Когда был учрежден Смоленский герб?

Когда был учрежден Смоленский герб?

Герб Смоленска занимает приметное, почетное место в отечественной и мировой геральдике. На удивительно пестром, почти 600-летнем ковре его истории вытканы одиннадцать причудливых вариантов герба, связанных с рядом интересных загадок, таинственных легенд и белых пятен. Наличие их во многом объясняется тем, что в силу своей исторической специфики Смоленск длительное время развивался как относительно самостоятельный, высоко цивилизованный русский город, имевший тесные связи с Западной Европой и Востоком, избежавший опустошительных набегов татарских полчищ. Но часть загадок обусловлена и тем, что Смоленск в разное время входил в Великое княжество Литовское и в Речь Посполитую.

Труднейшей загадкой является вопрос о времени появления смоленского герба.

Традиционно его датировали рубежом XIV - XV веков и связывали со смоленской пулой - мелкой медной монетой, изображение которой фигурировало в таблицах Геттингенской библиотеки, изданных в 1777 году, откуда оно перешло во многие последующие издания. На монете была отчеканена пушка с сидящей на ней птицей (рис. 1). Геттингенское изображение, сделанное немецким гравером, считалось достоверным и подтверждалось появлением нескольких смоленских пуп в коллекциях видных русских нумизматов последней четверти XIX века. Так, например, в коллекции Г.И. Лисенко в описании смоленской пулы значилось, что ее появление связано со смоленским князем Юрием Святославовичем и датировалось 1387 -1404 годами.

Но в 1974 году видный советский историк И. Г. Спасский опубликовал сенсационную статью¹, в которой доказывал, что все Смоленские пупы, имеющиеся в коллекциях Эрмитажа и частных собраниях - фальшивые, а их геттингенское воспроизведение - неверно прочтенное изображение дефектной московской пулы, т.е. плод недоразумений. К такому выводу его привело тщательное изучение геттингенского изображения лицевой стороны пулы. Спасского удивило странное завершение упора лафета, напоминающее завернутый колечком хвост рептилии. Сравнив две пулы - смоленскую и московскую, на которой изображена крылатая и хвостатая гарпия, Спасский убедился, что на обоих монетах совершенно одинаковые хвосты. При дефектной монете, с частично стертым изображением гарпии и с несколькими нечитаемыми буквами, размытое изображение гарпии при помощи воображения нетрудно принять за пушку с сидящей на ней птицей, а слова "лоуло московское" можно прочитать как "поуло смоленское". Догадку Спасского подтвердили результаты экспертного исследования металла, из которого были сделаны имеющиеся в коллекциях смоленские пулы.

Таким образом, распространенное мнение о существовании смоленской пулы оказалось мифом, вымыслом, результатом нумизматической ошибки, на которой погрели руки искусные фальшивомонетчики.

В красочном альбоме земельных гербов России, изданном в 1974 году, Н.Н. Сперансов² наличие герба Смоленска в начале XV века подтверждал тем, что изображение пушки с райской птицей якобы украшало знамена смолян в знаменитой Грюнвальдской битве в 1410 году, где стойкость и самоотверженность смоленских полков предрешили исход сражения в пользу польско-литовско-русского войска.

Но утверждение Н.Н. Сперансова, как и мнение о смоленской пуле, оказалось ошибочным. В действительности, как установил Г. Б. Карамзин³, смоленские полки, прославившиеся в том сражении, имели красные знамена с белыми крестами.

Продолжает существовать еще одна оригинальная версия появления смоленского герба, связанная с мнением нескольких ученых, в том числе и специалистов по геральдике. Так, П.П. фон Винклер и А.В.Орешников, отмечая древние корни некоторых отечественных гербов, усматривали их не в местных традициях, а в гипотетических личных княжеских печатях западного типа, выбор которых, как указывали исследователи, был совершенно случайным. Допускает такой путь возникновения отдельных родовых гербов на Руси и В.В. Румянцева⁴.

