| ||||||
 | ||||||
| Электронная научно-историческая библиотека «Гербовед.ру» | ||||||
| ||||||
| » Библиотека › Символика зарубежных стран › : Черных А.П. Наказание и поругание герба в Средние века / 2017 | ||||||
|
Черных А.П.
Наказание и поругание герба в Средние векаБиблиографические данные публикации / опубликовано в издании: Средние века: исследования по истории Средневековья и раннего Нового времени. Вып. 78 (1–2). Ин-т всеобщей истории РАН. – М.: Наука. 2017. С. 8–30 Аннотация: Для поругания и наказания герб должен быть такой социально-культурной ценностью, которая позволяет эти действия сделать не тайными, а напротив – предельно репрезентативными, предельно публичными актами. Это вполне согласуется с тем, что публичное выставление герба – не только для позора – было нормальным проявлением обращения с гербом, как, например, предтурнирная выставка гербов. Об авторе публикации/статьи: Черных Александр Петрович (Москва) Текст публикации:
Наказание и поругание герба в Средние века Для поругания и наказания герб должен быть такой социально-культурной ценностью, которая позволяет эти действия сделать не тайными, а напротив – предельно репрезентативными, предельно публичными актами. Это вполне согласуется с тем, что публичное выставление герба – не только для позора – было нормальным проявлением обращения с гербом, как, например, предтурнирная выставка гербов. Определяясь с терминами, уточню, что наказание и поругание герба посредством изменения его положения и насильственного внесения в герб изменений, называется диффамацией – обесчещиванием. Что касается термина для обозначения диффамации, то традиционно «обесславленный» (фр. diffamé, morné,) используется как характеристика геральдической фигуры (лев без хвоста)(1). Этимологически morné рассматривается как mort-né – мертворождённый, что не лишено оснований(2). Но нас интересует не термин блазона, а обращение с гербом.
Изображения диффамированных гербов представляют собой большую редкость: они не попадают в гербовники, их не стремятся изображать на печатях или монете, предметах материальной культуры; большинство традиционных геральдических источников не предоставляет никаких данных. Их мало в изображениях, есть немногочисленные данные хроник и тексты правового характера. История изучения бесчестящих изображений, среди которых геральдические занимают лишь часть, была начата художником-геральдистом Отто Хуппом (1859–1949)(3), который за период 1379–1593 гг. обнаружил 39 таковых, из них 15 после 1500 г. В наши дни особого внимания к изображениям, как огромному и мало использованному корпусу источников, активно обращаются и к диффамирующим изображениям, затрагивая разные их аспекты(4). Иллюстрированный каталог этих свидетельств, который включает 200 документов 1350–1600 гг. составил М. Ленц. Не все они содержат изображения, но многие. Каждая запись каталога включает дату, отправителя, адресата, суть спора, архивные и библиографические ссылки(5). Можно предположить, что при всех его достоинствах каталог не является исчерпывающим и возможны новые архивные находки.
Если мы обратимся к самым известным в литературе упоминаниям диффамации герба, то обнаружим, что одним из первых и известнейших примеров является случай с наказанием в 1246 г. Людовиком IX поведения Жана д’Авена по отношению к матери, Маргарите графине Фландрской. Маргарита Фландрская оставила графство не сыновьям от первого брака с Бушаром д’Авеном, законность брака с которым была небесспорна, а детям от второго брака с Ги де Дампьером. Оглашение судебного решения вызвало у Жана публичные оскорбительные высказывания в отношении матери, за что на его герб было наложено геральдическое наказание: носить гербы Фландрии с обесчещенным (morné, diffamé) львом, то есть лишённым когтей, языка и полового члена, поскольку «он не был достоин иметь ни язык, ни когти, ни потомство»(6).
Эта история присутствует уже у эксцентричного и очень популярного историка XVII в. Франсуа де Мезерай, автора «Истории Франции от Фарамонда до наших дней»(7). Именно на него спустя век ссылается Энциклопедия Панкука, когда пересказывает королевский суд. Людовик сначала обратился к матери с вопросом, кого она предпочитает наследниками, д’Авенов или де Дампьеров, на что та ответила: «Законные дети должны иметь предпочтение» (Les enfants legitimes doivent avoir la preference), в ответ на что старший, Жан д’Авен вскричал во гневе: «Eh, quoi!... seroit-je tenu plus bâtard de la plus riche P[utaine] qui vive?». Людовик, почтительнейший из сыновей, за это решил наказать д’Авена и льва его герба, «в знак того, чтобы он не мог иметь ни речей, ни оружия против матери» (pour marques qu’il ne devoit avoir ni paroles, ni armes contre la mère)(8).
