. Но здесь это слово определяет не конкретное лицо, а вообще верховную власть и покровительство Западной империи над далекой купеческой колонией, расположенной среди татарских земель.
Собственно императорский титул на Западе часто дополнялся в соответствии с античной традицией другим термином augustus или semper au gustus как это делалось на монетах Римской империи. В Средние века оборот IMP erator AVGfustus 12 встречается по преимуществу в легендах ill m 00. Грош. Сербия. Стефан Урош V 1355 137 1
каролингских монет 26,28 и при первых императорах Саксонской династии. Позже к этой традиции обратится Фридрих Барбаросса 52 90 и именно в расширенной форме IMPERATOR SEMPER AVGVSTVS 13 а как исключение, и некоторые более поздние правители, даже не имевшие императорского достоинства, как, например, Рупрехт, король Римский 1400 14 10 и особенно Кола Риенцо, называвший себя TRIBVN AVGVST 14 на денариях, чеканенных в Риме в 1347 г. Последние примеры указывают на то, что титул augustus функционировал прежде всего на основе древнеримской традиции и не обязательно в связи со статусом императора. Как исключение он появился совершенно самостоятельно в форме надписи AVGVSTA 15 на денариях, чеканенных в Италии Энгильбергой, женой императора Людо зика II 855 875 174 подтверждая живучесть терминологической традиции, характерной для жен прежних императоров, всегда, в том числе и на монетах, называвшихся словом AVGVSTA и никогда IMPERATRIX. Как уже упоминалось, титул augustus дал основу для названия золотых монет Фридриха II, чеканившихся с 123 1г. и обычно, видимо, по воле императора называвшихся augustales Этот термин, выбранный из трех императорских титулов, помещенных в надписи сESAR AVG ustus IMPferator ROM anorum 16 должен был успешнее всего распространить политическую программу Штауфена, выраженную посредством штемпеля этих монет, подражавших римским императорским мотивам, отодвигая в тень сильнее выделенный в этой надписи ти va императора. Цезарь 17 был термином не столько дополняющим, сколько полностью заменяющим императорский титул. Время от времени его помещали на некоторые монеты Оттон I, Еенрих III, а также Штауфены Фридрих I, Еенрих VI Фридрих II, как правило, почти без всяких других определений ОТТО сAESAR 179 FREDERIсVS сESAR и т. д. Как известно, именно этот термин стал в немецком, а также в славянских языках обозначением императорского достоинства, в то время как романские языки сохранили в этой роли слово император Таким образом, указанные легенды являются как бы первыми формальными сви
202 Ринии r i ли i ы ti. J f t Jk J J in in
детельствами этого титула на германских землях, хотя и были использованы в латинской версии, а не в готской kaisar лежащей в основе немецкого слова. Зато славяне присвоили латинскую версию, сокращенная форма которой царь встречается в легендах болгарских и сербских монет XIII XIV вв., написанных кириллическим алфавитом, и перемежается с латинской надписью IMPERATOR. Это свидетельствует о том, что, по крайней мере, в сознании правителей Болгарии и Сербии их статус был равен положению римских императоров и скорее восточных, чем западных, поскольку Византия являлась для них образцом и точкой отсчета. Впрочем, в XIII и особенно в XIV в. в этом сравнении не было особого преувеличения, так как Восточная Римская империя уже низошла до уровня одного из небольших балканских владений, сохраняя свой престиж больше на основе традиции, чем реального политического положения, в то время как Болгарское и Сербское государства перед турецким вторжением переживали период расцвета.
В самой Византии титул императора не сохранился как эпитет верховного правителя. Правда, первоначально по римскому образцу его принимали императоры соправители государя, однако этот обычай исчез в первой половине VII в., отмеченный в последний раз в 64 1г. при Ираклеоне. Также он никогда не вводился на штемпели монет. В более поздний период его использовали только в роли почетного, но второстепенного титула, признаваемого басилевсом за некоторыми соседними правителями. В качестве такового в конце XI в. он попал на монеты царя Грузии Георгия II 1072 2 называвшегося на них словом kesaros записанным грузинским алфавитом. Этот титул, данный ему в 108 1г., представлял собой наивысшую ступень формальных достоинств, поочередно полученных этим союзником Византии. Ранее, еще при жизни своего отца Баграта IV, он носил титул куропалата, потом, как свидетельствуют собственные монеты Георгия II, получил достоинство новелиссима, еще позже, подобно своему отцу, титул севаста и, наконец, в 108 1г. кесароса, представлявший собой столь редкое отличие, что в современных письменных источниках этот титул порой заменял собственное имя этого правителя. Другой, более поздний при мер функционирования титула императора на пограничье Восточной империи представляют монеты правителя острова Родос Леона Габала 1234 1240 несущие греческую надпись KAIссAP б но нет уверенности, что это является результатом пожалования данного достоинства императором, пребывавшим тогда в Никее, а не следствием его узурпации. Против второй возможности, однако, выступает эпитет слуга басилевса DOVLOS TOV BASILEOS встречающийся на других монетах того же Леона Габала б Такое сопоставление лучше всего показывает, какому значительному обесцениванию подвергся титул императора на византийской иерархической лестнице, закрепившей первое место за традиционным греческим термином basileus уходящим корнями в глубокую древность. L i e l U J l L 7 Hi d l l h l i 1чм.ч Ur 1
На монетах Восточной Римской империи титул basileus встречается только со времени Льва III 7 17 74 1и с тех пор почти постоянно сопровождает имена отдельных императоров. Часто он окружен разными дополнительными эпитетами. В противоположность западным императорам, которые на своих монетах никогда не называли себя римскими возможно, полагая, что в слове император уже заключено определение правителя Imperium Romanum 18 восточные императоры, как правило, обозначаются в монетных надписях как BASILEIS TON ROMAION 19 180 Известно, что этот титул не был выражением намерений завладеть Римом, а скорее утверждением продолжения существования Римской империи, выражающимся также в греческом названии Romaioi повсеместно применявшемся по отношению к жителям и подданным Византии второго Рима Сам термин basileus рассматривавшийся как равный латинскому императору и именно так переводившийся современниками, использовавшийся порой как взаимозаменяемый, иногда утрачивал свою однозначность. Уже сам факт устойчивой системы совместного правления императора и его преемника, symbasileus, требовал различения их достоинств. Среди прочего, именно отсюда первый из них часто получал эпитет basileus aitokrator 20 титул, в принципе связанный с функцией командующего армией и впервые данный Михаилу III в 856 г., а со времени Александра 9 12 9 13 появившийся также на монетах. Разницу в ранге этих двух достоинств хорошо пллюстрирует надпись на фоллисах того же Михаила III и его соправителя Васи лня I, сделанная по латыни MIHAELIMPERATORBASILIVS REX 2 8 1Впрочем, весьма вероятно, что именно в этом случае легенда являлась своеобразным ответом на факт пожалования Фокейским собором 867 титула басилевса западному императору Людовику II. Восточный император своими монетами продемонстрировал, что басилевс басилевсу рознь и что титул, данный Людо знкм, не превышает обычного королевского достоинства, в то время как настоящим императором является только сам Михаил, басилевс автократор. Правда, полстолетия тому назад Восточная империя официально признала через свое посольство, отправленное в 8 12 г. в Аахен, титул басилевса за Карлом Великим, пдетельствуя тем актом полное равенство западного и восточного императо г оз. Однако это произошло в иных для обеих сторон условиях, определявших как обычно истинную сущность формальных титулов и терминов.
Помимо приставки автократор которая через века вошла в созданную по византийскому образцу титулатуру русских царей самодержцев, на монетах восточных императоров появился и ряд иных дополнительных эпитетов, а именно DESPOTES деспот PISTOS верный 182 EUSEBES благочестивый OR 7HODOXOS православный PORFYROGENNETOS рожденный в пурпуре, багрянородный Вообще то эти эпитеты связаны с конкретными ситуациями, об сновывающими их использование, например, термин ORTHODOXOS встречается только на монетах МихаилаУ 1056 1057 иИсаака 1057 1059 по при
204 Рли сл пятый, if и к н в к s а 183. 10 1Скифатная номисма. Византия. Иоанн II Комнин 8 43
чине спора этих императоров с патриархом Михаилом I Кируларием 1043 1058 термин PORFYROGENNETOS 183 10 1и ранее применявшийся по отношению к правителям Византии, родившимся в пурпурной комнате, на монетах появился только при Иоанне II Комнине 8 43 как неопровержимый аргумент в пользу его прав на престол, оспаривавшихся его сестрой и ее мужем К этому же аргументу сто лет спустя прибег Иоанн III Дука 1222 1254 который, находясь в изгнании в Никее, посредством своих монет напоминал, что как Багрянородный он является единственным легитимным императором, несмотря на то, что в его столице господствуют латинские завоеватели.
В исключительных случаях восточные императоры использовали также титул великий MEG AS BASILEVS 182 На монетах эта формула появилась только один единственный раз на милиарисиях Михаила III 842 867 Этот титул был связан с военным походом, увенчавшимся великой победой. По этому случаю Михаил приказал сделать наскальные надписи, в которых также именовался basileus megas 22 они доныне сохранились в нескольких местах Малой Азии. Следовательно, в данном случае это был эпитет, определяющий достоинства императора, особенно военные заслуги, а не титул, обозначающий его формальный статус, как это позже имело место в византийских документах, таким образом, обозначавших старшего рангом из двух императоров соправителей.
К аналогичному прозванию обратился и немецкий король Оттон I, называемый ОТТО MAGNVS 23 на денариях, чеканенных в Страсбурге 184 еще до его императорской коронации в 962 г. Здесь этот термин имеет характер прозвища, связанного с именем, а не с титулом, которого на этих монетах вообще нет. Возможно, что слово magnus в данном случае обозначает не великий а старший и служит для различения самого Оттона и его сына, носившего то же имя. Из этих соображений в современных письменных текстах Оттон I неоднократно назывался magnus Только со временем это слово приобрело значение, характеризующее его как великого правителя, и данное прозвище U г
l
205
ло сего дня сохранилось в историографии. Существуют и другие подобные примеры, относящиеся кХ XI вв., когда термин magnus использовался как указатель старшинства по отношению к сыну или племяннику, носившему то же имя. Наряду с многочисленными примерами, которые дают нам письменные источники, отмечено и несколько аналогичных надписей на монетах. Денарии герцога Французского Гуго t956 чеканенные в Этампе, несут надпись HVGO MAGNVS 24 несомненно, чтобы отличить герцога от его сына Гуго Капета. Тем не менее позднейшие хронисты объясняли, что он был назван великим за свою набожность, доброту и силу. Другой французский граф назывался на монетах, чеканенных в начале XI в. в Иссудене, именем ODO SENIOR 25 185 нэзже Генрих Лев в период своего малолетства фигурирует на брауншвейгских ленариях как HEINRIсVS PVER 26 так что аналогичное восприятие прозвания Оттона I представляется вполне обоснованным.
Несмотря на эти примеры и аналогии, предположение о том, что надпись ТТТО MAGNVS обозначает Оттон Старший а не Оттон Великий вовсе не является бесспорным. Уже сам факт, что ее использовали только на дена гззях, чеканенных в Страсбурге, вызывает вопрос, почему подобное различение сыном не использовалось на других монетных дворах. Кроме того, современные стгасбургские денарии дают и второе прозвание, относящееся к этому королю 7ТО REX PAсIFIсVS 27 186 которое со всей очевидностью служит для занятия престижа правителя. Более того, оба эпитета и magnus и paсifi относятся к императорской титулатуре Карла Великого, использовавшейся м з документах Serenissimus Augustus a Deo сoronatus, magnus paсifiсus impera Romanum gubernans imperium 28 Также они сохранились в текстах, кото гые описывают провозглашение Карла императором, сделанное населением Рима Г О г. Впрочем, эта титулатура имела своим образцом византийские титулы. Со в гыдение этих двух эпитетов является слишком выразительным, чтобы сомневаться, 77 они появились на монетах Оттона как звено, связующее с традицией Карла г единого, и вполне понятны накануне возрождения Imperium Romanum 29 императорской коронации. Бюст Оттона, помещенный на денарии с надпиты REX PAсIFIсVS 186 тоже имел прототипом бюсты с каролингских монет.
Термин magnus использовавшийся Карлом Великим в приведенной з мысе интитуляции, уже при его жизни применялся как прозвище, а позже сросся именем навсегда, до сего дня составляя с ним неразрывную часть, особенно гранцузской версии сharlemagne и порой заменяя его императорский ти Поскольку Оттон I также был назван Великим то надпись на страсбург ы х денариях может быть признана предвосхищением или даже самым ранним пмером использования этого прозвания. Встает вопрос, почему оба каролинг зых эпитета magnus и paсifiсus появились на денариях, чеканенных денно в Страсбурге Может быть, в этом принял участие тогдашний епископ ттмсбургский Уао IV 950 963 который тоже чеканил там свои монеты, обо
786.
г
206 I u.uh мн 1ы in ik ii
значая на них Оттона термином REX PAсIFIсVS. В таком случае это было бы выражением не столько высокомерия правителя, который сам себя назвал великим сколько лестью со стороны епископа или же демонстрацией политической программы, связанной с давними традициями. Во всяком случае, после получения Оттоном I императорской короны, эти прозвища на монетах больше не появлялись, уступив место однозначному и удовлетворяющему все самые высокие амбиции титулу IMPERATOR.
В первой половине XII в. императорский титул принял король Кастилии Альфонс VII 26 57 воспользовавшись победой, одержанной в 34 г. над маврами и полученным благодаря ей преобладанием над соседними королями Арагона и Наварры. Его монеты, помимо использовавшейся с тех пор надписи IMPERATOR, зафиксировали также особый титул SVPER REX 30 не применявшийся никакими другими правителями. Эта форма являлась как бы переходной между королевским и императорским титулами, может, даже более подчеркивая высшее положение этого монарха по отношению к другим королям. Тут возникает некоторая аналогия с титулом типа царь царей традиционно использовавшаяся на Востоке с глубокой древности вплоть до недавних пор император Абиссинии негус негасти император Ирана шахиншах Впрочем, идея испанской империи восходит к X в., найдя свое выражение в ти тулатуре правителей Леона, потом также Наварры, называвших себя в документах imperator а также rex magnus 3 1и даже imperator гех 32 так что терминология была еще неустойчивой и не ставила четкой границы между королем и императором Тем не менее, только Альфонс VII был первым и единственным коронованным испанским императором, который ввел эти титулы и на штемпели своих монет. Столетия спустя, с усилением национальных государств, и в других европейских странах начал распространяться взгляд, что король является императором в своем королевстве найдя свое отражение в символике инсигний, о чем речь пойдет ниже.
Королевский титул, который особенно в латинской версии REX чаще всего встречается на штемпелях средневековых монет, тоже был разнообразным и многозначным. Он отмечен почти во всей Европе и во все столетия, начиная с VI VII вв., когда появился в государствах вестготов, свевов и франков, через англосаксонские королевства, каролингскую монархию и, наконец, в государствах Центральной Европы, созданных в X XI вв. Однако содержание этого титула претерпевало постепенную эволюцию, первоначально обозначая любого значительного правителя и только позже, в посткаролингскую эпоху, связывалось по преимуществу с коронованным правителем, получившим церковное помазание. Но еще и тогда даже папской канцелярии случалось называть королями некоторых князей, например, великоморавского Святополка, хорватского Томислава или болгарского Бориса Михаила, которые никогда не носили короны. Вплоть до конца XII в. отмечается неустойчивость терминологии, что отразилось во взаи 1til hi I iiUmn he Hh 10 207
мозаменяемом использовании в современных текстах слов тех и dux 33 особенно характерном для Центральной Европы. Достаточно вспомнить первое упоминание о польском государстве, записанное в саксонской хронике Видукинда, где Мешко I назван королем 34
Такие расхождения имеют несколько свидетельств и на штемпелях монет. Чешская княгиня Эмма, жена Болеслава II 967 972 999 титулует себя на своих монетах как REGINA 35 187 наверное, по причине своего происхождения из рода королей Бургундских или принимая во внимание королевское достоинство, приобретенное в результате своего первого брака во Франции 36 Болеслав Храбрый 992 1025 на одном из своих денариев, чеканенных еще перед коронацией, назван словом REX 188 на других же выступает как DVX 189 Может быть, это был титул претензий 37 достоинство, приобретенное несколько лет спустя, но также это мог быть всего лишь результат еще не утвердившейся терминологии власти, в пользу чего говорит и сам штемпель тех королевских денариев, выполненный очень небрежно. Несомненным и значительно более поздним примером именно такой неустойчивости является титул REX на некоторых монетах западно поморского князя Богуслава I, чеканенных в 83 87 гг., хотя он не имел королевской короны и никогда не претендовал на нее. Наконец, к этой же группе относится титул КРОЛ ПОЛСКИ, записанный древнееврейским алфавитом на брактеатах Мешко III Старого 77 1202 55 29 возможно, связанный с его статусом сеньора 38 и притязаниями на великокняжеское правление, но не имевший как известно основы в виде церковного освящения.
В последующие столетия подобные неточности уже не повторялись. Титул короля на монетных штемпелях, как правило, относится к коронованным правителям, и расхождения с фактическим состоянием дел возникали только в случаях явных титулов притязаний, таких, как REX POLONIE 39 на некоторых монетах Яна Люксембургского 1308 1346 или REXFRANсIE 40 190 102 на монетах английских правителей в период Столетней войны. Однако объектом 102. Гроут. Англия. 146 464
2 0 8
этих притязаний было не само королевское достоинство, которым названные правители и так обладали, а государство, где они стремились осуществлять свою власть. Подобные надписи не редки и в более позднее время. Порой приобретая специфическую форму будущий король REX FVTVRVS, как на польских монетах Сигизмунда III Вазы 1587 1632 19 1демонстрировал таким образом свои претензии на шведский трон.
Еще более широкий терминологический диапазон представляют титулы некоронованных правителей. Наиболее распространенным здесь является герцогский княжеский титул в латинской версии DVX, использовавшийся главным образом на монетах центральноевропейских владений в Баварии, Саксонии, Чехии, Польше, Венгрии, а также венецианскими дожами и в некоторых балканских странах. Его славянским аналогом является титул KNEZ на денариях Яксы из Ко паника 192 103 и КНЕЗЬ в Сербии 193 104 атакже КНЯЗЬ нарусскихмо нетах конца XIV в. 77 39 и по их образцу на литовских монетах Витовта 1392 1430 Другим его аналогом служат древнееврейские термины ДУКУС и ГАЛАХ на великопольских брактеатах Мешко III, HERZOс на монетах владетелей Ка
ринтии в начале XIII в., воевода WAI WODA, WOIWODA на монетах правителей Молдавии 69, 16 188 и Валахии в XIV XV вв. В некоторых случаях этот титул дополнялся словом, указывающим на великокняжеский герцогский статус данного правителя, как исключение, уже в XI в. в Венгрии, где Геза I 1064 1074 титуловал себя на своих денариях как DVX MAGNVS 4 1потом в Польше, где Мешко III выступал на штемпелях упомянутых брактеатов с древнееврейскими надписями как БАХАР ГАЛАХ первый князь но, прежде всего, на Руси. Надпись 103. Брактеат. СРИ. Княжество Копаник. Якса 50 около 57 104. Грош. Сербия. Лазарь 137 389 iiu l f.tiUH tif ndhn it i 2 i 9 105. Денга. Русь. Великое княжество Твер
ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ставили на своих монетах князья Тверские 194 105 и Московские 66 150 впрочем, параллельно с титулом ГОСУДАРЬ ВСЕЯ ЗЕМЛИ РУССКОЙ, использовавшимся на монетах Василия Темного 1425 1462 195 и позднее. Зато титул эрцгерцога ARсHIDVX появился на австрийских монетах при Альбрехте VI 1458 1463 и был перенесен на фландрские монеты после взятия Гента Максимилианом в 1485 г., перед самым его избранием германским королем.
Значительно более редким, чем DVX, является другой латинский термин, обозначающий герцога князя, а именно PRINсEPS, относящийся к античной традиции. Как правило, его применяли на своих монетах в IX X вв. правители герцогства Беневент S3 43 и, вероятно, от них этот титул был заимствован в Польше на денариях Болеслава Храброго с надписью PRINсES POLONIE 82 42 Однако использование этого титула на польских монетах может быть и неслучайной формулой, связанной со статусом Храброго, приобретенным в 1000 г. на Гнезненском съезде, и с попыткой включить его в реконструированную Оттоном III, по крайней мере, по названию, систему Римской империи 42 Во всяком случае, термин prinсeps иногда отмечаемый в тогдашних письменных источниках, в надписях на монетах появляется спорадически и как правило позднее, например, в аббатстве Кемптен в XIII в., в Бамберге и Бранденбурге в XV в. Впрочем, в Германии этим титулом пользовались не только герцоги и некоторые другие светские правители, но также епископы и аббаты наиболее значительных бенедиктинских монастырей, что даже вызывало удивление иностранных хронистов, сообщавших об этой практике.
В Западной Европе в условиях значительной раздробленности монетного права, которым, помимо герцогов, пользовались и многочисленные мелкие территориальные владетели, значительно чаще, чем титул DVX, появляется на соответствующих монетах термин сOMES 43 встречающийся уже с X в., а также DOM INVS 44 и, как исключение, MILES 45 и SIRES 46 которые носили некоторые местные сеньоры, прежде всего во Франции. И все же эти титулы не были однозначными. Например, термин сOMES, помещавшийся по преимуществу на нидерландских монетах, но также во Фризии и прирейнской Германии, в альпийских странах, Италии и латинских владениях на Востоке, сохранялся на протяжении почти всего Средневековья, но означал правителей разного ранга и с разными функ
794.