Применительно к Смоленску впервые эту точку зрения высказали С.Н. Тройницкий⁵ и известный писатель, литературовед и знаток искусства В.Б. Шкловский⁶. Они исходили из того, что в России в старину в качестве печатей были широко распространены античные резные камни /геммы/. Среди множества разнообразных изображений на античных геммах встречались и фаллические изображения. Они, кстати, украшали не только геммы, но и сосуды, амулеты, подвески и другие предметы декоративно-прикладного искусства. Известно, например, что в Древнем Риме и, особенно, в Помпеях бездетные женщины, мечтавшие иметь ребенка, носили подвески с фаллическими сюжетами⁷. Вообще же, употребление изображения фаллоса в качестве эмблемы восходит ко времени почитания в Древней Греции Диониса - божества, научившего людей виноделию. В дни праздников, посвященных Дионису, впереди процессии шла группа полуобнаженных девушек, которые пели веселые песни и несли макет фаллоса - символа активной плодородной силы. Позднее, в Древнем Риме и Помпеях, часто употреблялось изображение фаллоса с крыльями, которое встречается и на резных камнях (камеях).

По мнению Тройницкого, вполне возможно, и даже очень вероятно, что находившийся на каком-либо документе в качестве печати оттиск перстня с подобным изображением был позднее истолкован как ствол пушки с сидящей на ней безногой птицей.

В одном из берлинских музеев хранится гемма "Крылатый фаллос", описанная в книге А. Фуртванглера⁸. Выполненная из светло-зеленого камня в прекрасном греческом стиле, она, без сомнения, напоминает зрителю герб Смоленска (рис. 2). Бесспорно, что Шкловский видел подобные геммы, поэтому и был категоричен в своем мнении: он совершенно не сомневался, что птичка с фаллосом превратилась впоследствии в птичку на пушке и стала гербом Смоленска.

Подтвердить эту версию достоверными доказательствами, как, впрочем, и абсолютно опровергнуть ее, пока не представляется возможным. Известно, что В.К. Лукомский не скрывая своего негодования по поводу этой версии Тройницкого⁹, а по мнению известного советского ученого О.Я. Неверова, специалиста по резным камням, этот путь происхождения герба Смоленска маловероятен. Сославшись на мнение Неверова, должен оговориться, что он высказал его осторожно, в переписке с автором настоящей статьи, и заметил, что не считает себя специалистом по геральдике.

Остается единственный довод, подтверждающий появление герба Смоленска в конце XIV века. В сборнике деловых бумаг, подаренных в конце XIX века Обществу любителей древней письменности профессором И.В. Помяловским, помещены панегирические стихи, переведенные на русский язык в 1682 году из польской книги "Золотое гнездо". В них рассказывалось, что князь Глеб Святославович, получив от Великого князя Литовского Витовта разрешение на княжение в Смоленске, "... на дом свой клейнот (знак, клеймо, герб - Г.Р.) корону принимает, велико рождение свое клейнотом являет, под короной гамаюна на громаде (пушке - Г.Р.) обсадив, великородство их милостей Смоленских князей изъявив, как громада зук (гул, шум - Г.Р.) свой всюду раздевает так и княжества Смоленского всюду прославляет, ...то печать князей Смоленских"¹⁰.

Польские стихи были хорошо известны С.Н. Тройницкому, но в своей статье о гербе смоленском он очень осторожно отнесся к ним, поместив их в подстрочном примечании в самом конце статьи. Он не придал серьезного значения этим стихам, и его неуверенность передалась последующим исследователям. Они считали маловероятным, почти невозможным, наличие в гербе русского города в конце XIV века изображения пушки, ведь сведения о первом появлении огнестрельного оружия в Московской Руси хотя и относятся к концу XIV века, когда в Москву впервые завезли пушки из-за границы, однако литье пушек в Москве началось только в 1475 году с устроением Пушечной избы приехавшим из Рима Аристотелем Фиораванти.

Что касается Смоленска, то его историки утверждали, что под Смоленском пушки впервые прогремели в 1401 году во время осады его Витовтом¹¹.

