Геральдика (раздел в учебном пособии)

Геральдика, или гербоведение, дисциплина, посвященная изучению гербов. Термин геральдика относится также к традиции и практике использования гербов в этом смысле русская геральдика старше русского гербоведения
Геральдика является частью эмблематики группы взаимосвязанных дисциплин, изу-чающих эмблемы.
Значение терминов герб эмблема а также символ имеет смысл рассмотреть во взаимной связи.
Символ знак, иносказательно указывающий на некое понятие или явление так, ски-петр символ власти, пальмовая ветвь мира, а также первенства, и т. д Эмблема это символ, предметом обозначения которого является не абстрактное понятие, а индивидуаль-ный или коллективный обладатель этой эмблемы, устойчиво ею пользующийся так, скре-щенные топоры эмблема инженерных войск Российской империи, а также их генерал-инспектора Наконец, герб частный случай эмблемы, характеризующийся тем, что его строение, употребление, правовой статус соответствуют особым, исторически установившим-ся правилам.

Рис. 1. Топоры скрещены за щитом как должностная эмблема в большом гербе Великого князя Николая Николаевича старшего показан фрагмент центральная часть этого герба.
Иногда говорят о символах и эмблемах в узком смысле, противопоставляя всегда при-надлежащей кому-либо эмблеме безличный символ, или же разграничивая подчиненные твердым правилам гербы и куда более свободно составленные и используемые эмблемы. В то же время говорится, что герб официальный символ что эмблемы относятся к символике их обладателя. При грамотном, осмысленном употреблении терминов все эти словесные противоречия сглаживаются сами собой.
Старейшие известные гербы датируются второй половиной XII столетия. Они принадле-жали высшей аристократии исторических Нидерландов, Франции и Британии. На протяжении двух последующих столетий их употребление распространялось по всей Западной и Средней Европе и почти во всех социальных слоях и группах. Появились женские гербы, гербы духов-ных лиц, горожан, крестьян, а также городов городских общин корпораций, государств, про-винций и т.п. С конца Средневековья в большинстве стран Европы были установлены раз-личные правовые ограничения дворянство пыталось сделать употребление гербов или хотя бы определенных почетных элементов в гербах своей исключительной привилегией госу-дарство стремилось поставить гербы под свой контроль иногда вплоть до запрещения гербов, не снискавших официального подтверждения В трактатах эти тенденции отражались наиболее полно, гораздо меньше в законодательстве, еще меньше на практике. При этом, наряду с законами, геральдика всегда в значительной мере руководствовалась так на-зываемым обычным, неписаным правом.
Геральдические правила в основе своей являются международными наднациональны-ми но в различных странах действует множество частных норм как правового, так и чисто геральдического характера. Например, один и тот же тип гербовой короны обозначает во Франции титул герцога, в Испании достоинство гранда, в Германии старинный графский титул и т. п. в России же такая корона была признана за Демидовыми-Сан-Донато ОГ XIII, 66 как указание на их итальянский княжеский титул.
Глубокое исследование русской геральдики невозможно, если она рассматривается в отрыве от других европейских геральдических традиций, под совместным влиянием которых в России складывались и местные геральдические нормы, и отдельные гербы. Необходимо учитывать и влияние иностранного гербоведения на формирование профессиональных кон-цепций и, как следствие, на деятельность наиболее образованных российских геральди-стов. В меру их эрудиции геральдическая практика в Российской Империи была непосредст-венно связана не только с современными практиками Запада, но и с наследием золотого века геральдики западного Средневековья. Конечно, все это не дает оснований произвольно применять германские, французские или британские стереотипы к русским гербам. Необхо-димы сравнительные исследования, кропотливое сопоставление исторических реалий. По-добная методика вполне традиционна для отечественного гербоведения, но до сих пор до-вольно мало разработана.

