О знаменах армии генерала Ренненкампфа

О знаменах армии генерала Ренненкампфа

(к статье С. П. Андоленко в № 78 «Военная быль»)

Генерал Андоленко заканчивает свою статью выражением надежды на получение откликов на нее. Поэтому я и хочу привести некоторые имеющиеся у меня данные по этому вопросу, а также высказать свои соображения. К сожалению, по недостатку времени, делаю это со значительным опозданием.

Знамя 119-го пех. Коломенскаго полка я лично видел в Берлинском Цейхгаузе. Оно было совершенно неповрежденным, что уже тогда вызвало у меня сомнение в том, что оно было взято на поле боя. Приведенную С. П. Андоленко немецкую версию взятия знамени, в которой, видимо, сомневается и он сам, подчеркивая, что ему неизвестно, отвечает ли она действительности, я считаю малоправдоподобной. Трудно предположить, чтобы никто из офицеров и солдат-коломенцев не пытался спасти знамя, и, наверное, немецкий унтер-офицер просто подобрал его около тела убитого знаменщика. В двадцатых годах я слышал от офицера 30-й артиллер. бригады другую версию, которую тогда же и записал. По его словам, знамя Коломенскаго полка было захвачено немецкими самокатчиками, прорвавшимися в тыл отходящих русских войск в ночь с 29 на 30-ое августа (стар. ст.) в д. Адамсхейде, в доме, где остановился на ночлег командир Коломенскаго полка полковник Протопопов, взятый при этом в плен. Вместе с командиром полка пленены были ночевавшие в том же доме полковой адъютант, фамилии которого рассказчик вспомнить не мог, и состоявший при штабе полка поручик Лушненко, бывший к началу войны на дополнительном курсе Николаевской Военной Академии и при мобилизации откомандированный в полк.

Эта версия находит подтверждение в следующем: в списках Главного Штаба о потерях от 1-го октября 1914 г. опубликованы были потери в августовских боях по всем полкам 30-й пех. дивизии, кроме Коломенскаго. Но в одном из следующих списков, в котором опубликованы были потери по другой дивизии (даже не той же 1-й армии), в конце списка значится: «В плену: поручик Лушненко, полковник Протопопов и подпоручик Федоров». Это и есть командир 119 Коломенскаго полка и два офицера, очевидно, действительно, взятых в плен на ночлеге в д. Адамсхейде, одновременно со взятием знамени полка. Можно допустить, что уже составленный список потерь в офицерском составе полка в предыдущих боях погиб в это же время, почему и не пошел по команде и не был опубликован. Обстоятельства же пленения указанных трех офицеров были штабу дивизии известны, а потому эти три фамилии и дошли до Главного Штаба.

Другим косвенным подтверждением этой версии я считаю то, что знамя Коломенскаго полка попало в руки немцев совершенно неповрежденным, без всяких следов борьбы за него или попыток его уничтожить. Таких русских знамен в Берлинском Цейхгаузе было только два: Коломенское и знамя 42-го Донского казачьего полка. О последнем точно известно, что оно было взято немцами в ноябре 1914 р., в Польше, при точно таких же обстоятельствах, как и знамя Коломенскаго полка: штаб 42-го Донского полка был застигнут на ночлеге в деревне проскочившим к нам в тыл германским эскадроном, причем вместе со знаменем был взят в плен и командир 42-го Донского каз. полка войск. старшина Краснушкин.

Мне пришлось слышать утверждение, что в бою 29-го августа весь Коломенский полк попал в плен. По-видимому, это не совсем так, потому что в списках о потерях по 30-й пех. дивизии в боях октября-ноября 1914 г., под Варшавой и Лодзью, значатся в числе убитых и раненых 12 кадровых офицеров Коломенскаго полка. А поскольку полк в бою 29-го августа не был окружен и уничтожен, то вряд ли он отдал бы немцам свое знамя совершенно неповрежденным. Это, по моему мнению, является тоже некоторым подтверждением приведенной мною версии. Обстоятельства, при которых в руки немцев попало древко знамени 110-го Камскаго полка точно выяснены.