Однако сомневаться в информационной достоверности польских панегирических стихов, на наш взгляд, сегодня нет оснований. Видные литературоведы академик В.Н. Перетц и А.А. Морозов пришли к выводу¹², что гербовые вирши строго соответствуют исторической правде. По словам В.Н. Перетца, в гербовых виршах описание конкретного герба и его обладателя приводится адекватно тому, что мы знаем о хозяине герба достоверного. И действительно, если обратиться к стихам из "Золотого гнезда", то в самом их начале мы можем прочитать о том, что князь Святослав Иванович Смоленский имел много сыновей, но никакого завещания не оставил, что и породило раздоры между братьями: "Святослав князь Смоленски много сынов наплодил, а княжении при себе им разделу не положил. По нем его дети начали исеюбовно дити и о княжении между себя брак имети. Един другому болшаго княжении не хочет уступит, а всяк хочет в Смоленску болшим князем быти". Стихи излагают исторические факты: Святослав имел, как свидетельствуют генеалогические исследования, шесть сыновей: Глеба, Юрия, Александра, Ивана, Владимира и Василия. Было у него еще и четыре дочери, старшая из которых, Анна, стала женой Витовта и однажды спасла ему жизнь. Все сыновья после гибели отца долго спорили, кому княжить в Смоленске, кому в других уделах. В стихах упоминаются князья Жижемские, одна из ветвей смоленских князей. И это сообщение привлекает исторической точностью: генеалогия потомков Глеба Святославовича свидетельствует, что один из его сыновей, Дмитрий, имел сына Ивана, прозванного Мал, который выехал в Литву. Его сын Михаил занимал довольно высокую придворную должность конюшего при польском короле Александре Казимировиче. От него и пошел угасший вскоре род князей Жижемских, которые гордились смоленским происхождением. Как знать, возможно, что сами Жижемские и имели прямое отношение к составлению польских панегирических стихов.

В этой связи возникает принципиально важный для нас вопрос: на каком основании автор панегирических стихов утверждал то, что Глеб Святославович избрал для своего герба пушку? Неужели смоленские историки ошиблись, считая, что под Смоленском пушки впервые прогремели в 1401 году?

Более глубокое изучение процесса распространения артиллерии в Европе говорит о том, что смоленские историки допустили неточность.

Огнестрельное оружие в Европе первыми заимствовали от арабов испанцы, oт которых оно быстро - с 1330 по 1360 год - распространилось в Западной Европе. Наибольших успехов в изготовлении ручных пушек и канонов добились фламандцы. Одновременно это оружие появилось в Литве, Германии и Италии¹³. Имеются сведения о том, что Ливонский Орден, во владения которого входили не только Пруссия, но и Поморье, Курляндия и Ливония, имел огнестрельное оружие уже в 1338 году. В Ливонской хронике Германа Вартберга записано, что в 1377 году войска магистра пытались захватить полоцкую крепость, применяя так называемые "гуки" (огнестрельное оружие с упором крюком для восприятия силы отдачи)¹⁴.

В Хронике Виганда из Марбурга говорится о том, что в 1382 году и в Литве уже была мощная артиллерия. Литовский князь Кейстут применил пушки во время осады замка Юрбока в 1381 году. Тогда Кейстут разбивал стены не только таранами, но и стрелял в них из пушек. Одним из центров производства огнестрельного оружия был и город Кричев, входивший в Смоленское княжество, но захваченный литовцами во второй половине XIV века. Белорусский исследователь П.З. Шевцов предположил, что именно в Смоленском княжестве возникло пушкарское производство на территории Руси¹⁵. Кричев, как установил П.З. Шевцов, издревле развивал металлургию, чему способствовали большие запасы глыбовых болотных руд, древесины, белой и красной глины. Местные крестьяне занимались разведением особой породы длинношерстных свиней и лошадей, выращивали пеньку. Это позволило в достатке давать для литейного производства необходимые для этого кожи и пучки длинных волос. Кричев имел хорошие водные пути и выгодное положение в оборонном значении - он был удален от оживленных караванных дорог, что позволяло тщательным образом хранить тайну изготовления пушек.