II. Геральдика в России

Основная задача этого раздела рассказ о развитии русского гербоведения. Но пред-ставляется неверным игнорировать цельность геральдики как социально-культурного явления и излагать историю геральдической науки в отрыве от истории прикладной геральдической мысли, выражавшей себя в практике, в работе геральдических учреждений и т.д.
Кроме того, одной из ключевых проблем отечественного гербоведения является ана-хроническое применение геральдических критериев к несомненно более ранним, догеральди-ческим памятникам.
Уместно связать эти сюжеты воедино, начать издалека и пояснить, что геральдическая практика по сравнению с западной и средней Европой запоздала в России на пять веков, т.е. установилась не в XII, а в XVII столетии. Однако влияние геральдики сказывалось уже в XV веке, когда складывающееся единое русско-московское государство потребовало новой символики. Помещение Иоанном III двуглавого орла на реверсе печати было несомненным подражанием гербовой печати императоров Священной Римской империи, а изображение ездца на аверсе, являющееся одновременно эмблемой государства и условным портретом монарха, отчетливо перекликалось с воплотившим эти же особенности гербом Литвы. Позже влияние усилилось, но касалось почти исключительно внешнего вида, декоративного оформ-ления, отдельных композиционных и изобразительных мотивов. Структура герба, цветовая фиксация деталей оставались неизвестными и непонятными для русских.
Примером формального подражания гербам может послужить произошедшее при Иоан-не IV Грозном совмещение орла и ездца Ездец был расположен на фигурном нагрудни-ке, как бы надетом на туловище птицы. Безусловно, это было композиционной цитатой из гер-ба Священной Римской империи, где орел мог дополняться сердцевым щитком с родовым гербом правящего императора. Но чисто геральдическая идея сердцевого щитка была неве-дома в Москве, и поначалу его пришлось заменять специально сочиненной деталью, способ-ной удержаться на теле орла. Лишь позднее, в XVII в., ездец стал помещаться в само-стоятельном картуше.
В ходе знаковой полемики с соседними державами Иоанн IV не раз цитировал их ге-ральдическую практику, включая в собственный знаковый сфрагистический обиход целые композиции воин на стене герб города Кеси т.е. Вендена Цесиса в Ливонии или от-дельные фигуры медведя из герба герцогства финляндского, рысь тавастской провинции, нарвскую рыбу. Но это не отнюдь означало заимствования знаковой системы геральдики в целом.
С XVI в. известны и собственно российские территориальные эмблемы, иллюстриро-вавшие монарший титул. В XVII столетии их также стилизовали под герб помещая в карту-шах. Наиболее яркий памятник догеральдической российской символики является также яр-чайшим примером игнорирования гербовых правил это знаменитый Титулярник или Большая государственная книга 1672 г. Титулярник представлял собой собрание изобра-зительных доказательств величия российских государей и, в частности, содержал более три-дцати территориальных эмблем а также портреты великих князей и царей от Рюрика и т. п Одновременно в Титулярник вошли более или менее четко перерисованные гербы держав, с которыми Россия состояла в общении Можно было бы ожидать типологической нивели-ровки русского и западного материала. Но, напротив, бросается в глаза контраст печати эмблемы русских земель в основном лишены четкой расцветки деталей, вместо геральди-ческих полей изображены пейзажные фоны, почти полностью отсутствуют характерные для западных гербов геометрические формы геральдические фигуры картуши с эмблемами лишены каких-либо внешних элементов.
Смысловое своеобразие догеральдической русской символики характеризуется присут-ствием в Титулярнике двуглавого орла без всадника на груди в качестве московской обще-российской эмблемы. Вероятно, это объяснимо особенно четко осознававшимся значением всадника как условного изображения монарха, его аллегорического портрета Но портрет правящего государя в Титулярнике уже присутствовал. Это был реалистический погрудный портрет и все же его соседство с ездцом явилось бы неуместным дублированием.
Что касается родовой символики на Московской Руси она была настолько неразвита, что до начала XVII в. геральдическому влиянию, даже сугубо формальному, было практически не на чем проявиться. Показательно, что герой Смутного времени князь Д.М. Пожарский пользовался печатями, изображения которых отчетливо имитировали геральдические формы но при этом он выступал в роли правителя, а не частного лица.
Идея использования личной или родовой эмблемы сдерживалась как социальными факторами несамостоятельность родового статуса в системе местничества так и особенно-стями знаковой культуры увлечение абстрактно-нравоучительной символикой, аллегориями в противовес персональной эмблематике Тем не менее при первых Романовых ситуация по-степенно меняется сказываются контакты с Западом, присоединение Украины. Известные фразы Котошихина о том, что у всякого чину людей Московского государства гербов не бы-вает и что гербов изложити не могут характеризовали ситуацию при Алексее Михайло-виче, но при нем же и стали устаревать. Наконец, с отменой местничества в 1682 г. пользо-ваться гербами или эмблемами, гербам подражавшими стали многие знатные семейства.
Четко отграничить псевдогеральдическую практику от геральдической не всегда воз-можно эмблема может выглядеть как герб но для нас важно, воспринималась ли эта эмб-лема теми, кто пользовался ею для обозначения или опознания, в русле гербовой культуры, геральдических представлений. Впрочем, последние получают существенное распростране-ние на протяжении 1680-х гг. С 1686 г. в Посольском приказе и Родословной палате шло де-лопроизводство о гербах выехавших с Запада шляхецких фамилий, т.е. родовые гербы по-лучили признание государства.
Первые пожалования гербов последовали при Петре I. Еще в 1692 г. городу Ярославлю была дарована гербовая печать. Идея муниципального герба к тому времени еще чужда Рос-сии и за неимением собственно городской эмблемы на печати воспроизвели старую, доге-ральдического происхождения эмблему Ярославского княжения. В документации о печати не были точно определены геральдические характеристики прежде всего расцветка фигур и по-ля и можно полагать, что пожалование все еще было догеральдическим по сути, а термин герб был применен сугубо формально. Тем не менее акт 1692 г. стал первым случаем уза-конения городского герба в России. Прочие гербовые пожалования, совершенные Петром I, относились к дворянским родам. Гербов удостоились А.Д. Меншиков ОГ I, 15 Ф.М. Апраксин в 1715 г. ОГ III, 3 Я.В. Брюс в 1721 г. ОГ II, 11 и другие. Русские подданные получали так-же иностранные пожалования так, А.А. Матвееву в 1714 г. была пожалована грамота на граф-ский титул Священной Римской империи и на соответствующие дополнения к уже имеющему-ся гербу. цесарские пожалования служили образцами для русских грамот на гербы. Пона-чалу таковые готовились при содействии Я.В. Брюса и, быть может, П.А. Толстого высоко-поставленных ценителей гербоведения из окружения Петра I. По свидетельству В.Н. Татищева, государь собирался поручить рассмотря, исправить русскую геральдику именно им, но государственные дела другого рода слишком связывали и Брюса, и Толстого.
В 1722 г. был назначен первый герольдмейстер, которому император вменил в обязан-ность, помимо прочего, работу с дворянскими гербами родословными и прежними и вновь данными В том же году товарищем герольдмейстера, поставленным специально для сочи-нения гербов, стал по протекции Брюса пьемонтец, образование получивший во Франции, граф Ф.М. Санти. Графу были поручены не только дворянские гербы, но и государственный, провинциальные и городские в одних случаях следовало придать строго геральдическую форму старой эмблеме, в других изобрести новый герб. При этом Санти стремился отра-жать местную специфику, например, достопримечательности городов в гербе Серпухова мо-настырский птичник был увековечен фигурой павлина и т.д В области гербоведческой тео-рии Санти был верным последователем великого французского геральдиста М. де Вюльсона де Коломбьера. Формально-книжный, франкофильский стиль Санти существенно разнился с гербовой практикой соседей России Австрии, Польши и др. со стороны прибалтийских дво-рян даже последовали протесты. Но в собственно русской геральдике Санти не ломал, а до-полнял спонтанно складывавшиеся схемы
Большая часть гербов, разработанных Санти, осталась невостребованной до его отре-шения от дел в 1727 г. однако именно им был заложен твердый фундамент российского офи-циального герботворчества. Отсюда и наименование отца русской геральдики, усвоенное графу Санти позднейшими гербоведами.
Лишившись Санти, Герольдмейстерская контора далеко не сразу восстановила свою ведущую герботворческую роль. В 1728 г. разработка городских и земельных гербов велась уже в военном ведомстве для помещения таковых гербов на знаменах полков согласно их наименования и квартировки. Местные эмблемы для полковых знамен были уже сочинены в 1712 г., но имели откровенно негеральдический характер. Работу над созданием гербов воз-главил судя по всему неформально граф Б. фон Миних. В итоге был составлен сборник, в который вошло более 80 гербов провинций и городов. Были использованы и проекты Санти, и другие источники, о которых приходится лишь догадываться большую работу Миних с асси-стентами провели самостоятельно. В 1730 г. гербовник Миниха был удостоен высочайшего утверждения последовал сенатский указ об употреблении утвержденных гербов не только в полках, но и губернаторами.
Как в делопроизводстве о разработке полковых гербов, так и в самом гербовнике поня-тия о гербе провинции и ее центрального города не были должным образом разделены. Это объяснялось тем, что гербы готовились для полков сообразно их двояко толкуемым названи-ям Владимирские Казанские и т.п. а также тем, что русские города в 1730 г. были не привилегированными сообществами граждан а элементами административной системы, в которой город-центр и подведомственная ему территория находились на одной смысловой оси. Смешение городского и территориального герба оставалось обычным для России и позднее а фактически остается нередким и сегодня В гербовнике Миниха задавали тон гер-бы, оформленные на территориальный манер в таких гербах, как псковский, ярославский, рязанский, помещались княжеские шапки согласно титульному достоинству, которое исстари принадлежало этим территориям но, строго говоря, речь шла об установлении общего герба для города и его провинции. Если из названия следовала принадлежность герба только территории Сибирский Эстляндский или только городу Кронштадтский Рижский или только полку как таковому отдельный герб был дарован Лейб-регименту это не наруша-ло единого стиля оформления. Двум гербам западного происхождения были оставлены, в ви-де исключения, старинные дополнительные элементы шлем с нашлемником у Ревеля, щито-держатели у Выборга
1730 год стал исключительно важной вехой в становлении русской геральдики. Впервые геральдические версии старых земельных эмблем получили полноценное законодательное утверждение впервые не считая экспериментального пожалования Ярославлю в 1692 г. устанавливались городские гербы, включая оба столичных система корон достоинства, за-крепленная в гербовнике, была логичной и оригинальной.
Независимо от Санти и Миниха геральдику исследовал и преподавал профессор Санкт-Петербургского академического университета Академии наук И.С. Бекенштейн. Его компиля-тивный труд об основах геральдики, написанный на немецком языке и опубликованный в Пе-тербурге в 1731 г., стал первым гербоведческим изданием в России. Однако и книга, и лекции оказали влияние лишь на чужестранную аудиторию. Бекенштейн также занимался гербо-творчеством, развивая идею отражения в гербе местных характерных черт и достопримеча-тельностей, но из всех его проектов применение нашли лишь немногие герб Академии наук магистратский и собственно городской гербы Оренбурга, уже в 1776-1782 гг. вытесненные но-вым гербом города
С 1741 по 1758 г. в Герольдмейстерской конторе служил воспитанник академического университета В.Е. Адодуров, благодаря которому контора успешно возобновила создание гербов преимущественно дворянских Помимо вкуса к традиционной композиционной эсте-тике герба, Адодуров обладал глубоким пониманием гербовой структуры и социально-правового значения второстепенных атрибутов в частности, корон Это удалось благодаря знанию языков, знакомству с опубликованными трудами по предмету в конторе им была соб-рана гербоведческая библиотека Определяющим было влияние более авторитетных ге-ральдических авторов Запада Европы и, как следствие, частных геральдических норм Фран-ции, Британии но при разработке графских гербов продолжала сказываться ориентация на Священную Римскую империю.
Оживление герботворчества предопределялось намерением императрицы Елизаветы небывало наградить роту гренадер, ее на престол возведших. Рота получила почетное на-именование Лейб-кампании гренадерам было даровано дворянство, и все они, числом бо-лее 300, должны были получить гербы, причем в каждом из них собственный герб лейб-кампанца соединялся, в знак монаршей милости и увековечения заслуг, с генеральным лейб-кампанским гербом. Объем работы был огромным часть лейб-кампанцев так и не полу-чила гербов.
Большинство русских дворянских гербов этого времени использовалось их обладателя-ми без высочайшего утверждения к последнему прибегали почти исключительно для прида-ния геральдического оформления пожалования дворянства, титула либо иной подобной по-чести.
В отличие от профранцузской позиции Герольдмейстерской конторы, общие законо-мерности оформления неутвержденных гербов российского дворянства были внушены сосед-скими примерами польскими, германскими и скандинавскими гербами. В них присутствова-ли дворянские короны, не принятые во Франции, но обычные в центральной Европе и в Речи Посполитой, шлем с решеткой как общий дворянский атрибут и т.п. Проникновение этих норм в жалованную дворянскую геральдику совершилось лишь при Екатерине II.
В правление этой императрицы последовал новый геральдический бум, но на сей раз более скромный и связанный с массовым утверждением городских гербов. С 1767 г. Герольд-мейстерская контора разрабатывала гербы для самих городов, поначалу до конца 1770-х гг. еще продолжая отдельно создавать, по запросу Военной коллегии, местные гербы на полко-вые знамена а в 1785 г. Грамота на права и выгоды городам Российской империи устано-вила, что город непременно должен иметь высочайше утвержденный герб для употребления на печати и во всех городовых делах В итоге состоялось массовое пожалование местных гербов. Кроме того, Екатерина II продолжала пожалования гербов дворянам. К концу ее прав-ления количество таковых гербов, пожалованных отдельными дипломами, приближалось к четыремстам. Но пожалования были, как правило, приурочены к возведению в новое досто-инство, а сердцевина сословия в том числе старинные княжеские и нетитулованные роды пользовалась гербами без утверждения. При этом отношение к представительской функции и правовому статусу этих гербов было вполне серьезным. Так, представителями Муравьевых и Пущиных был составлен и подписан протокол об использовании обоими родами в знак об-щего происхождения одного и того же герба. Большинство рюриковичей пользовалось, в качестве основы для своих гербов, высочайше утвержденными гербами территорий, дабы указать на владения своих предков. Характерен пример дворян Татищевых, принявших соб-ственным гербом герб Смоленского княжения с добавлением к нему польской версии смолен-ского герба, а также девиза Не по грамоте Татищевы гордились тем, что благородный статус и герб как его атрибут были восприняты ими не по пожалованию диплому, грамоте а по деяниям предков. Гербовый быт русского дворянства в XVIII в. был сравнительно богатым, но неупорядоченным обычными были произвольные и случайные искажения элементов, гер-бовые узурпации, гербоведчески варварские композиции.
Идея упорядочения дворянской геральдики проявляется к концу столетия в составлении разными авторами сборников гербов по преимуществу неутвержденных с представлением их августейшим особам. Так, депутат Уложенной комиссии от крапивнинского уездного дво-рянства А.Т. Князев преподнес Екатерине II в 1785 г. Собрание фамильных гербов, озна-чающих отличие благородных родов обширныя Российския Империи, частно снятое с печатей и приведенное в алфабетный порядок с 527 рисунками гербов в цвете. Возглавлявший Ге-рольдмейстерскую контору в 1783-1794 гг. Л.И. Талызин подошел к проблеме как профессио-нал избирательно составленный им гербовник должен был раскрывать системность россий-ской гербовой практики, а обширный пояснительный текст имел характер гербоведческого трактата первого в отечественной геральдике. Труд Талызина впечатляет глубиной сужде-ний. Так, комментируя своеобразие геральдики в России, он разграничивает разнообразие геральдико-правовых норм, присущих феодальной традиции Запада, и значение русского дворянского герба как атрибута унифицированного дворянского достоинства. То, что трактат Талызина остался практически неизвестным и неисследованным, явилось значительным уро-ном для российского гербоведения.
По выражению В.К. Лукомского, с восшествием на престол Царственного Рыцаря в ис-тории русской геральдики начинается новая эра Павел I учредил Общий гербовник дво-рянских родов Всероссийской империи в котором, от тома к тому, предстояло собрать и ут-вердить все гербы дворян, приведя их при этом в согласие со всеми правилами геральдики. Павел планировал и другие реформы, в том числе несостоявшееся создание Общего гер-бовника городов
Каждая часть том Общего гербовника дворянских родов далее Общий Гербов-ник, ОГ содержала около полутораста гербов, иногда несколько более. При Павле I были подготовлены и утверждены пять частей, части с шестой по девятую удостоились утвержде-ния Александром I с 1801 по 1816 гг., десятая часть была утверждена в 1836 г. Николаем I. Эти части ОГ были в 1800-1840 гг. опубликованы. Последовал спонтанный перерыв затем с 1863 г. и до конца правления Николая II были утверждены еще десять частей. Они уже не публиковались подлинник всех двадцати частей хранится в РГИА в С.-Петербурге.
Для создания начальных томов ОГ была образована рабочая группа под началом гене-рал-прокурора князя А.Б. Куракина, непосредственно возглавленная обер-прокурором 3 де-партамента Сената О.П. Козодавлевым. В 1800 г. группа была слита с Герольдмейстерской конторой, новое учреждение получило права коллегии и официальное название Герольдия а Козодавлев стал ее директором герольдмейстером Наблюдение за собственно геральди-ческими деталями вносимых в ОГ гербов было поручено с 1800 вкупе с должностью вап-пенрихтера, т.е. гербового судьи молодому чиновнику Матвею Ваганову, который впоследст-вии прилежно выполнял эти обязанности вплоть до подготовки X части ОГ. Дальнейший пе-рерыв в работе на существенную долю объяснялся отсутствием у Ваганова преемников.
Профессиональная осведомленность Козодавлева и Ваганова оставляла желать много лучшего. Вместо грамотного редактирования гербы формально подгонялись под общие шаб-лоны, порой искажались, тогда как многие нарушения геральдических правил были оставлены без исправлений. Описания гербов, как и родословные справки к гербам столь важные, на-пример, для идентификации конкретного обладателя по гербу пестрят ошибками и лакуна-ми. Из геральдических пособий, которыми располагали составители начальных томов, навер-няка известно лишь одно весьма второстепенный трактат Начертание гербоведения гес-сенца И.Х. Гаттерера, переведенный секретарем Герольдии Г. Мальгиным и изданный в рус-ской версии в 1805 г. И все же гербы российского дворянства были действительно широко ох-вачены упорядочением и кодификацией.
Дела, решавшиеся Герольдией, выходили далеко за пределы геральдики и были весьма сложны. С работой в области городской геральдики Герольдия не справлялась вовсе, так что Александру I и Николаю I проекты представлялись через Министерство внутренних дел. Мно-жество проблем было связано с делами о дворянстве западных губерний, для чего в 1839 г. Было учреждено особое подразделение Временное присутствие Герольдии, просущество-вавшее до 1848 г. В 1848 г. Герольдия была преобразована в сенатский департамент Де-партамент герольдии правительствующего Сената Все эти изменения не принесли ре-шающего улучшения в геральдической деятельности государства.
Событием стало сведение воедино городских и земельных гербов в особом приложении к Полному собранию законов, вышедшем в свет в 1843 г. Но это издание, подготовленное от-нюдь не гербоведами, во многом несовершенно некоторые гербы были воспроизведены гра-вером с искажениями так, из герба Петрозаводска исчезла рудоискательная лоза гербовник 1730 г. проигнорирован, и т.д.
Николай I считал российские геральдические практику и делопроизводство весьма не-совершенными он рассчитывал, что положение может быть исправлено при содействии ге-ральдиста-профессионала, квалифицированного гербового судьи этот пост остался вакант-ным по смерти Ваганова Поиск гербоведа и разработка концепции для реформы велись с 1849 г. Среди лиц, бравшихся за разработку свода геральдических правил, могущего лечь в основу реформы, был и один из герольдмейстеров И.Д. Булычев. Он написал любитель-ского свойства трактат по геральдике, начатый как официальный свод правил, но завершен-ный и малым тиражом опубликованный по-французски уже в качестве частного труда, после отставки герольдмейстера
Тогда же вышла в свет отдельным изданием и фундаментальная книга А.Б. Лакиера Русская геральдика легшая в основу непрерывной традиции русского гербоведения. Эта книга, по выражению П.П. фон Винклера, первая и блистательная попытка истории рус-ских гербов, о которых до того времени существовало совершенно неясное представление Лакиер был юристом и историком, никак не связанным с геральдическим ведомством, и писал не пособие для служащих этого ведомства, а исследование, адресованное широкой аудито-рии стремился не предлагать, а выявлять нормы на основании анализа памятников. И исследовательский опыт, и патриотизм побуждали Лакиера обличать ложную в ос-новании и последствиях мысль, будто у нас не может быть отечественной геральдики, не может быть самостоятельной науки о наших гербах Отсылка к западной традиции, сама по себе безусловно необходимая, тем не менее оставляет необъяснимыми изменения, в эмб-лемах и атрибутах наших гербов происходившие
В первой части книги Лакиер рассказывает о западных корнях геральдической традиции, об основных правилах гербоведения. Вторая часть, призванная риторически уравновесить первую, посвящена русским догеральдическим эмблемам это своего рода трактат в трактате, повествующий о печатях допетровской Руси. Эта часть безусловно необходима для полноты книги поскольку прослеживает историю государственной и земельной символики, впоследст-вии востребованной в качестве основы для соответствующих гербов и имеет собственную сфрагистическую ценность однако в ней явно преувеличено преемство русской геральдики к старинным печатям, а ключевой термин герб употребляется то в прямом смысле, то в ус-ловно-расширенном, когда речь идет об устойчиво употребляемых официальных эмблемах печатей. В результате собственная, внегеральдическая специфика старых русских эмблем предстает на страницах книги недостаточно раскрытой, а переход к подлинным гербам слишком нечетко очерченным. Третья и четвертая части Русской геральдики занимающие две трети книги посвящены отечественным гербам как таковым их особенностям, основным типам, а равно истории учреждений, их создававших. Русская геральдика была оценена многими читателями как прикладной труд, введение в герботворчество, однако по сути своей книга имела историко-фундаментальный характер.
И, наконец, в том же 1855 г. определилась кандидатура официального практического гербоведца им стал хранитель нумизматического кабинета Эрмитажа Б.В. Кёне впоследст-вии барон фон Кёне Последовали разработка государственных, династических, террито-риальных, родовых гербов, общих гербоведческих концепций, которыми следовало руково-дствоваться впредь, труды по совершенствованию блазонирования и т. д. В 1857 г. при Де-партаменте герольдии была впервые за всю историю России учреждена специализиро-ванная геральдическая структура под наименованием Гербового отделения. Его управляю-щим стал Кёне.
Под руководством Кёне была составлена XI часть ОГ дворянские гербы, создававшиеся или же правленые им, образовали также основу XII и XIII частей. критерии и мотивы правки гербов и их проектов, представлявшихся дворянами на утверждение через Герольдию, стали довольно четкими. Это относится и к осуществлявшемуся в Гербовом отделении авторско-му сочинению гербов по запросам гербовладельцев. Кёне также довелось продолжить рабо-ту с государственным и династическими гербами, подготовить реформу местной геральдики, а также добиться геральдической точности в выполнении изображений гербов, вымуштро-вав нового штатного художника Герольдии А. Фадеева.
Обладавший скорее широкими, нежели глубокими гербоведческими познаниями, и вос-принимавший геральдические правила с преувеличенным формальным ригоризмом, Кёне пользовался репутацией последователя германской геральдики, схоластичной и безвкус-ной в этом качестве его противопоставляли Лакиеру с его противоположными взглядами на понимание задач по формулировке Лукомского Это не вполне справедливо. Лакиер действительно стремился раскрыть уже сложившуюся системность в русской геральдике, то-гда как Кёне в качестве официального чиновника ставил перед собой задачу введения новой системы. Лакиер цитировал уже утвержденные блазоны, Кёне рвался составлять новые. Но во многом их воззрения были близки оба в поисках русской геральдической идентичности об-ращались к древностям, допетровскому наследию, преуменьшая дистанцию, отделяющую его от настоящих гербов Кёне как практический геральдист порой демонстрировал при этом реформаторский радикализм и изъяны вкуса, Лакиер же просто не проявлял себя в этой сфе-ре
В 1886-1914 гг. Гербовое отделение возглавлял А.П. Барсуков, не разделявший гербо-ведческого ригоризма Кёне и критически относившийся ко многим нововведениям последнего. Однако, не располагая цельной альтернативной концепцией, Барсуков фактически действо-вал как последователь Кёне, допуская лишь некоторые послабления в правилах так, в гербах вновь появились естественные цвета и немотивированно четверочастные щиты, которых Кёне старался избегать. При Барсукове были составлены пятитомный Сборник высочайше утвержденных городских и местных гербов двадцатитомный Сборник высочайше утвер-жденных дипломных гербов российского дворянства около полутора тысяч гербов рабочие сборники-указатели для использования сотрудниками Гербового отделения. Все эти работы остаются неопубликованными и ныне сохраняются в РГИА.
Следует учитывать, что в Российской империи автономией, в том числе и геральдиче-ской, пользовалось Великое княжество Финляндское, а до 1862 года и Царство Польское там вели собственное делопроизводство, а общероссийские нормы применялись с оговорками.
Со временем гербы все более привлекали интерес приватных исследователей. Упомя-нем лишь нескольких наиболее интересных авторов и их труды.
В 1892-1894 гг. П.П. фон Винклером была предпринята попытка создать обобщающий геральдический трактат, проиллюстрировав его всеми дворянскими гербами, утвержденными в России из семи томов этого любительского сочинения были опубликованы только три. Бо-лее известна его книга Гербы городов, губерний, областей и посадов в которой собраны гербы, вошедшие к 1900 г. в Полное собрание законов, а также помещены очерки геральди-ческой теории и истории местной геральдики в России.
В 1908 г. вышел в свет курс лекций по геральдике, читанных хранителем Оружейной па-латы Ю. Арсеньевым в Московском археологическом институте. Впервые в России междуна-родно принятые правила и традиции геральдики были столь подробно раскрыты, терминоло-гия столь разработана.
В 1913-1914 гг. С.Н. Тройницким в Петербурге публиковался журнал Гербовед ис-ключительное по своим достоинствам издание, на страницах которого помещались исследо-вания, архивные материалы, рецензии, шла острая дискуссия о русском блазонном языке. Тройницким были изданы также чрезвычайно ценные гербовник Князева и гербы лейб-кампанцев.
Крупнейшим русским ученым-геральдистом своего времени был В.К. Лукомский выпу-скник, а затем преподаватель Петербургского археологического института, автор ряда важных печатных работ, сотрудник и оппонент Тройницкого, и в то же самое время служащий Депар-тамента герольдии в 1914 г. он возглавил Гербовое отделение, а в 1915 г. был окончательно утвержден в должности управляющего. Эрудит, обладавший значительной профессиональ-ной интуицией, Лукомский видел в гербе, прежде всего в его конкретном воспроизведении, цельный феномен изобразительной культуры, чьи собственно геральдические и художест-венно-стилистические особенности нерасторжимы. Это видение герба было положено Луком-ским в основу нескольких существенных сочинений О геральдическом художестве в Рос-сии Источники русского гербоведения и др. а также в разработанную им концепцию ге-ральдической экспертизы атрибуции предмета по гербу Тем не менее в тех работах Луком-ского, которые имеют характер гербовников, сборников-указателей, гербы неизбежно пред-стают более или менее сведенными к графическому однообразию, и почти что все внимание уделяется их собственно геральдическому содержанию. Таковы Малороссийский гербов-ник составленный в соавторстве с В.Л. Модзалевским, неопубликованный Сборник неут-вержденных гербов в соавторстве с бароном Н.А. Типольтом и другие работы.
Поначалу между исследовательской и чиновничьей ролями Лукомского сохранялся барьер. Характерно, что его уже главы Гербового отделения с Типольтом Русская гераль-дика. Руководство к составлению и описанию гербов 1915 была сугубо неофициальным из-данием и отражала упрощенный взгляд на правила, графику и терминологию в геральдике. В своей же государственной деятельности Лукомский не спешил с решительными реформами за исключением усилий по поднятию художественного уровня работ Гербового отделения
Февральская революция не прервала трудов геральдического ведомства. Уже при Вре-менном правительстве из гербов, высочайше утвержденных ранее, была официально сфор-мирована XX часть ОГ.
Пользуясь полномочиями коллективного главы государства, приобретенными при отре-чении Великого князя Михаила, Временное правительство оставило за собой ведение зе-мельными и городскими гербами, а утверждение дворянских передало Сенату успевшему до своего роспуска пожаловать шестьдесят один герб
В конце 1917 г. исключительный энтузиазм и исследовательская репутация Лукомского позволили сохранить Гербовое отделение в виде архивно-справочной и музейной структуры Гербового музея. Лукомскому долго удавалось отстаивать перед новым режимом приклад-ную полезность геральдической науки для выполнения экспертиз в основном это были дати-ровки, атрибуции национализированных ценностей и иных предметов по гербовым изображе-ниям а также культурное и социальное значение геральдических памятников для историче-ской науки. Читал он до 1920-х гг. и курс геральдики в Петроградском университете преемни-ке Археологического института Гербоведение было терпимо как вспомогательная дисципли-на государственной политики в области экспроприации, освоения музейных и архивных соб-раний и т. д. Ученые издания той поры публиковали гербоведческие статьи, в коллекционер-ских изданиях обсуждались дворянские гербы см., напр., рис.2 как и возможность новых, бессословных. К тридцатым годам подобное стало невозможным.
С 1922 г. в штате Гербового музея оставался один Лукомский в 1931 г. музей был за-крыт, часть его фондов расформирована но на останках создался и просуществовал еще десять лет Кабинет вспомогательных исторических дисциплин с тем же Лукомским во главе и с теми же основными функциями консультативно-экспертного центра. Упразднение Кабинета и гибель уникального личного собрания в одном из множества пожаров, охватывавших осаж-денный город, явились переломными событиями для Лукомского. После более чем четверти века работы с фондами Гербового отделения он эмигрировал в Москву, став преподавате-лем кафедры вспомогательных исторических дисциплин МГИАИ Историко-архивного инсти-тута и продолжая гербоведческую работу. Им были опубликованы статьи о гербах Пушкина и Смоленска, создано учебное пособие для студентов МГИАИ Эмблематический гербовник 1944 начата подготовка учебника по геральдике, адресованного архивистам, сделан ряд докладов, раскрывающих вспомогательное значение геральдики. В 1946 г. В.К. Лукомский скончался. Лишь долгие годы спустя его ученице Е.И. Каменцевой удалось возобновить пре-подавание в МГИАИ основ геральдики, а также, в соавторстве с Н.В. Устюговым опубликовать учебное пособие Русская сфрагистика и геральдика в целом отмеченное здраво-традиционным пониманием гербоведения.