Последующие сочинения вплоть до современного Ст. Слейтера многократно прилежно повторяют эту историю с гербом Жана д’Авена с целью показать, что за «неблагородное» поведение обвиняемые могли увидеть свои гербы видоизменёнными неким образом(9). Она стала расхожим, кочующим из трактата в трактат, примером, увы, не имеющим подтверждения в источниках.
В этой занятной истории есть несоответствия. Вряд ли король Франции того времени имел возможность изменять по своему желанию гербы своих вассалов без их согласия. Во-вторых, невероятно, чтобы могущественный сеньор уровня Жана д’Авена смиренно согласился публично носить знак королевского произвола, используя видоизменённые гербы графства, на которое он имел полное право. В тексте сохранившегося решения Людовика IX 1246 г. о гербах нет ни слова. Скорее всего, эта легенда родилась в недрах королевской канцелярии и в действительности была не более чем формой выражения того, что при неравном разделе наследства Людовик IX добился временного примирения между Маргаритой и Жаном д’Авеном. Возможно, что она появилась в процессе канонизации Людовика IX в конце XIII в. как подтверждение того, что святой король был «почтительнейшим из сыновей». Ни сохранившиеся печати Жана д’Авена, ни описание XVII в. надгробия его сына в соборе Валансьена не указывают ни на что подобное. Эта апокрифическая история многократно использовалась с нравоучительной целью показать, что гербы могут сделать проступок видимым всем(10). Она стала кочующим из трактата в трактат примером, увы, не имеющим подтверждения в источниках.
Вторым нам постоянно является диффамированный герб городка Каштелу Родригу в Португалии (Гуарда), считающийся примером наказания корпоративного герба. Герб диффамирован тем, что в его гербовое поле внесён щиток с гербом королевства в перевёрнутом виде. История такова: во время социального кризиса и противостояния 1383–1385 гг. близкий к кастильской границе городок сохранил верность законной наследнице Беатриш, алкайд замка принял сторону не того претендента на престол и не пустил в замок Ависского магистра, будущего Жоана I, за что новый король по восшествии на трон наказал Каштелу Родригу диффамированным гербом. Но с ним тоже не всё в порядке: во-первых, дарование королевского герба в качестве наказания – нелогично; во-вторых, нелогично переворачивание королевского герба; в-третьих, неизвестен герб до диффамации; в-четвёртых, отсутствуют подтверждающие источники того времени с диффамированным гербом. Предположительно он был изображён в таком виде на замковом донжоне, однако то, что удаётся видеть ныне – это герб графов Каштелу Родригу конца XVI в. Если таковой наказанный герб и существовал, то после восстановления королём Мануэлом I разрушенного и обезлюдевшего замка в 1508 г. он был оставлен. Дуарте де Армаш в «Альбоме крепостей» 1510 г. не рисует ничего перевёрнутого. Диффамированный герб появился во второй половине XVII в.(11), затем без каких либо объяснений в одном из изданий начала XVIII в.(12) и, наконец, был воспроизведён с комментариями в середине XIX в.(13) В наши дни у Каштелу Родригу совсем другой герб.
Итак, оба эти пресловутых примера наказания герба на поверку оказываются весьма сомнительными. Есть ещё такого же качества упоминания о Жане де Вермандуа, осуждённом за вероломство (fellonie) на то, чтобы заменить «шахматный золотой и синий» родовой герб на «в красном поле серебряную пантеру», не уходящие обоснованиями ранее М. Вюльсона де Ла Коломбьера, текста середины XVII в. Но их необоснованность не позволяет считать наказание герба не существовавшим. Что же в действительности? В тексте Historia Anglorum (сер. XIII в.) Матвея Парижского присутствуют перевёрнутые гербовые щиты. Во-первых, это герб Болдуина де Редверс ярла Девона. Изображение размещено в том месте текста, где говорится о его смерти. В связи с теми же обстоятельствами появляется герб Генриха Распе Тюрингского (1247)(14). По той же причине нарисованы три перевёрнутых гербовых щита французских крестоносцев, убитых в Газе(15). Переворачиванием щита с гербом сопровождается упоминание о смерти Уильяма II Длинный меч в Дамиетте в 1250 г. и других рыцарей(16). Рассказ о смерти короля Шотландии Александра II (1249) сопровождает перевёрнутый щит с его гербом (Scutum regis Scociае)(17). Перевёрнутый щит с королевским гербом относится к смерти Генриха I; на том же листе королевский герб в нормальном положении – к коронации живого Стефана Блуасского(18).