795. 106. Брактеат. сPU. Яандграфство Тюрингия. Людвиг III 72 90
2 10 1i I l L i W ы и h i I к П 1М
циями, на некоторых штемпелях получившими уточнения, такие как сOMES PALATINVS 47 в Аахене в XI в. или же сOMES PROVINс S 48 на монетах ландграфов Тюрингских в XII в. 106 Порой также использовалась форма VIсEсOMES 49 функционировавшая по преимуществу во Франции 196 и в Северной Италии, до сего времени сохранившаяся в титуле вице графов Парижских и миланской фамилии Висконти.
Помимо этих, чаще всего встречающихся титулов, существовало большое количество терминов, применявшихся локально или кратковременно, или же обозначавших монетных сеньоров, занимавших особое положение. Так, правители Боснии и Хорватии называют себя на своих монетах XIV в. BAN или BANVS 797 деспот Сербии Георгий Бранкович 1427 1456 выступает как ГОСПО ДИНЬ 63 33 некоторые графы в Вестфалии и Фризии в XIII XIV вв. используют на монетах титул DOMIсELLVS 50 правители Сардинии в XV в. традиционно зовутся судьями IVDEX. Титул маркграфа использовали владетели Бранденбурга и Майсена MARсHIO, MARGRAVE, а также Лотарингии, Бургундии и Брабанта MARсHIO IMPERII 5 1в Нормандии же в X в. Ришар I 942 996 звался маркизом MARсHIS 52 798 Брат короля Кипра Амори 1304 13 10 выступает на чеканившихся им монетах как GVBERNATOR или как GVBERNATOR ЕТ REсTOR 53 799 этого острова. Аналогичный титул носил в Генуе в 1396 г. наместник короля Франции Антониотто Адорно, называвшийся на монетах GVBERNATOR IANVENSIVM 54 то есть в соответствии с традиционной формулой типа тех Franсorum не очень подходящей для титулатуры городской власти. Также Яно уньяди в период своего регентства в Венгрии 1446 1452 выступает как GVBERNATOR, в следующем году разделив место на штемпеле монет с королем Владиславом V 1453 1457 Аналогичное положение занимал Филипп, регент графства Голландского 1428 1433 представленный на монетах как его опекун TVTOR 55 200 в то время как в Савойе в 1490 г. именем TVTRIX 56 названа Бланка, мать Карла II, правившая в качестве регента в период малолетства сына 20 1
Подобных примеров множество. В монетных легендах встречаются исключительные титулы немецких фогтов ADVOсATVS в XI в. и бургграфов Нюрнбергских BVRGGRAFF в XIV XV вв., а также курфюрстов ELEсTOR особенно на бранденбургских монетах, магистров рыцарского ордена госпитальеров св. Иоанна Иерусалимского на острове Родос MAGISTER OS PITALIS 202 107 великих магистров Тевтонского ордена MAGISTER GENERALIS 108 и магистров ордена меченосцев в Ливонии в конце XV в. Также есть титулы рыцарей MILES но представляющих сеньоров, обладавших монетным правом в XI в. во Франции, в XIV в. во Фризии, т. е. принадлежавших скорее к категории графов чем обычных рыцарей. Наконец, встречаются такие особые титулы, как VIсEDVX 57 на монетах узурпатора Мансона III, праI
ui6d 1J власти нс одно имя 2
вившего в Салерно во второй половине X в. TRIBVN на римских денариях Кола ди Риенцо от 1347 г. титул с очевидным политическим и социальным содержанием, принятый этим предводителем 58 наконец, PROPRIETARIVS 59 на монетах второй половины XV в., чеканенных Карлом Арагонским в качестве собственника Наварры.
Особое место занимает группа определений, относящихся к узам крови и, следовательно, соответствующих реальных, а иногда будущих прав владетеля на престол. Сюда относится уже сам титул наследника встречающийся на монетах английских королей, заявивших в период Столетней войны притязания на французский трон. Впрочем, надпись REX ANGLIE ЕТ HERES FRAN сIE 60 периодически подвергалась изменениям в зависимости от военной фортуны. Аналогичный оттенок имел и титул PRIMOGENITVS REGIS ANGLIE 6 1203 которым пользовался на монетах, чеканенных в Аквитании в 1362 1372 гг. Эдуард Черный принц, первородный сын короля Англии, подчеркивая тем самым свои надежды на престол. Зато во Франции положение первородного сына и преемника с XIV в. было связано с титулом дофина Прежде, с конца XII в., этот термин применялся в форме сOMES DALFINVS на монетах, чеканенных в Дофинэ графами д Альбон, таким способом выделявшими свой ро 107 Аспр. Левант. Орден св. Иоанна Иерусалимского на Родосе. Жан де Ластик, великий магистр 1437 1454
202.
2 12 Ч К П В Iч i n
204.
довой герб дельфина, представленного в поле штемпеля 204 С середины XIV в., после приобретения Дофинэ королем Франции, титул дофин получил ранг преемника на престоле, однако обычно он соединялся с титулом первородного PRIMOGENITVS REGIS 205 помещавшимся на монетах Дофинэ до конца Средневековья.
Некоторые другие правители тоже упоминали на монетах своих коронованных отцов для поднятия собственного престижа и в качестве свидетельства законности своего правления, особенно когда это могло возбуждать подозрения. Так что не без причины принц Тиры Амори, который в 1304 13 10 гг. узурпировал власть на Кипре, титуловал себя на чеканенных там монетах как сын короля Кипра и Иерусалима За 500 лет до этого другой узурпатор Гримоальд IV, правивший принципатом Беневент 806 8 17 называл себя подобным образом FILIVS ERMENRIсH сын Эрменриха К аналогичной титулатуре в XII XIII вв. обращались и некоторые германские владетели, упоминая на штемпеле имя отца. В XV в. это постоянно делали русские князья в соответствии с обязательным в России и доныне обычаем упоминания отчества как составной части личной идентификации, неразрывно связанной с именем. Таким образом, в последнем случае это не было особым обозначением положения или притязаний правителей, зато весьма выразительно эту роль исполняла надпись, помещенная на грошах, отчеканенных Сигизмундом Ягеллончиком как князем Гло говским 1503 1506 Правда, на аверсе он представлен как DVX GLOGOVIE 62 но одновременно на другой стороне как сын короля Польши КА ZIMIRI R egis POLONIE NATVS 63 169 95 На этот раз не возникало необходимости подчеркивать законность власти, однако, для польского королевича подтверждение его происхождения было, несомненно, более важным, чем формальный титул одного из силезских князей. Это был своего рода синоним титула Багрянородный дающего правителю свидетельство происхождения, которое не мог присвоить ни один узурпатор.
Этот обзор, хотя и далеко не полный, все же показывает размах терминологического диапазона, связанного с должностью правителя. Точность и однозначность этих терминов, в начале Средневековья довольно расплывчатые, позже становились более отточенными. Более определенной является титула тура духовных владетелей, чеканивших собственные монеты, хотя и здесь первоначально встречаются смежные формы и колебания. Папы, как в Риме, так и в Авиньоне, как правило, называются на монетах словом PAPA 206 чтобы только на рубеже XV XVI вв. ввести древнюю формулу PONTIFEX MAXIM VS 64 109 используемую доныне. Зато никогда не применялся оборот servus servorum Dei 65 постоянно присутствовавший в их документах. Епископы первоначально выступают в большинстве случаев под названием священника PRESVL 207 вместе с термином ARсHIPRESVL 66 126 использовавшимся на монетах архиепископа Реймсского в XI в. Как ис
Глава 1У власти не одно имя 2 13 109. Джулмо. Государство пап Италия. 1508 15 13
ключение уже в VIII в. архиепископ Кентерберийский назывался PONTIFEX, но и ARсHIEPISсOPVS. Однако титул епископа EPISсOPVS распространился на монетах только с XII в., иногда применявшийся вместе со светским титулом как EPISсOPVS ЕТ сOMES 67 на епископских монетах Туля и Ва чанса 208 в XIII XIV вв. Также с XII в. особенно в Германии, где монетное право монастырей было относительно сильно развито, распространяется аббатский титул ABBAS, ABBATISA. Кроме того, в районе Мааса на монетах Льежского епископства, чеканившихся с XII в. в разных городах, закрепился термин FREPOSITVS 68 обозначающий местных священников. Монеты из Аквилеи с XI в. постоянно несут титул местного епископа PATRIARсHA 69 209 АО а на епископских грошах Амбрена в Дофинэ в XIV в. использовался термин PASTOR 70 Как исключение появляется MINISTER 7 1в качестве титула, принятого в 12 17 г. архиепископом Кельнским Энгельбертом, а позднее термин ADMINISTRATOR, помещавшийся на грошах архиепископа Трирского Куно бон Фалькенштайн 1362 1388 который временно исполнял функцию управителя Кельнской метрополии. Последний титул встречается также на монетах
2 14 Раздач пятый. Зн а к и в iA i.ru
епископа Ниццы Бартоломея 1469 1472 как администратора епископства в Лозанне. Наконец, уже с XIII в. попадается надпись ELEсTVS 72 применявшаяся несколькими архиепископами Кельнскими и Магдебургскими, а также епископом Маастрихта на монетах, чеканенных в период перед утверждением их избрания. Представленные выше примеры показывают неукоснительное соблюдение соответствия епископской титулатуры требованиям канонического права, особенно на территории прирейнской Германии и Нидерландов. Оттуда же происходит термин POSTVLATVS 73 2 10 встречающийся на монетах Кельна и Утрехта, чеканенных епископами постулантами, который дал обиходное название целой группе золотых епископских монет конца XV в., именовавшихся в письменных текстах словами floreni postulati Однако здесь мы имеем дело не с почтением к терминологической и правовой точности, а, напротив, с предостережением перед неточностью экономической, поскольку эти монеты отличались слишком низким качеством драгоценного металла, и характерное слово в надписи облегчало их выявление.
Отдельной составной частью титулатуры, встречающейся главным образом на монетах раннего Средневековья, являются эпитеты, обозначающие не столько должность, сколько достоинства отдельных правителей. Они, как правило, применялись на монетах поздней Римской империи и по их образцу также на некоторых монетах государств преемников, прежде всего вестготами, королей которых обычно называют на штемпелях словами PIVS 74 2 11
и IVSTVS 75 272 иногда также FELIX 76 VIсTOR INсLITVS 77 Реже
подобные эпитеты встречаются и на монетах франков, обнаруживая свои аналоги в титулатуре, применявшейся в письменных документах, где, впрочем, они многочисленны и часто использовались в превосходной степени, как inviсtis simus piissimus 78 и т. п. Эпитет PIVS также функционировал на монетах каролингских государств, особенно в Италии, в X в. на денариях Оттона I наряду с вышеупомянутыми терминами MAGNVS 184 и PAсIFIсVS 186 Триенс. Испания. Королевство вестготов. Реккесвинт 653 672
2 1
Также слово INсLITVS время от времени появлялось еще в начале XI в. на польских денариях Болеслава Храброго 189 может, не без влияния терминологии, применявшейся тогда в Германии для определения иноземных правителей, которые находились в некоторой зависимости от императора. Таким образом, теперь этот эпитет определял не столько достоинства правителя, сколько его политический статус 79
В позднем Средневековье подобные эпитеты исчезают с монет, если не считать термина NOBILIS 80 на нескольких вестфальских стерлингах XIII XIV вв., определявшего общественное положение местных графов. Зато в этот период распространилась другая составная часть титулатуры, которая, несмотря на свою форму числительного, по сути стала аналогичным элементом, характеризующим особу данного правителя.
Порядковый номер, сопровождающий имя, впервые появился в форме слова TERTIVS 8 1на монетах Карла Толстого 88 1887 чеканенных в Меце, а потом на денариях Оттона III 996 1002 выпущенных в Павии. В обоих случаях это числительное было введено в состав императорской титулатуры с практической точки зрения, чтобы отличать правящих государей от их предшественников, носивших то же имя. Однако этот указатель применялся как исключение. Последующие государи, такие как Генрихи I, II, III, IV и V, а также другие правители с часто повторяющимися династическими именами не имели на своих монетах подобных обозначений, тем самым, может быть, создавая некоторые трудности тогдашним пользователям монет и доставляя еще больше хлопот современным исследователям, изучающим их эмиссии. Только в XII в. обычай обозначения порядкового номера правителя стал распространяться сначала на монетах королей Сицилии Роже II, Вильгельма II и последующих, а как исключение нс итальянских денариях Конрада III 38 52 как SEсVNDVS 82 кроме того, на папских монетах Пасхалия II 1099 8 и одного из льежских епископов. В XIII в. эти номера, обычно выражавшиеся словами, но иногда с помощью цифр, появляются на некоторых английских Генрих III венгерских Бела IV датских Вальдемар II монетах, в XIV в. на чешских, польских тевтонских, в XV в. на испанских и португальских, шотландских и французских эмиссиях, потом и в других странах, став постоянной составляющей, главным образом, королевской и папской титулатуры, но порой также владетелей лее низкого ранга.
По мере распространения и не только на штемпелях монет порядковый мер правителя стал приобретать новое значение. Из обозначения, служившего н идентификации особы, он превращается в своего рода эпитет престижного ккгактера, применявшийся и тогда, когда не возникало практической потребно е з различении государя и его тезок. Непосредственным свидетельством этого н менения стало появление только в первой половине XIV в. порядкового но ыга PRIMVS 83 который, со всей очевидностью, не мог иметь полноценного
2 16 1п я т ы ii. h i к н b j ас i и 2. Пражский грош. Чехия. Ян Люксембургский 13 10 1346
обоснования. Таким образом титуловал себя на чешских грошах и денариях Ян Люксембургский 1308 1346 273 2 и после него Карл 1346 1378 сегодня обычно называемый Четвертым из за его места в ряду императоров, потом Казимир Великий на краковских грошах, чеканенных в 1367 1370 гг. 138 и великий магистр Тевтонского ордена Винрих фон Книпроде 135 382 а также несколько его преемников, а как исключение Карл Роберт 1308 1342 на одном из венгерских денариев и князь Легницкий Вацлав на флоринах около 1345 г. Часть этих обозначений, особенно помещенных на чешских и польских грошах, несомненно, является результатом подражания пражским грошам Вацлава II 1278 1305 несущим надпись WENсEZLAVS SEсVNDVS 735 69 однако, другая часть имеет исключительно престижный характер, быть может, подсказанный тогдашней историографией, которая, вводя порядковые номера для одноименных правителей, одновременно придала им свойство прозвищ, тем более ценных, что они ставили на одну ступень как императоров, так и королей и владетелей, подлежащих почетной нумерации.
Иначе рассматривались лишь порядковые номера правителей, присутствующие на монетах Генуи в XIV XV вв. Они относились не к имени, а к очередной смене дожей, правивших республикой с 1339 г. и обозначавшихся на штемпелях как DVX PRIMVS, SEсVNDVS и т. д., а потом только при помощи цифр вплоть до DVX XXXI в конце XV в. 3 Этот способ обозначения, применявшийся вплоть до недавнего времени, в том числе по отношению к епископам и владельцам майората, подчеркивал скорее учреждение, чем персону и может именно поэтому, несмотря на достоинство однозначности, не распространился в титулатуре правителей, заботившихся, прежде всего, о славе собственного имени.
Аналогичным образом этой славе мог служить и оборот ЕТ сETERA 84 помещавшийся в конце титулатуры. Впервые он появился на венгерских монетах Людовика Великого в 1346 135 1гг. в форме сокращения ЕТС после названий
I Mi e n r у 2 ii a f t h H H 2 3. Дженовино. Италия. Республика Генуя, дож Симоне Бокканегра 1356 1363
главных стран, в которых правил этот король Венгрии, Далмации, Хорватии. Это завершение перечня, вызванное недостатком места на штемпеле для перечисления остальных владений, было принято последующими венгерскими королями, со времени Владислава III Варненчика 1434 1444 развернутое в полную форму ЕТ сETERA, стоявшую уже сразу после названия Венгрии, так что остальные, хотя и многочисленные, но трудные для написания названия земель опускались. Со второй половины XIV в. эта же формула выступает на монетах Падуи в правление Франческо да Каррара 1355 1388 а несколько позднее и в других северо итальянских городах в эпоху Синьории, когда правитель города таким способом сообщал, что объем его верховной власти не ограничивается только данным местом. В новое время подобную формулу охотно присвоили и лругие, часто мелкие правители, иногда таким образом компенсируя отсутствие реальных владений и находя в сокращении ЕТС дополнение и украшение своей титулатуры.
Титулатура средневековых европейских правителей, хотя развитая и не лишенная украшений, была сурова и скромна по сравнению с титулами, помещавшимися на штемпели восточных монет с древности и до Нового времени. Из богатого перечня цветистых интитуляционных формул стоит привести несколько характерных примеров. Так, на северо индийских монетах в правление династии Гупта IV V вв. правитель это царь царей несокрушимой мощи, который защитив свою землю, завоевывает небо или Луна среди царей, храбрый, как лев, слава которого далеко расходится, непобедимый на земле, покоряет небо На персидских монетах эпохи Сасанидов III VI вв. читаем Почитатель Ормузда, божественный Артаксеркс, царь царей Ирана, небесный росток богов или Хосров, тот, кто сеет страх в мире На грузинских монетах XII XIII вв. Царица великая, величие мира и религии, Тамара, дочь Георгия, поклонника Мессии, да возвеличит Бог его победы да возвеличит Бог славу ее, да удлинит ее тень и утвердит благоденствие или Царица царей и цариц, величие мира, царства и религии, Русудан, дочь Тамары, поклонница Мессии, ла возвысит Бог победы его 85 Эти примеры можно умножить, черпая их
2 I S PdJс.i n.H rum x l 1К J i n ru
также и в других восточных странах. Эпиграфический характер штемпеля мусульманских монет особенно благоприятствовал увековечиванию на них довольно обширных титулов, которые, впрочем, оставались далеко позади по сравнению с интитуляцией, применявшейся в документах, особенно турецких. Характерной чертой значительной части этих надписей является введение в титулатуру, наряду с фиксацией реального положения, также и пожеланий на будущее, представляющих собой своеобразное заклятие Да будет Кавад счастливым Да растет имя Хосрова Город Тбилиси, да сделает его Бог процветающим 86 Этот мотив, типичный для культуры и ментальности людей Востока, на средневековых европейских монетах практически вообще не был представлен. Своеобразную прививку ориентальной интитуляционной фразеологии представляют собой лишь древнееврейские легенды на польских монетах Мешко III, содержащие пожелания и благословения для князя Священник Мешко, да продлятся
дни его Благословение и благополучие и т. п. Некоторой аналогией этих заклятий является и римская формула MVLTOS ANNOS или PER MVLTOS AN NOS 87 применявшаяся на некоторых византийских монетах до IX в. и выражавшая пожелание императору долгих лет жизни. Этому обороту обычно предшествовало сокращение РА Perpetuus Augustus 88 в котором также содержалось пожелание правителю вечного благополучия. В Западной Римской империи это же пожелание приобрело форму Imperator Semper Augustus 89 но на штемпели монет было введено только Фридрихом I Барбароссой 52 90 4 иногда в виде сокращения ISA. Однако в целом роль заклятий, которые должны были обеспечить правителю всяческое благополучие, на монетах средневековой Европы исполняли обороты и цитаты религиозного содержания, не входившие в состав титулов и не являвшиеся непосредственными признаками их власти.
5 зктеат. СРИ. Фридрих I Барбаросса 52 90
Глава 2. Кесарево кесарю, королевское королю
Не менее разнородными, чем титулатура, и не уступающие богатством содержания, значительно более сложными с точки зрения заключенной в них информации, были внешние признаки, служившие для отличия правителя от простых смертных и определения его места в соответствующей иерархической лестнице. Это были знаки разного рода созданные специально инсигнии вроде церемониальных
одежд, оружие, и некоторые другие обычные предметы, в определенных условиях приобретавшие смысл символа и индикатора общественного ранга. Все они были связаны с особой самого государя, который для обозначения своего положения был обязан держать в руках, носить на голове, набрасывать на плечи соответствующие атрибуты, при этом используя жесты, соответствующие программе данной ситуации.
Этот великий театр власти, частично литургического характера, на штемпелях монет получил бесчисленные воплощения, причем некоторые его атрибуты особенно выделились в позднем Средневековье и превратились в самостоятельные символы, функционировавшие уже без связи с изображением правителя. Однако исходной точкой обычно была вся совокупность инсигний и одежд, в которой государь являлся своим подданным, утверждая в них уверенность в его особом положении, харизме и величии.
Основным облачением правителей всех времен, а особенно в Средние века и Новое время, был военный костюм, подчеркивавший их функцию воина и вождя. Начав с повседневного внешнего вида, соответствовавшего настоящему рыцарскому снаряжению, он постепенно, с периода позднего Средневековья, приобретал все более символический и демонстративный характер через парадные доспехи и шлемы эпохи Ренессанса и барокко до реальных или воображаемых мундиров монархов в XIX XX вв., которые они до сего дня используют по торжественным случаям и, в том числе, как самый подходящий костюм лля изображения на портретах, фотографиях, почтовых марках и монетах. Такой наряд, сам по себе еще не являющийся признаком власти, тем не менее, был одним из типичных ее атрибутов, связанных с одной из двух наиболее архаичных властных функций, обязанностями военного вождя, и не требовал специального обоснования, являясь облачением достойным и характерным для правителей всех уровней. Функция правителя как священника была более разнообразной и имела всевозможные обозначения.