Рис. 2. Примеры гербовой практики раннего советского времени экслибрисы В.В. Зенкеви-ча 1922 г. и Л.Ф. Ильина 1923 г Художник А.М. Литвиненко

Дореволюционные гербы считались в советской России потерявшими силу, упразднен-ными. Их даже не удосужились формально отменить. Теоретически гербы губерний и уездов существовали до отмены этих административных единиц, а городские гербы и даже родовые не как атрибут принадлежности к аннулированному сословию, а как фамильное достояние сохранялись. На практике, разумеется, употребление этих символов было прервано.
Начиная с 30-х гг. XX столетия господствующим было суждение о геральдике, в том числе и научной, как бесполезной и ненужной Дисциплина переживала естественный упа-док, а редкие случаи обращения к ней в исторических трудах были, как правило, отмечены стремлением пересмотреть ее устаревшие основы и границы. Так, о древнерусских гер-бах писали в середине века А.В. Арциховский и А.А. Ураносов. Позже, в конце 1970-х гг., Г.В. Вилинбаховым была предложена идея отнесения к геральдике иных дисциплин, зани-мающихся социально значимыми эмблемами знаменами и флагами, наградами, униформа-ми и т.п. с созданием общего инструментария этих дисциплин идея герба, определяемого через социальную функцию обозначения статуса, при этом осмыслялась как надэпохальная, а не узко феодальная Это толкование позволило основать в Эрмитаже семинар Гераль-дика вспомогательная историческая дисциплина рассматривающий широкий круг эмбле-матических вопросов, в том числе и собственно гербовых В конце концов волна массового краеведческого интереса к гербам способствовала относительной легитимизации геральдики стали появляться популярные публикации. Наконец, подлинной вехой стал выход в свет в 1981 г. обширного труда Н.А. Соболевой Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв. помимо большого фактического материала содержавшего ценные сведения о связи социально-политических и геральдических процессов.
Несмотря на отдельные успехи и на новые возможности так, И.В. Борисовым еще в со-ветское время был создан компьютерный указатель к ОГ приходится признать, что общий уровень российского гербоведения сегодня явно ниже дореволюционного, а подавляющее большинство публикаций по теме является балластом, некачественной данью моде. Даже переиздания старых трудов Лакиера, Лукомского, Арсеньева и фон Винклера уступают ориги-налам.
Далее речь пойдет о строении герба и о праве на герб. Излагаются нормы, которые бы-ли приняты в России международный контекст упоминается в тех случаях, когда это может иметь особую эвристическую ценность. Следует помнить, что нет ни одного правила, которое не нарушалось бы. Геральдическая теория ценна, поскольку раскрывает внутреннюю логику традиции, объясняет ее типические черты и помогает систематизировать данные но разно-образия, которое предлагают геральдические памятники, теория отнюдь не исчерпывает. К тому же средний обладатель герба так же мало задумывался о геральдических правилах, как средний говорящий о грамматике, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

III. Геральдические правила

Геральдика не признает графических эталонов изображения одного и того же герба мо-гут существенно различаться. Искони, с XII в., гербы обозначали своих обладателей во всем богатстве их социальных ролей в бою и в мирной обстановке, в публичной и семейной жиз-ни и т. п. Отсюда практика воспроизведения герба на самых разных предметах, в разных техниках и, как результат, в различных стилях, пропорциях, в полном или же сокращенном виде. Для исследователя важны как стилистические особенности геральдического памятника, так и чисто геральдические но крайне важно не смешивать первые со вторыми. Изменение изображения не считается изменением герба, если сохраняются основные характеристики расцветка деталей, расположение одной фигуры относительно другой и т. п. см. рис. 3
Фундаментальные геральдические правила связаны именно с уточнением этих основ-ных характеристик, определяющих формулу каждого герба.
Рис. 3. Герб князей Волконских в Общем гербовнике ОГ III, 1 и современный дизайн работы М. Медведева

III. 1. Геральдические цвета

В гербах употребляется девять основных геральдических цветов два металла золо-то и серебро, с которыми в геральдике отождествляются желтый и белый цвета пять фи-нифтей червлень, т.е. красный цвет лазурь, под каковым понятием объединены различные оттенки синего и голубого зелень черный цвет пурпур, воспроизводимый малиновым, фио-летовым, сиреневым, розовым и тому подобными оттенками два главных меха горно-стаевый в виде белого фона, равномерно покрытого стилизованными черными хвостиками, и беличий в виде серебряных и лазоревых угловатых шкурок Существует также несколько дополнительных мехов например, противогорностаевый с черным фоном и белыми хво-стиками применяемых редко.
На случай черно-белого или рельефного изображения герба установлено несколько ви-дов так называемой шафировки штриховки для обозначения геральдических цветов см. рис. 4
Рис. 4. Геральдические цвета тинктуры и шафировка червлень рис. 1 лазурь рис. 2 зелень рис. 3 пурпур рис. 4 Золото изображается поверхностью, покрытой точками рис. 5 серебро незаштрихованной поверхностью рис. 6 Черный цвет изображается поверхностью, закрашенной сплошь, а при рельефном воспроизведении пересекающимися линиями рис. 7 На рис. 8 показаны два основных типа воспроизведе-ния горностаевого меха его черные хвостики шафируются сеткой крайне редко на рис. 9 беличий мех.
Помимо геральдических цветов, в гербах встречается также и натуральные или естест-венные например, телесный для изображения человека. Однако очень часто натуральный следует понимать как геральдический цвет, ближайший к реальной расцветке изображаемой фигуры например, естественный дуб имеет зеленую листву, естественное солнце золо-тое и т. п.
Изображение герба может украшаться дамасцировкой узором, покрывающим поле или фигуру, и имеющим тот же геральдический цвет, что и это поле или фигура но другой оттенок этого цвета Дамасцировка не учитывается в формуле герба и играет чисто деко-ративную роль. Основное правило геральдики гласит металлическая фигура не должна помещаться в металлическом поле т.е. на металлическом фоне а финифтяная в финифтяном. Вопре-ки традиционному названию, это правило чрезвычайно часто нарушалось. К тому же оно при-меняется ограниченно, не будучи относимо к составным металлическо-финифтяным полям и фигурам, к вспомогательным фигурам и элементам фигур и т. д.