Связь этих изображений со смертью очевидна. И это – не изобретение Матвея Парижского, это общая краткая визуализация ухода из социальной жизни тех или иных персонажей. В цистерцианском монастыре Санта Мария де Паласуэлос в Испании сохранились два саркофага с изображением перевёрнутых гербов, датируемые примерно 1300 г. Они принадлежат роду Телес де Менезес(19). Эта визуализация смерти сохранилась вплоть до XV–XVI вв.: перевёрнутые гербы усопшего присутствуют в надгробиях Фернандо Антекерского (ум. 1416) в монастыре Поблет в Таррагоне, инфанта Филиппа в Алькасар де Сирга, рода Керальт в Санта Колома де Керальт.
Это были времена свободного выбора герба и обладания им, не основанные ни на каком праве(20), и потому в XIII в. перевёрнутые гербы ни в коей мере не могли представлять собой санкцию – они не были связаны ни с какими наказаниями и диффамациями. Они были связаны только со смертью.
Но смерть, оказывается, бывает разной. У того же Матвея Парижского обнаруживаем упоминание о казни в Лондоне 25 июля 1242 г. Уильяма де Мариско, англо-нормандского дворянина и пирата с острова Лэнди, сопровождаемое перевёрнутым и, более того, разбитым на части гербовым щитом(21). Изображён перевёрнутым герб Жоффруа де Мандевиля в связи со смертью и отлучением(22).
Экономное Средневековье для диффамации герба не стало изобретать новый механизм, а воспользовалось уже существовавшим для обозначения смерти, связав по обыкновению герб и его обладателя. Проделыванием неких манипуляций над гербом как «изображением имени» достигался эффект, аналогичный осуждению и казни «в изображении» (executio in effigie). Обряд геральдической диффамации, обозначаемый публичным переворачиванием щита, утвердился в течение XIII в.(23) С наказанием виновных в различных политических преступлениях он был тесно увязан не ранее XIV в. Переворачивание щита стало одним из самых известных наказаний герба.
Случай геральдической диффамации отмечен в 1326 г., когда Хью Диспенсера Старшего графа Винчестера казнили в Бристоле 27 октбяря 1326 г. Поскольку он «попрал законы рыцарства», он подвергся наказанию в одеянии с перевёрнутыми его гербами, «чтобы они были запятнаны навсегда»(24). Его сын, Диспенсер Младший, был казнён 24 ноября 1326 г. в Херефорде тоже с опозориванем герба.
Нередко как пример геральдического наказания упоминается дело английского рыцаря ломбардского происхождения Эймери из Павии, который в 1348 г. попытался сдать город Кале французам за 20 000 крон. Дж. Гиллим пишет, что за это его герб был перевёрнут, и в синем поле его герба удалены два из шести шпорных колёсиков (mollets)(25).
К середине XIV в. наказание герба стало применяться прежде всего по отношению к различным формам предательства и клятвопреступления, к поведению на поле боя. Л. Абло связывает это с общим развитием военного права(26). Статуты Ордена Звезды (1351 г.) предусматривают, что в случае бегства с поля боя рыцарь Ордена «будет исторгнут из сообщества и не сможет носить таковое [орденское] одеяние, и щит с гербами благородного дома и его шлемовая эмблема будут повёрнуты сверху вниз»(27). Subversio armorum было наказанием для рыцарей, но, как и в случае с гербами, было принято всем обществом, поскольку наказывалось покушение на рыцарские ценности, равные ценностям сообщества – «переворачивание гербов прямо противоположно идее рыцарской чести»(28).
Естественно, что в этой ситуации гербы могли выступать своего рода гарантией. В 1358 г. Рауль де Реневаль «со товарищи» обязался выкупить у англичан замок Пуа «под страхом» считаться «клятвопреступниками, предателями и неверными перед всем христианским миром» и увидеть их гербы перевёрнутыми(29). В 1364 г. Жан де Грайи попал в плен при Кошереле и пообещал (причём не устно, а в акте с печатью) остаться всегда «истинным и верным пленником» Карла V, и не искать сношений с королём Наварры. В случае нарушения он готов был считаться «ложным, дурным и неверным рыцарем, клятвопреступником и лжецом: «в знак этого мои гербы будут повёрнуты и поставлены верхом вниз»(30). В 1368 г. пленный Жан де Мелэн, понуждаемый долгом, дал обязательства, которые снабдил своими печатями и стал жертвой subversio armorum, каковое счёл злоупотреблением. Суд рассудил, что применение subversio аннулирует долг Мелэна и потребовал восстановления гербов во всех местах, где они были диффамированы(31). В хартии 1388 г. братья де Монбурше обязались Жану IV герцогу Бретонскому (1339–1399) защищать замок и крепость Сен-Бриёк под страхом того, что их «гербы будут помещены и установлены перевёрнутыми, без того чтобы кто-то оные мог поместить и установить иным образом» (32).