Военное облачение, прежде всего шлем и панцирь, неоднократно было представлено на монетах Римской империи как убор императоров, хотя часто они выступали и в других одеждах, соответствующих их должностям, принятым в римской системе власти. Изображение, представляющее бюст правителя в украшенном панцире, со щитом на плече и в шлеме с плюмажем на голове, было воспринято ранневизантийскими монетами 25 и от них монетами западных варварских королевств, особенно остготскими. Зато в самой Византии образ императора военачальника уже в VI в. был заменен изображением пмператора первосвященника. Только как исключение на нескольких монетах раклия 6 10 64 1представлена вся фигура императора в короткой солдатской одежде. Однако это изображение является памятным, тесно связанным с победоносной войной против персов в 628 629 гг., увенчавшейся отвоеванием Святого Креста. Время от времени подобные сюжеты будут встречаться l dr t i l K с L d p e i iU h i i ip P k l jXi U nikOL h j lw jtu
2 2 0 d ih ьЯ гЧЫ l ih h J.U К. ТЧ
и в следующие столетия, особенно на монетах Константина IX Мономаха 1042 1055 и Исаака I Комнина 1057 1059 Правда, император представлен на них в короне, панцире и короткой тунике, с наброшенным на плечи солдатским плащом, называемым сагион с мечом на боку либо в поднятой руке. Но последняя поза, представленная на одной из золотых монет Исаака 2 14 встретила враждебный прием в обществе, поскольку императора обвинили в том, что он больше доверяет себе, чем Господу. Эта критика склонила императора к тому, чтобы на следующей эмиссии, сохраняя тот же военный наряд, спрятать меч в ножны, а в правую руку взять лабарум 275 5 Это было 5. Номисма. Византия. Исаак I Комнин 1057 1059
ясным подтверждением того, что власть басилевса понималась, прежде всего, в сакральных категориях, и именно эта функция требовала выделения на монетах, в то время как его военное положение, в действительности часто решавшее вопрос о занятии престола, рассматривалось как второстепенное или даже постыдное. Во всяком случае, ни один из последующих императоров на своих монетах более не обращался к аргументу правителя военачальника, конечно, за исключением латинских захватчиков в первой половине XIII в., которых византийцы справедливо считали грубыми варварами. Только в конце XIV в. в Константинополе, а несколько ранее в Трапезундской империи, на короткое время появились монеты с изображением правителя верхом на коне, то есть в функции рыцаря 2 16 Однако этот мотив был позаимствован с монет турок сельджуков, к которым ранее попал из государств латинского Востока. Он является очевидным иноземным вкраплением в византийское монетное дело, в котором фигура конного воина была характерна только для некоторых святых Димитрия, Георгия, Евгения и даже архангела Михаила. На рассматриваемых монетах император обычно выступал в сопровождении кого нибудь из святых, таким образом как бы оправдывая свой нетипичный вид всадника и стремясь к его сакрализации. Впрочем, это уже был период значительного турецкого влияния, когда рушились прежние традиции Восточной империи, чтобы вскоре завершиться полной катастрофой.
i p lul Л. V A K f i P a i 22 1
В латинской Европе идея правителя военачальника не будила противоречий и не выдвигала сомнений в доктрине вероучения, по крайней мере с IX в., когда изображения правителей в виде воинов появляются и распространяются на монетах, а также на разных других объектах печатях, миниатюрах, тканях и т. д. Впрочем, ex definitione полководцем был каждый владетель, dux 90 а пластическим аналогом этого термина является именно фигура рыцаря в доспехах, пешая и особенно конная. Но и короли, несмотря на их священство, по крайней мере, не скрывают своего рыцарского убора, лишь дополняя его знаками своего достоинства.
Этот убор демонстрируют преимущественно центральноевропейские монеты XII в., представляющие фигуры чешских и польских князей, но главным образом немецких маркграфов, стоящих в кольчужных доспехах до колен, иногда стянутых поясом, часто также в шлемах, обычно горшковидных, и с треугольными или миндалевидными щитами в руках. Кольчуги обозначены точками или маленькими колечками, расположенными горизонтальными рядами. Иногда, преимущественно на брактеатах Альбрехта Медведя 24 70 и его преемников 6 четко видно, что кольчуга защищает плечи, а также шею и голову, образуя единое целое со шлемом. В таком наряде маркграфы не только стоят с оружием в руках, но и сидят на скамьях или на стенах замков, то есть рассматривая кольчугу как церемониальный наряд, демонстрируют себя в ней и верхом. Главным образом ландграфы Тюрингские 106 и Гессенские на брактеатах второй половины XII начала XIII в. представляют старательно и точно изображенные целиком доспехи и рыцарское снаряжение. Помимо кольчуги, закрывающей ландграфа до колен, спускающейся по бокам и заканчивающейся внизу свисающими цепочками, видны также шлем, шпоры, висящий на шее щит с оковкой, копье с прапорцем, прикрепленным к древку в нескольких старательно обозначенных местах, и все конское снаряжение, то есть седло с чепраком, стремя на стремянном ремне, узда и поводья, украшенный нагрудник, а в некоторых случаях также доспех, покрывающий шею или круп коня.
Другая серия таких изображений, не уступающая ни богатством деталей, ни художественными достоинствами аналогичным изображениям, известным по печатям и миниатюрам, происходит по преимуществу из тюрингских монетных дворов, в том числе из Вартбурга. Иногда эти изображения неверно трактуются как отражение сурового образа жизни в восточногерманских областях В действительности, напротив, мы имеем здесь одно из ценнейших произведений тогдашнего центра рыцарской культуры, каким в XII XIII вв. стал Вартбург место развития литературы, искусства и нравственности. Входящие в этот круг монеты, если еще не несли в мир образ турниров, то, во всяком случае, были вы222
Pj мятный. J h ik i i в. j iс i и
ражением осознанного рыцарского статуса местных ландграфов и его внешнего антуража, не требующего никаких дополнительных элементов для поднятия престижа этих правителей.
Во второй половине XIII в. к подобному, но уже более стилизованному мотиву обратилась в графстве Геннегау Маргарита Константинопольская 1244 1280 которая в Валансьене отчеканила монеты с изображением рыцаря, скачущего на коне, покрытом богатым капарасоном, с плюмажем на голове, защищенной наголовником, то есть опять в парадном турнирном снаряжении 277 Эти монеты получили обиходное название сavaliers рыцари а кроме того baudekins образованное именно от этого богатого конского капарасона, видимо, изготовленного из восточных тканей дамаст хотя некоторые утверждают, что это только игра слов, связанная с фамилией монетчика Клааса Декина, который и был создателем этих монет beaux Dekins красивые Декины Так или иначе, мотив конного рыцаря, тогда уже распространенный на печатях, появился и на монетах, которым позже подражали в разных странах. Дальнейшим воплощением этого мотива сто лет спустя стали золотые французские монеты Жана Доброго 1350 1364 обычно называемые франками. Они представляли государя в богатом доспехе, скачущего галопом на коне, также покрытом роскошным капарасоном и доспехом 144 76 Этот сюжет вскоре заимствовал на свои золотые монеты граф Фландрии Людовик Мальский 1346 1384 147 Впрочем, такие случаи довольно редки, поскольку обычно коронованные правители на своих монетах подчеркивали скорее харизматичность, чем воинственность, выделяя ее с помощью соответствующих инсигний и элементов наряда.
Церемониальный убор с чертами священства на штемпелях своих средневековых монет, приняв раньше остальных, дольше всех носили византийские императоры. Этот убор отчасти был связан с прежними римскими традициями, но прежде всего являлся выражением религиозной символики, которая сопровождала получение и исполнение императорской власти. Он состоял из двух главных одежд. Одной из них была хламида пурпурного цвета свободное одеяние, скрепленное на правом плече драгоценной фибулой. Возложение хламиды являлось ключевым моментом императорской коронации, с этого момента правитель принимал на себя власть над миром как наместник Иисуса Христа. Согласно произведению Константина VII Багрянородного De сeremoniis 9 1когда император благословлял народ, он делал это не рукой, а именно краем своей хламиды. Иногда правитель Восточной Римской империи надевал под хламиду длинную тунику, называемую дивитисий. Хотя оба эти одеяния бывают обозначены на монетных изображениях, в значительной мере их заслоняет другая важная часть императорского церемониального наряда лор.
Лор представлял собой украшенную драгоценными камнями ткань, возлагаемую на хламиду, его можно сравнить с церковной ризой он также заключал в себе чисто религиозную символику, поскольку воплощал могильный саван 1h t 1а л h f j K d A W j L a p i L h e i h h h j p o l
Христа, а богатый орнамент должен был символизировать Воскрешение. Первоначально лор имел вид длинного широкого пояса, и способ его ношения был весьма сложным один его конец свисал спереди, на уровне щиколоток императора, потом пояс шел через правое плечо, далее под тем же плечом наискось на левое плечо, наискось по спине и вокруг талии и, наконец, свободно свисал через левое предплечье 2 18 С IX в. этот убор подвергся некоторому упрощению, и на монетах он по необходимости представлен схематично, но выразительно, как один из главных символов императорской власти 153, 183
Византийский императорский наряд более или менее точно был воспринят правителями соседних с Восточной Римской империей государств и тех, что находились под ее влиянием, если не политическим, то культурным. Подобным басилевсу образом представляют себя на своих монетах и печатях норманнские короли Сицилии, начиная с Роже II 30 54 потом болгарские цари с Ивана II Асеня 12 18 124 1сербские короли в XIII XIV вв., отчасти также венецианские дожи с начала XIII в., а потом и боснийские баны. Однако не всегда образец брался непосредственно из Византии. Значительная часть монет, чеканившихся на Балканах, представляла собой реплику эмиссий не Восточной Римской империи, а уже венецианских грошей, передававших вторично и со значительными изменениями первоначальный образ правителя в церемониальных одеждах. Ближе всего к прототипу стояли некоторые болгарские и сербские монеты, особенно связанные с принятием королями Рашки 92 императорского титула и поэтому демонстрирующие соответствующие внешние знаки этого достоинства, без изменений позаимствованные у Византии. Таким образом, эти реплики являются выразительным свидетельством двух взаимно противоположных течений с одной стороны, они отражают упадок политического влияния Восточной Римской империи, которая уже была не в состоянии воспрепятствовать возникновению соседних империй стремившихся воспринять ее наследство и присвоить права на титулы, инсигнии и одеяния басилев сов с другой стороны, они свидетельствуют о все еще жизнеспособной силе византийской культуры и традиций империи, поддерживаемых Палеологами вопреки все более ухудшающейся политической и экономической ситуации з Византии.
В латинской Европе византийский образец имел только опосредованное и малозаметное влияние на изображения правителей, представленных на монетных штемпелях зато в некоторых случаях напрямую обращались к римским образцам в соответствии с концепцией возрожденной Западной империи. Впрочем, эти примеры не многочисленны. К ним относится, главным образом, изображение Карла Великого, помещенное на его денариях, чеканившихся в Италии после императорской коронации 800 г. Оно представляет бюст правителя, одетого в хламиду, скрепленную на правом плече большой фибулой и уложенную складками на груди, в лавровом венке на голове образец, несомненно, был
224 i l l А И L i
взят с римских денариев периода поздней империи 26, 28 Это одеяние является пластическим аналогом сопровождающей данное изображение надписи KAROLVS IMP erator AVG ustus 93 однако, в противоположность церемониальному убору, использовавшемуся восточными императорами, оно не передает реального одеяния Карла Великого, который и в торжественных случаях носил франкскую одежду. По словам его биографа, иноземную же одежду, даже самую красивую, он презирал и никогда не соглашался надевать ее. Лишь однажды, в Риме, по просьбе папы Адриана, и потом еще по просьбе его преемника Льва он облачился в длинную до колен тунику и греческую хламиду, а также обул сделанные по римскому обычаю башмаки 1Тем не менее, единственное прижизненное изображение Карла Великого, каким являются именно штемпели рассматриваемых денариев, представляет его в этом древнеримском уборе, тем самым давая свидетельство роли монеты в качестве носителя символики власти и политической программы.
Несколько лет спустя тем же римским нарядом воспользовался Людовик Благочестивый 8 14 840 на репрезентационных золотых и серебряных монетах, отчеканенных в Дорестаде 2 19 7 Несомненно, и теперь это была 7. Денарий. Франция. 8 19 822
сознательная, впрочем, не единственная связь с имперской идеологией однако, впоследствии он начал избегать этих мотивов, несмотря на то, что традиции Im perium Romanum 94 продолжали эксплуатироваться. Римский наряд на украшенной монете Генриха I Птицелова 9 19 936 220 кажется, не содержит намеков на права имперского наследия, зато преемники этого короля, которые такие замыслы имели и по своему реализовали, Оттоны I, II, III на своих монетах не обращались к этой модели изображения правителя, несмотря на то, что в других случаях охотно возрождали особенно Оттон III 983 1002 разные элементы римской символики и литургии власти. Правда, на некоторых их монетах и, особенно, денариях императоров следующей Салической династии
Einhard. Zyсie Karola Wielkiego 46 rozdz. 23 Цит. по Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Гл. 23 Историки эпохи Каролингов. Указ. соч. С. 26.
I uiea Кесарево кесарю королевское ко, илю 225 8. Пенни. Англия. 1023 1029 9. Денарий плането. Италия. После 1236 г.
можно рассмотреть следы этой скрепленной на правом плече хламиды, однако она не являлась подчеркнутой, символической частью их наряда. Аналогичный мотив, тоже почерпнутый с каких то римских образцов, возможно, как раз с найденных монет, встречается на многочисленных англосаксонских пенни с эпохи Эдгара I 959 975 и особенно на монетах Этельреда II 978 10 16 22 8 а впоследствии и на подражаниях им, распространившихся в Северной и Центральной Европе. Конечно, в этих стилизованных штемпелях нет никаких оснований видеть сознательные намеки на римскую традицию и тем более связанную с ней программу. Только спустя два столетия к образу римского императора явно и намеренно обратится вновь император Фридрих II 1220 1250 представив себя в лавровом венке и хламиде на своих золотых августалисах, отчеканенных на Сицилии 123 и на грошах, выпущенных в Бергамо 222 9
Шире распространился наброшенный на плечи плащ, отмеченный на изображениях разных правителей, помещавшихся на монетах уже с начала XI в. В отличие от римской хламиды он был либо свободно наброшен, либо скреплен, но не на плече, а симметрично под шеей, с помощью четко обозначенной фибулы. Один из первых примеров такого наряда дают польские монеты Болеслава Храброго с кириллической надписью, отчеканенные около 10 15 1020 гг. 67 Происхождение этих штемпелей не ясно, но, несомненно, что они содержат иконографические мотивы, заимствованные с Востока, хотя ни на древнерусских, ни на византийских монетах подобное одеяние правителя не встречается. Зато
222.
226 P.l и i n
обращает на себя внимание тот факт, что на Руси в то же самое время в богатых плащах, шитых золотой нитью, выступали вожди призывавшихся варяжских дружин, как об этом сообщает Повесть временных лет описывающая под 1024 г. князя Якуна Хакона прибывшего в Новгород на помощь Ярославу Мудрому 95 Из текста следует, что это был плащ парадного характера, являющийся принадлежностью правителя и, как можно предположить, византийского происхождения. Трудно сказать, связано ли изображение на монете Болеслава Храброго с образцами, известными на Руси, или же оно передает реальный праздничный наряд польского князя, но сама постановка этих вопросов представляется допустимой.
В следующем столетии парадные плащи правителей появляются все чаще, прежде всего на немецких монетах. Например, на некоторых своих брактеатах Альбрехт Медведь на упомянутой выше кольчуге имеет плащ, свободно наброшенный на плечи или же скрепленный под шеей большой фибулой. Он, несомненно, подбит горностаями, как показывают четко обозначенные на его внутренней стороне крапинки, представляющие отдельные шкурки. В таком же плаще на одном из брактеатов предстает и жена маркграфа София, а чтобы не было сомнений в качестве ее накидки, с одной стороны внизу она отогнута, деликатно демонстрируя те же крапинки горностаи 223 Правда, в данном случае, это еще не королевский плащ орнат 96 сакрального и инсигнационного характера, а только парадный драгоценный плащ символ, поднимающий маркграфа над статусом обычного рыцаря, выражаемом самим доспехом, и помещающий его в категорию правителей.
В подобных плащах, но уже без обозначения материала, из которого они выполнены, выступают позднейшие маркграфы Бранденбургские и Майсенские, ландграфы Тюрингские и Гессенские, а также некоторые другие территориальные владетели и, наконец, естественно сам император. С середины XII в. он обычно носит длинный плащ, скрепленный под шеей и накинутый, особенно у первых Штауфенов, на длинную тунику, богато украшенную поперечными полосами. Иногда плащ имеет такой же орнамент, как и туника, образуя вместе с ней характерный комплект императорского убора. Здесь плащ уже приобретает характер инсигнии, связанный с ритуалом королевского помазания. Это одеяние не лишено связи со священническими одеждами, с одной стороны, и с византийской традицией с другой. В конце XIII в. в церемониальном плаще, подбитом горностаями, выступает на штемпелях дукатов и венецианский дож, а несколько позднее, главным образом в XIV в., французские короли на своих золотых монетах представляют себя в длинных коронационных плащах, порой богато украшенных 224 Эти плащи имели четко определенное символическое значение, связанное с изображением Вселенной и ролью правителя в обличье Бога, подобно знаменитому коронационному звездному плащу императора Генриха II 10 14 По сути это уже было одеяние сакрального характера, в кото
L l d b i l к t L l h e n о А Л Л Ш K t J jW U i iс h O с K O p O J O
ром правитель с момента коронации входил в круг помазанников Божьих и являлся обозначением не столько его власти, сколько сверхъестественного достоинства подобного тому, какое уже восемь столетий демонстрировали византийские императоры. Подчеркивание этого смысла именно на штемпелях золотых монет усиливало престиж государя, еще раз соединяя обратной связью понятия величия и золота.
По сравнению с разнообразным, изменяющимся во времени и неодинаковым на разных территориях нарядом светских правителей, духовные лица, представленные на штемпелях средневековых монет, гораздо монотоннее. До конца XI в. изображался почти исключительно бюст или одна голова, чаще всего без головного убора 225, 229 120 Однако вскоре появилась и вся фигура епископа или аббата, обычно в традиционном одеянии, почти не менявшемся на протяже 120. Денарий. Нидерланды. Епископство Утрехт. Бернольд 1027 1054
нии Средних веков и по сути сохранившемся до сего дня в виде литургических одежд. Епископ, представленный in pontifiсabilis 97 как правило, одет в длинное, касающееся земли облачение, на которое иногда наложена каппа 98 иногда на груди обозначена стола 99 или архиепископский паллий 100 705, 106, 226 Несколько раз на денариях из Страсбурга и Халле рядом с епископом изображался стоящий перед ним дьякон, одетый в далматику 10 1и с манипулом 102 одеяние, встречающееся также на многочисленных штемпелях, представляющих св. Стефана, имевшего сан дьякона. Иногда епископы имеют четко обозначенный шазюбль 103 и держат в руках развернутую ленту с надписью PAX VOBIS 104 также являющуюся обозначением их достоинства, поскольку духовные лица более низкого ранга могли использовать только формулу pax vo bisсum 105 Но наиболее характерной и одновременно изменчивой во времени частью их одеяния была митра, до XIII в. по преимуществу двурогая 705, 06,227 а позже обычной формы, сохранишейся по сей день.
Головной убор является особым знаком достоинства и власти, как светской, так и духовной, и требует отдельного рассмотрения. К наиболее ранним инсигниям, украшавшим головы правителей на штемпелях средневековых монет, относится лавровый венок, традиционный символ победы, в древности яв
227.
228
лявшийся почти постоянным атрибутом как правителей, так и богов его часто держит Виктория, вручая своему избраннику. В Средневековье этот венок появился как один из элементов античного наследия, к которому обращались, прежде всего, императоры, стремившиеся соединиться с древней Римской империей. Так, с лавровом венком на голове изображались на своих монетах Карл Великий 26 и Людовик Благочестивый 772, 2 19 7 время от времени Генрих I Птицелов 220 императоры Оттон I и особенно Оттон III и, наконец, после долгого перерыва император Фридрих II который, впрочем, и благодаря другим элементам одеяний представлял себя римским императором. Все эти монеты, по видимому, подражали штемпелям соответствующих античных монет, которые иногда даже удается точно назвать. Зато ни один из средневековых правителей, представивших себя на монетах в этих, содержащих явный намек, лаврах, не использовал лавровых венков в роли настоящих инсигний или символических украшений, впрочем, труднодоступных за пределами средиземноморского региона.
Однако, возможно, на начальном этапе формирования символики средневековых монархий лавровый венок имел шансы утвердиться не только в роли посредника, передающего античные традиции, но и как эмблема власти, полностью адаптированная к современным условиям. На это указывают золотые монеты Людовика Благочестивого 8 14 840 отчеканенные, видимо, в Аахене и несущие на аверсе голову императора в венке, а на реверсе сам венок с крестом в середине, окруженный надписью MVNVS DIVINVM 106 772 Эта надпись может относиться как к кресту, так и к венку, что более правдоподобно, являющемуся даром Божьим во всяком случае, она содержит несомненный намек на римскую традицию обожествления императора, называвшегося даром богов munus deorum в соответствии с еще более ранними восточными образцами. На эту римскую традицию указывает и сам внешний вид штемпеля, заимствованный с античных монет. В условиях христианской монархии этот харизматический характер власти, конечно, должен был быть выражен несколько иначе, не через обожествление персоны, но через божественное происхождение ее достоинства. Поэтому надпись MVNVS DIVINVM может являться аналогом формулы DEI GRATIA 107 37, 98 14 или MISERIсORDIA DEI 108 228 которая в том же IX в. была принята на монетах позднейших Каролингов, а вскоре заимствована и другими христианскими государями.