III. 2. Щит

Щит основной и обязательный элемент герба, представляющий собой условное про-странство для размещения гербовых полей фонов и фигур. Обычно но не всегда этому пространству придаются очертания, напоминающие о средневековом боевом или турнирном щите отсюда и название. Есть несколько наиболее часто употребляемых форм щита, часто именующихся весьма неточно и нетвердо по странам Европы. Форма щита не фиксируется, при воспроизведении герба она может свободно меняться от случая к случаю, по прихоти ху-дожника или заказчика изображения. Есть, однако, особый тип щита ромбоидальный он употребляется в родовой геральдике, исключительно в женских гербах, по преимуществу девицами и вдовами. Овальный и круглый щиты считаются нейтральными они могут упот-ребляться и как обычные, и как женские, вместо ромба.
Различные участки щита имеют особые названия верх это глава, низ оконечность, середина сердце и т. д. есть четыре угла, подразумеваемые и тогда, когда щит изображен круглым. Правой стороной в щите и вообще в гербе именуется сторона, расположенная сле-ва от зрителя, и наоборот Подразумевается, что стороны определяются относительно хозяи-на герба, находящегося за гербовым щитом.
В гербе чаще всего присутствует один щит, но иногда в результате соединения не-скольких гербов в одном их бывает два, три и т. д. в Большом гербе Российской империи их более двадцати. Как правило, если в гербе два щита, один изображается маленьким так на-зываемый щиток и помещается на фоне другого обычно в сердце получая название сердцевого щита При этом он считается не фигурой в поле большого щита, а отдельным, самостоятельным щитом.
Теоретически щит может быть одноцветным, без изображений, но в России таких гербов не бывало щит либо был разделен на разноцветные участки, либо украшен фигурами, весь-ма часто фигуры и деления сочетались.
Основные способы деления щита по вертикали щит рассечен по горизонтали пе-ресечен по диагонали скошен справа, слева имеется в виду геральдическая сторона Если щит одновременно рассечен и пересечен, его именуют четверочастным, разделенным начетверо или же расчетверенным если скошен справа и слева разделенным накрест или в андреевский крест.
Возможны различные сочетания делений одинаковые деления могут повторяться мно-гократно. Если иное не оговаривается особо, щит делится на одинаковые по ширине участки. Обычно деление совершается прямой линией, но существует множество допускаемых в ге-ральдике узорных делений в виде различного вида зубцов, волн, дуг.
Из числа гербовых фигур выделяются так называемые геральдические это абстрактно-геометрические формы, в основном образуемые делениями. Их иное название почетные фигуры не потому, что они почетнее прочих, но, поскольку они не обозначают конкретных предметов и существ, весь их смысл сводится к почетности, вообще присущей гербам как предметам гордости их обладателей Важнейшие геральдические фигуры столб верти-кальная полоса пояс горизонтальная правая и левая перевязи диагональные крест об-разованный столбом и поясом андреевский косой, косвенный крест, глава отделенный верх щита оконечность низ щита кайма полоса по краю щита стропило две полосы, со-единенные под углом см. рис. 5. Как и деления, такие фигуры могут повторяться в пределах щита, сочетаться с другими фигурами и иметь ровный либо узорный край.
Прочие фигуры именуются негеральдическими и делятся на естественные лев, дракон, ангел, молния, звезда и т. п. и искусственные стена, меч и т. п. Иногда из числа естествен-ных фигур выделяют сверхъестественные или фантастические но такая классификация всегда чревата неуместным анахронизмом, т. к. на протяжении геральдической истории пред-ставления о естественности и правдоподобии слишком существенно менялись.
Установлен традиционный набор позиций, в которых предстают геральдические живот-ные. Так, четвероногие могут быть восстающими вставшими на дыбы идущими стоящими на трех лапах, одна из передних поднята в шаге стоящими на четырех лапах скачущими, сидящими, лежащими другие позиции более редки. Твари также могут быть обернувшимися гладящими назад или повернувшими морды к зрителю. При этом позиция понимается ус-ловно, без графической фиксации деталей так, восстающий зверь может равно изображаться опирающимся на обе задние лапы или на одну, значительная свобода допускается в распо-ложении хвоста и т. п. Орел, как правило, предстает фронтально лишь голова его обращена в профиль распростершим и воздевшим крылья.

Рис. 5. Примеры деления и геральдических фигур
1. Щит, рассеченный червленью и серебром.
2. Щит, скошенный слева серебром и горностаем.
3. В черном поле золотой крест.
4. В серебряном поле черная глава.
5. В серебряном поле лазоревое стропило

Расцветка гербовых животных часто приближена к природной. Так, большинство медве-дей черные не считая натуральных которые также обычно изображались черными Но в принципе расцветка может быть любой и лазоревый или полосатый серебряно-червленый львы столь же геральдически корректны, как и золотой.
Детали изображений животных можно выделять цветом, отличным от основного. У каждого из важнейших гербовых животных есть традиционный набор частей тела, наиболее часто выделяемых другим цветом, так называемые вооружения. У льва это когти и язык, иногда также зубы и глаза у коня копыта, иногда также глаза, грива, язык и хвост, у кабана клыки, копыта, щетина на спине и иногда язык и гениталии у орла клюв, язык, лапы от локтя и т. п. Животное не обязательно вооружено лишь одним цветом российский государственный орел имел золотые клювы и лапы, но червленые языки.
Рис. 6. Геральдическое вежество в титульном гербе императора как герцога Курляндского и Семигальского
Правая геральдическая сторона считается передней когда щит с гербом закрывал ле-вый бок рыцаря, так оно и было. Поэтому живые существа и оружие обычно не принято изображать повернутыми влево, как бы отступающими если только такой поворот не обусловлен так называемым геральдическим вежеством т. е. поворотом навстречу другой фигуре см. рис. 6 Однако в русской геральдике до Кёне обращенные влево фигуры весьма часты и бегства отнюдь не символизируют.
Щит может быть и многопольным, т. е. разделенным на четыре четверти или же на какие-либо иные близкие по размеру части, в которых расположены самостоятельные ге-ральдические композиции. При этом герб, как правило, считается составным, а каждая из частей щита содержащей отдельный герб. Исторически такие геральдические построения возникли в результате попадания к одному лицу прав на несколько разных гербов. Позднее возникли многопольные гербы, части которых никогда не употреблялись по отдельности и являются различными гербами лишь в теории. Наиболее типично четверочастное деление, если объединяются два герба, то важнейший занимает первую геральдически правую верхнюю и четвертую левую нижнюю а менее важный вторую и третью. Но разнообразие вариантов многопольного деления неисчерпаемо.

III. 3. Прочие элементы герба

Помимо щита, в состав герба могут входить шлем, нашлемник, намет, корона или ана-логичный венчающий элемент бурлет, шапка щитодержатели, девиз, мантия, а также особые дополнения награды, должностные знаки и пр.
Шлем в России является принадлежностью родовых и личных гербов. Единственный го-родской шлем в официальной истории российских гербов был подтвержден Ревелю ныне Таллинн в 1730 г. Чаще всего встречается заимствованный из среднеевропейской традиции турнирный дворянский шлем стальной что в случае со шлемами изображается нату-ральным серо-синеватым колером с золотой решеткой забрала и золотыми украшениями. В жалованных гербах XVIII в. встречается и другой тип дворянского шлема, заимствованный из Франции закрытый или копьевой Для титулованной знати был предусмотрен серебря-ный шлем с золотыми украшениями, но часто его место занимал простой дворянский. Не об-ходилось без исключений турнирный шлем в гербе графов Головкиных ОГ I, 16 стальной, без золотых деталей баронам Вейсманам фон Вейсенштейнам ОГ III, 23 был пожалован золотой шлем, положенный в принципе только членам владетельных династий. Во второй пол. XIX нач. XX в. в гербы старых русских родов иногда вносились русские шлемы ери-хонки стальные с серебряными украшениями для нетитулованных дворян см. рис.7 стальные с золотом для баронов и графов, серебряные с золотом для князей в гербы Импе-рии, императора и членов августейшей фамилии вошел так называемый шлем св. Алексан-дра Невского парадная царская ерихонка XVII в. В гербах родов восточного происхожде-ния изредка можно встретить ориентальные типы шлемов князья Чингисы ОГ XII, 12 князья Чегодаевы ОГ XVI,2 и др
Шлем располагается над щитом, обычно анфас, иногда в профиль если шлемов не-сколько, они поворачиваются навстречу друг другу при нечетном их числе средний остается повернутым прямо

Рис. 7. Древле-русский шлем и щитодержатели, указывающие на принадлежность рода к старому дворянству, в гербе Молоствовых ОГ XIV, 13

Нашлемник фигура или несколько фигур венчающая шлем чаще всего это плю-маж. Три серебряных страусовых пера стали настолько стереотипными для русской дворян-ской геральдики, что в сер. XIX столетия пожалование гербов с такими нашлемниками было на время прекращено, и даже при переутверждении старых гербов серебряные перья стали заменять разноцветными. Иные характерные типы нашлемников рука с мечом саблей пара крыльев так называемый лёт Над шлемом может повторяться фигура гербового щита, но столь же обычны и нашлемники с совершенно самостоятельными изображениями.
Намет шлемовое покрывало, изорванное в клочья и чаще всего изображавшееся в виде прихотливого орнамента, подобного растительному. В большинстве случаев намет име-ет верхнюю сторону расцвеченной главной финифтью герба, а подкладку в цвет главного ме-талла. Очень редки примеры намета, украшающего герб самостоятельно, без шлема как у баронов Фредериксов ОГ I, 35
Короны являются атрибутами достоинства, обозначают дворянство или же титул обла-дателя герба от баронского до императорского, см. рис. 5 иногда титул, принадлежавший роду в прошлом. В земельных и городских гербах короны указывают на административный статус или на титул, исторически с регионом связанный. В полном гербе дворянская корона, как правило, венчает шлем, так что нашлемник если он есть выходит из нее. Баронская и графская короны обычно располагаются между щитом и шлемом и при этом повторяются на шлеме, но могут и занимать лишь одну из этих позиций.
Если шлемов несколько, корона, указывающая на родовой титул, может венчать лишь один из них см. рис. 8 в противном случае имеется в виду, что хозяин герба имеет более одного титула. Это правило, однако, было несколько раз нарушено при пожалованиях начала XIX в., а в Финляндии оно не соблюдалось вовсе.
Рис. 8. Герб графов Паниных OГ I, 25 Венчающая щит графская корона повторена толь-ко на среднем шлеме. Второй шлем вовсе не имеет короны, на третьем дворянская