Что же касается древка знамени 223-го Одоевскаго полка, то этот вопрос представляется мне очень запутанным. То, что это древко именно от знамени Одоевскаго полка, сомнениям не подлежит. Но указание немцев, что найдено оно было немцами «в ноябре 1914 г. под Герритеном» зарытым в земле, я считал какой-то их ошибкой. По имевшимся у меня данным, 56-ая пех. дивизия, в состав которой входил Одоевский полк, была в районе Герритена только в последних числах января 1915 г., при поспешном отступлении из Восточной Пруссии. Для меня было новостью указание С. П. Андоленко, что в ноябре 1914 г. Одоевский полк понес под Герритеном большие потери. Оспаривать это утверждение не стану, так как изучением операций 1-й армии в октябре-ноябре 1914 г. специально не занимался. Но, насколько мне известно, бои 3-го русскаго корпуса в ноябре под Герритеном происходили в течение только двух дней — 6-го и 7-го ноября (24 и 25 октября по старому стилю), причем наступала здесь 27-ая пех. дивизия — левофланговая 3-го корпуса, — на фронте Эйдкунен-Герритен, имея у Герритена свой левый фланг. Южнее действовала 25-ая дивизия, а 56-ая была правее 27-ой, то есть к северу от Эйдкунена, значит, приблизительно в 12-15 верстах от Герритена. Немцы отошли в район Герритена с русской территории 6-го ноября (24-го октября ст. ст.), а уже 8-го ноября (26-го октября), после боя с 27-й дивизией 25-го октября, начали отступление дальше к западу, ввиду обхода их правого фланга 25-й русской дивизией. Как пишет С. П. Андоленко, командир 3-го корпуса ген. Епанчин утверждал, что Одоевский полк в ноябрьских боях «знамени не терял». Не верить утверждению ген. Епанчина нет оснований. Но факт остается фактом: древко знамени Одоевскаго полка попало в руки немцев и по их данным найдено было в земле, в ноябре 1914 г. под Герритеном. Остаюсь пока при своем сомнении, что место указано ими ошибочно. Вопрос, где они его нашли, остается для меня открытым.

Выскажу некоторые свои соображения по этому поводу. 56-ая дивизия получила в первые месяцы войны печальную известность в 1-й армии своими поспешными отступлениями. В первый раз это случилось 2/15-го сентября в бою у м. Средники, на Немане, у Прусской границы. Здесь пехота 56-й пех. дивизии при первом натиске немцев так поспешно исчезла с поля боя, что некоторые батареи 56-й артил. бригады не успели отойти. Так, 6-ая батарея била по наступающей германской пехоте прямой наводкой, пока немцы не ворвались на ее позицию. Командир батареи капитан Изгородин и его старший офицер подпоручик (фамилия его у меня где-то записана) отстреливались из револьверов, и оба были заколоты штыками. Пехота дивизии к вечеру добежала до Ковенских фортов (около 35 верст по воздушной линии от Средник). На следующий же день начальник дивизии ген. Болдырев (Николай Ксенофонтович — привожу его имя, так как был другой ген. Болдырев, более известный) был отрешен от командованья. Отрешен был и командир Одоевскаго полка полковник Бабашинский. Командиры других полков дивизии отрешены не были. Делаю совершенно произвольное допущение: не потому ли, что Одоевский полк явился только с полотнищем знамени, но без древка? Следующее поспешное отступление 56-й дивизии произошло 29-го (стар, ст.) того же сентября, в бою у д. Гоберишкен (под г. Владиславов), причем здесь были потеряны две батареи. Есть прямое указание что случилось это по вине Одоевскаго полка. Генерал Ренненкампф предал суду 3-го корпуса командующего 223-им Одоевским полком подполковника Беляева и командира 13-й роты того-же полка поручика Гисака. Последнего за то, что — «29-го сентября, в бою у дер. Гоберишкен, будучи со вверенной ему ротой в прикрытии к 1-й батарее 56-й артил. бригады, отошел, не получив на то приказания». (Оговорюсь, чтобы не бросить тень на память поручика Гисака, что он был по суду, по-видимому, оправдан, так как впоследствии награжден был Георг. оружьем за командованье батальоном того же полка в апрельских боях на р. Дубиссе). Где удалось на этот раз собрать 56-ую дивизию, не знаю, но известно, что благодаря ее поспешному отступлению попала в очень тяжелое положение соседняя 5-ая стрелковая бригада. Можно допустить, что и во время этого отступления 56-й дивизии были моменты, когда кто-то из офицеров Одоевскаго полка сорвал с древка знамя, а древко было закопано. Но опять таки, это только мои произвольные допущения.

Во время третьего по счету поспешного отступления 56-й дивизии при втором отходе из Восточной Пруссии в последних числах января 1915 г. части дивизии были в районе Герритена. Чтобы обрисовать характер этого отступления 56-й дивизии, приведу несколько выдержек из книги М. Каменскаго — «Гибель ХХ-го корпуса. (8/22 февраля 1915 г.) По архивным материалам штаба 10-й армии. Петербург. 1921 г. 26-го января (ст. ст.) командир 3-го корпуса ген. Епанчин доносит по прямому проводу в штаб 10-й армии между прочим следующее: «…в отряде ген. Иозефовича (нач-к 56-й пех. дивизии. В. Б.) не совсем благополучно».

28-го января корпус получил приказ отойти на Сталупененскую позицию (Герритен — в 5 верстах южнее Сталупенена) М. Каменский пишет: — «…Около 12 часов дня ген. Иозефович, не ожидая приказа об оставлении Сталупененской позиции, начал отходить к Вержболову… в колонне возникла паника, войска бросились в стороны…»

В данном случае можно допустить, что древко знамени Одоевскаго полка было зарыто в землю где-то в районе Герритена. Но в таком случае оно могло быть найдено немцами в ноябре не 1914, а 1915 года.

На этом заканчиваю. И так статья моя растянулась значительно больше, чем я рассчитывал, начиная ее. Приношу за это свои извинения читателям.