Лавровый венок, использованный на наиболее репрезентативных монетах Людовика Благочестивого как символ харизматического достоинства императора, представляет собой первое самостоятельное изображение главной инсигнии власти на монетном штемпеле, долгое время не имевшее аналогов, поскольку аналогичный рисунок короны появляется только в XI в. и то спорадически, а распространяется лишь в XIII XIV вв. Вопреки внешнему сходству это были совершенно независимые друг от друга символы с отдельным генезисом, по
скольку даже листья лавра никогда не становились ни одной из частей короны, каковыми были, например, лилии или, реже, розы, или даже листья сельдерея. Олин только Ян Люксембургский, разыскивая в Италии легендарную железную корону в конце концов приказал сделать ее для себя заново именно в виде лаврового венка, вероятно, обнаружив в этой форме наилучшую связь с требуемой имперской традицией. Эту корону использовали последующие Люксембурги вплоть до императора Сигизмунда 14 19 1437 но отражения в их монетной иконографии она не нашла.
Некоторой аналогией лавровому венку являлся розовый венец, довольно редкий символ власти, тем не менее, несколько раз представленный на монетах. Он украшает голову правителя на подражаниях английским стерлингам эстер линам, чеканенным во Фландрии на рубеже XIII XIV вв., которые благодаря этому признаку получили обиходное название rosarii 229 Несколько позднее в подобном венце был представлен граф Фландрский Людовик II 1346 1384 а также английский наместник в Гиени Эдуард, прозванный Черным Принцем 1362 1376 В Брабанте в конце XIV в. венец из роз был возложен сверху на гербовый щит на штемпелях грошей, по этой причине получивших название Roosenbeсken 109 230 Однако символика этой инсигнии не совсем понятна. Известно, что в Германии розовый венок являлся знаком судьи, так что, может быть, в приведенных примерах, особенно на фландрских монетах, он имел аналогичный смысл. Тем не менее, эта аналогия не является доводом ведь лавровый венок украшал не только королей, но и поэтов, что, конечно, не свидетельствует о соответствующих талантах правителей, если только само их желание быть изображенными в лаврах не считать поэзией власти.
На римских монетах, особенно в период поздней империи, лавровые венки, украшающие головы правителей, часто уступают место диадемам, то есть лентам, гладким или украшенным жемчужинами, розетками или иного рода орнаментами, и обычно завязанными сзади таким образом, чтобы два конца свободно спадали на шею. В Средневековье различные диадемы использовались правителями разного уровня и при разных обстоятельствах, начиная с императоров и кончая герцогами князьями, но на монетах они не были особо представлены. Только в варварских королевствах в VI VII вв. у остготов, вестготов и франков 16, 96 потом у англосаксов 27 диадемы являлись частым инсигнационным мотивом зато в более поздние столетия они встречались скорее как исключение на головах некоторых императоров в XI в., реже у других правителей. Голова в диадеме, представленная на одном из квартников князя Глоговского в начале XIV в., несомненно, является результатом использования в качестве образца какой нибудь античной геммы, а не сознательным обращением к этому символу власти, поскольку в условиях Средних веков диадема не восприняла функции всем известной и признанной инсигнии. Достаточно вспомнить всякие сомнения и разнородные мнения, которые вызвал жест Оттона III, возложившего свою
229.
2 3 0 l i i f с h i л IS h U 1I I
диадему на голову Болеслава Храброго во время Гнезненского съезда. Независимо от истинной символики этого жеста, почерпнутого, вероятно, из византийской традиции, он воспринимался позднейшими историографами как акт коронации, хотя в общественном сознании развитого Средневековья только королевская или императорская корона выражала всю полноту власти, служа наиболее ярким, репрезентативным и характерным ее признаком.
Среди инсигний власти корона занимает исключительное место. Нелегко найти другой предмет, являющийся знаком достоинства, о котором бы столь же много говорилось и писалось, который столь же часто изображали и который столь же глубоко и устойчиво вошел в общественное сознание, укоренился в языке, пластике и символике как Средневековья, так и последующих эпох, до сего дня сохранив свою ценность. Также и на монетах изображение короны относится к наиболее частым, то в качестве украшения головы правителя, то как самостоятельный мотив штемпеля, благодаря которому целый ряд денежных единиц носил, а некоторые до сих пор носят ее название.
Эти изображения, разные по своей форме, выражали и разный смысл, но чаще всего являлись пластическим синонимом титулов правителей гех или imperator позднее также самого понятия королевства regnum и даже политико правовой концепции сorona regni 0 в конце Средневековья появившейся преимущественно в Центральной Европе. Корону носят и чисто геральдические субституты правителей львы, орлы, иногда разные чудовища с сомнительной символической ролью. Изображение короны на штемпелях тогдашних монет могло являться мотивом, лишенным характерного для нее значения и применявшимся в роли монетного знака, например, в Буде, некоторое время во Флоренции, или вообще орнаментом. Наконец, корона представляет собой атрибут святых, особенно мучеников, как символ обретения ими Царства Небесного. Однако в этой роли она редко появляется на монетах, но иногда упоминается в надписях, как на денарии XI в. из Сен Кантена в графстве Вер мандуа, где фигуру св. Квинтина, правда, представленного без короны, сопровождает надпись MARTIR сORONATVS 23 1Случалось, что само слово корона встречалось, хотя и в аналогичном контексте, но в совершенно ином значении, как на епископских денариях XI в. в Льеже, на которых надпись сORONA S LANTB erti 2 вопреки очевидному, относится не к мученичеству святого патрона, убитого в 706 г., а к большому подвесному канделябру, установленному на льежском кафедральном соборе епископом Дитвином 1048 1075
Несмотря на свое название, воспринятое в латинской версии почти всеми европейскими странами, средневековая корона не вела свою родословную напрямую от римских венков и не была связана с традициями инсигний Римской империи. Лишь в III в. на денариях, называемых ныне антонианами, голову императора украшает лучевая корона, тем не менее, являющаяся подражанием не тогдашним императорским инсигниям, а заимствованным атрибутом бога НепоKссi lpiO,
n.0pO.Г и н л k с u i p e e o ir U.n ОС о р а л о 2 3 1
бедимого Солнца Sol Inviсtus культ которого как раз активно распространялся в Риме. Зато значительно богаче традиция корон, представленных на монетах древнего Востока и прежде всего в Иране, правители которого уже со времен Ахеменидов носили на голове инсигнальные уборы весьма разнообразных форм. В том числе это были зубчатые обручи, при Аршакидах также полукруглые, богато украшенные тиары, иногда в виде шлемов и даже капюшоны, покрывающие всю голову и имеющие довольно близкие аналогии с башлыками, до недавних пор использовавшимися в Средней Азии и Восточной Европе. Наконец, весьма развитые и украшенные короны на головах Сасанидов являются уже непосредственным связующим звеном между античной традицией и ранним Средневековьем.
В средневековой Европе изображение правителя в короне раньше всего появилось на византийских монетах Тиберия II 578 582 232 12 1Оно заменило прежнее изображение с диадемой или шлемом с плюмажем, хотя в VII в. последнее еще возвратится на монеты некоторых императоров, подчеркивавших свою военную власть. Зато корона относилась к гражданским и, прежде всего,
232. 12 1Сол ид. Византия. Ираклий I 6 10 64 1
к сакральным символам власти и императорского достоинства. Однако она имела относительно простую и скромную форму в виде дугообразного головного убора, увенчанного посредине крестом и снабженного, хотя и не всегда, свисающими по бокам цепочками pendilia являющимися элементом, позаимствованным от императорской диадемы, завязанной на затылке и завершающейся ниспадающими лентами. На монетах басилевсов изображения такого рода корон сохранялись безо всяких изменений вплоть до падения Империи 1453 порой приобретая несколько иную форму, похожую на треугольник, или лишаясь крестика, особенно при Палеологах. Зато более пышными были короны басилисс, причем не только правящих, но и выступающих на штемпеле лишь в роли супруги императора. Их короны подобны императорским, но обычно имеют в верхней части, по обеим сторонам креста, большие треугольные выступы, словно листья, клинья или иные украшения. Наиболее богато выглядят короны, в которых представлены стоящие рядом сестры Зоя и Феодора, на золотых монетах, чеканенных l a сa п я т ы й i l l а к и н. iaс i и
в 1042 г. Эти короны со многими украшенными лучами, по видимому, не имеют точных аналогов в византийской иконографии инсигний. Может быть, таким образом багрянородные дамы подчеркивали свое положение единственных наследниц престола, либо это было тщеславие престарелых, но амбициозных правительниц, или выражение придворной лести. Во всяком случае, по этим штемпелям трудно предположить, что они принадлежали двум ненавидевшим друг друга сестрам, чье совместное бездарное правление продолжалось всего два месяца.
В XIII XIV вв. византийский тип короны вместе с другими элементами императорского наряда был точно воспринят монетами болгарских царей, а отчасти также сербскими монетами. Зато в латинской Европе сформировался иной тип, только опосредованно связанный с образцами Восточной Римской империи, конечно, если не считать помещавшихся на них еще в VI в. изображений самих восточных императоров как формальных монетных сюзеренов, более или менее верно скопированных с оригинальных византийских монет.
Изображения собственно королевской или императорской короны в принципе можно проследить на западноевропейских монетах с X в., раньше всего на головах англосаксонских или германских правителей, потом и в других странах. Формы этих корон весьма разнообразны открытые и закрытые, двух и трехчастные, округлые, треугольные или трапециевидные, иногда увенчанные крестом, иногда снабженные несколькими, обычно тремя зубцами, превратившимися позднее в лилии и трилистники, иногда украшенные точками, вероятно, представляющими драгоценные камни или жемчужины и т. п. Часть из них сходна с изображениями корон, известным по другим пластическим представлениям X XII вв., которые также демонстрируют значительное разнообразие форм. Тем не менее, трудно обосновать попытки увидеть в них реальные инсиг нии, использовавшиеся соответствующими правителями. Например, немецкие монеты с изображениями королей и императоров X XI вв. дают до двух десятков разных форм корон, представленных на их головах 233,234 122, 123 и при этом ни одна не выказывает сходства с сохранившейся доныне императорской короной Оттона I и его преемников. Только в паре случаев, особенно на денариях 122. Денарий. СРИ. После 1009 10 10
I A o с Н w. к
линным образцом, хотя и не слишком умело 123 Следует также помнить, что особенно в Германии, в условиях децентрализованного монетного дела, многие резчики штемпелей, работавшие в малых мастерских, никогда не имели случая увидеть подлинные инсигнии и по необходимости представляли корону на голове правителя или руководствуясь случайными пластическими образцами, или силой своего воображения. С другой стороны, некоторые правители имели несколько корон, использовавшихся по разным случаям. В XII в. у императора их было, кажется, девять, в том числе одна из павлиньих перьев.
На форму корон, представленных на монетах, видимо, влияли и соображения престижа. Например, на чешском денарии Владислава II 40 74 представлена сцена вручения Фридрихом Барбароссой этому князю королевской короны 5 5 что, как известно, имело место в 58 г. в награду за помощь, оказанную чешским князем императору во время похода на Польшу. Эта корона изображена более крупной и украшенной, чем та, что красуется на голове императора, и, видимо, не передает внешнего вида инсигнии Владислава, хотя автор штемпеля мог знать ее по собственным наблюдениям. Определенный реализм можно предполагать в изображении польской короны на королевских монетах Болеслава II Смелого 1058 1079 170 98 Она состоит из трех закругленных пластин с точками посредине, напоминающими, хотя и в значительно упрощенном виде, декорированные драгоценными камнями пластинки императорской короны Оттона I, может быть, ставшей прототипом для некоторых королевских корон.
Особенно большое разнообразие и своеобразный стиль отличают короны скандинавских, главным образом датских правителей, представленные на монетах XI XII вв. Авторы этих изображений показали много изобретательности, украшая головы своих королей уборами разной формы полукруглыми, трапециевидными, треугольными и т. д., в целом с обозначенными обручами, на которых точки или шарики должны были изображать драгоценные камни. Возможно, они не имеют никакой связи с подлинными инсигниями. К концу XII в. эти короны часто демонстрируют большое сходство с митрами епископов, представленными
2 3 4 i i
на другой стороне тех же монет, становясь как бы символом равноценности светских и духовных правителей Дании.
Отдельную специфическую группу образуют украшения голов правителей в форме лучевидно расположенных прутьев, завершающихся маленькими шариками. Они встречаются в конце X и в первой половине XI в. на английских, ирландских и скандинавских, а также на некоторых чешских и моравских монетах. Это украшение, напоминающее индейский убор из перьев, действительно считается короной из птичьих, преимущественно павлиньих перьев, известной по средневековым письменным источникам, а также по нескольким более ранним византийским памятникам иконографии. Так, анонимное сообщение XI XII вв. об императорских коронах упоминает среди прочих корону из павлиньих перьев добавляя, что тот, кто ее носит, возвышен над всеми, ибо как птица взлетает вверх, так и император получает наивысшую власть над всем, что находится под небом. Подобную корону из оправленных в золото павлиньих перьев папа Урбан III в 86 г. отослал английскому королю Генриху II для его сына, правившего Ирландией, в знак подтверждения его власти. Даже сам папа в начале XIV в. носил какую то диадему с павлиньими перьями. Упомянутые иконографические материалы свидетельствуют также об использовании в Византии подобных корон из перьев Юстинианом I и императрицей Софьей, женой Юстина II. Несмотря на эти аналогии, связь всех рассмотренных изображений на монетах именно с такой перьевой короной не является обязательной, особенно там, где эти штемпели подражают иностранным монетам. Однако в некоторых случаях, действительно, приходится считаться с такой возможностью, например, в Моравии, где нумизматические памятники XI в., наряду с позднейшими геральдическими материалами, по видимому, указывают на традицию использования правителями подобной короны, может, со времени Великоморавской державы IX в В отличие от собственно золотой короны со сложной сакральной символикой, такой венец из перьев, по видимому, был, прежде всего, украшением и выражением великолепия и гордости правителя, к чему только в случае необходимости экстренно дописывались идеологические обоснования. В Моравии это украшение являлось, быть может, действительным выражением независимости этой области, в том числе в рамках государства Пржемысловичей, и как таковое встречается не только на головах или в руках князей, но и как самостоятельный мотив штемпеля, помещенный в поле одного из денариев Бржети слава I как князя Моравского 10 19 1020 1034 055 235, 236 Но это уже только пережитки. Следующим их этапом, по видимому, станут плюмажи из павлиньих перьев на шлемах государей и рыцарей, которые найдут свое отражение в геральдике, а также на печатях и штемпелях монет позднего Средневековья.
В XIII в. изображения корон на монетах подвергаются значительной унификации и схематизации. Преобладание получает открытая готическая корона с тремя цветовидными зубцами, из которых два крайних слегка отклонены 135
в стороны. Вплоть до XV в. такие короны можно увидеть на головах королей, представленных на монетах большинства тогдашних европейских государств, Англии, Шотландии, Португалии, Кастилии, Леона, Франции, Германии, Сицилийского королевства, Венгрии, Чехии, Польши, скандинавских стран, а также Сербии и латинских королевств на Востоке. Существующая между ними разница довольно незначительна, только в некоторых случаях она может отражать индивидуальные черты инсигний, находящихся в разных странах, и, как известно, все таки различавшихся своим внешним видом. Например, в королевствах Пиренейского полуострова короны имеют самые высокие по сравнению с остальными цветовидные зубцы, а в Шотландии обозначены прямыми, параллельно расположенными лучами. Однако это скорее лишь разные схемы. Аналогичные готические короны на позднесредневековых монетах носят некоторые святые и, особенно, Дева Мария, изображаемая как Царица Небесная. От этой схемы явно отличается только императорская корона, закрытая сверху одной или двумя перекрещенными дугами и в верхней точке увенчанная крестом, или же в виде треугольника. Такого рода корона встречается относительно редко, представляя собой особое выделение достоинства императорской власти. Например, Карл IV 1346 1378 на золотых чешских монетах, чеканенных перед императорской коронацией, состоявшейся в 1355 г., носит открытую корону, после этой даты сменяет ее на закрытую 44 хотя в действительности по прежнему пользуется открытой готической короной. С другой стороны, известно, что английские короли до конца XIV в. имели наряду с открытыми коронами и дугообразно закрытые, чего, однако, не обозначали на своих монетах вплоть до 1489 г., когда начали чеканить золотые соверены, точно скопированные с несколько более ранних нидерландских имперских монет, представляющих правителя в величии с закрытой императорской короной на голове. В этом случае имело место уже не отражение настоящих инсигний, а реплика императорского символа власти, связанная с формированием именно в это время концепции английского imperium воплощением которого и являлся правитель, созданный точно по образцу императора. В конце XVI в. и в других странах закрытая корона становится выражением полной суверенности короля, в своем королевстве равного императору постепенно, хотя и с некоторым опозданием, проникшей на монетные штемпели. В числе этих стран находится и Польша, где закрытая корона впервые появилась уже на печати Яна Ольбрахта в 1492 г., на монеты же попала только при Сигизмунде I Старом в 1528 г. 46 наверное, в результате антиимператорской политической демонстрации, каковой явилось принятие вассальной присяги от Пруссии в 1525 г.
В более поздний период Средневековья корона, как уже говорилось, становится мотивом, часто встречающимся на штемпелях как самостоятельный символ королевской власти или даже как субститут понятия королевства государства. Время от времени этот мотив появлялся и ранее впервые на страсбургских де
236 U I
нариях Генриха II еще как короля 1002 10 14 но только в XIII в. распространился на немецкие и силезские брактеаты, в Чехии и Норвегии с середины столетия также во Франции, а потом и в других странах. Однако не всегда мотив короны связан с королевским достоинством правителя, отчеканившего данные монеты, как о том свидетельствуют хотя бы брактеаты силезских князей или брак теат епископа Констанца с изображением двух корон и надписью сHRONA, впрочем, породившем различные интерпретации. С начала XIV в. корона заняла особое место на чешских монетах пражских грошах 735, 273 69, 2 и парвусах 136 став постоянным иконографическим мотивом, заменившим изображение персоны правителя и сохранившимся здесь почти без изменений вплоть до XVI в. Такое же место занимала корона и на польских монетах, введенная на денарии Владислава Локетка 1306 1333, король с 1320 г. еще перед его коронацией 237 а потом присутствовавшая на разного рода монетах вплоть до XVI в. Ее схематичная форма, только время от времени точно воспроизводившаяся с чешских монет, подвергалась незначительным изменениям, заключавшимся в постепенном соединении цветовидных зубцов в единое целое. На рубеже XV XVI вв. появилось и трехмерное изображение, показывающее как бы снизу весь ободок, подобно тому, как это уже сто лет имело место на французских монетах 238 При Сигизмунде I корона на польских монетах получила уже упоминавшуюся форму, закрытую сверху одной или несколькими дугами.
Наконец, своеобразным родом короны является папская тиара в своем позднесредневековом виде, когда она приобрела вид трех корон, помещенных одна под другой. Ранее, с XI в., тиара имела форму конической митры, которая только при Бонифации XIII 1294 1303 стала гораздо выше и по этой причине была усилена металлическими обручами, в дальнейшем развившимися в три короны. Папские монеты Авиньонского периода 1308 1378 и более поздние отразили этот поступательный процесс. Раньше всего тиара появилась на монетах Климента V 1305 13 14 представляющих папу в остроконечной, конической митре с обручем снизу, напоминающим узкую тулью шляпы, и еще без следов дополнительных обручей 239 На флоринах Иоанна XXII, чеканившихся с 1322 г., тиара выступает как маленький монетный знак, помещенный рядом с именем св. Иоанна Крестителя. Пока это по прежнему традиционная коническая митра с одним только обручем у основания, однако увенчанная наверху шариком и снабженная двумя свисающими лентами инфулами Митра этого же типа, но без шарика наверху, находится в поле монет Урбана V 1362 1370 и только при Григории XI 1370 1378 приобретает два четко обозначенных дополнительных обруча, превратившихся в три короны на монетах, отчеканенных около 1375 г. 240 Последний мотив уже преобладает на монетах антипапы Климента VII 1378 1394 но только в начале XV в. распространяется как постоянный элемент папских монет, хотя в виде исключения еще при Николае V 1447 1455 встречается прежний тип митры с тремя поперечными обручами.
t
Эти колебания, а также довольно значительное запаздывание изображения тиары на монетах по сравнению с истинным внешним видом папской инсигнии показывают, что мотив трех корон, происходящий от технической конструкции тиары, очень медленно приобретал символическое значение, которое ему было приписано только вторично. Королевские короны без малого пять столетий господствовали над митрой первосвященника, являясь основным обозначением папского достоинства и в обиходном языке единственным определением слова тиара которое, на самом деле, гораздо старше. Уже в Библии оно обозначало головной убор Аарона как священника Исх. 28 37 3 и первоначально не имело ничего общего с тройной короной. Этот термин также использовался для обозначения закрытого головного убора некоторых восточных правителей и даже для короны византийских императоров, в то время как папскую инсиг нию в XI XII вв. называли фригий regnum митра.
Только в XIV в. утвердился термин triregnum до сего дня сохранившийся в итальянском языке, а также тиара в значении тройной короны Несмотря на то, что в 1965 г. Павел VI отказался от ношения таким образом понимаемой тиары, а его преемники не пользовались ей даже во время торжественных въездов, она доныне остается повсеместно применяемой папской эмблемой, внешний вид которой не изменился с XV в.