В отличие от титульных корон, обычная дворянская корона могла повторяться в гербе несколько раз и не имела счетного значения, т.к. быть дважды российским дворянином бы-ло невозможно.
Разновидностью корон являются княжеские шапки. Они могут венчать как щит, так и шлем, но обычное их место над мантией см. ниже Некоторые княжеские роды пользова-лись особыми типами шапок и корон, отличавшимися от обычных Черкасские ОГ II, 9 Ши-ринские-Шихматовы ОГ X, 95 Все члены правящей династии помещали в своих гербах им-ператорскую корону о причинах этого см. ниже
Бурлет жгут, свитый из разноцветных лент обычно в цвета намета венчающий шлем вместо короны и служащий дворянским атрибутом.
Если герб изображается в сокращенном виде, то шлем нередко бывает исключен из композиции, а венчающая его корона или шапка оставлена и помещена над щитом. Отделять подобным образом бурлет от шлема в русской геральдике не принято. Но теоретически бур-лет представляет собой такой же отдельный структурный элемент герба, как и корона.
Если же шлем увенчан головным убором, вовсе неспецифичным для традиции гербовых корон меховой шапкой, воинской каской и пр. этот убор считается частью нашлемника.
Следует заметить, что в Средней Европе бурлет и закрытый шлем считались недво-рянскими, бюргерскими гербовыми атрибутами, в России они были знаками дворянства.
Щитодержатели, или фигуры в опорах щита почетные элементы герба, в виде су-ществ ангелов, людей, животных, чудовищ поддерживающих щит по сторонам. К XIX столе-тию право на щитодержателей имели только титулованные особы, представитель старого дворянства VI часть родословной книги см. рис. 7 а также те, кому щитодержатели были Высочайше пожалованы в знак особой милости. За редкими исключениями, щитодержатели включались в герб парами по одному с каждой стороны щита. Щитодержатели имеют под-ножие обычно в виде земли с травой или орнаментального цоколя В русских городских гер-бах щитодержатели были редкостью их утверждение последовало лишь для Выборга имев-шего их еще со шведских времен и Екатеринодара. Щитодержатели Риги были по недоразу-мению засунуты в щит при перепожаловании герба, Митава ныне Елгава пользовалась фигурами в опорах щита без высочайшего утверждения.
Девиз изречение призыв, нравоучительная формула, исторический афоризм и т.п. помещаемое в гербе на ленте под щитом гораздо реже над щитом или вокруг щита Над-пись черная на серебряной ленте или же согласована со щитом литеры по цвету соответ-ствуют главной фигуре, лента полю щита первое наиболее характерно для гербов, со-ставленных до сер. XIX в., второе для более поздних. В некоторых гербах девиз теряет значение самостоятельного структурного элемента и помещается в пределах гербового щита гербы Копьевых Копиевых ОГ VII, 92 графов Витгенштейнов ОГ XX, 10 две последних версии герба Суворова ОГ II, 14 и ОГ IV, 7 и др. вообще подобный прием в гербоведческой традиции не одобряется или в пределах иной части герба в императорском гербе на краю купола сени
Пурпурная багряная малиновая мантия с горностаевой подкладкой, золотыми ба-хромой и шнурами, характерным образом задрапированная, увенчанная княжеской шапкой и образующая фон для основной части герба, является атрибутом княжеского достоинства. Тем не менее многие нетитулованные дворяне, как владетельного, так и более скромного проис-хождения, особенно в XVIII в., неофициально пользовались мантиями обычно под дворян-скими коронами в своих гербах. В 1797 г. право на мантию с княжеской шапкой было распро-странено Павлом I на роды, произошедшие от удельных князей Древней Руси, но утратившие княжеские титулы во второй пол. XIX в. эта привилегия стала распространяться на иные ро-ды, имеющие владетельное происхождение последовало ее признание за некоторыми по-томками татарских, кавказских, древнерусских правителей.
Для гербов Империи, императора и старших по статусу членов династии была установ-лена сень мантия-шатер с куполом, традиционный символ суверенной власти согласно уза-конению 1856 г. золотая, коронованная Императорскою короною, усеянная Российскими двуглавыми орлами и подложенная горностаем Младшие члены династии получили право лишь на золотую, с орлами, мантию.
Кроме того, в гербах могут появляться дополнительные почетные элементы, иллюстри-рующие положение обладателя герба в административной иерархии или системе формаль-ных почестей. Наиболее типичные примеры орденские знаки в личных гербах кавалеров, фельдмаршальские жезлы, расположенные накрест позади щита, в гербах генерал-фельдмаршалов. В Большом государственном гербе с 1856 г. позади сени помещалась го-сударственная хоругвь как особый атрибут верховной власти. Существовали, хотя на прак-тике употреблялись и нечасто, особые женские атрибуты венок для девиц, шнур любви для замужних дам. Их систематическое употребление было введено лишь для членов Импера-торского дома. Иногда же почетные элементы были не стереотипными, а индивидуальными как пара знамен в гербах графов Чернышовых ОГ I, 20 и XVI, 4
Развитая система подобных дополнений к гербам была установлена Александром II в территориально-административной геральдике см. в Приложениях В 1882 г. в Государст-венный герб, как логическое завершение этой системы, был внесен лаврово-дубовый венок.
Как уже указывалось, воспроизведение герба в сокращенном виде, без одного или не-скольких структурных элементов, - частый и вполне допустимый прием. Чрезвычайно типично изображение на предметах дворянского быта только щита под короной или же щита, шлема, короны и нашлемника с исключением намета. Довольно часто в качестве отдельной эмблемы использовалась геральдическая корона, то в одиночку, то над монограммой так поступали и дворяне, вовсе не имевшие герба Гораздо более редким в России является использование отдельно взятого нашлемника, обычно с короной достоинства, которая служит ему основани-ем.
Порой на геральдических памятниках предметах быта, экслибрисах и др. второстепен-ные элементы герба не исключаются, но изображаются в вольной манере, без соблюдения геральдических правил например, животные-щитодержатели не держат щит, а гуляют под-ле него и т. д. К подобным вольностям, если они проявлялись в сугубо неофициальной об-становке, гербовая традиция всегда относилась терпимо.

IV. Блазон

Блазоном именуется лаконичное описание герба, выражающее его формулу гераль-дически значимые характеристики и при этом игнорирующее характеристики изображения, не имеющие геральдического значения или же тривиальные и потому подразумевающиеся Блазон составляется с учетом геральдических правил и обычно с использованием специаль-ных геральдических терминов. При утверждении герба традиция требует приведения в доку-менте как изображения, так и блазона, причем именно последний играет главную роль, тогда как рисунок служит поясняющей иллюстрацией.
Ранние русские блазоны в большинстве своем не вполне удовлетворяли этим требова-ниям терминология была еще не разработана и нестабильна, описание часто оказывалось смешано с толкованием символики, цвета фигур и второстепенные детали композиции оста-вались неупомянутыми. К тому же четкость гербоведческих воззрений у многих авторов опи-саний оставляла желать лучшего. При Екатерине II искусство составления официальных бла-зонов даже претерпело упадок. И, наконец, такие гербы, как у дворян Путиловых ОГ IV, 60 городов Туринска и Инсара, содержали невразумительные пейзажные картинки, вовсе не поддающиеся точному блазонированию всех деталей.
В сер. и второй пол. XIX столетия стараниями Б.В. Кёне российская практика блазони-рования стала совершенствоваться, заимствуя опыт европейских стран, в которых гербовед-ческая терминология складывалась и оттачивалась веками. Разрозненные попытки упорядо-чить терминологию предпринимали как официальные геральдисты, так и авторы частных ис-следований сведение всех этих усилий воедино наметилось, но не осуществилось в начале XX в.
Рис. 9. Герб Якутска

При блазонировании игнорируется не только то, что гербоведчески несущественно, но и то, что тривиально. Например, в блазоне герба Орловых ОГ I, 23, 24 В щите, девять раз пересеченном золотом и лазурью, червленый орел не описывается ни то, что щит пере-сечен на равные по ширине части, ни то, что орел изображен с распростертыми в стороны крыльями и лапами обычная поза гербового орла ни то, что его голова повернута гераль-дически вправо все это подразумевается по умолчанию. Ср., однако, непрофессионально составленное официальное описание герба Якутска, утвержденное в 1790 г. В серебряном поле орел, держащий в когтях соболя см. рис. 9 Здесь не отражены особенности, явст-вующие из изображения орел смотрит влево, обе его лапы вытянуты вперед, т. е. тоже вле-во не оговорена расцветка фигур.
Неловко составленные блазоны конца XVIII нач. XIX в. приводили к путанице. Бестия в гербе Керчи 1845 г. описана как грифон, в действительности же, согласно высочайше ут-вержденному подлиннику, она представляет собой так называемого дракогрифона с пере-пончатыми крыльями и жалом на хвосте. Но из-за небрежных перерисовок это обстоятельст-во оказалось крепко забытым уже в XIX веке. В гербе Иркутска пожалован в 1790 г. главной фигурой стал тигр в описании его обозначили диалектным словом бабр В результате к 1830-м гг. официальные геральдисты стали считать этого зверя бобром, а в самом Иркутске, напротив, бабра переосмыслили как фантастического зверя, имеющего скорее куньи, нежели кошачьи черты.
Немало хлопот исследователю, работающему с блазонами, могут доставить мечи это слово равно применяется к разным типам мечей, саблям, шпагам, шашкам и наоборот, мож-но встретить саблю, описанную как шпага. Для гербов наиболее типичны условные геральди-ческие прямой меч и меч с искривленным клинком, идентифицируемый с саблей, но встреча-ются и исторически конкретные тесаки, палаши и т. п.
Некоторые любопытные особенности утвердившегося с сер. XIX в. блазонного языка, определяемые международной традицией и средневековым наследием, довольно курьезны. Так, если лев в щите изображен восстающим на дыбы см. рис. 10 с головой в профиль, то это считается его обычной позой и не описывается если же лев оказывается идущим и его морда повернута к зрителю, он блазонируется как леопард. Восстающий лев с мордой анфас это львиный леопард, идущий с мордой в профиль леопардовый лев. При этом речь идет о чистой терминологической условности, биологические различия не подразумеваются. Некоторую путаницу вносило появление в гербах настоящих леопардов они должны имено-ваться натуральными леопардами или барсами, но иногда составители блазонов забывали об этом.
Рис. 10. Восстающий лев с двойным хвостом и секирой на искривленном древке в лапах экслибрис барона Ф. фон Мейендорфа герб сокращен опущены дополнительные поля, шлемы и т. д.

Несколько иные правила относятся к щитодержателям их обычное положение соот-ветствует восстающему, так что вставший на задние лапы лев с мордой анфас в опоре щита именуется леопардом без эпитета львиный
Дракон имеет две лапы если же он четвероног, его следует именовать крылатым зме-ем иногда просто змеем, в отличие от обычной змеи Дракон и змей, как правило, одно-главы. Многоглавой, без лап, с крыльями или же без них, изображалась гербовая гидра.
Слова гриф и грифон употребляются как синонимы, для обозначения фантастического полу-орла, полу-льва.
Порядок блазонирования частей в многопольном щите сходен с порядком чтения текста см. рис. 11 если присутствует сердцевой щиток, то он может быть описан и в самом начале, и после описания большого щита.
Рис.11. Порядок блазонирования частей щита

При блазонировании нескольких например, пяти шлемов сначала описывается сред-ний, затем находящийся геральдически справа от среднего, затем находящийся слева, затем крайние справа и слева.
Существуют также особые нормы блазонирования корон. Например, описывая количе-ство зубцов на короне, упоминают лишь видимые зубцы как правило, те, которые находятся на передней стороне обруча короны
Гербоведу необходимо владеть блазонным языком как пассивно зная особенности ис-торической русской терминологии так и активно, ориентируясь на официальные блазоны второй пол. XIX нач. XX в., наработки дореволюционных ученых и, в идеале, непосредст-венно на то, что служило ориентиром для чиновников и ученых на опыт традиционного за-падноевропейского блазонирования с привлечением французских, немецких либо английских примеров

V. Право на герб

Гербовое право является одним из важнейших компонентов геральдики, отражая эмб-лематическую, хозяйскую природу герба, и всегда должно учитываться исследователем. Отчасти оно закреплено законодательно, отчасти относится к обычному, неписаному праву.