О возможности наличия в Смоленске огнестрельного оружия во второй половине XIV века говорит и тот факт, что Смоленск вел самостоятельную торговлю с Западом. "Ганзейская" торговля Смоленска была традиционно объемной и разнообразной. В 1352 году шведский король Магнус даже жаловался Ганзе на то, что немецкие купцы усиливают русских, подвозя им оружие, железо, сукно и пр. Тесная торговая связь Смоленска с Западом позволяет подтвердить вывод, сделанный В. Б. Вилинбаховым, о приобретении Смоленском у "немецких гостей" отдельных образцов огнестрельного оружия в конце XIV векa¹⁶.

Интересно заметить, что и первое упоминание о применении артиллерии в Москве, возможно, связано со Смоленским княжеством. Оно относится к августу 1382 года, когда Москва защищалась от полчищ татарского царя Тохтамыша. Летописец записал, что как только татары подошли к городским стенам, то "... гражане, стрегоуще град и соупротивящиеся им, ... стрелами стреляють с забрал, инии же камением шабахоут на ня, дроузии же тюфакы пущахоу на ня, а инии самострелы стреляхоуть и пороки шибахоуть, инии поушки великие пущахоу"¹⁷. Таким образом, москвичи имели на вооружении не только пращи, луки и самострелы, но и пушки нескольких видов. Укрепил Кремль и доставил туда большие пушки литовский князь Остей, внук Ольгерда, пришедший из Смоленского княжества, которое в те годы было прочным союзником Литвы. Не случайно в договорной грамоте смоленского князя Ивана Александровича, подтверждающей торговый договор 1229 года с Ригой и Ротским берегом, Гедимин, литовский князь, назван старшим братом (т.е. сюзереном) смоленского князя.

К 1390 году Литва имела одну из сильнейших армий в Европе. Ян Длугош упоминал, что в 1389 году король Владислав Ягелло отправил в Литву подканцлера Миколая из Мошкожова с бомбардами, баллистами и военным снаряжением¹⁸. А. Барбашев подробно описал, как Витовт в 1390 году воспользовался мощной осадной артиллерией при взятии Витебска и Вильны, а затем одним из первых в мире применил пушки и пищали против татарских полчищ Темир-Кутлука и Эдигея в полевом сражении на Ворскле в августе 1399 года, в котором, кстати, участвовали и смоленские полки¹⁹. Одним из них командовал убитый в том бою смоленский князь Глеб Святославович. О том, что он воочию видел широкое внедрение артиллерии в Литве и Пруссии, говорит такой факт его драматической биографии, как шестилетнее пребывание его в Литве в качестве аманата (заложника, пленника). Его аманатство началось 29 апреля 1386 года, когда войско его отца, Святослава Ивановича, разорвавшего союз с литовцами, потерпело поражение от них под Мстиславом. Святослав в той битве пал, сраженный копьем навылет, а его старший сын - Глеб и младший - Юрий, которого нашли между трупами с тяжелыми ранами, оказались в плену. Победители преследовали русских до Смоленска. Скиргайло, взяв со смолян откуп и отдав им тело убитого Святослава, вернулся в Тракай, где почти месяц выхаживал Юрия. Не раздумывая (Юрий был мужем дочери старшей сестры Скиргайло), он посадил Юрия на княжение в Смоленске, взяв с родственника тяжелую клятву на верность Литве. Глеб, как старший брат, был в большой обиде: его, законного преемника отцовского трона, отправили вместо княжения на чужбину заложником.

Именно в этот период Витовт, пытаясь добиться полной независимости от Польши, укреплял свои связи не только с Пруссией. В его войсках осенью 1390 года числилось много богатых рыцарей, давно имевших гербы. Из них выделялись граф Генрих Дерби (впоследствии король Англии Генрих IV), маркграф Фридрих (потом герцог Саксонский), рыцарь Бусико из Франции. А один из трех отрядов войска Витовта полностью состоял из знатных прусских, английских и французских рыцарей под командованием маршала Энгельгарда Рабе.