Еще более устойчивой инсигнией церковной власти является епископская митра, тоже претерпевшая определенную эволюцию. Она появляется на монетах как головной убор епископов и архиепископов с XII в., поскольку ранее их, как правило, представляли на штемпелях с непокрытой головой. Также, как и на других изображениях того времени, чаще всего это была двурогая митра mitra biсornis показывающая анфас две симметричные верхушки, символизирующие Ветхий и Новый Завет. С такой митрой изображены на штемпелях своих монет, например, епископы Каменя Поморского 227 и датских диоцезов, архиепископы Майнца 105, 106 Кёльна и другие. Однако с середины XII в. начинает распространяться митра треугольного типа, правда, еще составленная из двух частей, но расположенных, если смотреть опять же спереди, на одной оси, так что две ее верхушки, первоначально еще видимые, вскоре полностью закрываются одна другой. На митрах этого типа обычно обозначены полоски с нашитыми жемчужинами, бегущие по низу и вертикально через середину. С началаХ в. митры встречаются на штемпелях монет не только как головной убор, но и как самостоятельный символ власти, использовавшийся главным образом в землях, находившихся под верховной властью епископа, в том числе на чеканенных в Нысе кварт никах епископов Вроцлавских 24 1или на денариях епископов Каменьских, чеканенных в Колобжеге 242 В обоих случаях это было выражением не столько церковного сана, сколько светской власти епископа. Как и корона, митра благодаря своей харизматической сути доминировала над обычной светской митрой княжеской шапкой
242.
238 u r i с i d T rm, iu i n n t u r n
Изображение митры шапки как инсигнии светского некоронованного правителя на средневековых монетах встречается довольно редко и в форме значительно менее выраженной, чем корона или епископская митра. В конце X в. она появляется на монетах русских князей в виде головного убора, может быть, в подражание коронам византийских императоров и, видимо, не связывается с какими либо реальными инсигниями. В конце XI и в XII в. некоторые чешские князья также надевали подобные головные уборы. Они имели округлую или коническую форму, часто с обозначенной лентой по нижнему краю или посредине, тем самым напоминая позднейший тип епископской митры. Иногда они снабжены свисающими по обеим сторонам подвесками в подражание то ли пен диллиям императорских корон, то ли епископским инфулам. Эти детали свидетельствуют о том, что форма инсигнального головного убора некоронованных правителей еще не установилась. Только в XIII в. в Центральной Европе сформировался характерный тип княжеской митры шапки двучленный, вдавленной посредине, хорошо известный особенно в Силезии по миниатюрам и надгробным скульптурам. На монетах такую шапку носит только Генрих III Глоговский на одном из своих квартников начала XIV в. 243 а в дальнейшем ее надевают представленные на силезских монетах святые патроны св. Ядвига 244я, 124 и св. Вацлав, прежде довольствовавшиеся нимбом, а теперь подчеркивающие свое 124. Грош. Силезия. Герцогство Бриг Лигниц Волау. Фридрих II 1505 1547
княжеское происхождение. Митра другого рода, может быть, связанная с фригийским колпаком, отмечена с конца XIV в. на штемпелях венецианских дукатов как устойчивая деталь церемониального одеяния дожа, в котором он стоит на коленях перед св. Марком. Она имеет особую форму, характеризующуюся высоко поднятым задним рогом, и богато украшена жемчугом 75 Однако эта митра никогда не выступала на венецианских монетах как самостоятельный мотив штемпеля, символизирующий правителя или государство. Наконец, в середине XIV в., тоже только спорадически на австрийских денариях появляется эрцгер
K с u l f W к о р о л е k K A O P O i 239 125. Полугульдинер. Эрцгерцогство Австрия. 1484 126. Пфенниг. СРИ. Бавария. Герцогство Верхний Пфальц. 1376 1379
погская митра Габсбургов в форме шапки, увенчанной крестом и окруженной диадемой в виде короны, на голове правителя 125 Одновременно на штемпелях регенсбургских монет присутствуют баварские герцоги в шапках с широкими полями 245 126 Яркой иллюстрацией инсигнальной роли такого головного убора именно в альпийских странах является легенда о Вильгельме Телле, согласно которой шапка, поднятая на высоком древке, должна символизировать императорскую власть. Однако на монетах примеры подобных знаков достоинства относительно немногочисленны, потому что в это время светские правители изображались по преимуществу с обнаженной головой или же в шлеме, являвшимся одновременно частью их рыцарского снаряжения и особенно на исходе Средневековья элементом инсигний.
Шлем на голове правителя часто встречается на монетах поздней Римской империи и на ранних византийских монетах, а также на монетах остготов и в некоторых иных варварских королевствах. Обычно это был украшенный шлем, ча
245. 1jriW l i J
сто особенно в Византии снабженный плюмажем и порой представляющий собой нечто вроде шапки из металлических полос, использовавшейся вождями германских племен и лучше всего изображенной на фоллисах Теодагада 534 536 246 Такого рода шлемы, скорее инсигнального, чем боевого предназначения, не были восприняты позднейшими изображениями на средневековых монетах, на которых с X в. правители представлены в шлемах по форме близких к тем, что повсеместно использовались рыцарями данной эпохи. К ним относятся главным образом конические, островерхие шлемы на головах английских 227 8 и датских королей, выразительно представленные на монетах первой половины XI в. и имеющие близкие аналоги, в том числе и на немного более позднем ковре из Байо. Подобные конические шлемы на своих монетах XII XIII вв. носят некоторые чешские и польские князья 247 127 иногда ландграфы Тюринг ские и Гессенские, маркграфы Бранденбургские и др. С середины XIII в. боевые шлемы такого рода исчезают, зато на монетах появляются шлемы как самостоятельные символы власти, но иной формы более схематичные и геральдические.
Такие шлемы в большом количестве встречаются в Центральной Европе. Их значительную коллекцию дают силезские монеты, брактеаты и квартники 248 128 на которых отмечено несколько типов геральдических шлемов, например, представленный анфас, с буйволиными рогами, украшенными флажками, или с перекрещенным плюмажем типичный для
Владислав II Изгнанник 38 46 128. Квартник. Силезия. Княжество Вроцлав. ГенрихУ 1290 1296 или Генрих VI 13 335
князей Свидницких или представленный в профиль, с плюмажем из шести или семи павлиньих перьев и т. д. Последние изображения дополняет поясняющая надпись GALEA DVсIS BOLKONIS 4 249 или GALEA DVсVM SLESIE 5 129 Подобное описание встречается полвека спустя в Милане на золотых монетах Барнабы Висконти 1354 1383 представляющих полный геральдический шлем, увенчанный крылом, обозначенным в легенде словом сIMERIVS 130 то есть уже не сам шлем, как в Силезии, а его навершие, нашлемное украшение, определяет суть знака. Иные шлемы символы отмечены на монетах раз
I L i h t I L l J h SO с i J pW y k J il 2 4 29. Квартник. Силезия. Княжество Свидница. Болько II 1326 1343 130. Флорин. Италия. Герцогство Милан. Барнаба Висконти 1354 1385 13 1Грош. Венгрия. Карл Роберт 1308 1342
ных стран, по преимуществу в XIV в. В Венгрии это был анжуйский шлем, увенчанный страусиной головой, который ввел на свои монеты Карл Роберт 13 1в княжестве Валашском шлем, на котором сидит орел с обращенной назад го озой 250 132 в Сербии и Боснии шлем, увенчанный розеткой 777, 257 Х может, под византийским влиянием а в Нюрнберге на городских монетах ем, над которым видна собачья голова герб бургграфов, впрочем, куплен
242 P u d i j п я т ы й Рш л и к к т
250.
ный ими в 13 17 г. за 36 марок серебра. Понятно, что эти шлемы уже имеют немного общего с настоящим рыцарским снаряжением, хотя и повторяют основную форму боевых или турнирных шлемов. Особый пример использования шлема дают фландрские золотые монеты и гроши Людовика II Мальского 1346 1384 представляющие сидящего льва, которому на голову надет графский горшковид ный шлем с богатым нашлемником 252 133 Из за этого он получил обиходное название botdrager носящий горшок и еще в XV в. оставался объектом подражания в соседних странах, конечно, с соответствующей заменой нашлемника, поскольку геральдический шлем являлся выражением как социального статуса, так и династической или даже персональной идентификации правителей, вводивших его на штемпели монет в качестве одного из знаков своей власти. 132. Денар. Княжество Валахия. Влад II Дракул 1447 1456 133. Ботдрегер. Нидерланды. Герцогство Гелдерн. 136 37 1
Более многочисленными и разнородными были предметы, которые правители держали в руках как символы своего достоинства и функций. В отличие от головного убора, представлявшего собой главным образом знак, определяющий ранг данного правителя, находящиеся в руках инсигнии могли символизировать объект или объем осуществлявшейся им власти, определяли не только достоинство, но и функцию, указывали на принадлежащую ему компетенцию. Одновременно здесь имело место и размывание границ между предметом ин сигнального характера и обиходным, особенно если это было оружие с другой стороны, в руки правителя не раз вкладывались атрибуты, не имеющие никакого инсигнального значения, а исполнявшие роль временных символов. Поскольку чаще всего такие предметы правитель держал и в одной, и в обеих руках, их количество было больше, и они встречаются в разных сочетаниях.
252. и г n i К е с а р е в о к с с 1р ю 1С 1ралев 1h u e к о 0 о А Ю 243
Основной ручной инсигнией, считавшейся знаком власти и принадлежавшей, подобно короне, прежде всего правителям помазанникам, являлся скипетр, символ верховной власти, известный в разные эпохи и приобретший весьма разнообразные формы. На средневековых монетах его раньше всего гг ли держать византийские императоры, первоначально в форме жезла с орлом газерху, восприняв напрямую от римской консульской инсигнии sсipio 6 5 начале VII в. орел был заменен крестом, с тех пор ставшим основным навер шием византийских скипетров, впрочем, представляемым в разных вариантах. имеются скипетры короткие и длинные, кресты одинарные, двойные или зиле буквы X, иногда украшенные дополнительными пе г гкрестиями или жемчужинами, а также снабженные обрам гнием в форме охватывающей крест лиры, в виде трилистника или цветка. В IX в. этот скипетр приобретает форму апекса 7 являющегося вариантом лабарума знамен о знака. Имевший короткое древко, он представлял со типичный знак власти византийских императоров, хотя не имел аналога среди реально использовавшихся ими тнгний.
В Западной и Центральной Европе многих коронован правителей тоже представляют со скипетром, формы эрого весьма разнообразны. Относительно редкий в на е Средневековья, он чаще стал появляться с X в. Напри г на англосаксонских монетах, начиная с Этельреда II 10 16 скипетр первоначально увенчивался чаще всего н гмя. потом четырьмя точками 22 8 но также имел шедшие в форме креста, лилии или в виде украшенной го
Эти формы конкурировали и смешивались между собой, не претерпе п з метной эволюции. В больших количествах аналогичные скипетры встре j ijb и на датских монетах XI XII в. Зато они относительно редки в других н нах. В Германии их держат некоторые короли 253 4 но также и неко нэзанные правители 134 Только с концаXII в. скипетр становится посто ь м императорским атрибутом, часто в форме креста или лилии. Во второй вине XIII в. эти же инсигнии обычно держат в руках французские короли, XIV в. длинный скипетр, чаще всего увенчанный лилией 254 но иногда тим навершием, уже относится к основному инсигнальному комплексу ли не всех европейских королей. В Польше его представляют монеты Вла тва Локетка 1320 1333 и Казимира Великого 1333 1370 255 135 шие изображения государей в величии, причем первый из них держит ски т в правой, а второй в левой руке такую же неопределенность демон нтгуют правители и в других странах, хотя преобладает обычай держать ски 7 в леснице.
253. 134. Брактеат. СРИ. Аббатство Кведяинбург. Беатриса II 38 60
244 h i h i. l i A I I I 1
256. 135. Квартник коронный. Польша. Казимир III 1333 1370
Несмотря на значительное распространение в роли знака власти, скипетр никогда не использовался на штемпелях средневековых монет в ранге ее самостоятельного символа, как это было с короной и некоторыми другими инсигниями. Правда, грамота монетному двору императора Сигизмунда Люксембургского от 14 18 г. предписывает чеканку золотых гульденов, представляющих на одной стороне королевский скипетр и державу с крестом 1однако, в действительности эти штемпели несут только державу, в то время как мотив навершия скипетра стал лишь орнаментом. Всего один раз эта инсигния явилась элементом настолько характерным, что дала обиходное название самым крупным французским золотым монетам Филиппа IV в 1296 г., на которых представлен король в величии с длинным скипетром в вытянутой руке, floreni ad sсeptrum 8 или regales ad massam 9 а сегодня masse d or 120 256 несмотря на то, что это слово уже утратило свое первоначальное значение и ошибочно связывается с массивностью самих монет.
Следующей, чаще всего изображаемой инсигнией власти был шар, державшийся в руке, первоначально называвшийся сфера или глоб 12 1а с начала II тысячелетия, по преимуществу, яблоко 122 Этот атрибут присутствует на монетах римских императоров начиная с Августа 27 г. до н. э. 14 г. не говоря уже о его старших предшественниках в иконографии правителей и божеств Греции и Древнего Востока. В течение первых веков нашей эры этот шар обычно являлся подставкой для фигурки Виктории, несущей венок, и выражал власть императоров над кругом земным orbis terrarum отождествляемым с властью над всем миром. В IV в. на византийских монетах фигура Виктории была заменена изображением креста, и в этой форме инсигния сохранялась без особых изменений полтора тысячелетия, и до сего дня используется как один из символов королевского достоинства. Монетные штемпели наряду с другими, менее многочисленными иконографическими памятниками, сыграли не последнюю роль в процессе передачи этой формы на протяжении столь долгого времени,
Jesse W. Quellenbuсh Op. сit 9 1N 2 18, 5. d i d A k L j p с
поскольку ни в Римской империи, ни даже в Византии данная инсигния в действительности не использовалась. Императоров только изображали с державой в руке, однако в реальности они никогда не брали ее в руку, так что она не была в точном значении этого слова инсигнией власти, regalium, а скорее эмблемой, символизирующей их верховную власть. По образцу восточных римских императоров с державой изображался архангел Михаил на византийских монетах VI в. и беневентских IX в., что, по видимому, указывает на то, что смысл этого символа в данный период уже был не вполне ясен. Само создание в XI в. названия яблока pomum, malum для обозначения этой эмблемы свидетельствует об утрате понимания его изначальной символики. Однако именно тогда, в правление Генриха II 1002 1024 впервые появилось яблоко инсигния но образцу более ранних изображений, с тех пор вошедшее в состав инсигналь ного комплекса императоров, вслед за ними королей, а порой даже правителей более низкого ранга, которые едва ли не исключительно использовали его именно для изображения на монетных штемпелях. В противоположность ко поне и скипетру яблоко все же не приобрело функции всеобщего символа власти, не вошло в ее обиходное определение. В Средние века с ним связывалось содержание иного рода в начале XIII в. его наполняли пеплом, что должно было напоминать императору о бренности его власти. С другой стороны, яблоко стало также эмблемой Христа, как это показывают, например, штемпели гданьских монет XVI в., так что в этом случае возвращение к его первоначальной символике можно рассматривать как выражение власти над миром, произошедшее, вероятно, в рамках ренессансного восстановления ценности античных п онятий и знаков.
На монетах латинской Европы, не считая чеканенных в Италии по византийскому образцу, яблоко появлялось вместе с изображениями правителей в величии, сначала время от времени, потом как их постоянный атрибут. Самый ран нй пример дает немецкий денарий Генриха IV 1056 05 тогда еще короля, отчеканенный около 1070 г., но только со времен Фридриха Барбароссы 52 190 яблоко взятое в левую руку, навсегда вошло в иконографический репертуар немецких королей и императоров, изображаемых на штемпелях монет 4 на печатях. В других странах этот мотив поначалу встречается редко. Спорадически он появляется на датских монетах со времени Вальдемара I 57 82 в Чехии на королевских денариях Владислава II 58 82 и чаще в XIII в., в Венгрии с начала XIII в., а в конце XII в. в Армении 257 136
В Польше первый пример использования яблока дают денарии Владислава II 38 46 отчеканенные уже в начале его правления и представляющие князя в величии. Однако особенно выразительны с этой точки зрения монетные штемпели Болеслава IV Кудрявого 46 73 Они представляют фигуры двух князей, сидящих за столом и держащих вдвоем поднятый вверх шар, увенчанный не крестом, а другим, меньшего размера шаром 255 137 Эта сцена,
2 4 6 I i iс l v nы i к I и i к I I I 136. Двойной трам. Киликийская Армения. После 98 г.
Болеслав IV 46 73
вероятно, должна представлять совместное правление Болеслава и Мешко III. Подобным образом вместе держат шар на своих монетах некоторые римские императоры, такие как Траян 98 7 и Адриан 7 138 потом также Вален
тиниан II и Грациан 375 383 Правда, это весьма отдаленные аналогии, но не лишенные выразительности. Яблоко той же формы присутствует и на денариях Болеслава IV Кудрявого 46 73 другого типа, отчеканенных, по всей видимости, вскоре после принятия вассальной присяги в Кшышкове в 57 г. и изображающих императора Фридриха Барбароссу сидящим на троне 259 138 По видимому, в тот период значение этой ин сигнии было неустойчивым, по крайней мере, в землях Центральной Европы. Об этом же свидетельствуют разнообразные формы яблока которое в первой половине XIII в. на своих брактеатах держат чешские короли. Помимо яблока с крестом на них также встречается яблоко увенчанное лилией, и двойное яблоко вдобавок снабженное крестом, звездой, цветком или еще одним шариком, помещенным наверху. Однако это уже псевдоинсигнии, служащие скорее опознавательными знаками очередных эмиссий, чем отражением подлинных знаков власти.
В конце XIII или в начале XIV в. яблоко с крестом стало постоянным элементом изображения королей в величии на монетах значительной части Европы. Оно отмечено, в частности, на неаполитанских грошах Анжуйской династии, чеканившихся с 1266 г. 145 78 которые стали прототипом аналогичных изображений на венгерских монетах Карла Роберта и Людовика I, а также множе
i эльша. Около 54 64
L in e d к е с а р е в о к п а рю королевское к о р а г О 2 Г
ства подражаний, появившихся в восточной части средиземноморского бассейна. В свою очередь венгерские монеты стали образцом для изображения короля в величии, появившегося в Польше на дукатах Владислава Локетка и на квартниках Казимира Великого 255 135 Понятно, что это не было единственной причиной появления польского правителя с яблоком в руке, поскольку эта инсигния встречается на печатях типа в величии тех же королей и их преемников, а о самом факте его реального использования свидетельствуют регалии, обнаруженные в гробницах Казимира Великого и королевы Ядвиги 1384 1386 399 а также описания коронационного обряда польских королей. Обращает на себя внимание тот факт, что способ держания этой инсигнии на монетных изображениях по прежнему не был жестко установлен. На венгерских монетах король держит яблоко то в левой, то в правой руке на одних квартниках Казимира Великого рука с яблоком вытянута, на других, изготовленных, может быть, на другом монетном дворе, король держит яблоко у груди. Подобные различия встречаются и в изображениях печатей. В Венгрии яблоком снабдили фигуру св. Ла лислава, помещавшуюся на монеты со времени Людовика I 1342 1382 Однако этот святой патрон в другой руке держит не скипетр, как все современные короли, а топор на длинном топорище, являющийся его эмблемой 139 Таким образом, яблоко здесь представляло, наряду с короной на голове, главный символ его королевского достоинства. 139. Флорин. Венгрия. 1358 137 1
Зато яблоко не использовалось на изображениях французских королей з величии, которые, впрочем, появились на монетах лишь в конце XIII начале XIV в. 254 На них место этой инсигнии в левой руке правителя обычно занимает лилия или так называемая рука правосудия 123 260 140 По ви лимому, это является следствием независимости французской инсигнальной системы от императорского образца, столь сильно повлиявшим на монархии Южной, Центральной и Северной Европы, и производным от которого стало заимствование там именно яблока как знака верховной власти, а также символа независимости от императора. Этот мотив суверенности и равноправия
2 4 8 P a т е л п я т ы й i l l i k l l H i к i l l 140. Пеший франк. Франция. С 1365 г. 14 1Апфельгульден. СРИ. 14 10 1433
с империей, неоднократно декларировавшийся в королевствах названного региона, был выражением своеобразного комплекса по отношению к существовавшим или хотя бы теоретически возможным имперским притязаниям Non habemus сaesarem nisi regem Нет императора, кроме короля так здесь перефразировали слова Евангелия Яблоко же в руке короля было видимым выражением этой позиции.
Несмотря на тысячелетнюю традицию функционирования в роли символа власти, мотив яблока как самостоятельный элемент монетных штемпелей появился значительно позднее, чем изображения короны, только в XV в. В 14 18 г. император Сигизмунд Люксембургский ввел его на уже упоминавшиеся золотые монеты, по этой причине получившие название Apfelgulden 124 14 1и с переменным успехом реализовавшие попытку создания золотой имперской валюты, отдельной от эмиссий прочих территориальных владетелей на землях Священной Римской империи. Главным иконографическим мотивом этих гульденов было
l i i i e u 1с с l i p НО к си лрш уОрилст корплю 2 4 9
именно стилизованное яблоко с крестом, помещавшееся сначала на аверсе вместе с именем и титулом государя и понимаемое как субститут изображения императора. Позднее оно было перенесено на оборотную сторону, в то время как на лицевой находилась фигура правителя, видимо, представляющая собой более коммуникативное выражение идеи императорской власти. Потом мотив яблока появился на монетах нескольких городов Священной Римской империи и в XVI XVII вв. стал одним из чаще всего встречающихся изображений на территории Империи. Он также распространился в соседних странах, в том числе Польше со времени Сигизмунда III 1587 1632 как типичный признак монет стоимостью в полтора гроша, в обиходе называвшихся полтораками 26 42 Вписанное в это яблоко число 24 являлось знаком стоимости, уже ранее ис 142. Полтора гроша. Польша. 16 18
пользовавшимся на аналогичных грошах Империи, в просторечии называвшихся Apfelgrosсhen 125 и обозначало соотношение этих монет с талером, т. е. Уг4 з современной системе записи. Понятно, что это было традиционное число, которое уже не соответствовало реальному раскладу стоимостей, и вместе со схематичным изображением яблока оно являлось условным знаком, уже не свидетельствовавшим ни о стоимости драгоценного металла, ни даже о величии власти, выраженного символом идеи об управлении всем миром.