V. 1. Родовые гербы

Существует распространенное заблуждение, согласно которому герб обязательно дол-жен утверждаться верховной властью, и, таким образом, в основе права на герб всегда лежит высочайшее пожалование. Это совершенно неверно. Согласно фундаментальным нормам гербового права, в полной мере применимым к России, герб, самостоятельно принятый его обладателем, имеет силу, если таковое принятие не воспрещено местным законодательст-вом, если аналогичный герб не используется кем-либо другим и если в принятом гербе не присутствуют особые почетные элементы, на которые этот обладатель герба не имеет прав. Гербы, утвержденные верховной властью, имеют преимущество перед неутвержденными, но если иное не установлено законом, т.е. той же верховной властью не вытесняют неутвер-жденные гербы за пределы допустимого. Еще при Петре I была объявлена незаконной узур-пация чужого герба самостоятельное принятие герба было при этом упомянуто как действие, при котором может произойти правонарушение но не запрещено само по себе. И неудиви-тельно пожалования гербов в ту пору совершались крайне редко и удовлетворить потреб-ность российских дворян никак не могли. Последующие акты, касавшиеся гербов, также не содержали воспрещения неутвержденных самобытных На протяжении XVIII столетия са-мобытные гербы безусловно доминировали в российской родовой геральдике.
Павлом I была предпринята попытка упорядочения всей дворянской геральдики, и ма-нифест 1798 г. определил, что гербы всех дворянских родов должны быть внесены в высо-чайше утверждаемый Общий Гербовник. Но до этого внесения которое не могло совершить-ся сразу же и неизбежно растягивалось на долгие десятилетия не теряли силы ни самобыт-ные гербы, ни гербы, пожалованные ранее их также предполагалось внести в ОГ, утвердив повторно Таким образом, упразднение самобытной геральдики было запланировано, но от-ложено на неопределенный срок, и неутвержденные гербы продолжали вполне законно иг-рать значительную роль в жизни российского дворянства.
Право на герб в дореволюционной России связывалось с принадлежностью к дворянст-ву. Эта связь между геральдической способностью сapaсit h raldique и сословным стату-сом может показаться тривиальной, но в действительности требует пояснений.
Дело в том, что в большинстве европейских стран герб не является и не являлся исто-рически исключительно дворянским атрибутом. Существовали и пользовались официальным признанием бюргерские, крестьянские и тому подобные гербы таковы были, в частности, по-рядки в Австрии, чье влияние на складывание российской гербовой системы было весьма немалым. Но в некоторых странах Шотландии, Португалии дворянству удалось добиться признания права на герб в качестве своей исключительной привилегии. В Речи Посполитой этот принцип утвердился с особым успехом. Недворянские знаки, близкие к гербам, были ра-но и четко осознаны поляками как относящиеся к иным, параллельным эмблематическим сис-темам система гмерков и т. п. а герб устойчиво рассматривался как украшение шляхет-ства каковое воззрение существенно повлияло на настроения русских дворян и на русскую геральдику. Общественное мнение нашло отражение в законах, игнорировавших тему не-благородных гербов. Екатерининское законодательство о дворянстве рассматривало ис-пользование герба в роду как одно из вспомогательных доказательств благородного происхо-ждения, т.е. закон косвенно отказывал недворянской геральдике в праве на существование. Прямого законодательного запрета так и не последовало. В сер. XIX в. даже обсуждался про-ект, предусматривавший пожалование гербов почетным гражданам. В качестве маргинально-го явления недворянская геральдика в России существовала de faсto так, прибалтийские не-дворяне, до прихода русских гербы имевшие, в основном сохраняли таковые, не получая при-знания государства
С собственно недворянскими гербами не следует смешивать гербы, употреблявшиеся лицами, не признанными в российском дворянстве, но претендовавшими обоснованно или нет на благородный статус.
Гербовые пожалования личным дворянам, насколько известно, не испрашивались и не совершались, хотя теоретически были вполне возможны. Вероятно, это объясняется тем, на-сколько идея герба была связана в массовых воззрениях с идеей рода.
Дворянские гербы в России понимались как общеродовые. В этом они сходны с дворян-скими фамилиями хотя следует учесть, что в России герб не был так жестко привязан к родо-вому имени как в некоторых странах Запада Герб, принятый кем-либо или пожалованный кому-либо, переходил ко всем его законным или узаконенным потомкам по мужской линии, т.е. от отца к сыновьям и дочерям. Несмотря на то, что высочайшие пожалования соверша-лись как дворянским родам, так и отдельным лицам, в обоих случаях подразумевалась пере-дача герба всему потомству в первом случае родоначальника, во втором пожалованного лица. Лишь иногда, если герб был связан с передающимся по первородству титулом, специ-альные условия пожалования такого герба предусматривали его использование одним чело-веком в роду главой рода или определенной его ветви
Эта черта русского гербового права сближает его с законами и обычаями стран-соседей, прежде всего Германии и Скандинавии Иные правила соблюдаются в Британии и среди высшей французской знати собственно родовым гербом может пользоваться только глава рода или по крайней мере старшая ветвь младшим членам полагается вносить в свои гер-бы специальные отличительные знаки. Дворянский род мыслится при этом как маленькая ди-настия со своим pater familias во главе, которому и принадлежит полнота родовой репрезен-тации. В российской же геральдике со-представителями дворянского рода являются все его члены, в том числе и женщины. Последние сохраняли право на свой первоначальный родо-вой герб даже в браке, однако не могли передать его детям.
Передача герба по женской линии допускалась лишь в виде исключения, обычно в дополнение к передаче фамилии, и каждый раз должна была оформляться через новое по-жалование. Муж сообщал право на свой герб жене, которая могла соединить этот герб с девичьим если таковой имелся в особом, составном супружеском гербе. Подробнее об особенностях женских гербов см. ниже.
Внебрачное потомство не наследовало никаких родовых привилегий, в том числе гербо-вых прав в отличие от многих западных стран, где существуют общие правила изменения родового герба при передаче его бастарду Если бастард получал герб, сходство с гербом предков могло как наличествовать графы Перовские ОГ XI, 22 Полугарские ОГ III, 144 и др. так и отсутствовать совершенно Ранцовы ОГ IX, 151 Император всегда сохранял право узаконения внебрачного потомства с полным как в случае с Афанасием Фетом, кото-рый стал Шеншиным или частичным Каменские, потомки графов Каменских признанием отеческих прав. Кроме того, к концу имперского периода законом было введено автоматиче-ское признание добрачных детей в полноте родовых прав включая гербовые по суду.
Точно так же император имел право, в порядке исключения, передать герб по женской линии. Обычно это совершалось ввиду совершившегося или ожидаемого пресечения рода, имеющего передаваемый герб, и вместе с передачей фамилии ветвь дворян Ладыженских стала княжеским родом Ромодановских-Ладыженских и получила жалованный герб ОГ IV, 5 составленный из высочайше утвержденного ранее герба Ладыженских ОГ II, 49 и самобыт-ного герба Ромодановских, графы Кушелевы-Безбородко на основании императорского доз-воления самостоятельно объединили оба соответствующих герба ОГ II, 84 и I, 29 и т.п Но в принципе фамилия могла передаваться без герба, а герб независимо от фамилии как в случае со включением герба графов Скавронских ОГ V, 8 в гербы графов Гендриковых ОГ XIV, 6 и Ефимовских ОГ VII, 3 и даже невзирая на то, что материнский род благополучно продолжался так герб Адлербергов ОГ XI, 18 вошел в герб графов Барановых ОГ XI, 17 При передаче по женской линии как и вообще при процедуре переутверждения герб мог подвергнуться существенным искажениям и изменениям у князей Одоевских-Масловых ОГ XIII, 7 старый герб черниговских рюриковичей Одоевских ОГ I, 4 был заменен слегка иска-женным территориальным гербом Черниговщины в версии 1856 года Правила компоновки двух соединяемых гербов в одном были весьма свободными Глебовы-Стрешневы ОГ VII, 9 Шубины-Поздеевы ОГ XIII, 50 и др. но чаще всего им отводились половины рассеченного щита, по две части щита, разделенного начетверо, или щит с сердцевым щитком. Те же Одо-евские-Масловы ходатайствовали о пересеченном щите, но получили в Гербовом отделении отказ такой способ соединения, чрезмерно подчиняющий один из гербов, был сочтен непод-ходящим и в конце концов были удостоены четверочастного щита.
Дворянская фамилия, титул, герб передавались по женской линии посредством высо-чайшего пожалования, испрашиваемого как особая милость. Лишь в случае с майоратами на основании общего узаконения фамилия и титул должны были автоматически передаваться наследнику. В этом случае обычай не получивший, насколько известно, полного признания государства предусматривал и автоматическую передачу герба.
Во многих гербоведческих трудах в качестве главного признака герба упоминается его неизменное наследование. Это, строго говоря, неверно история гербов, особенно самобыт-ных, полна изменений, как намеренных, так и случайных высочайше утвержденные гербы порой реформировались по прошению их обладателей обыкновенно для дополнения их ка-кими-либо почетными деталями Некоторые типы гербов брачные, личные с орденами и пр. вообще не подлежали передаче потомкам. И наоборот, наследственными являлись многие негеральдические эмблемы поэтому, в частности, критерий наследственности совершенно непригоден для столь актуального в русистике разграничения гербов и ещё не гербов
В принципе один человек имеет право на один герб, т. е. герб не должен иметь ни мно-гопольный щит, ни более чем один шлем. Отступления от этого правила, чрезвычайно много-численные, объясняются различно либо историческими обстоятельствами так, потомки удельных князей вполне закономерно соединяли в своих щитах гербы разных земель, кото-рыми правили их предки либо официально признанным слиянием двух или нескольких ро-дов, либо в качестве особой, чисто геральдической награды, когда верховная власть симво-лически уравнивает обладателя герба с потомками владетельной и родовитой знати. Не-редко старые гербы, представлявшиеся на утверждение, были многопольными без очевидных к тому оснований и тем не менее получали высочайшее одобрение теоретически это оправ-дано давностью употребления гербов подразумевается, что многопольность могла объяс-няться одной из перечисленных выше причин, но последнее со временем забылось, доказа-тельства утрачены это объяснение, имеющее характер юридической фикции, традиционно обосновывает геральдическое уважение к старине
Другим предметом ограничения были почетные структурные элементы герба короны, щитодержатели, шлемы, атрибуты ранга. Основные критерии признания права на таковые вкратце упомянуты выше. Следует учесть, что эти критерии не были неизменны. Так, в XIX в. геральдическое ведомство пыталось отказать в пожаловании щитодержателей баронам и не-титулованным старым родам, но в конце концов не удержалось на этой ригористической по-зиции. Кроме того, множество родов, имевших право на почетные элементы, таковыми не пользовалось. Большинство рюриковичей имели гербы без щитодержателей и даже без шле-мов или по крайней мере гербы были утверждены за ними в такой усеченной версии
Касаясь утверждения гербов, отметим, что в принципе оно может совершаться как соб-ственно верховной властью в России императором так и специально уполномоченным государственным чиновником, и что оно может происходить в различных формах как собст-венно пожалование, т.е. дарение нового герба как подтверждение, с изменениями или без таковых, уже существующего самобытного, иностранного, ранее пожалованного как прибав-ление новых почетных фигур к гербу, уже существующему, и т.п. Однако после ареста Ф.М. Санти в России установился порядок, при котором за редчайшими исключениями все виды апробации герба осуществлялись унифицированно, в форме пожалования таким об-разом, не делалось различия между дарованием нового и подтверждением самобытного все пожалования совершались непосредственно высочайшей особой и становились частью рос-сийского законодательства.
При совершении пожалования монарх связан лишь наиболее фундаментальными пра-вилами геральдики структурной концепцией герба, традиционной номенклатурой цветов, фигур, позиций животных. Если же в жалованном гербе нарушено т.н. основное правило, если без общих к тому оснований щит содержит множество полей и дополнен почетными элемен-тами это не считается геральдическим нарушением. Точно так же не является узурпацией и принятие, с высочайшего дозволения, чужого или близкого к чужому герба. Император действовал как самодержавный fons honorum лат. источник почестей считалось, что все дворянские гербы находились в его безраздельном распоряжении, поскольку имели основа-ние в его милости. Это относилось и к самобытным гербам, которые служили атрибутами дворянского достоинства, тогда как привилегии последнего также определялись высочайшей волей.
Еще одна особенность жалованных гербов их неизменность. Однажды пожалованный герб не должен подвергаться произвольным изменениям вносить таковые вправе лишь вер-ховная власть путем перепожалования. Однако этот принцип утвердился далеко не сразу. Формально его ввел Павел I для гербов, внесенных в Общий Гербовник, указав, чтобы впредь без особого Высочайшего соизволения гербы не изменялись, чтобы ничто ни под ка-ким видом из них не исключалось и вновь в оные не было ничего прибавляемо Только в 1910 г. это ограничение было распространено на все гербы, когда-либо утвержденные рос-сийским монархом.
Было бы ошибкой истолковать павловский запрет на изменение герба с абсолютной бу-квальностью. Например, грамотное изображение герба в сокращенном виде щит под короной без шлема и т.п. нисколько не противоречило процитированному тексту. В случае с состав-ным, многопольным гербом было вполне допустимо воспроизвести лишь главную часть, по крайней мере если она когда-либо существовала самостоятельно и в полной мере может быть сочтена отдельным гербом.
Более того, если род в принципе имел право на те или иные структурные элементы гер-ба, непосредственно относящиеся к щиту например, девиз, щитодержателей но в пожало-ванной версии эти элементы отсутствовали, это можно было рассматривать не как запрет, а как лакуну в пожаловании, которая заполняется по усмотрению обладателя герба. Таким об-разом, не нарушали закона ни князья Гагарины, на протяжении XIX и XX вв. продолжавшие употреблять шлем, нашлемник, щитодержателей и девиз, которые входили в состав их герба с XVIII в., но не были учтены при утверждении герба Павлом I ОГ I, 14 ни графы Головкины, добавившие щитодержателей к своему графскому гербу уже после пожалования такового ни многие другие роды, поступавшие аналогично.
В жалованный герб могли также вноситься геральдические атрибуты различных мило-стей, оказанных главою государства знаки российских орденов, если хозяин герба был удо-стоен таковых со временем эта практика получила высочайшую санкцию иностранные ор-денские знаки, высочайше дозволенные к ношению в России знаки некоторых высших долж-ностей и званий дворянин, получивший титул, мог не дожидаясь перепожалования своего герба, добавить к нему соответствующую корону, видя в даровании титула достаточное про-явление особого соизволения на эту перемену так, например, поступил генерал граф М. Милорадович
Наконец, придание гербу особой формы для использования его дамой и соединение гербов мужа и жены в специальном брачном гербе о чем см. ниже также не нарушали уста-новленного Павлом I запрета на самовольные прибавления
Всего российскими самодержцами было утверждено более пяти тысяч гербов, в том числе 4880 гербов для нетитулованного дворянства.
С жалованными не следует смешивать гербы, получавшие официальное признание го-сударства в лице его младших инстанций, прежде всего дворянских собраний. Последние были уполномочены принимать во внимание в своем делопроизводстве гербы своих членов, как жалованные, так и самобытные. В сущности, это было своего рода подзаконной регистра-цией как и вообще в своей деятельности, дворянская корпорация не могла при этом даровать какие-либо геральдические права, но была вправе официально освидетельствовать таковые. В полной мере эта практика была обычной лишь в западных губерниях Империи Прибалтике и бывших землях Речи Посполитой, т.е. там, где родовая геральдика имела наиболее глубо-кие корни но теоретически она была возможна повсеместно о чем напоминают картуши, от-веденные для врисовывания в оные гербов, на старых печатных грамотах великорусских гу-бернских собраний Здесь следует отметить, что ни исключения из правил, установленные для пожалованных гербов, ни ограничения, к ним относящиеся, не распространялись автома-тически на подзаконно признанные гербы.
Гербы, пожалованные иностранными монархами, тем или иным образом утвержденные в иностранных юрисдикциях, теоретически имели в России тот же статус, что и самобытные. При подтверждении в России их довольно часто подвергали большим или малым изменени-ям. Следует учитывать, что после вхождения в состав Империи частей Речи Посполитой, Остзейского края и Финляндии, а также Грузии, пожалования и признания, совершенные в этих землях ранее, уже не являлись в полной мере иностранными.
Впрочем, польско-литовское геральдическое наследие не было, да и не могло быть во всей полноте воспринято в России. Одной из причин этого были антипольские настроения российских властей. Другой причиной чрезвычайное своеобразие польской гербовой тра-диции, прежде всего тем, что одним и тем же шляхетским гербом могло исстари пользоваться несколько родов иногда более сотни. В таких случаях не герб принадлежал роду, а род гербу. С XV в. эти обычаи распространились на Литву с Белоруссией и отчасти на Украину. Польские гербы имели собственные имена род определялся по соединенным своему и гер-бовому именам Корсаки герба Корсак, Боратынские герба Корчак, Бонч-Бруевичи т. е. Бруе-вичи герба Бонча Итальянский художник Бачарелли получил в XVIII в. польское дворянство и с ним герб Бачарелли и т.п.
В России употреблялось огромное количество гербов польско-литовского происхожде-ния как ввезенных выезжими родами, так и заимствованных, на основании генеалогической легенды или в силу чистого подражания, исконно русскими семействами. В официальном де-лопроизводстве, если речь шла о дворянстве западных губерний, формула род X герба Y вполне регулярно возникала как имеющая большое значение для доказательства дворянских прав. Тем не менее идея межродового герба не была до конца воспринята русской гераль-дикой. Строго говоря, в российском контексте не было дворянских родов одного герба были роды, имеющие одинаковые гербы. Более того весьма часто семействам, обладавшим одним и тем же польским гербом, Высочайше даровались несколько различающиеся версии таково-го иногда различия вносились в гербы намеренно, иногда случайно. В польском контексте многие из этих разночтений просто могли быть не приняты во внимание, сочтены вольностя-ми при воспроизведении. В России же таким образом создавались разные гербы, непосредст-венно принадлежащие разным родам.
Исключением было Царство Польское до утраты им автономии. На территории Царства сохранялось традиционное польское гербовое право император, в качестве польского монар-ха, не только подтверждал старые межродовые гербы за группами шляхетских семейств, но и жаловал новые гербы, придавая им, согласно старому обычаю, собственные названия. В Царстве с 1836 по 1862 г. существовала собственная Герольдия, подготовившая три тома Гербовника дворянских родов Царства Польского в который вошло 367 гербов. Первые два тома были высочайше утверждены в 1850 и 1851 гг. и опубликованы в 1853 г. Гербовник был двуязычным, польско-русским его русская блазонная терминология весьма любопытна и своеобразна. В 1862 г., с упразднением герольдии Царства Польского, все гербы, подтвер-жденные и пожалованные в Царстве, сохранили полную силу, став частью общероссийской геральдической системы, но лишь как атрибуты отдельных родов.
Некоторые особенности иноземного шведского гербового права были унаследованы другой автономией Великим княжеством Финляндским но в этом случае расхождения с общероссийскими нормами не имели столь принципиального характера.