Известно, что Витовт очень тепло, по-отечески, относился к Глебу. За долгие годы пребывания в Литве и Пруссии он со многими общался и много повидал. К нему относились с особым уважением и даже называли королем Смоленским. Об этом писал, опираясь на авторитетные источники, известный польский генеалог Ю.Вольф²⁰. В начале 1390 года Витовт отправил Глеба вместе со своей женой, кстати, смолянкой, Анной (напомним, что она была сестрой Глеба) и сестрой Рингаллой в Мариенбург, резиденцию великого магистра Немецкого ордена, где они пробыли до конца 1391 года. Затем Глеб и родственники Витовта съезжаются в Риттерсведер, укрепление недалеко от Ковно (ныне Каунас). Глеб воочию видел широкое распространение гербов в Пруссии. С начала XV века в Литве начинает распространяться польская геральдика. Но и раньше отдельные местные феодалы принимают и изображают на печатях те или иные геральдические эмблемы (иногда по образцу европейских рыцарских гербов).

Заметим, что в те годы, как справедливо подчеркивает С.В.Думин, развитие родовой геральдики в Польше и Великом княжестве Литовском фактически не контролировалось государственными органами²¹. Поэтому можно без всякого сомнения утверждать, что Глеб Святославович мечтал о том времени, когда он взойдет на отцовский престол к прославит свое княжение собственным гербом. Подбирая в воображении его атрибуты, Глеб твердо решил: главным из них будет пушка. Она угрожала и предупреждала, заставляла думать о мощи, неприступности, беспощадности и возмездии. Смоленск, пограничный город, должен быть грозен, а пушка лучше всего выражала суть города-крепости, твердо спящего на границе русской земли.

Вторым атрибутом герба смоленский князь избрал райскую птицу Гамаюн, Она символизировала чудесную силу, мир, счастье, а также царственность и величие. К тому же она смягчала и удивительно причудливо украшала грозный герб.

Судьба была милостива к Глебу: в 1382 году Витовт, став Великим князем Литовским, отпустил своего родственника на княжение вместо Юрия, смещенного с престола и "переведенного" на Рославль. Вопрос о точной дате вступления Глеба Святославовича на Смоленский престол исследован недостаточно. Можно с уверенностью сказать только то, что это произошло после возвращения Витовта из земель крестоносцев в последних числах июня 1392 года. Согласно Остравскому (5 августа 1392 года) соглашению он был провозглашен Великим князем Литовским, после чего принялся за реализацию своих планов относительно русских земель. Поэтому наиболее вероятное время вступления Глеба Святославовича на княжение в Смоленск - август-сентябрь 1392 года.

Возможно, что к тому времени пушки уже были в Смоленске, или Витовт в качестве подарка Глебу оставил в Смоленске огромные осадные пушки - Картуш, о которых, кстати, тоже упоминалось в польских панегирических стихах. Как бы там ни было, через год они снова долго громыхали, салютуя в честь приезда зятя Витовта - московского князя Василия Дмитриевича с женой Софьей. Кропотливое изучение русских летописей позволило автору этой статьи найти неизвестное историкам описание первого на Руси артиллерийского салюта, произведенного в Смоленске. Летописец отметил это событие следующей записью:"...там, где уже в браму въеждали замковую, дано з дел огромных, картанов, огню за годин две и болшь безпрестанку стреляючи" (там, где въезжали в главные арочные ворота города, часа два и больше беспрерывно стреляли из огромных пушек. - Г.Р.)²²>.

Итак, мы убеждены, что смоленский герб появился в 1392 году по случаю Восхождения на княжеский престол возвратившегося из Литвы князя (короля) Глеба Святославовича.

 ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Спасский И. Пуло смоленское.//Соо6щения Государственного Эрмитажа, XXXIX. - Л.; Аврора, 1974.