На некоторых средневековых монетах вместо скипетра или яблока этих наиболее распространенных инсигний власти встречаются другие, аналогичные атрибуты монаршего достоинства, однако, с ограниченной сферой использования. К ним относятся инсигнии, типичные для византийских правителей. Прежде всего, так называемая тарра полотняный плат, некогда являвшийся одним из признаков власти консула, с помощью которого он давал знак к началу состязаний. Восточные римские императоры держат ее поднятой в правой руке и сложенной в форме небольшого продолговатого предмета, подчеркивая тем самым свое положение в качестве преемников на должность консула. Вместе с угасанием этого титула в конце VII в. маппа была заменена другой ин сигнией похожей формы, называвшейся акакия. Это был мешочек пурпурного
250 J f I Ik H H i П 1
шелка, наполненный пылью, символизирующем смертность даже самых великих правителей, и перевязанный посредине платком, являющимся реликтом бывшей маппы. Таким образом, произошел переход от античной традиции к новой средневековой системе ценностей, дальнейшим выражением которой станут вышеупомянутые яблоки правителей, наполненные пеплом, по видимому, в подражание византийской акакии.
На монетных штемпелях этот переход иногда трудно уловить из за аналогичной формы и очень малых размеров обеих инсигний, представляемых, к тому же. только некоторыми императорами. Обычно акакия изображалась на штемпеле в форме двух шариков, видимых по обеим сторонам от сжатой ладони государя. Однако порой она приобретала вид простого валика, из за чего уподоблялась другому атрибуту императорской власти, каким являлся свиток пергамента, называемый volumen символизирующий Закон Божий или же Священное Писание 262 В византийской монетной иконографии этот мотив спорадически встречался уже с VI в., но распространился лишь в XI в., одновременно став частым атрибутом и представленного на штемпелях Христа. Это было одно из многих неслучайных совпадений в изображениях императора и Христа на византийских монетах, подчеркивавших роль басилевса как наместника Христа на земле.
В латинской Европе аналогичным знаком являлась открытая книга, обычно представляющая Евангелие и также появившаяся на монетных штемпелях с XI в. И здесь этот атрибут часто держал в руке Христос, но в отличие от Византии ни император Священной Римской империи, ни другие светские правители не пользовались этой инсигнией. Зато книга была частым атрибутом духовных лиц, особенно епископов и аббатов, не исключая настоятельниц женских монастырей, главным образом, аббатисс Кведлинбургских, которые обычно держали ее в поднятой левой руке. Это не была инсигния власти, но, возможно, наподобие византийского волюмена, символ наместничества Христова, осуществлявшегося на земле священниками, и прежде всего знак их статуса и ранга, являющийся своеобразным аналогом меча в руке светских правителей. Последние брали книгу в руки только тогда, когда выступали на монетных штемпелях в роли святых патронов, как, например, св. Вацлав на некоторых чешских денариях XII в., сжимавший, впрочем, в другой руке копье 263 Таким образом, по замыслу авторов этих монет соединялось и подчеркивалось двойное достоинство этого князя как правителя и как святого покровителя, причем книга выступала здесь не в качестве символа духовного статуса, а как пропуск на небо. В дальнейшем эта ее функция была ликвидирована, может быть, вместе с распространением грамотности и появлением не только литургических книг.
На немецких брактеатах XII в. неоднократно изображалась книга, лежащая на аналое перед читающим ее священником. Здесь она уже является принадлежностью литургического аппарата, представленной в своей прямой функции. Различием между символическим атрибутом и обыденным предметом часто К с с г Ь с ы K с i W h к п р а л а и L a с к и л ю 25 1
размыто. Вместо книги некоторые духовные лица могли держать и другие предметы, относящиеся к церковному имуществу, особенно потир, который в XII XIII вв. сжимают в руках несколько немецких епископов. Этот атрибут, представленный на монетах епископов Аугсбургских, правда, связывают с фактом открытия в 83 г. в могиле св. ъриха потира, считавшегося с тех пор местной реликвией, однако он встречается и в других диоцезах. С потиром, поднятым в правой руке, изображены епископы Наумбурга и Хильдесхайма, а в Базеле бюст епископа даже помещен между двумя потирами, таким образом, превращенными в символы. Некоторые духовные владетели держат в руке реликварий, что подчеркивает не столько их священнический сан, сколько местный культ святого патрона и роль епископа как хранителя его мощей. Впрочем, реликварии встречаются и как самостоятельные мотивы штемпеля, например, в Польше, где на денариях Болеслава Кудрявого виден реликварий с головой св. Войцеха 264 143 143. Денарий. Польша. Болеслав IV 46 73
а з Маастрихте в XII в. и в Льеже в XIII в. изображены ключи, обозначающие помилованный папой реликварий с цепями св. Петра. Сам ключ появляется в руках пгазителей, не только духовных, как, например, у епископов Аугсбурга на моне IX первой половины XIII в., но и светских, особенно маркграфов Бранденбург а также в роли самостоятельного знака на разных монетах, по преимуществу. силезских, померанских и французских. Таким образом, это были не только пючи св. Петра, открывающие Врата Небесные, но и другие, предназначенные для иных, более приземленных целей. Между тем символика ключа была весьма гмкой, находящей применение в разных обстоятельствах, впрочем, всегда связанных с темой доступа к широко понимаемой власти.
Наиболее однозначным и самым распространенным символом духовной власти. аналогом королевского скипетра в руке церковных иерархов был, прежде всего, посох 265 Этот знак достоинства епископов и аббатов, с XI в. постоянно использовавшийся ими как литургическая инсигния, в это же время появляется монетных штемпелях, став с тех пор одним из наиболее часто встречающихся т стивов. В этой роли посох выступает, прежде всего, на территории Священной нмской империи, где монетное право епископств и монастырей было распро о i
i zi
странено наиболее широко, но также и в других странах. Кроме того, он является весьма частым атрибутом, представленным на штемпелях святых патронов, значительную часть которых составляют именно святые епископы.
Форма посоха первоначально самая простая, совпадающая с традиционным пастушеским, с загнутым верхним концом, приспособленным для ловли овец, в XII XIII вв. развивается путем значительного усложнения верхнего крюка, которым уже не удалось бы поймать овцу, но который украшал и усиливал авторитет инсигнии. Также на древке появилась точка, изображающая nodus 126 В XII в. наряду с длинным посохом нередко встречается и короткий, который епископ держит наклонно за нижний конец древка, то есть наподобие королевского скипетра. Впрочем, аналогичная двойная форма длинной и короткой инсигнии известна по византийским монетам, представляющим правителей с крестом или с лабарумом, которые они держат или как хоругвь или как скипетр Видны также и другие различия в способе держания этого атрибута власти. Обычно епископ несет посох в правой руке, но перекладывает его в левую, если правую поднимает в благословляющем жесте, тем не менее, как исключение этот жест выполняется и левой рукой. Крюк посоха, как правило, повернут внутрь, но случается и наоборот. Иногда, особенно на южно германских монетах XIII в., встречаются епископы, держащие два посоха в обеих руках, то ли для более явного обозначения своей должности, то ли ради сохранения симметрии изображения.
Довольно рано посох выступает как самостоятельный мотив штемпеля, обозначающий епископскую монету. В этой роли он отмечен уже с середины XI в. на саксонских денариях, в XII в. на других немецких монетах, а также во Франции, где на денариях епископов Мо появляется посох, который держат две руки 266 и, кроме того, два посоха параллельно. Последний мотив известен по брактеатам епископов Констанца в XIII в., где неоднократно встречаются перекрещенные посохи, может быть, по примеру ключей св. Петра, ставшие с тех пор относительно частым символом епископской власти. В XIV в. они отмечены среди прочих на денариях епископов Каменьских, в то время как в Силезии епископы Вроцлавские обозначают свои квартники мотивом одного украшенного крюка 267 Несколько иное навершие посоха стало символом епископства, а потом и города Базель, с XIII в. оно постоянно присутствовало на чеканившихся там монетах 268 Наконец, в Дании, где в XII в. установился обычай снабжать монеты с одной стороны королевским штемпелем, а с другой епископским 269 Посох нередко являлся символом, замещавшим изображение духовного владетеля, подобно тому, как меч порой замещал изображение короля. Вследствие этого на несколько более позднем ютландском брактеате, который изготовлен только одним штемпелем, это совместное руководство датским монетным делом было выражено через его синтетический символ перекрещенные меч и посох. Аналогичным образом на монетах епископов ш и а O j i jL l lс in fi,4H iс H hO с 253
Дерптских с XIII в. меч был перекрещен с ключом св. Петра, выражая власть двойного характера в государстве ры царей меченосцев 270 144 распространявшуюся на небо и землю. Однако в целом оружие принадлежало к атрибутам светских властителей, которые часто и охотно использовали его в качестве характерного и убедительного символа своего верховенства. 144. Артмг. Ливония. Епископство Дерпт. Варфоломей 144 459
Глава 3. Оружие освященное
Оружие, представленное в символической или инсигнальной роли, относится часто встречающимся мотивам штемпелей средневековых монет и предстает как в виде атрибутов, которые держит правитель, так и в виде самостоятельных изображений. Прежде всего, это копье и меч, реже сабля, топор, кинжал, лук со стрелами. Двойная функция этих предметов, ибо они использовались всеми гынарями и воинами, не всегда позволяет определить, чем они являются в данном случае инсигнией власти, символом с иным значением, просто военным снаряжением. Но поскольку изображенные на штемпелях воины, как правило, нэелставляют персоны правителей, то и их вооружение приобретает особую вы газительность даже тогда, когда не обладает тем явным инсигнальным смыслом, оторый присущ коронационным мечам или копью св. Маврикия.
Копье относится к самым ранним и наиболее распространенным мотивам па гаинсигнального характера, представленным на средневековых монетах. В этой голи прежде оно уже выступало на многих античных монетах, особенно в пе гиод поздней Римской империи, а также на Востоке его держит правитель или, г еже, оно изображается вместе со щитом как самостоятельный мотив штемпеля. На ранних византийских монетах вплоть до конца VII в. копье присутствует как часть снаряжения императора, представленного в военном наряде 25 пока его не заменили сакральные облачения и инсигнии. Императоры Восточной Римской империи обычно держат его в правой руке, наклонно опирающимся на правое плечо таким образом, что древко находится за головой, реже наклонно пе гел собой. Несмотря на то, что в последующие годы это изображение исчезает, г э крайней мере, до XII в. копье сохраняло свою символическую роль как основ г н вид оружия правителя. Например, Анна Комнина, описывая в Алексиаде з генные походы своего отца, говорит о набегах кочевников, пока копье Алек ез и его многочисленные битвы совершенного их не уничтожили 1Тем не ме
270.
Anna Котпепа. Aleksjada Przelozyl О. Jurewiсz. Wroсlaw, 1972. Т. II 223 XIV, 8, 6 Цит. по Анна Комнина. Алексиада. СПб., 1996. Гл. XIV, 8. С. 396. 4 Р а зд е л и.чшын j i i л и в. 1к it
нее, византийские императоры, в XI в. выступавшие на монетах в военном наряде, уже держат в руках не копье, а меч, потому что, видимо, произошел какой то перенос этих символов. В раннем Средневековье в Западной Европе, особенно у германских племен, копье как знак власти имело множество нарративных свидетельств, которые, однако, не нашли отражения на монетах, если не считать еше более раннего изображения персонификации Германии с копьем в руке на римских денариях Адриана 7 138
В последующие столетия инсигнальные функции копья на Западе исчезли, зато в X в. как совершенно новый мотив появляется так называемое Святое Копье, которое со времени Генриха I Птицелова 9 19 936 входит в состав регалий немецких королей и существует до сих пор вместе с другими инсигниями, хранящимися в замковой сокровищнице в Вене. Но это копье, первоначально прел ставлявшее собой реликварий, в который был помещен гвоздь из Святого Креста и потому с XI в. само считавшееся реликвией как Копье св. Маврикия, хотя и многократно упоминалось в качестве одной из основных императорских ин сигний, тем не менее, не попало в этой роли на штемпели немецких монет. Зато оно нашло опосредованное отражение в Венгрии и Чехии, где под влиянием Священной Римской империи копье на некоторое время приобрело статус инсиг нии королевской власти.
Как известно, копию Святого Копья император Оттон III подарил Болеславу Храброму во время Гнезненского съезда 1000 г. за получение от польского князя руки св. Войцеха. Так что это был обмен реликвиями, правда, внешне не совсем равноценный, поскольку за подлинную реликвию Болеслав получал всего лишь копию, однако, по видимому, значение Святого Копья было столь велико, что даже его копия считалась объектом с полной символической ценностью. Тем не менее, эта копия, до сего дня хранящаяся в сокровищнице кафедрального собора в Кракове, не вошла в состав польских коронационных инсигний, несмотря на то, что, может быть, действительно играла какую то роль во время коронации Болеслава Храброго или Мешко II 1025 1034
Зато в Венгрии аналогичное копье приобрело более высокий статус. Тот же Оттон III передал Стефану I 997 1038 вероятно, в связи с его королевской коронацией в 1000 г. какие то фрагменты Святого Копья следовательно, уже настоящую реликвию которые должны были быть вставлены в собственное копье венгерского короля, и затем позволил Стефану всюду пользоваться этим Святым Копьем по императорскому обычаю. Эту инсигнальную роль венгерское копье исполняло в течение нескольких десятков лет, пока в 1044 г., во время военного похода Генриха III на помощь Петеру Орсеоло 127 оно не попало в немецкие руки и, отосланное папе в Рим, осталось там как реликвия. Именно это позолоченное копье короля lanсea regis deaurata как его называют современные хроники, представлено на самых ранних венгерских монетах, отчеканенных, видимо, сразу после 1000 г. Эти денарии на одной стороне несут изо мел Оружие oсeaniс иное
бражение храма, на другой изображение руки, держащей копье, снабженное прикрепленным ниже его наконечника прапорцем, в то время как круговая надпись LANсE A REGIS 128 прямо и однозначно определяет смысл этого рисунка 277 Прапорец, как свидетельствует современная иконография, имелся и на императорском Святом Копье, и, несомненно, по его образцу был заимствован в Венгрии. В любом случае рассматриваемые денарии св. Стефана несут одно из самых ранних изображений инсигний власти, представленных как самостоятельный мотив штемпеля. Обращает на себя внимание тот факт, что название этой инсигнии, LANсEA REGIS, даже заменило имя короля, которое вообще отсутствует на этой монете, а также то, что именно это копье, а не корона, было изображено в качестве мотива, характеризующего новоприобретенный королевский статус Стефана.
Аналогичный, хотя и менее выразительный пример изображения копья в роли инсигнии дают чешские денарии Братислава II 106 092 отчеканенные еще перед его королевской коронацией в 1086 г. Подобно венгерской монете они представляют руку, держащую копье, но без прапорца и без поясняющей надписи 272 145 Тем не менее, весьма вероятно, что здесь представлено настоящее хопье инсигния, которое Вратислав, поддерживавший императора Генриха IV, в 1080 г. отбил в сражении при Фларх з айме у его соперника антикороля Рудольфа Швабского. Это копье, некоторым образом соперничавшее с императорским Святым Копьем, видимо, также заключало в себе реликвию.
Во всяком случае, император позволил Братиславу носить его перед собой во время торжественных процессий как инсиг пню власти. Однако это был кратковременный эпизод, поскольку в XII в. взятое в сражении копье было заменено другой, аналогичной ин сигнией, а именно копьем св. Вацлава 273 146 Мотив руки, держащей копье, также исчезает с чешских монет, хотя и повторяется еще пару раз моравскими пнязьями там изображение князя с копьем в руке тоже встречается довольно часто до середины XII в., хотя нет оснований связывать его с конкретным инсиг пльным копьем. В Польше князь с копьем и щитом присутствует, как правило, на денариях Болеслава III Кривоустого 274 147 зато позже эпье заменит обычный прапорец.
Наконец, особо выдающееся место копье занимает на древнейших литовских монетах, чеканенных в Вильнюсе или Хакнасе в конце XIV в 148 Они представляют один наконечник, рядом с которым помещен крестик, обычно соприкасающийся с тулеёй. Эти монеты несут на другой стороне гусскую надпись ПЕЧАТЬ 68 36 а несколько позднее изо
272.
А
И
IS 45. Декаэ
273.
ж
hk Ьс тн.
В
W 146. Денара
274. 147 Денарий. Польша. Болеслав III 02
256 Ч Л I и н т ы 1i А У И 1У
бражение так называемых Колюмн 160 148 Этот мотив копья обычно трактуется как отражение типичного вооружения литовцев, упоминаемого в том числе Яном Длугошем 129 в описании Грюнвальдской битвы 14 10 г Но более правильным будет приписать данному копью некие символические функции из за его соединения со знаком креста, видимо, христианизирующим этот, несомненно, древний символ. С литовских монет он тоже вскоре исчезнет, уступив место изображению всадника, Погони, вооруженного уже мечом, а не копьем. Тем не менее, известно, что в XV в. копье исполняло определенную символическую и инсигнальную роль в русских княжествах, непосредственным свидетельством чего является украшенное церемониальное копье рогатина, ред. середины XV в., принадлежавшее великому князю Тверскому Борису Александровичу и ныне хранящееся в Москве в собрании Музеев Московского Кремля. ред Таким образом, здесь, вероятно, имеет место зависимость или. по крайней мере, совпадение знаков власти, использовавшихся в соседних государствах, при этом связанных династическими узами со времени брака литовского князя Ольгерда с ъяной, дочерью князя Тверского.
Несмотря на все свидетельства инсигнальной функции копья, оно приобрело, особенно на Западе, роль символа злых сил и противопоставлялось меч как оружию, которым пользуются воители добра. Это различие лучше всего иллюстрируют миниатюры в труде Херрады из Ландсберга, носящем название Сад удовольствий Hortus deliсiarum созданном в конце XII в. в Хоэн бургском монастыре в Эльзасе. В нем ученая аббатисса представила среди прочего борьбу добродетелей, вооруженных мечами, с пороками, вооруженными копьями, а также битву ангелов, держащих мечи, с дьяволами, держащими копья. При таком разделении двух видов оружия в религиозной символике становится очевидным, что и в символике светской меч, понимаемый как параинсигнальный атрибут, вытеснил копье с монетных штемпелей.
На монетах меч в руке правителей появляется в X в. и распространяется в следующем столетии. Церемониальные мечи использовались правителями разных уровней, начиная с императоров и королей, которым служили, например, в коронационных обрядах или же при принесении вассальной присяги, через герцогов князей и графов вплоть до обычных рыцарей, которых торжественно препоясывали мечом при посвящении. Хотя это оружие использовалось повсеместно, ничья честь не страдала от того, что его брали в руку, а порой оно даже добавляло правителям блеска, когда выносилось в роли магического предмета, наделенного особыми свойствами и собственным именем. В рыцарском эпосе стоит вспомнить хотя бы Дюрендаль Роланда, Эскалибур Артура или Отклэр Оливье или, особенно, Радостный 130 меч Карла Великого, в рукоять которого якобы было вправлено острие Святого Копья. В последнем случае, хотя 148. Денарий. Великое княжество Литовское. 14 13 1430
записанном только в XII в., таким путем сакральные и символические черты как бы по наследству были перенесены с копья на императорский меч.
На монетах меч держат, прежде всего, некоронованные правители, в руках которых он часто является главным признаком власти, заменяя собой положен те только королям инсигнии. Обычно они сжимают его в правой руке, ост гнем вверх, иногда с опорой на плечо. В исключительных случаях, как, например, на нескольких чешских денариях XII в., правитель держит меч наклонно на пра з ом плече так, что его конец находится позади головы 29 последняя ком г. озиция является явным заимствованием со штемпелей римских монет эпохи нозлней империи. Государи, сидящие в величии, нередко имеют меч, положенный на колени и представляющий, прежде всего, атрибут их судебной функции, г го же значение имеет меч в руке фогта на брактеатах кведлинбургских аббатисс XII в., символизируя право меча которым обладали эти защитники монастыря 275 Как исключение меч встречается и в руке сидящих на троне женщин. а также духовных сеньоров. В нескольких случаях отмечены правители, г сжатие два меча, например, император Фридрих II на штемпелях денариев, чеканенных в Ульме, некоторые маркграфы Бранденбургские 276 и чешские ычнзья в XIII в., и даже архиепископ Зальцбургский Эберхард II в первой поло сине того же столетия. Возможно, в основании этих изображений лежит идея лвух мечах выражающих власть светскую и духовную, из за которой долгое згемя ссорились император и папа. Однако в случае чешских и бранденбургских гнет это уже, несомненно, вольности резчиков штемпелей, о чем свидетельствуют и другие псевдоинсигнии, вложенные в руки этих правителей. Во всяком з чае, эти и многие другие примеры показывают, что меч не был зарезервирован в качестве инсигнального элемента для строго определенного достоинства
представлял собой повсеместно используемый символ власти, опиравшейся не на помазание, а на силу оружия, демонстрируемую правителями весьма понятным образом и в целом принимаемую, хотя и не во всех сферах, их подданными.