V. 2. Гербы мужские и женские

Роль общепринятых персональных знаков, доставшаяся гербам еще на заре их сущест-вования, не позволила им остаться в пределах боевых полей, турнирных площадок и прочих мужских пространств Женщины не упустили возможности обзавестись гербами но суровая композиция из щита и шлема не всегда подходила для этого. Со временем были измышлены специальные правила и атрибуты, придающие дамским и девичьим гербам совершенно осо-бый облик.
В разных странах мира, в зависимости от местных обычаев, дамам отводится более или менее почетное положение в пределах гербовой практики. Родовой принцип, лежащий в ос-новании русской геральдики, любопытным образом привел к тому, что геральдические права женщины в России оказались обширнее мужских.
Независимо от своего пола, члены рода в равной степени являются его со-представителями и потому имеют равное право пользоваться общеродовым гербом в его мужском обличии со шлемом, нашлемником и наметом Этот герб может быть помещен вместо личного практически где угодно на печатях и на личных бланках, на домашней ут-вари, в убранстве дома или же на компьютерном сайте. Но теоретически такой герб не явля-ется личным, а лишь замещает его.
Личный герб мужчины, как правило, полностью совпадает с гербом его рода. Мужской герб приобретает качество личного лишь тогда, когда он дополнен персональными атрибута-ми орденами или допускаемыми в гербах знаками должности или сана разумеется, если обладатель герба имеет право на таковые знаки
Дворянка наравне с мужчинами употребляла общеродовой герб. Но из-за присутствия точнее, в случае присутствия шлема, считающегося воинским и оттого мужским атрибу-том, герб рода не мог считаться ее личным гербом. Женская версия общеродового герба от-личается прежде всего отсутствием шлема и подчиненных ему элементов нашлемника, намета, бурлета но не короны она считается достаточно самостоятельным элементом и может быть сохранена, даже если в родовом гербе ее место на шлеме и присутствием дамских элементов представления о них со временем менялись с XIX в. это пальмовый венок для девицы, шнур любви для замужней или вдовы Обычная форма геральдиче-ского щита, также условно связываемая с полем боя, могла при этом заменяться ромбом наиболее характерным для девиц и вдов или овалом. Начиная со времен Павла I исключе-ние из всех этих правил делалось, если женщина была единственным членом рода и в силу этого родовой герб мог считаться ее личным, или же если женщине и в ее лице роду жало-вался титул.
Дворянин сообщал жене право на герб своего рода при этом она не утрачивала права на собственный, от отца воспринятый родовой герб если таковой у нее был и могла упот-реблять эти гербы параллельно или же объединять их в особом брачном гербе чаще всего в виде двух расположенных рядом щитов под общей короной, соответствующей статусу мужа иногда в виде рассеченного щита в обоих случаях герб мужа занимал более важное место справа, но это соблюдалось не всегда см. рис. 12
Рис. 12. Гербовая печать М.В. Исленьевой, урожденной Шереметевой Государственный Эрмитаж и реконструкция герба на печати, в красках выполненная М. Шелковенко

Щитодержатели в брачном гербе могли заимствоваться и из герба мужа, и из герба от-цовского рода, а могли и комбинироваться.
Такой брачный герб считался личным гербом замужней женщины. Но по этой же схеме составлялся другой тип брачного герба совместный герб обоих супругов как единый символ их союза, своего рода двухчленной корпорации. В этом случае над соединенными щитами мог помещаться и шлем мужа.
Изображения в щите супруга особенно фигуры животных могли быть развернуты зеркально, навстречу гербу супруги, согласно упоминавшемуся выше принципу геральдиче-ского вежества, но в России эта практика была мало распространена.

V. 3. Государственный герб и династическая геральдика

Герб на печати русского великого князя впервые появился при Василии Темном но это был герб венгерских королей см. рис. 13 Московский государь воспользовался властным символом своего коллеги, не осознавая эмблематического значения этого символа, его пер-сональной принадлежности. С развитием русской знаковой культуры заимствования гераль-дического характера становились все более осознанными. На личной печати царя Федора Алексеевича впервые встречается настоящий герб российский орел в щите, шлем с царской короной, намет Но это единственный случай для XVII столетия, не отражающий общей ситуации.

Рис. 13. В середине печать великого князя Московского Василия II Васильевича ум. в 1462 г На этой прорисовке, к сожалению, не читается собственно гербовый щит под шлемом присутствуют оба зато ясно распознаваем нашлемник страусовая голова с подковой в клюве, возникающая из плюмажа над нашлемной короной. Слева герб венгер-ских королей Анжуйской династии ювелирной работы с таким же нашлемником справа герб короля Венгрии и Польши Людовика I Великого с коронованным страусом Гельдерн-ский гербовник, последняя треть XIV в

Только на рубеже XVIII в., по мере петровских реформ, двухсотлетняя официальная мо-наршая эмблема двуглавый орел, как правило со всадником на груди впервые приоб-рела устойчивые геральдические характеристики. В частности, была закреплена иконография деталей в лапах орла помещались скипетр с державой и ничто другое, всадник разит змея именно копьем, а не мечом определилась расцветка черный орел в золотом поле это было установлено в подражание гербу Священной Римской империи натуральный всадник в червленом щитке. Всадник сохранил геральдически необычный поворот вправо от зрителя, определившийся в догеральдический период развития государственной символики России. Впрочем, на изображениях, выполненных западными мастерами, эта особенность иногда не бывала соблюдена.
Одновременно произошло переосмысление фигуры всадника ездца на груди орла. Ранее ездец, поражающий змея, являлся символическим изображением победоносного рос-сийского государя при этом и ездец, и орел обозначали государство Московское т. е. Рос-сийское Со времени Петра I всадник стал считаться святым Георгием и связываться с мос-ковским великим княжением, а орел с Россией в целом. С основания ордена св. Андрея Первозванного его цепь первоначально в весьма условной передаче помещалась в составе государственного герба, обычно окружая щиток со всадником. Если сам орел изображался в поле щита, то цепь должна была окружать этот щит, а не сердцевой щиток. Это правило, од-нако, соблюдалось не всегда. Герб воспроизводился обычно в сокращенном виде вне боль-шого щита, со свободным орлом, а иногда без цепи и даже щитка со всадником.
Еще до принятия императорского титула Петром I короны над орлом сначала средняя, затем и две прочие приобрели вид империальских аналогичных гербовой короне Священ-ной Римской империи. При этом средняя корона часто но не всегда изображалась с харак-терными лентами. Первоначально предполагалось, что орел как таковой увенчан лишь двумя коронами, а третья, большая, венчает щит с птицей. Но, поскольку орла чаще всего изобра-жали вне поля щита и большая корона помещалась непосредственно над ним, эта компози-ция стала восприниматься как нераздельная, что и было узаконено уже в 1730 г.
Помимо общероссийской символики еще с XVI в. существовали в изобилии второсте-пенные монаршие эмблемы догеральдического характера, обозначавшие отдельные княже-ства и владения согласно полному титулу. При Петре I они также постепенно приобрели ге-ральдическое оформление получили фиксированные цвета, были помещены в коронованных щитах. Был поставлен но не решен вопрос о создании большого императорского герба, в состав которого вошли бы все гербы владений. Возникали лишь прецеденты помещения щит-ков с гербами важнейших царств и великих княжеств на крыльях орла, рядом с московским гербом.
Члены династии поначалу не получили каких-либо личных гербов они находились как бы в тени императорского великолепия и в случае надобности пользовались гербом импера-тора как общединастическим.
Став российским наследником, будущий Петр III принял сложный герб, в котором щит с российским орлом и многопольный щит Шлезвиг-Гольштейна бок о бок помещались на груди еще одного двуглавого орла на этот раз играющего роль одиночного щитодержателя Ино-гда этот герб употреблялся Петром III и после восшествия на престол.
При Павле I был проведен ряд реформ установлены геральдические права членов ди-настии великие князья смогли пользоваться имперским орлом как своим, князьям крови им-ператорской был дозволен такой же орел, но без всадника на груди учрежден особый герб монарха как главы российского кавалерского ордена а вскоре по провозглашении Павла I гроссмейстером Державного ордена св. Иоанна Иерусалимского ордена-государства маль-тийских рыцарей в 1797 г. эта уния двух держав была запечатлена в гербе России на груди орла позади московского щитка был расположен мальтийский крест под гроссмейстерской короной. Исходя из композиционных соображений, андреевская цепь стала помещаться в со-ставе государственного герба лишь изредка. Но, в отличие от андреевской цепи, коронован-ный крест был введен в герб не как отдельный орденский знак, а как постоянный атрибут орла подобно короне, скипетру и державе
Наконец, в 1800 г. был подготовлен к утверждению Манифест о полном гербе империи, в состав которого вошли десятки титульных гербов, коронованные шлем и сень, щитодержа-тели со знаменами и орденские знаки. В качестве династического элемента в государствен-ный герб поместили составной щит Шлезвиг-Голштинского герцогства.
император подписал манифест, однако не распорядился опубликовать его и не ввел в действие, видимо, потому, что не был удовлетворен документом в полной мере. Вскоре манифест окончательно потерял актуальность смерть Павла I означала конец унии с орде-ном, и Александр I убрал коронованный крест из герба, вернувшись к петровско-екатерининской версии.
В конце правления Александра I и особенно при Николае I широко и вполне официально употреблялся вариант государственного орла, существенно отличавшийся от гербового с венком и молниями, а порой также и с факелом или пучком стрел, в лапах, с вытянутыми в стороны крыльями, нередко под одной короной. Это явилось в стилистическом плане ито-гом влияния французского ампира, а в плане гербоведческом отражением немецкой, преж-де всего прусской практики использования официальных знаков власти Hoheitzeiсhen вольно варьирующих элементы герба. Под конец царствования Николая I негербовая версия государственного орла постепенно вытеснялась гербовой, при этом на крыльях орла, как в свое время при Петре I, располагались шесть щитков с гербами важнейших владений.
В 1856 г. Александром II были утверждены спроектированные Б.В. Кёне большой, сред-ний и малый для различных протокольных и церемониальных целей государственные гербы гербы царств, княжеств и иных титульных владений большой и малый гербы для всех членов династии а также родовой герб императора. При создании большого и среднего гербов импе-рии Кёне удалось сочетать наднациональные традиции оформления государственных гербов с характерным композиционным решением, принятым для государственных печатей России еще в XVII в. Но при всем остроумии общей схемы она была воплощена со множеством несу-разностей, прежде всего в порядке расположения отдельных территориальных гербов. Автор-ская манера Кёне проявилась в ревностном, но поверхностном и не всегда адекватном со-блюдении гербоведческих правил московский всадник, вопреки традиции, был развернут ге-ральдически вправо хотя поворот влево не воспрещен, а лишь считается исключением щит со всадником получил тонкую золотую кайму, чтобы избежать наложения червленого щита на черную грудь орла хотя, будучи не фигурой, а отдельным щитом, московский герб не должен был подчиняться основному правилу и т.д. Как сама реформа, так и стилистические осо-бенности изображений, в которых она была воплощена, вызвали острую критику таких ярких персонажей своего времени, как великий князь Константин Николаевич и святитель Филарет Московский. Но суждения первого были недостаточно профессиональны и точны для того, чтобы достичь успеха, а суждения второго слишком тактичны и недостаточно настойчивы когда для рассмотрения критических замечаний был созван специальный комитет, Кёне сумел представить на его заседании аргументы, убедившие Государя и двор, и успешно отразил атаки на реформу. В 1882-1883 гг. государственный герб был переутвержден добавлены два новых элемента, не изменившие общей структуры При этом в употребление был введен но-вый дизайн государственного орла чуть менее растрепанный что явилось единственным шагом навстречу критикам реформы 1856 г.
Большой и средний герб империи были нужны прежде всего для придворного обихода. Наиболее часто употреблялся малый государственный герб, который в свою очередь воспро-изводился в более или менее полных вариантах от орла, несущего девять гербовых щит-ков на груди и на крыльях, в поле щита, обрамленного щитодержателями, орденской цепью и сенью, до орла, изображенного вне щита, с одним московским щитком, окруженным орден-ской цепью, на груди.
Для государственно-династических узаконений 1856 г. был специально сочинен на ос-новании вольно истолкованных догеральдических памятников фамильный герб Романовых, к которому для полноты мог присоединяться шлезвиг-голштинский герб. Николаем I и Алексан-дром II были утверждены также специальные владельческие гербы важнейшим император-ским и великокняжеским загородным резиденциям.
Одной из существенных особенностей династической геральдики в России было то, что все младшие члены династии не использовали корон, соответствующих своим титулам, но венчали свои гербы императорской короной. Это обстоятельство, на первый взгляд весьма почетное, вместе с тем подчеркивало несамостоятельность статуса членов императорской фамилии, являющегося лишь следствием близости к государю, а не собственных сеньори-альных прав. По этой же причине в гербы старших до пятого поколения членов династии вместо мантии была введена сень, в принципе положенная исключительно правящим монар-хам.
В оформлении гербов женщин-членов династии дамскими атрибутами закон предусмат-ривал четкое соблюдение общих правил, касающихся супружеской геральдики в России.
В заключение следует упомянуть, что государственный и династический гербы не были тождественны обычным дворянским, и право на них не определялось простой передачей по-томству, но регламентировалось порядком престолонаследия и законами об Императорском доме.
Временное правительство заменило государственный герб империи двуглавым орлом без атрибутов эмблемой, не имевшей ни фиксированной расцветки, ни геральдического щита и отчетливо подражавшей ранним догеральдическим русским орлам. Первое время этим квазигербом пользовались и советские органы власти.