Геральдические трактаты XIVв. с их сильным юридическим уклоном отмечают эту практику диффамации. Автор «Сна Садовника» (Songe du Vergier) в 1378 г. писал, что «никакой рыцарь или иностранец не мог быть обязан сделать никакой [недостойной] вещи под страхом, что его гербы будут перевёрнуты […], ибо это стыд любому благородному роду когда гербы их дома перевёрнуты»(33). Бадо Аурео в своём в «Трактате о гербах» (Tractatus de armis) (ок. 1395 г.) писал о переворачивании щита в качестве наказания как о норме: «Также отметь, что когда носимые гербы должны быть обесчещены вследствие измены, бегства, либо вероломства, тогда его гербы должны быть нарисованы перевёрнутыми…»(34). В рукописи приведён рисунок перевёрнутого щита(35).
К смыслу переворачивания щита следует отнестись со вниманием. Л. Абло считает, что практика переворачивания щита зародилась на турнирах первой трети XIV в.(36) За рыцарские «преступления» рыцарь с позором должен быть исключён из турнира, а его гербы перевёрнуты и брошены наземь гербовыми должностными лицами. Памятуя о том, что турнир – более чем важная вещь в социальном смысле, переворачивание герба означает изгнание из рыцарского сообщества. Свидетельства применения переворачивания гербов как меры возможного наказания многочисленны(37), с середины XIV до начала XV в. – не менее 15 случаев(38).
Для реконструкции средневековой ситуации с наказанием гербов мы подчас вынуждены обращаться к нобилитетным сочинениям XVII в., хотя это и небезопасно, учитывая нелюбовь этого рода сочинителей к указанию источников. Известный автор Ансельм пишет, что как почтены мудрые и отважные рыцари, «так же вероломные, предатели, убийцы и виновные в преступлении «против величества» должны быть сурово наказаны и отмечены позорными метками»(39), «щит с их гербами должен быть публично разбит молотом, залит чернилами или закопчён, затем проволочен на хвосте кобылы по грязи и отбросам в знак вечного бесчестья»(40).
Ряд авторов XVII–XVIII вв. утверждали, что переворачивание щита происходит от обычая покрывать труп мёртвого рыцаря его щитом, помещённым заострением вверх, обозначая, что тот, кому он принадлежал – мёртв. Ш. Дю Канж связывал перевёрнутый герб с исторжением из благородного сословия(41). Не противоречит этому и утверждение, что «всякий рыцарь, обесчещенный за его дурную веру, трусость или какое-либо постыдное действие, рассматривается равным образом как труп, лишённый всякого чувства»(42). Всякий благородный, обвиняемый в предательстве, мог увидеть свои гербы перевёрнутыми и без какого-либо другого наказания(43).
Смысл переворачивания, надо полагать, находится в пределах развёрнутой М. Бахтиным концепции средневекового верха и низа. Оливье де ла Марш полагал ситуацию, когда герб коснулся земли, посрамлением всего рода(44). Несомненно, что мы имеем дело с визуальными интерпретациями символического. Переворачивание точно отражает поступки, считающиеся недостойными рыцаря – предательство сеньора, недостойное обращение с дамой – как поступки низкие, низводящие рыцаря с верха в низ. Перевёрнутый щит означал смерть; перевёрнутые гербы живого – его смерть этическую и социальную(45).
Наряду с переворачиванием герба существовала и дополнительная практика его диффамации. Во время осады Монконтура в 1371 г. Бертран Дю Геклен поручился землями и имуществом уплатить выкуп за одного из пленников, но забыл урегулировать этот долг. Тогда англичанин, некий Жанекен Лове, велел щит с нарисованными гербами Дю Геклена привязать к хвосту коня и затем повесить перевёрнутыми верхом вниз как гербы клятвопреступника. Взяв город, Дю Геклен заставил влачить его самого и повесить в том самом месте, где его гербы были подвергнуты унижению(46).
В 1412 г. парижский парламент признал виновным и осудил герцога Лотарингского в числе прочего и за то, что тот влачил привязанными к хвосту коня знамёна с геральдическими лилиями (судя по всему, относящимися к королю)(47).
Наказание герба было тесно связано с понятием чести. В 1433 г. Родриго де Вилльяндрандо граф де Рибадео поклялся быть «добрым, правдивым, верным другом, союзником и доброжелателем» графу де Бофор виконту де Тюрен своими телом и честью, и, что важно, в случае нарушения клятвы – обесчещиванием своих гербов (diffamation de ses armes), причём в письменном акте, сопроводив его печатью с теми самыми гербами)(48). Таким образом, и сами носители гербов рассматривали их обесчещивание как явно нежелательную вещь, наносящую ущерб общему объёму чести.