Менее многочисленными являются изображения меча, помещенные в роли самостоятельного, центрального мотива штемпеля. Их можно встретить в Ан ыни на монетах викингов в первой половине X в. и на чешских денариях второй п зловины того же столетия 277 149 здесь иногда в виде двух мечей, располо з енных параллельно один под другим. В XI в. самостоятельный мотив меча появится в регионе Нижнего Рейна, а именно в графствах Моне и Геннегау, а также герцогстве Лотарингском, где его дополняет надпись VIсTORIA 13 1278 Хозлнее подобные изображения в латинской Европе отмечены в Дании на монетах Вальдемара II 1202 124 1в XII и XIV вв., как исключение, во Франции ч90 а в конце XV в. в Португалии, где приобрели вид руки, держащей меч, ке в соответствии с иконографической манерой эпохи Ренессанса.
На Востоке в XII XIV вв. меч довольно часто выступает на монетах Иль егпзидов, сельджуков и монгольских правителей на территории Азербайджана
258 Ptijfh i пят. in it. З н лк и ияясти 149. Денарий. Чехия. Болеслав II 972 973 999
как единственный пластический мотив, включенный в надписи, заполняющие поле штемпеля. Рисунок меча, несомненно, с символическим значением использовался здесь наряду с другими видами оружия, такими как кинжал и даже трезубец, отмеченный на монетах Ильдегизидов на рубеже XII XIII вв. Последний мотив, прежде служивший атрибутом Посейдона, в IV в. появляется также на монетах Боспорского царства в качестве эмблемы, сопровождающей изображение правителя. Так что, возможно, существовали какие то традиции относительно символики этого оружия, позднее встречающегося и на англосаксонских монетах. С другой стороны, трезубцы, посаженные на длинные древки, некогда являлись оружием ангелов, как свидетельствуют миниатюры в упомянутом труде Херрады из Ландсберга. Но в любом случае, в позднейшем Средневековье в восточных странах основным оружием символом был меч, свидетельством чего, помимо уже упомянутых изображений, является также эпитет меч Мессии входивший в состав титулатуры царей Грузии и встречающийся на ряде их монет в ХИ ХШ вв. 132
Символика меча, столь сильно подчеркиваемая и высоко ценившаяся в латинской Европе, однако возбуждала некоторые сомнения в Византии. Как уже говорилось, там традиционным оружием, представлявшим басилевсов, когда они изображались в военном наряде, было копье. С мечом на плече появился только Исаак I Комнин 1057 1059 на золотых гистаменах 2 14 может быть, подчеркивая этим жестом свое военное положение, благодаря которому он смог свергнуть предшественника Михаила VI. Во всяком случае, таким образом эти монеты были восприняты в византийском обществе, вызвав одновременно и острую критику императора, который осмелился продемонстрировать, что основа его власти заключается в силе оружия, а не в силе Божьей. Это были серьезные обвинения, поскольку уже на штемпелях следующей эмиссии золотых монет Исаак спрятал меч в висящие на левом боку ножны 275 5 а в правую руку с готовностью взял лабарум. Но это ему не помогло, так как уже на следующий год он был вынужден отречься от престола. Другие восточные римские императоры, если и появлялись с мечом, то всегда вложенным в ножны, как и у сопровождавJp pLiie Ивмщап ис 150. Денга. Русь. Великое княжество Московски
ших их святых воинов св. Георгия, св. Феодора и даже архангела Михаила. Такие изображения уже не вызывали возражений, ибо не были связаны с атрибутами власти, в которых можно было бы усмотреть символ силы, направленный как против внешних врагов, так и против собственных подданных.
На Руси меч, повсеместно использовавшийся с раннего Средневековья, на штемпели самой старшей группы монет X XI вв. все же не попал. Зато во второй период русской монетной чеканки, начиная с середины XIV в., это оружие появляется в руках правителей попеременно с саблей, которая его постепенно вытесняет как из реального воинского снаряжения, так и с изображений на монетах 279 150 Этот процесс развивался в течение нескольких столетий, раньше всего в юго восточных землях, позднее в северо западной Руси, представляя собой видимый след ориентализации вооружения и изменения способов ведения войны. В XV в. сабля господствует во всей Рхси, меч же выступает уже только в форме пережитка, в том числе как раз на некоторых монетных изображениях. К ним относятся, прежде всего, штемпели псковских монет XV в., представляющие бюст правителя в княжеской шапке на голове и с мечом в правой руке, опирающимся на плечо 157
S5V Эта композиция аналогична типичному изображению центральноевропейских монет XII XIII вв., но она не отмечена на других русских монетах. Возможно, ее обусловили тесные связи Пскова с прибалтийскими странами. Однако, несмотря на большое правдоподобие, это не изображение правящего князя, только формально осуществлявшего верховную власть в Псковской республике, а фигура святого патрона эрода князя Довмонта Тимофея, меч которого в качестве реликвии и сегодня хранится в Троицком соборе Пскова. Правда, этот памятник в действительности является немецким изделием, выполненным в Пассау только в XVI в., что, тем не менее, не ограничивало его инсигнальных функций и связанной с ним традиции, архаизированной аналогично традиции польского Щербеца 133 Но на псковских монетах этот символический и анахроничный мотив был всё же нетипичен для Руси, где тогдашние князья представлены на своих монетах в совершенно ином виде.
Относительно редки изображения правителя, стоящего мечом, поднятым острием вверх или, как исключение, опушенным острием вниз, как на тверских монетах XV в. 280 ol На некоторых из них обозначены и ножны меча, висящие на левом боку изображенного и представляющие собой иконографический мотив, по видимому, византийского происхождения, но повсеместно использовавшийся в русской средневековой пластике. Зато значительно чаще князья повернуты боком или в три четверти, с вытянутыми впе
279.
280. 15 1Денга. Русь. Великое княжество Тверское. Рубеж 1430
260 k П ГПЫП i A к R i 152. Денга. Русь. Удельное княжество Дмитровское. 1390 е
ред руками. В правой руке они держат меч или саблю острием вверх, не опираясь на плечо, а в левой поднятый топор 28 52 Различие между мечом и саблей в целом хорошо заметно благодаря прямой или изогнутой форме клинка, хотя в некоторых случаях встречаются промежуточные виды. Подобную двойственность демонстрируют и появившиеся в XV в. изображения правителя на коне с мечом или саблей в поднятой руке, пока в следующем столетии оба вида оружия не заменило копье, с середины XVI в. занявшее господствующее положение на русских монетах.
В противоположность мечу, столь часто использовавшемуся в инсигнальной роли, аналогичная функция топора имеет значительно меньше свидетельств, несмотря на то, что это оружие относится к самым распространенным во всей Европе. Может быть именно его обыденный характер, использование воинами даже низкого ранга и отсутствие существенной разницы между боевым топором и орудием плотницкого ремесла привели к тому, что данное оружие вообще не было возведено в ранг символа власти. Однако это не является правилом. Вариант боевого топорика, называемого франциской, встречается как самостоятельный элемент штемпеля на денариях Карла Великого, отчеканенных во фризских монетных мастерских, главным образом в Дорестаде и Тиле, вероятно, как опознавательный знак этих дворов, хотя он мог иметь и какое то другое значение. В IX в. подобный топорик был введен на штемпели датских монет, чеканенных в Хедебю 282 153 но это было очевидное подражание каролингскому образцу, скорее всего, лишенное собственных основ. Только уже упоминавшиеся 153. Полубрактеат анонимный. Дания, Хедебю. Около 870 900
многочисленные изображения топора на русских монетах XIV XV вв. явно свидетельствуют о том, что там он вместе с мечом исполнял аналогичные инсиг нальные функции. Демонстративный способ его держания указывает, что это не только снаряжение, но и символ. Менее понятно соотношение его с символом меча сабли который правитель держит в другой руке, может быть, таким образом он подчеркивал две разные роли князя как военного вождя и как судьи, или же этим путем акцентировались и другие его функции 134 Как бы то ни было, эта композиция не случайна, поскольку встречается на протяжении долгого времени в нескольких русских княжествах Московском, Нижегородец Суздальском, Ростовском, Серпуховском.
Использование русскими князьями топоров в качестве оружия находит немногочисленные, но выразительные свидетельства в письменных источниках. Например, Повесть временных лет отмечает события, произошедшие в 107 1г. з Новгороде, когда некий волхв начал возмущать народ, тогда князь Глеб Святославич вынул топор, рассек его, и пал он мертвый, и люди разошлись 1Этот инцидент указывает на топор как оружие, служившее князю скорее для исполнения экзекуции в отношении бунтовщика и приведения людей к послушанию, нем для битвы, в которой использовались, прежде всего, мечи. С XII в. известны также топорики русских князей, богато украшенные золотой и серебряной насечкой, один из них несет букву А, вероятно, обозначающую князя Андрея Бого лнобского 57 74 Они никоим образом не могли служить боевым оружием, зато, по видимому, исполняли роль личного оружия правителя, и если не инсиг ии. то, по крайней мере, церемониального атрибута 135 Упомянутые изображения на позднейших монетах свидетельствуют о том, что еще в конце Средневековья топор на Руси имел особое, символическое значение как знак власти, ппрающийся на почти двухсотлетнюю, а может и еще более давнюю традицию, з заходящую к скандинавским образцам.
Топорики инсигнального характера известны на территории Скандина особенно в Ютландии, в X XI вв. Они связаны с культом бога Одина. Но на штемпели монет этот мотив пришел кружной дорогой в качестве атри та св. Олафа. Он погиб в 1030 г., пораженный именно топором, впоследствии з сприняв атрибут, а в некоторой степени и функцию прежнего бога войны.
Именно по этой причине топор находится в лапе геральдического льва как герба Норвегии, впервые появившегося на стерлингах Эрика Магнуссона 1280 2 9 Зато фигура самого св. Олафа встречается на монетах только в XVI в., он держит в руке топор на длинном топорище. Эта разновидность але Пгды отмечена уже значительно раньше как оружие инсигнального характера ковре из Байо 136 в сцене вручения Харальду королевской короны сцена I 066 г Подобную алебарду всегда держит в руке св. Ладислав, представ
Powiesс minionyсh lat. Op. сit 34 1Цит. по Повесть временных лет. Указ. соч. С. 78.
I d П ЯгНЫН. 162 Ml s k i I U H I I I
ленный на венгерских монетах со времени Людовика Великого 1342 1382 139 в этом случае топор заменяет скипетр, поскольку в другой руке святого находится именно яблоко то есть типично королевская инсигния. Также и некоторые святые имеют в руках топоры, но, как правило, в качестве атрибутов, обозначающих мученичество, которое они приняли. Как исключение два топора держит один из маркграфов Бранденбургских, но этот пример не достоверен, поскольку, как уже говорилось, инсигнальные элементы на этих монетах представлены весьма произвольно. Наконец, поднятыми вверх топорами размахивают три кентавра на австрийских денариях первой половины XIII в. Но теперь это не инсигнии, а оружие, в полной мере использованное этими существами, поскольку в другой руке они держат отрубленные человеческие головы. По сути разница не так уж велика, ибо кентавры показали функцию топора, которую подспудно несет любое оружие, используемое в роли инсигнии. но в конечном счете являющееся орудием борьбы, одоления, а при необходимости и устрашения.
Совершенно иной вид оружия с точки зрения его применения и, следовательно, функции символа, представляет лук, служащий для борьбы на расстоянии и может поэтому в меньшей степени применявшийся как иконографический атрибут, выражавший силу и могущество правителей. Несмотря на то, что в средние века это оружие использовалось повсеместно, в руки правителей оно попадало скорее на охоте, чем на войне, как это следует из сообщения биографа Фридриха I Барбароссы, подчеркивавшего, что во время охоты император сам натягивал лук. Существуют только редкие упоминания, свидетельствующие, что в Западной Европе лук иногда приобретал символическую функцию. Например, в Песни о Роланде Карл Великий вручает Роланду натянутый лук как символ порученного ему боевого задания 1что, возможно, отражает влияние мусульманской символики. Поэтому не вызывает удивления то, что можно назвать всего лишь несколько монет, происходящих из латинской Европы, на которых присутствует мотив лука. К этим примерам относится изображение лучника на паре меровингских монет, вероятно, воспринятое с античных образцов, позднее изображение всадника, стреляющего из лука, представлено на одном из чешских денариев Владислава 20 25 283 также известны саксонский денарий, отчеканенный графом Бренны 137 Оттоном IV 1276 1290 на котором видна фигура правителя с луком и стрелой в руках, и несколько других бранденбургских денариев. Как самостоятельный мотив лук со стрелой отмечен также на англосаксонском денарии Регнальда I 9 19 923 Зато значительно более многочисленны изображения самой стрелы, известные по чешским монетам конца X начала XI в. 284 1
Piesri о Rolandzie. PrzelozylT. Zeleriski Boy Warszawa, 1973 3 1n. Rozdz. LXI LXII Цит. по Песнь о Роланде. M., 1976. Гл. LXI и LXII. С. 50 5 1У 3. j h НС ОСПЯШСННОс 263
по монетам, чеканенным крестоносцами в Сайде Сидоне во второй половине XII в. 255 а позже по некоторым брактеатам, померанским монетам XIV в. и др. Последние уже имеют, как правило, схематичную геральдическую форму, представляющую не столько изображение оружия, сколько герба отдельных мест, например, Штральзунда славянского Стшалова 54 27 не связанных ни с понятием лука, ни тем более с его инсигнальной символикой. Опустим здесь и мотив стреляющего из лука кентавра, который относится к группе знаков зодиака Стрелец или к представлениям, заимствованным из античного мира, о которых речь пойдет ниже. Зато стрелы, помещенные на раннесредневековые денарии, по видимому, всё же являются свидетельством роли лука как эффективного орудия борьбы и власти.
Совсем иначе представлена роль лука в сфере восточной цивилизации, ярко засвидетельствованная там различными источниками и в их числе монетной иконографией. Здесь традиции этих изображений уходят в глубокую древность, если вспомнить хотя бы золотые персидские монеты V в. до н. э., так называемые дарики, изображающие правителя, присевшего на бегу с натянутым луком в руках, которые в современных им греческих текстах иногда назывались лучниками toxotes а также некоторые другие, более поздние монеты из региона Среднего Востока. В Средние века лук часто выступает как самостоятельный мотив штемпеля на монетах Ильдегизидов, сельджуков и монголов, отчеканенных на территории Ирана, Азербайджана и Малой Азии в XII XIV вв. Также на некоторых монетах ханов Золотой Орды в конце XIII в. лук или два лука сопровождают родовой знак Джучидов. На тех же просторах Азии, особенно в XIII в., не редка и фигура лучника, то стреляющего, опустившись на одно колено, то скачущего на коне. Последние изображения явно указывают на то, что речь идет не о борьбе с врагом, а об охоте, так как присевший лучник обычно стреляет в находящуюся перед ним птицу, а всадника с луком, как правило, сопровождает собака. Только в исключительных случаях его целью является дракон, и потому это изображение может иметь более широкий символический смысл.
Однако не следует сводить значение данных изображений только к охотничьим сценам, которые, впрочем, и сами по себе являются одним из атрибутов власти. С другой стороны, известно, что в монгольской империи XIII в. лук исполнял инсигнальную функцию, служа то ли символом передачи власти, то ли символическим оружием, с помощью которого совершались акты признания зависимости побежденными или вассальными правителями. Полулегендарные версии упоминают о таких луках инсигниях, изготовленных из золота, что находит подтверждение в древних археологических памятниках гуннского и аварского происхождения, известных в Центральной Европе. Так, лук, обнаруженный в Якушевицах под Пинчовом в составе погребального инвентаря знатного гунна, имел золотые накладки, не позволяющие его натягивать, то есть служил символом, а не оружием. В среде кочевников он представлял атрибут, анало
26 i P. 1i U 1n Hr и hi it. J l i IK i f IL 1h f voe княжество Тверское. Вторая половина 1420 х 155. Дента. Русь. Великое княжество Тверское. Начало 1420 х гг.
гичный парадному мечу, использовавшемуся позже в латинской цивилизации. Поэтому можно полагать, что и на монетных изображениях, происходящих с территории монгольской империи, лук имел значение, если не инсигнии, то во всяком случае типичного оружия правителя, служившего ему как на войне, так и на охоте.
В этой же роли лук появляется в конце XIV XV в. на русских монетах, видимо, введенный на них не без монгольского влияния. Он часто встречается на денгах, отчеканенных в Московском, Тверском, Боровском и Серпуховском княжествах. Несколько раз правитель держит его в правой руке, в то время как в левой находится копье также появляется всадник, стреляющий из лука назад, а чаще всего лучник, присевший на одно колено и целящийся в сидящую на ветке птицу 286 154 То есть здесь имеют место мотивы, почти совпадающие с отмеченными на азиатских монетах, хотя в русских условиях они могут иметь свое реальное обоснование. Охотничьи сцены также появляются на некоторых других монетах, созданных на Руси в XV в., по преимуществу в Тверском княжестве 287 155 Они представляют охоту на медведя зверь встал на задние лапы, охотник вонзает ему в пасть рогатину или копье, а снизу на него бросается собака в верхней части штемпеля, кроме того, находится изображение топора, направленного лезвием вниз, который исследователи трактуют как охотничье оружие, что, однако, не обязательно, если принять во внимание вышеизложенное. В любом случае, эта сцена, несомненно, показывает охоту на крупного зверя, не возбуждая никаких сомнений в качестве действия, присущего правителю. Зато стрельба из лука по птице на дереве, видимо, не является занятием, типичным для князя, и скорее воспроизводит мотив штемпеля, заимствованный с Востока. Правда, охота на птиц также была уделом западноевропейской социальной элиты ведь в 9 19 г. во время именно этого занятия баварский герцог Генрих получил известие о своем избрании на германский престол и потому приобрел прозвище Птицелов. Не известно, была ли это охота с луком или, скорее, с соколом, который часто выступает как атрибут правителей, как на востоке, так и на западе Европы, в то время как лук остается главным образом восточной эмблемой.
Изображение сокола на средневековых монетах относительно часто, но только несколько раз он выступает как самостоятельный мотив штемпеля. Сюда относятся по преимуществу немецкие брактеаты второй половины XII в., на которых представлен сокол в качестве говорящего герба графов фон Фаль кенштайн 138 288 причем сопровождающая его надпись HERODIVS точно определяет вид птицы как сокола балобана. Другие, современные ему изобра и щ а j t 265
жения сокола, привязанного цепочкой, представлены на денариях льежского епископа Рудольфа 67 9 1также снабженные надписью, обозначающей птицу на этот раз на французском языке, FAсVN 46 Видимо, в обоих случаях авторам штемпелей было особенно важно правильное понимание изображения. Другие монеты, а их очень много, как правило, представляют сокола в виде атрибута, который держит на руке правитель, и только тогда, когда он скачет на коне или стоит, а также сидит в величии, либо в каком то другом положении. Такие изображения раньше всего появились в Лотарингии на денариях герцога Готфрида V 06 28 289 и в Дании на монетах короля Нильса 04 х 134 290 в обоих случаях сокол сидит на левой руке, в то время как в правой государь держит меч. Одновременно в Чехии на денариях Борживоя II 8 20 виден сокол, сидящий на правой руке всадника 29 1С середины XII в. такие изображения начинают множиться. Встречаются они в Польше на брак театах Мешко III и в Грузии при Георгии III 56 84 в Рейнском Пфальце пои Конраде Гогенштауфене 56 95 потом уже в Майсене, Австрии, Хорватии, Бранденбурге и на нескольких императорских монетных дворах, особенно пои Фридрихе II. Во второй половине XIII в. этот мотив встречается также в Вен гоии и Моравии, в XIV в. на монетах епископов Бамбергских, а конце XIV XV вв. в нескольких русских княжествах, главным образом, Московском, Тверском и Кашинском 292
Изображение правителя с соколом на руке обычно трактуется как выражение любви к охоте соответствующих королей или князей, что, видимо, справедливо, но наверняка не исчерпывает полного смысла этих сцен. Уже само количество таких монет, отмеченных в разных странах на протяжении ряда столетий, не считая других аналогичных изображений, ясно свидетельствует, что это не был лхчайный атрибут, связанный с пристрастиями отдельных лиц. Таким образом пытались интерпретировать монеты, относящиеся к Фридриху II, сопоставляя их с информацией из письменных источников о частых выездах императора на охоту, а также учитывая составленную по его распоряжению и отчасти п чно им книгу о соколах. Такая охота не была исключительной прерогативой императора. С соколами охотились, вероятно, все правители тогдашней Европы, значительные, и более мелкие но хотя этим занимались даже многие простые гынари, тем не менее, соколиная охота имела элитарный характер и считалась привилегией, прежде всего, правителя. Поэтому и сам сокол приобретал символическое значение, становясь атрибутом государя, указывая на его статус через хотничьи занятия подобно тому, как меч или копье обозначали его положение пах воина и предводителя. Ведь охота, как и война, была одним из основных занятий, присущих правителю и достойных его, а сокол, как и меч, несмотря на то, что был птицей, доступной каждому рыцарю, в руке правителя приобретал осо генные черты параинсигнального характера, выходящие за рамки непосредствен й иллюстрации охотничьих сцен. ГД
289.
292.
266 L 4 l h lA. f i I k l l l i l l
Прекрасный пример использования сокола в роли символа персоны государя, отличающего его среди прочих рыцарей в ситуации, не имеющей никакой связи с охотой, дают несколько сцен, представленных на ковре из Байо. Эрл Ха ральд, отправившийся с торжественным посольством к герцогу Нормандскому Вильгельму, двинулся в путь с соколом на руке и сворой собак еще один охотничий элемент, воспринимаемый как часть парадного кортежа. Все еще с соколом на руке Харальд садится на корабль, но за Ла Маншем на него нападает и предательски берет в плен граф Ги, после чего оба победитель и пленник едут в замок Ги, держа на руках соколов. Таким образом, во всех ситуациях этот жест символизировал правителя. Тем более сокол должен был исполнять эту роль на монетах, подчеркивающих, прежде всего, инсигнальные мотивы.