² Сперансов Н.Н. Земельные гербы России XII-XIX вв. - М.; Сов. Россия, 1974.

³ Карамзин Г.Б. Битва при Грюнвальде. - Л., 1961. С. 75.

⁴ Винклер П.П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи, внесенные в Полное собрание законов с 1649 г. по 1990 г. - Спб., 1990; Орешников А.В, Материалы к русской сфрагистике. //Труды Моск. нумизм. о-ва, - 1903, т. 3, вып. 1; Румянцева В.В. Эмблемы земель и гербы городов Левобережной Украины периода феодализма. - Киев; Наукова думка, 1986.

⁵ Тройницкий С.Н. О гербе Смоленском. // Известия Российской Академии материальной культуры, т. 1. - Пг., 1921.

⁶ Шкловский В. Гамбургский счет. - Л. 1928. - С. 12.

⁷ Н. Rouxaine. Herculanum et Pompei. Recuel general des peintures, bronses mosaigues, etc. Musee sectet. Paris, t. 8, 1840.

⁸ A. Furtwangler.Beschreibung geschnitten Steineim Antiguuarium, Berlin, 1896, p. 71.

⁹ ЦГИА, ф. 986, оп. 1, д.41. Материалы к работе В.К. Лукомского "О Смоленском гербе".

В специальном "Комментарии" В.К. Лукомский записал: "Настоящий материал подобран был мною для опровержения вывода о происхождении Смоленского герба, сделанного С.Н. Тройницким в статье его "О гербе Смоленском".

Вопреки догадке Тройницкого о том, что пушка с птицей в Смоленском гербе является мутацией "фаллического изображения с птицей на нем", можно на основании неизвестных автору источников доказать, что в основе эмблемы Смоленского герба всегда было изображение пушки с птицей на ней, и что изображение это впервые неправильно понято при внесении Смоленского герба в Хронику Констанцкого собора 1413 г."

¹⁰ Лопарев X. Описание рукописей императорского Общества любителей древней письменности. - Спб., 1892, - Т. 1. - С. 284-285.

¹¹ Никитин П. История города Смоленска. - М. 1848; Мурзакевич Н.А. История г. Смоленска. - Смоленск, 1903; Маковский Д.П. Смоленское княжество. - Смоленск, 1948.

¹² Перетц В.Н. Исследования и материалы по истории старинной украинской литературы XVI - XVII вв. - М.: Изд-во АН СССР, 1962, - С. 145-146; Морозов А.А. Эмблематика барокко в литературе и искусстве петровского времени // Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII в. - Л. 1974.- С. 184-187.

¹³ Пузыревский А. История военного искусства в средние века. - Спб., 1884.- Часть 2. - С. 12-13.

¹⁴ Подробно эти сведения изложены в диссертации В. Б. Bилинбахова "Начальный период истории огнестрельного оружия на Руси", ЛГУ, 1963.

¹⁵ Шевцов П. Белорусские пушкари // Советская Белоруссия. - 1986. - 10-12 января.

¹⁶ Вилинбахов В. Б. Указ. соч.

¹⁷ ПСРЛ. - Пг, 1921. - Т. 24. - С. 151-152.

¹⁸ Ян Длугош. Грюнвальдская битва. - М.: 1962. - С. 18.

¹⁹  Барбашев А. Витовт и его политика до Грюнвальдской битвы (1410). - Спб. 1885.

²⁰ I. Wolff. Kniaziowie Litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. Warszawa, 1895, p. 459-460.

²¹ Cм. рецензию С. Думина на книгу Н.А. Соболевой "Старинные repбы российских городов. - М.: Наука, 1985", опубликованную в "Вестнике геральдиста", № 1, 1990, С. 16.

²² ПСРЛ. - М. Наука, 1975. - Т. 32, С. 75.

РАЖНЕВ Геннадий Владимирович,
член Коллегии Всесоюзного геральдического общества,
кандидат философских наук, доцент, г. Смоленск.