Геральдическая диффамация отмечена и в художественной литературе. Когда один из отрицательных героев романа Ж. Мартуреля «Тирант Белый» (1490 г.), Куролес Мунтальбанский послал Тиранту Белому дерзкий вызов на поединок, то назвал его предателем и обманщиком, с угрозой, что если вызываемый Тирант побоится принять вызов, «я велю нарисовать ваши гербы вверх ногами и подвешу их так – вниз головою, как щит предателя…»(49). В ответ Тирант пообещал избавить его «от необходимости ездить по дворам знатных сеньоров, вешать щиты вверх ногами»(50). Далее Куролес сорвал в церкви щиты с гербами Тиранта и бросил их наземь(51), правда, после такого преступления он умер от злости, к счастью, ибо Тирант оценил его действия как «страшное оскорбление, учинённое его гербам»(52). Рыцарский роман настойчив в утверждении рыцарских традиций.
В этом убеждает факт ненамного более ранний. В 1448 г. реальное историческое лицо, валенсийский рыцарь моссен Бернат де Вильярик должен был встретиться в Гранаде пред королём Мухаммадом X, согласившимся быть судьёй поединка, с кастильцем Гомесом де Фигероа, которого оскорбил, назвав вилланом и сыном пахарей (villano e hijo de labradores). Однако, будучи тяжело ранен (возможно, приспешниками Гомеса де Фигероа), де Вильярик был препровождён в Валенсию, и в результате не прибыл на ристание в назначенный день. А его торжествующий противник Гомес де Фигероа в этот самый день перевернул гербы Берната де Вильярик, то есть заказал их изображение, и в таком виде, перевёрнутыми, выставил их в Гранаде, провёз их через всю Кастилию и Валенсию(53). Это вызвало серьёзнейшие разбирательства на самом высоком уровне. Чтобы избавить де Вильярика от бесчестия пришлось вмешаться королю Альфонсо V. В результате по королевской реабилитации от 27 июня 1449 г. честь и гербы Берната были восстановлены, а де Фигероа было запрещено выставлять их перевёрнутыми(54). Так что в «Тиранте Белом» описана ситуация вполне реальная.
В наказании герба нередко встречается упоминание о предательстве. Фруассар отмечает, что в 1377 г. народ Лондона, недовольный поведением герцога Ланкастерского во времена малолетства Ричарда II, «повернул его гербы верхом вниз, как если бы он был предателем»(55). В ходе военных действий Столетней войны к началу XV в. как предателя-клятвопреступника стали расценивать и того, кто не платит за себя выкуп и, соответственно, должен подвергнуться публичному выставлению его перевёрнутых гербов(56). Бургундский хронист Жан Молине рассказывает, что в 1481 г. в брабантском Хертогенбосе (франц. Буа-ле-Дюк) Филипп де Кревкёр, сеньор д’Эскердес, служивший в это время Людовику XI, был трактован как предатель, исключён из ордена и по решению рыцарей ордена «изображение его гербов, помещённое по случаю праздника [ордена] на хорах церкви в упомянутом Буа-лё-Дюк, будет изъято с места, где оно помещено, и перенесено, поставлено и прикреплено у дверей церкви, и гербы его будут перевёрнуты и опущены»(57). К этим публично обесчещенным гербам добавились гербы менее тяжко виноватого Филиппа По: они тоже были перевёрнуты, но только в капелле ордена.
Имела место диффамация и по политическим мотивам. В 1408 г. двух посланцев антипапы Бенедикта XIII (Педро де Лу́на) публично опозорили в Париже: в одеяниях с изображением его перевёрнутых гербов они были провезены в повозке по городу и поставлены у позорного столба на Ситэ(58). Согласно Монстреле, серебряная перевязь на знамени Бернара VII д’Арманьяка была знаком диффамации, наложенным папой на одного из предков коннетабля, который якобы совершил преступление против Церкви(59). Однако герба графа д’Арманьяк с перевязью неизвестно. Возможно, это часть кампании бургундской партии для дискредитации Арманьяков.
Геральдическая диффамация как наказание нередко принимала символические формы; в мире, где дом мятежника или стены непокорного города могли быть показательно разрушены, земля под ними распахана и посыпана солью, все деревья в имении срезаны до уровня роста человека (hauteur d’infamie)(60), нет ничего удивительного в публичном выставлении перевёрнутых гербов, раскалывании их, наказании «в изображении». Физическое отсутствие графа Робера д’Артуа, обвинённого в 1332 г. в подлоге и изготовлении фальшивых печатей(61) в смысле наказания ничего не меняло – его гербы были выставлены перед собранием пэров, что позволило считать его присутствующим и осудить, лишив всех титулов(62).