Встает вопрос, каково было соотношение понимаемого таким образом сокола с другими знаками власти. Правители, сидящие в величии с соколом на левой руке, в другой держат обычный скипетр. Однако это правило не соблюдалось постоянно, поскольку встречается обратное положение. Иногда сокол является единственным атрибутом, который держит правитель, а бывает, что птицы сидят на его обеих руках. Эти различия, вероятно, не имеют существенного значения, так как до конца XIII в. виды и расположение представленных на монетах инсигний или эмблем власти оставались весьма произвольными. Но некоторые неточности здесь, по видимому, не случайны.
На первый взгляд кажется, что сокол обычно представляет собой дополнительный атрибут по отношению к мечу или скипетру, тем самым занимая место, на других аналогичных изображениях чаще всего принадлежащее яблоку Действительно, сокол и яблоко в определенной степени взаимно исключаются. Только один единственный раз они одновременно отмечены на майсенских брактеатах маркграфа Дитриха 95 122 1на которых правитель сидит с мечом, лежащим на коленях, и держит на правой руке сокола, а в левой двойное яблоко Этот исключительный пример относится к группе монет с особенно запутанной и небрежно представленной инсигнальной символикой, то есть не является достоверным. Другие изображения соблюдают принцип раздельности или сокол, или яблоко и тем самым склоняют к тому, чтобы усматривать аналогичную или общую символику, характерную для обеих инсигний. Это предположение находит поддержку на тюрингских брактеатах рубежа XII XIII вв., представляющих конную фигуру ландграфа, за которой в поле штемпеля находится то яблоко с крестом, что птица, сидящая на шаре. Последний мотив, известный также из античности, на монетах первых столетий нашей эры обозначал феникса символ вечности, однако, в Средневековье он скорее связан с орлом или соколом. Также нельзя исключить, что в некоторых других случаях произошло смешение этих двух птиц, особенно, когда они изображались на руке правителя, сидящего в величии, то есть в положении, оторванном от их охотничьей функции. L i i h l О к ПС 0 и ЯЩ Ь 1ПС 26
Мотив орла, сидящего на руке правителя или бога, имеет множество сви летельств на штемпелях античных монет, как греческих, так и римских, а также в разных странах Ближнего и Среднего Востока. Эта птица являлась почти постоянным атрибутом Зевса, а иногда и других богов, например, Ваала.
Этот способ держать и использовать орла в роли инсигнии не был воспринят в Средневековье, хотя некоторые из вышеназванных ранних изображений связаны с упомянутыми античными образцами. Это в особенности относится к изображениям правителя, сидящего в профиль, с птицей на вытянутой вперед руке, как это имеет место на датских денариях Нильса 290 или же польских бэактеатах Мешко III 293 Размер птицы в сравнении с величиной фигуры правителя указывает скорее на орла, чем на сокола, но идентифицировать их однозначно трудно.
Наконец, особое место символ сокола занимает на Руси. Мотив птицы, пилящей на руке правителя, появился здесь из за отсутствия монет в XII XIII вв. только на монетах XIV XV вв., тем не менее, обнаруживая связи со значительно более ранней традицией, и это касается не только охотничьей тематики. Эта традиция многократно представляла сокола как символ местных князей, если вспомнить хотя бы тексты былин и особенно многочисленные метафоры такого рода в Слове о полку Игореве Более того, существует гипотеза, что родовой знак Рюриковичей, ныне обычно называемый трезуб пем и отмеченный на самых ранних монетах русских князей Владимира 978 Л 5 и Ярослава Мудрого 10 15 1054 156 по сути своей представляет ле тншего сокола. Однако в этом случае более вероятным кажется, что здесь речь нлет не об изображении сокола в полете, а о висящем головой вниз с распростертыми крыльями, зацепившимся за кольцо, на котором носили его сокольники, мучая бессонницей как это показывает рисунок в уже упоминавшейся книге Фридриха II. Этот знак, и особенно его варианты, встречающиеся на монетах Ярослава Мудрого, отчеканенных в Новгороде, имеют явные аналогии со старшими скандинавским монетами, что, впрочем, может быть следствием частия норманнских монетчиков в их производстве.
В любом случае эти связи ведут к концу VIII или к началу IX в., то есть периоду, близкому норманнскому завоеванию Руси. На этом основании прежние предположения, касающиеся созвучия имени Рюрика с названием сокола балобана, могли бы найти поддержку в форме говорящего герба, сохранившегося в славянской среде, которая таким образом интерпретировала значение имени этого варяга Hrorekr rereg Тем не менее, эта связь, если первоначально и существовала, в позднейшие столетия совершенно забылась, а сам знак русских князей, независимо от его генезиса, стал гербом абстрактного характера, многократно изменявшимся и искажавшимся вследствие разрастания династии Рюриковичей, и был вторично связан с разными объектами, скорее такими, как трезубец, лабарум или ворота, чем с соколом.
2 6 S i u x w M i i U i i п. 1
Тем не менее, во всех его формах сохранился мотив двух выпуклых и расходящихся линий, наподобие раскрытых птичьих крыльев, не является ли он сохранившимся на протяжении тысячелетия следом прежнего знака сокола 139 лия. Около 575 759
В системе символов власти и знаков идентификации особое место занимали и разнообразные знамена, доныне остающиеся основным носителем этого смысла. Уже само множество названий, вовсе не синонимичных, которые служат для их обозначения, хоругвь, флаг, знамя, штандарт, прапор, лабарум, указывает на разные функции и различное использование. Не вникая в эти вопросы, следует отметить соответствующие изображения, встречающиеся на средневековых монетах, которые дают значительный объем иконографического материала для истории этих знаков. По сравнению с изображениями, известными по тогдашним миниатюрам, не говоря уже о редких памятниках, сохранившихся в оригинале, штемпели монет, правда, не передают одной из принципиальных черт знамени, каковым был и до сего дня остается их цвет. Но они показывают форму, способ крепления, иногда также знак, помещенный на полотнище, и, прежде всего, их опознавательные и символические функции.
Генезис хоругви так же, как и многих других инсигний и знаков, представленных на штемпелях средневековых монет, восходит к античности, обнаруживая свои прототипы на римских монетах. К ним относятся главным образом денарии Константина Великого, представляющие римский военный знак, trofaeum 140 под которым сидят два пленника 30 Этот символ военной победы, еще более усиленный надписью VIRTVS EXERсITVS 14 1имеет форму прямоугольника, прикрепленного посредине стоящего древка и снабженного надписью VOT XX, обозначавшую количество лет правления императора, за успех которых подданные совершали жертвоприношения vota Именно этот штемпель нашел верное отражение на одном из австрийских денариев XII в., что можно считать примером случайного подражания найденным монетам. Трофей стал прототипом большой группы англосаксонских скеатов VI VII вв., представляющих одно только полотнище, без древка, в форме квадрата, на котором помещена имитация первоначальной надписи или различные знаки, такие как косой крест, точки, колечки и т. д. 294 156 Вероятно, эти штемпели не были носителями прежней символики римского трофея и не изображали никаких современных им знамен, а рассматривались скорее как опознавательные знаки данных монет. Продолжения в средневековом монетном деле они не получили.
j L i Л 2 6 9
Другой знак, родственный хоругви, но с несколько иным значением берет свое начало также со времени Константина Великого. Это так называемый лаба 7 м, инсигния, созданная в соответствии с видением Константину в 3 13 г. и первоначально состоявшая из древка с подвешенной поперечиной, то есть в форме нгеста, на древке был укреплен золотой венок со знаком X и Р в лигатуре христо тамма посередине, на поперечине подвешено пурпурное полотнище квадрат он формы, богато украшенное драгоценными камнями, а также изображениями зоста императора и его сына. Эта инсигния, известная по современному описанию. представляет символы новой веры, хотя своими корнями, возможно, уходит лревние иранские традиции она сразу появилась и на монетах, но в упрощен форме. Уже из за малого размера христограмма находилась не в отдельном венке, а прямо на пурпурном квадрате, с которого исчезли изображения импе г втора и драгоценности. Вплоть до времени Маркиана 450 437 позднерим вкпе императоры держали хоругвь лабарум в руке как символ власти, потом эта инсигния исчезла, и только четыре века спустя восточные римские императоры внэзь возвратились к ней 295 157 157 Медная монета неопределенного номинала. Византия. 392 395
На византийских монетах лабарум появился во времена Феофила 829 х 2 сначала только на медных фоллисах, в начале XI в. он перешел на штемпели золотых монет и оставался на них как одна из главных инсигний прави е тя вплоть до падения Империи. Он встречается в двух видах как хоругвь ни длинном древке, которую подобно кресту держит правитель или соправители, же на коротком древке, которое держат как скипетр. Значение этих различий е ясно, тем более что лабарум вообще не упоминается в текстах в качестве императорской инсигнии, которую носят во время церемоний, и именно монеты являются основным источником, сообщающим о его существовании. На полотнище теперь уже нет христограммы, но встречаются разные знаки, такие как нэест, косой крест, точки, чаще всего пять, и т. п. Видимо, эти в некоторой степени случайные значки аналогичны упомянутым знакам на англосаксонских скеатах 294 156 С византийского образца этот мотив был точно скопирован
2 0 i n L п и т ы й П к ы т и m t
болгарскими монетами Константина Асеня 1257 1277 а также некоторыми другими подражаниями византийским монетам, по преимуществу, в Дании XI в. Подобного вида хоругвь встречается также на епископских брактеатах в Халь берштадте в конце XII в. Однако теперь это церковная хоругвь с ниспадающими по сторонам дополнительными полотнищами и крестом на верху древка, около которого стоят епископ и святой Стефан, патрон кафедры. Связь этой инсигнии с византийским императорским лабарумом не совсем понятна, хотя, вероятнее всего, именно там следует искать ее прототип. Может быть, что уже значительно раньше в первой половине XI в. подобная хоругвь нашла свое отражение на отчеканенных в Евере денариях герцогов Саксонских 129 65 но там рисунок настолько упрощен, что трудно утверждать, действительно ли он изображает хоругвь, прикрепленную к расположенному посредине древку, или же какой то совсем иной опознавательный знак. В любом случае знамя такого типа сохраняется до сего дня в виде церковных хоругвей и флагов других религиозных организаций. Зато в качестве знаков светской власти, государственных и военных организаций во всей латинской Европе утвердились знамена иного типа, обычно удлиненные и асимметричные, поскольку крепились к древку узкой боковой стороной, восходящие к совсем другой, нежели лабарум, традиции военных знаков и прапорцев, прикреплявшихся к рыцарским копьям или гонфанонам.
Асимметричное знамя, рассматриваемое как самостоятельный мотив штемпеля, появилось на монетах уже в X в., ранее всего в Нортумбрии при датском правлении. Эти денарии, несущие имя конунга Анлафа, представляют треугольное знамя, прикрепленное к древку боковой стороной, отмеченное посредине маленьким крестиком, и снабженное по своей наклонной стороне несколькими фестонами наподобие бахромы 296 Такое же знамя на одной из своих английских монет держит Кнут Великий 10 16 1035 297 Данные знамена известны также по современным или несколько более поздним письменным сообщениям и иконографическим памятникам. Последние показывают, что они имели привешенные по краю маленькие бубенчики tintinnabula применявшиеся и в конской упряжи, и даже в наряде светских и духовных правителей в X XI вв. Таким образом, весьма вероятно, что и эта бахрома знамени, отмеченная на монетах, в действительности обозначает именно привешенные бубенцы.
В XI в. знамена несколько иного рода появляются на некоторых монетах саксонских епископов. Они имеют форму прикрепленного к копью наподобие раскрытого веера пучка линий, представляющих, может быть, какие то узкие полоски ткани. Возникает предположение, что здесь это церковный символ, связанный с культом св. Маврикия и его копья, снабженного особыми лентами. Зато типичные рыцарские гонфаноны 142 часто встречающиеся с XII в. на многих, особенно центральноевропейских монетах, как правило, уже имеют форму удлиненного полотнища, прикрепленного к копью и завершающегося двумя bij Оружие освященное 2 59. Денарий. Чехия. 1086 1092 д тремя косицами, или представлены в виде одних только косиц, прикреп енных к древку и изображенных несколькими параллельными линиями 298
Этот гонфанон правитель чаще всего держит в правой руке реже, как это имеет место на чешских и моравских денариях XII в., представлена одна рука энфаноном 299 159 подобно руке с мечом символизирующая pars pro 143 князя и атрибут его верховной власти. На наиболее тщательно вы глненных брактеатах, например, Яксы из Копаника 54 57 300 или ъбрехта Медведя 24 70 хорошо видна прямоугольная часть полотнища, прикрепленная к древку и заканчивающаяся несколькими короткими или длинными косицами 30 60 Подобные гон ганоны в XII XIII вв. держат польские князья, померанские, баварские, саксонские и прочие герцоги, не короли, которые вообще не пользовались такой инсигнией. К исключениям относится конное изображение Фридриха I с гонфаноном в руке, впрочем, выполненное в манере, типичной для группы тюринг схих 106 и гессенских брактеатов, представляющих местных ландграфов. Гонфаноны, которые они держат, хгхпно и очень подробно изображенные с точки зрения формы и способа крепления к древку, тем не менее, не обнаруживают никаких опознавательных знаков, ана 160. Брактеат. СРИ. Маркграфство Бранденбург. После 50
300.
30 58. Денарий. Чехия. Собеслав I 25 40 1
302.
303. 16 1Брактеат. СРИ. Померания, г. Штральзунд Стшалов Конец XIII в.
логичных изображениям на щитах, несмотря на то, что уже ранее такие гербы встречаются на некоторых знаменах, представленных на штемпелях монет в качестве их самостоятельного мотива.
По видимому, самым ранним примером является датский денарий Вальде мара Великого 57 82 демонстрирующий гонфанон с тремя развевающимися косицами, несущий на полотнище знак креста в квадратной рамке. Этот штемпель считается самым ранним изображением датского государственного флага, так называемого Даннеброга, который, согласно легенде, упал с неба перед сражением при Линданиссе. Правда, сама битва произошла лишь в 12 19 г то есть монета старше ее примерно на полвека, но это не является препятствием для связи легенды с более поздней реальностью. Впрочем, столетием раньше идентичное знамя уже находилось в руках Вильгельма Завоевателя 1066 1087 на одной из сцен, представленных на ковре из Байо сцена 46 тем самым свидетельствуя о еще более раннем использовании этого знака. Зато несколько более поздние датские монеты Кнута VI 82 1202 показывают знамя, отмеченное иначе косым крестом, что есть создание государственного герба еще не было завершено, и, может быть, легенда о Даннеброге, связанная с большим военным успехом, привела к его становлению.
Значительно прочнее в исторических реалиях утвердилось знамя со стоящим на задних лапах брабантским львом, помещенное на денарии герцога Лёвенского Генриха I 90 1235 и являющееся ранним примером полной геральдизации знаменного знака. Вокруг этого изображения расположена легенда BAN dum DVс is LOV aniae 144 302 дополнительно подтверждающая смысл данного штемпеля. Эта монета была отчеканена в Арнеме, завоеванном в ходе споров с графами Голландскими и Гельдернскими, и подтверждала власть герцога Брабантского над этим городом, причем именно знамя с гербом использовалось, видимо, как наилучшее выражение этой власти.
Около середины XIII в. изображения гонфанона на монетах множатся, особенно в прибалтийском регионе. В том числе их демонстрируют самые ранние тевтонские брактеаты, на которых прямоугольный гонфанон, заканчивающийся несколькими косицами, как правило, несет в своем поле три или четыре точки, может быть, передающие какой нибудь реальный знак орденских знамен 303 На побережье Балтики наряду с типичными изображениями прямоугольных знамен, иногда отмеченных косым крестом, на брактеатах второй половины XIII в. появляются двойные знамена, расположенные симметрично по обеим сторонам древка, в форме, не известной по другим источникам и использованной здесь, по видимому, для сохранения симметрии штемпеля. Также обращает на себя внимание тот факт, что уже в XIV в. здесь встречаются довольно многочисленные изображения знамен, причем с раз
L lM u l O t y y v t l L ос н я н ч е н h с
личными знаками, на городских монетах, прежде всего в Штральзунде 16 1ясно свидетельствуя о том, что этот вид знаков не был связан с понятием исключительно княжеской герцогской власти. Аналогичное асимметричное церковное знамя в XII XIII вв. отмечено на французских денариях из Суассона, его сопровождает надпись SIGNVM SEBASTIANI 145 относящаяся к одному из патронов кафедры 304 в то время как другие штемпели представляют гику святого, держащую этот гонфанон, или посох между двумя гонфанонами, видимо, символизирующими двух местных патронов свв. Себастьяна и Менарда. Однако это был знак, прежде всего, светской верховной власти, и здесь н мог исполнять различные функции.
Герцогские княжеские гонфаноны, хотя они относились к рыцарскому снабжению и вели свое происхождение от военных функций правителей, тем не менее, обозначали не столько их статус как военачальников, сколько символизировали, по крайне мере в некоторых случаях, саму суть осуществляемой власти и особенно ее законное происхождение. В развитой феодальной системе энфанон служил, в том числе, и символом лена, а его вручение сюзереном вас сiav выражало акт передачи этого лена во время церемонии принесения вас ильной присяги. Именно такую сцену инфеодации представляют штемпели некоторых денариев XII в., особенно чешских со времени Владислава I 20 25 305 южнонемецких, а иногда и саксонских. Правда, представленные на этих монетах фигуры трудно идентифицировать с той же уверенностью, как кессоны, присутствующие на чешских монетах со сценой вручения королев короны Фридрихом Барбароссой Владиславу II тем не менее, эти изобра ля. несомненно, связаны с символикой передачи лена и, видимо, иллюстри т императорскую санкцию на власть, осуществляемую соответствующими члзъями герцогами.
Гонфанон олицетворял мандат на власть, полученный не только от ее нынеш нх обладателей. Этим же символом пользовались венецианские дожи, демон стгируя получение такого мандата из рук св. Марка, вечного правителя Венеции. ГТегвым воспользовался этим обоснованием своего положения Энрико Дан ло. в 1202 г. начав чеканку монет грошового достоинства, несущих на аверсе Марка и дожа, вместе держащих прямоугольный гонфанон, снабженный ма енъким крестиком 68 Этот штемпель довольно точно копировал византийские монеты, представляющие басилевса с Христом или со святым, держащими гест, а не гонфанон. Использование его на венецианских монетах указывает преобладание западноевропейской символики. Зато подражания этим грозней. чеканенные во второй половине XIII в. королями Рашки, дают оба мотива лпн раз король держит крест 162 другой раз гонфанон, и отсюда эти монеты источниках получают соответствующие названия как крестовые de сruсe лип как знаменные de bandera Впрочем, эта двойная символика представ иет собой одно из многих проявлений переплетения влияний византийской
274 P.UUс У DlhlU. Pin ih П H.l Ii III
307.
Л Щ wmrnW 163. Денга. Русь. Удельное княжество Серпуховское. 1380 е 162. Грош. Сербия. Стефан Урош III Дечанский 132 33 1
и латинской культур на территории средневековой Сербии. Зато аналогичные подражания, появившиеся в начале XIV в. в Боснии и Хорватии, изображают банов только с гонфаноном 306 162
Еще выразительней ту же тему с 1285 г. воплощают золотые венецианские монеты, на которых дож не держит гонфанон вместе со св. Марком, а коленопреклоненно принимает его из рук святого 75 Эта сцена, помещавшаяся на дукатах вплоть до конца XVIII в., прямо отражает акт инфеодации с помощью гонфа нона, передача которого равна полному мандату правителя на территории лена и которым в данном случае было все государство Венецианской республики. Другие монеты, такие как серебряные сольдино Андреа Дандоло 1343 1354 показывают уже одного дожа, коленопреклоненного с гонфаноном в руках а на денариях, в то же время чеканенных для венецианской колонии в Леванте, он прямо обозначен как знаменосец VEXILIFER VENETIAR um 146 49 то есть тот, кто осуществляет власть. К такому же символу прибегла и Болонья в период правления там городской коммуны 1380 140 1На золотых монетах этого времени город представлен в виде льва, держащего в лапах знамя с длинным крестом символ власти и независимости 57
Зато на Руси знамя или хоругвь не нашли отражения на штемпелях средневековых монет ни как самостоятельный мотив, ни как атрибут власти в руках князя. Правда, здесь оно использовалось в роли военного знака, не приобретя, как в латинской Европе, символической функции. Единственный пример изображения фигуры князя, держащего в руке хоругвь, отмечен на монете князя Серпуховского Владимира Храброго 1358 14 10 307 163 Однако это, скорее, случайный мотив, введенный в результате конкретных, одноразовых событий. Его связывают с эпизодом битвы на Куликовом поле 1380 г. во время которой Владимир после разгрома татарских войск Мамая не соединился с отрядами брата Дмитрия Донского, а остался на месте, стоя под своей хоругвью и образуя отдельную группу русских сил, потом подчи Оружие отмщенное 2 5
нившуюся врагу Мамая хану Тохтамышу. Имя Тохтамыша, помещенное на другой стороне монеты 77 39 по видимому, подтверждает это объяснение. Таким образом, здесь изображение князя с хоругвью является как бы своеобразной памятной иллюстрацией, относящейся к его военным подвигам, а также символом его политического статуса, возникшего в результате этих событий. Хотя и в том, и в другом случае этот мотив стал, прежде всего, выражением похвалы правителю эту возвышенную цель преследовали очень многие штемпели монет, и не только средневековых.