Практика subversio armorum в течение XV в. соединилась с практикой executio in effigie(63). Эти сделанные из бумаги или пергамена «изображения» были недолговечны, но скудные свидетельства имеются. Так, сразу же после присоединения Бургундии в апреле 1477 г. «художнику Тибо Ле Лёр из Дижона было заплачено за рисование на больших бумажных листах четырёх мужских фигур, предназначенных для того, чтобы быть повешенными за ноги на четырёх главных воротах города»(64).
«12 октября 1477 г. лейтенант стражи превотства Брюгге приказал заплатить проживающему в Брюгге художнику Жану де Молиссону сумму в 20 турских солей за его труды в оплату того, что он сделал и написал на 4 больших листах бумаги изображение мессира рыцаря Жана де Шалон, принца Оранского подвешенным за ноги на виселице, и его гербы перевёрнутыми, за то, что он был предателем и не верен королю»(65).
В конце XIV – начале XV вв. появился новый тип документа – диффамирующие послания (lettre de diffamation, Scheltbrief). Первый известный документ такого типа датируется 1379 г., самое старое сохранившееся письмо – 1420 г.(66) Большей частью это выражение не рыцарских конфликтов, а гражданских споров между должниками и кредиторами. Бесчестящее изображение направлялось обвиняемому с угрозой обнародования. В случае отсутствия реакции оно становилось достоянием общественности и расклеивалось в тавернах, на церковных дверях, у позорных столбов, на виселице(67).
На диффамирующем послании 1438 г. Жана Лёвенштайна, обращённом к Людовику Гессенскому(68) есть и переворачивание, и повешение. Аналогичен бесчестящий рисунок 1490 г. от имени Сайдро и Исаака Штраубингеров против Ганса Юдмана, на котором их враг представлен подвешенным за ноги рядом с его перевёрнутыми гербами(69). Преступного оруженосца в уже упомянутом «Тиранте Белом» казнят, вешая его вниз головой(70).
Визуализация предательства через образ главного предателя Средневековья – повесившегося Иуды(71) шла наряду с педалированием самого предательства им Христа. Упомянутый Жан де Шалон был торжественно объявлен «государем тридцати серебряников»(72) и выдержка из приговора уточняла: «потому что он объявлен, расцениваем и считаем навеки фальшивым, предательским, бесславным, бесчестным, подлым рыцарем, осуждённым быть подвешенным за ноги»(73). Рядом с его изображением были повешены его перевёрнутые гербы(74). Этот подход к визуализации бесчестья, когда рядом с перевёрнутым гербом подвешен вверх ногами его обладатель, был общепонятен. Присутствие гербов говорит об известном социальном равенстве понятий «человек» и «герб», а также о том, что subversio armorum как наказание не оставалось исключительно в сфере геральдики, а относилось к важным мерам социального воздействия на человека.
Разумеется, диффамация герба не ограничивалась одним переворачиванием его, но переворачивание было каноном. При этом были и другие примеры соотнесения герба с объектами, которые средневековый человек считал унижающими – на спине осла, коровы или свиньи, в заду (буквально) животного. В бесчестящем послании 1420 г. Иоанна Нассауского против Жана Баварского-Эно щит с его гербами помещён в зад свиньи(75). В 1468 г. появилось бесчестящее изображение от ландграфа Эрвина V фон Гляйхен цу Бланкенштайн против рыцаря Вернера фон Ханштайн, на котором гербовая печать изображена в таком же положении – помещённой в зад коня и сопровождается красноречивой надписью: «Я наложил мою печать на зад (sur l’anus) этого старого коня, потому что я не сдержал своего обещания, данного в акте с печатью»(76). Помимо бесчестящего изображения послание полно оскорблений в тексте, порочащих его самого и его мать(77). Для большей узнаваемости рыцарь Вернер фон Ханштайн изображён в сине-белом одеянии, со шпорами на ногах. Суть спора – неоплаченные долги. Письмо фон Гляйхена предназначалось для оказания давления на ландграфа Людвига II Гессенского, которому фон Гляйхен одолжил более 2000 гульденов. При получении денег был составлен договор с собственной подписью Людвига II, подкреплённый подписями и печатями представителей гессенской знати, которые согласились служить гарантами-поручителями, среди них и Вернера фон Ханштайн. Неуплата долга вызвала диффамацию поручителя(78).
Средневековые свидетельства эмблематических санкций сравнительно немногочисленны. И напротив, трактаты Нового времени переполнены упоминаниями наказаний за неблагородное поведение благородных(79). Они настаивают – и относят это к нравам и обычаям Средневековья – что заклеймение и низвержение гербов есть самое большое бесчестье, которое может испытать благородный человек; копьё его будет сломано, шпоры сдёрнуты и разбиты на куски, гербовая котта разодрана и брошена к ногам, коню его отрежут хвост(80).
П. Ансельм со ссылкой на М. Вюльсона де Ла Коломбьера описывает случай со сдавшим крепость капитаном Франже, осуждённым в Лионе. От имени гербового короля он был обвинён в вероломстве, поэтому приговорён к лишению чести и объявлен ротюрье. «Во исполнение этого приговора возведены два эшафота, на одном из которых рыцари и экюйе, сопровождаемые герольдами с их гербовыми коттами, и на другом капитан Франже в полном вооружении, и его щит с гербами помещён на столб перед ним, перевёрнутым сверху вниз. Рядом с Франже священники, которые поют заупокойную службу, по окончании которой гербовые короли оглашают решение судей в отношении этого капитана. В конце каждого псалма священники делают паузу, во время которой герольды освобождают Франже от какой-либо части его вооружения, начиная со шлема, и крича громким голосом, что это шлем неверного предателя Франже, и говорят то же о его гербовой котте, и так далее – мече, булаве, шпорах, и, наконец, о его щите, который они разбивают на три части молотом; и по окончании псалма Deus laudem meam ne tacueris, его спускают вниз с эшафота, объявляя его и всё его потомство ротюрье»(81).
О наказании герба в контексте наказания рыцаря говорили и А. Фавэн, и другие(82), детально описывая церемонию, в ходе которой осуждённый лишался герба и в виде гербовой котты, и в виде щита. Щит с гербами осуждённого подвешивался на столб в перевёрнутом виде, затем разбивался герольдом на три куска. Осуждённого на верёвке спускали с эшафота вниз, переносили покрытым чёрной материей в церковь, где после заупокойной службы он передавался в руки светской исполнительной власти, казнился или изгонялся(83). Эта публичная церемония разоружения рыцаря с пением псалмов, чтением заупокойных молитв и изображением погребения(84) явно символизирует социальную смерть через визуализацию физической смерти и направлена на исторжение человека из социума, одновременно с диффамацией имени и гербов.
Но надо представлять себе возможности наказания герба без лишних иллюзий. Порой речь заходит о навязываемых Средневековью особых обозначениях нерыцарского поведения (abatements, rebatements), суть которых в том, что в связи с проступками герб провинившегося видоизменяется полностью или частично посредством добавления в поле определённых фигур. Это алогичное с правовой и геральдической точки зрения изобретение – плод канцелярской геральдики, ничего общего не имеющее с жизнью. Происходящие из поздних трактатов – скорее всего из М. Вюльсона де Ла Коломбьера, где они перечислены(85) – признаки недостойного поведения (в одном из переводов названные почему-то «знаками отмены»(86)) так же смешны и бесполезны, как попытки португальского королевского законодательства в начале XVI в. геральдически регламентировать бесславность происхождения. Оно настаивало на том, что потомки адюльтера, инцеста или святотатственного соития должны носить в гербе нитевидную левую перевязь, причём плод адюльтера – синюю, инцеста – зелёную, а святотатственного соития – кровавую(87). Максимально можно допустить в этом профилактическую угрозу, а не геральдическую реальность. Эта практика в геральдическом отношении не заслуживает доверия как плод фантазий авторов трактатов XVI–XVII в., например, Дж. Гиллима(88). Трактаты суровы и непреклонны, но обнаружить примеры фактического применения их «законов» не удаётся.
В полной мере развитие концепции «предательства» реализовалось позже, уже в Новое время, в связи с преступлениями «против величества», использованием диффамации герба как политического наказания. Оно подразумевало не внесение изменений, а уничтожение самого герба. Уничтожение герба как отдельный, но, тем не менее, очень распространённый тип обращения с гербом (и близкими к нему визуализациями), появляется на исходе Средневековья, в конце XV в. После гибели Ричарда III под Босвортом в 1485 г. его изобразительный девиз – белый вепрь – был почти повсеместно «изъят и спорот»(89). Факты уничтожения герба, относящиеся к социальным возмущениям, присутствуют в «Хронике Флоренции» Дж. Виллани, есть и другие примеры.
Отдельный разряд оскорблений герба составляли оскорбления герольда в должностной одежде, которая представляет собой прежде всего герб(90). Но, собственно, метонимия в данном случае вполне соотносима с метонимией «герб–король», когда оскорбление королевского герба рассматривается как оскорбление короля.
Примеры обесчещивания герба свидетельствуют о возраставшей власти государя в области геральдического права. Он начинает всё больше контролировать сначала гербы своих вассалов, потом подданных. Поначалу решения о наказании гербов часто принимались государем (иногда - при участии его совета), а позднее просто выносились от его имени трибуналом маршалов; вопрос диффамации мог рассмотреть парламент. Решения эти наказывают гербы исключительно благородные(91), не затрагивая гербы простецов. Отмечены попытки сформировать комплекс проступков, не совместимых с благородным статусом, которые ведут к утрате привилегий знатности и утрате самой знатности, прочитываемой как благородство (noblesse). Диффамация герба стала обязательной частью лишения благородного статуса не раньше, чем само наличие гербов стало восприниматься как признак этого статуса. При этом я не касаюсь проблем правоспособности герба и его места в правовом пространстве Средневековья, при обращении к которым обязательно придётся затронуть вопросы о всеобщности или напротив, сословной принадлежности права на обладание гербом, поскольку это тема другая и обширнейшая.
Скажу только, что герб представлял собой часть личного правового достояния и принудительная утрата его или умаление посредством диффамации, конечно, относятся к правовым коллизиям, но не геральдического права, гипотетическое существование которого представляет для многих великий соблазн, а общего права. Наказание гербов исходило от судебных или аналогичных инстанций, а не от герольдии. Герольды в подобных процессах могли быть участниками церемонии или консультантами, не более. Наказание и поругание герба в Средние века связывались с визуализацией смерти, что достигалось изменением его положения – переворачиванием (subsversio armorum). Попытки принудительных изменений в составе изображения герба успехом, как представляется, не увенчались. Существованию «наказанных» гербов активно противостоял обычай свободной смены герба, действовавший в течение всего Средневековья. В эпоху вольного усвоения герба, герба-имени, переворачивание герба как признак физической и социальной смерти было основным видом диффамации. Наряду с ним диффамирующее обращение с гербом состояло в обливании чёрной краской, привязывании к хвосту лошади, усиливающими унижение публичными волочении и топтании. Напрашивается вывод, что посрамление герба напоминает аналогичное обращение с трупом врага. Главный вывод состоит в том, что, разумеется, наказывался не собственно герб, а человек. Просто герб как выражение имени, непосредственно и очень тесно связанный с владельцем, был очевидной возможностью показать это наказание. В Средневековье, когда герб ещё не связан со статусом, этому наказанию можно подвергнуть любого. Распространение наказания герба на других членов рода не было обязательным. Оно существовало в соответствии со средневековой генеалогической концепцией о накоплении родом благодати: благо, совершённое индивидом шло в копилку рода, бесчестье индивида обесчещивало род. Диффамация свидетельствует в первую очередь о месте герба в жизни общества. Безусловно, диффамация герба обращена к обществу, в котором гербы представляют собой очевидную социальную ценность. Наказание герба должно быть таким же наглядным и публичным, как сам институт герба. В то же время, как писал Р. Матьё, «было почти невозможно принудить кого-либо носить гербы, предназначенные служить знаками бесславия»(92). Практически за пределами самого акта осуждения и соответственно диффамации герба эта мера не работала.
Вплоть до конца XV в. корона ещё не имела монополии на контроль над геральдической идентификацией. Обретение герба не зависело от королевской воли, обладание им не было ни привилегией, ни признаком статуса. Процесс подчинения гербов короне шёл через учёт и контроль. В итоге наряду с временным наказанием герба (переворачиванием) появилась возможность его полного уничтожения. В этом случае уже трудно говорить о диффамации, поскольку не остаётся её носителя. Что же касается наказания или поругания герба, то их трудно оценить без отчётливого понимания его статуса в системе общественных представлений. При этом интересен не герб, который наказывается, а человек, которого наказывают таким способом и, естественно, особенности общества, в котором в спектре наказаний присутствуют подобные. Проблема осложняется тем, что значение герба исторически менялось, и от личного знака средневековой идентичности он стал проецированием рода и сословия; изменилась роль верховной власти в обретении гербов. Если появилось пожалование гербов, которое позволяло почтить верного, то, соответственно, появилась возможность тем же способом – лишением оных – и наказать неверного(93). Но как наказание это проявилось уже за хронологическими пределами Средневековья, с началом Нового времени.
› См. также другие статьи Черных А.П. в библиотеке найдено еще 39 публикации(й) автора
Оставьте свой комментарий и поделитесь с ним с друзьями во ВКонтакте. Черных А.П. Наказание и поругание герба в Средние века (2017)
Обсуждение – комментарии, дополнения, новости (3):
Новое сообщение:
|
||||||
| ||||||
| © 2007-2024 Электронная некоммерческая библиотека открытого доступа «Гербовед.ру» Редакция: gerboved@gerboved.ru | › Пользовательское соглашение | ||||||
| ||||||
| Проект сетевого издания «Геральдика.ру» | ||||||
| Примечание: представленные в библиотеке научные тексты размещены только для ознакомления и получены большей частью посредством распознавания оригинальных текстов публикаций (OCR), поэтому в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания и степенью сохранности бумажных оригиналов. | ||||||
Оставить комментарий