V. 4. Земельные и городские гербы

В основу местной русской геральдики легли уже упоминавшиеся земельные эмблемы, иллюстрировавшие царский титул, оригинальные проекты Санти, а также догеральдические композиции с полковых знамен образца 1712 г.
Геральдизация титульных эмблем шла постепенно и спонтанно. Важнейшим источником по этой теме являются монаршие грамоты, нередко украшавшиеся таковыми эмблемами, по-степенно они приобретали вид настоящих гербов. Детали и расцветка были неустойчивы. Санти разработал в виде блазонов геральдическую версию титульной символики, а позднее была создана новая версия, получившая утверждение в 1730 г., в составе гербовника Миниха. Тем не менее гербы на императорских грамотах еще долго сохраняли облик, отличный от ут-вержденного в 1730 г., и должны рассматриваться как самостоятельные, не уступающие по значению формально утвержденным, геральдические памятники. Сложилась своего рода традиция нестабильности. Позднее при разработке государственного знамени для коронаци-онных торжеств, при екатерининских пожалованиях, при отображении в родовых гербах рюри-ковичей, при составлении павловского полного герба империи, в ходе реформ Кёне опять и опять в ход шли новые геральдические версии старых эмблем.
Выше уже была дана характеристика гербовника Миниха и проявившегося в нем сме-шения гербов города и территории. Со времени екатерининских массовых пожалований не только герб центра провинции наместничества, губернии устойчиво отождествлялся с гер-бом провинции, но и герб уездного города с гербом уезда. Последнее наиболее ярко отра-зилось в геральдической практике дворянских собраний.
Города, уже имевшие гербы по пожалованию 1730 г. или позднейшим наданиям пол-ковых гербов, получали при Екатерине II повторное пожалование, иногда совпадавшее с пер-воначальным, иногда отличающееся в деталях цвет поля в гербе Ярославля, к примеру, был заменен с золота на серебро иногда же совершенно новое. При этом екатерининские пожалования городских гербов не содержали корон и иных атрибутов при щите кроме щито-держателей у уже упоминавшегося Выборга Несмотря на законодательную акцентировку значения герба города как знака городского общества смешение герба территории и ее центра продолжалось и даже получало официальное закрепление. Но теперь уже, как прави-ло, земельный герб подменялся городским. С 1778 г. по предложению товарища герольдмей-стера И.И. фон Эндена в гербы большинства городов Ярославского наместничества при их составлении была внесена какая-либо часть городского ярославского герба, который в этом случае определялся как наместнический. Эта схема получила высочайшее одобрение, и ге-рольдмейстер А.А. Волков стал применять ее самостоятельно, оттеснив Эндена от работы с гербами. Однако в геральдике Волков смыслил мало, и первые результаты его трудов были курьезны. В случае с рязанским и костромским наместничествами он упростил схему внесе-ния земельной эмблемы, отведя под нее во всех гербах верхнюю половину под видом части герба в этой половине располагались элементы, заимствованные из герба наместничества, но в иной конфигурации, даже в ином ракурсе. Позднее в верхней половине щита стали рас-полагать земельный герб 18 он же герб земельного центра, целиком этому принципу следовали при составлении большинства городских гербов вплоть до середины XIX в.
Характерен случай с Астраханью. Ей не был пожалован герб ни при Екатерине II, ни позднее, но это оставалось незамеченным, т. к. его роль исполнял хорошо известный герб царства Астраханского. Когда гербы были в 1853 г. дарованы нескольким городам астрахан-ской губернии, герб царства в версии, употреблявшейся при Николае I занял место в верх-них половинах их гербовых щитов, тогда как вопрос о гербе губернского центра, вопреки пря-мому указанию государя, не нашли нужным довести до решения. Не менее красноречив при-мер Костромы. Ее герб был пожалован Екатериной II в 1767 г., но Павел в пику матери уста-новил Костроме иной герб официально речь шла при этом о восстановлении некоего более раннего герба В Полное собрание законов этот герб не вошел, и фактически восстановилось употребление герба 1767 года. В 1834 г., однако, Николай I повелел Костромской губернии не городу принять павловский герб.
Наконец, при Александре I и Николае I в Бессарабии и Крыму, на части территории Бе-лоруссии были совершены пожалованы не уездным городам, а уездам как таковым.
Все это отражало роль местного герба как административной эмблемы, подлинным об-ладателем которой является верховная власть, представленная властью уездной. При Нико-лае в обозначение уездных гербов даже была введена остроумная формулировка герб NN губернии для NN уезда точно раскрывавшая смысл двухчастного деления гербового щита на губернскую и собственно уездную нижнюю, подчиненную доли.
Строго говоря, в лице местных дворянства и общества губернии, города, уезды обла-дали некоторой формальной идентичностью, несводимой к местному ответвлению верховной власти. Можно, таким образом, считать, что местные гербы в принципе были и гербами соот-ветствующих мест и эмблемами верховной власти гербами монарха в отношении этих мест.
Переход уездного или заштатного города из губернии в губернию не означал автомати-ческой замены верхней, земельной половины щита. В 1824 г., по превращении Красноярска в губернский центр, ему было законодательно предписано сохранить герб, пожалованный два-дцатью годами ранее, включая верхнюю половину с томским гербом эта деталь исчезла лишь при даровании Красноярску совершенно нового герба в 1851 г Однако по мере утвер-ждения взгляда на местный герб как административную эмблему подобное несоответствие символики реальному положению дел вызывало нарекания и требовало правки.
Еще одним геральдическим показателем несамостоятельности местных институтов вла-сти явилась установившаяся в первой половине XIX в. практика увенчания губернского герба герба губернского города тож императорской короной а не земельной короной согласно собственному статусу местности, как это было в гербовнике Миниха На такое же украшение покушались и некоторые уездные города. В употребление также вошла так называемая го-родская или башенная, корона в виде зубчатой стены. Впервые широко примененный в напо-леоновской геральдике, этот тип короны на волне ампирной моды распространился, в качест-ве украшения для городского герба, по всему европейскому континенту. Николай I в конце своего правления одобрил такую практику, указав на гербах губерний, областей и губернских городов, кои впредь будут представляемы на высочайшее утверждение, изображать всегда императорскую корону на гербах же городов уездных ставить ныне употребляемую подобны-ми городами городскую корону Императорская корона была также разрешена некоторым наиболее важным уездным городам. Показательно, что оформление гербов губерний и их центров здесь отождествляется, однако понятия о них уже четко разделены сказывается стремление Николая I к логическому упорядочению геральдической практики в России. Уже при Александре II, в 1857 г., это стремление выразилось в общей реформе местных гербов, подготовленной Кёне. В Приложениях публикуется текст указа, эту реформу утвердившего.
Реформа 1857 г. была призвана решить две взаимосвязанные задачи во-первых, раз-граничить гербы территорий и их центров во-вторых, дать во всех гербах геральдически ло-гичные обозначения статуса и административной принадлежности. В большинстве случаев еще подразумевалось использование одинакового гербового щита губернией и губернскими городами, а в случае с уездами и их центрами принцип тождества щита сохранялся полно-стью но введение разных внешних атрибутов должно было исключить смешение одного гер-ба с другим.
Указ 1857 г. трудный документ, полный лакун и умолчаний. Так, в нем не идет речи об отмене старых губернских верхних половин но введение губернских вольных частей безусловно подразумевает такую отмену что отчетливо следует из документации Гербового отделения Под предлогом воплощения реформы Кёне рассчитывал провести, с последую-щим высочайшим утверждением, массовую правку прежних городских гербов, геральдически-ми качествами которых он во многих случаях был крайне недоволен. В силу этого Гербовое отделение парадоксальным образом не было заинтересовано в немедленном осуществлении реформы путем простой перекомпоновки имеющихся гербов.
Теоретически указ 1857 г. имел немедленное и непосредственное действие, но вопреки этому и в полном согласии с бюрократическим духом времени Гербовое отделение стало готовить для высочайшего утверждения сотни проектов новые гербы для губерний, областей, городов, иногда слегка отредактированные, иногда абсолютно несходные с прежними если Кёне считал фигуры первоначальных версий геральдически неприемлемыми Осуществить эту затею по индивидуальной законодательной замене старых гербов удалось лишь в отно-шении губерний и областей, а также Москвы и городов Московской губернии, причем процесс затянулся более чем на два десятилетия. Остальные проекты, разработанные Гербовым от-делением для городов, ранее гербы имевших, остались без утверждения хотя известны слу-чаи, когда их по недоразумению начинали употреблять на местах, как, например, в Ростове-на-Дону Из числа проектов для городов, доселе не имевших гербов, узаконены были лишь немногие.
При подготовке своих проектов Кёне игнорировал гербовник Миниха, отдавая дань уста-новившемуся при Екатерине II пренебрежению этим памятником как в геральдическом, так и в юридическом аспектах.
Результаты реформы 1857 г. на местах оказались довольно хаотичными. Во многих слу-чаях гербы были переделаны согласно требованиям указа. Но нередко эта переделка осуще-ствлялась геральдически неаккуратно, с ошибками и путаницей. Чаще всего, однако, старые версии гербов продолжали употреблять в неизменном виде. Кроме того, гербы территорий и их центров на практике продолжали подменять друг друга на сей раз в прямом противоре-чии с их законным статусом.
В 1910-х гг., не без влияния Лукомского, положение стало меняться. Гербовое отделе-ние окончательно смирилось с прямым действием указа 1857 г., а заодно и реабилитирова-ло гербовник Миниха. В результате переписки о гербе Азова Гербовое отделение самостоя-тельно, без представления на утверждение императором, добавило к щиту 1730 г. атрибуты, узаконенные в 1857 г. Показательно, что на два десятилетия ранее находившиеся в анало-гичном положении т. е. имевшие гербы 1730 г. Белгород и Рыльск были вынуждены полу-чать новые монаршие пожалования, и в случае с Белгородом первоначальные элементы гер-ба оказались сильно изменены. Начавшаяся война помешала Гербовому ведомству добиться окончательного осуществления указа Александра II о местных гербах.
Остается упомянуть, что реформа 1857 г., а равно и другие начинания Кёне, не раз под-вергались критике за свой немецкий стиль. В западной литературе, напротив, введенную в 1857 г. манеру оформления местных гербов упоминают как специфически русскую. В дейст-вительности же разработка Кёне была вдохновлена геральдикой первой Французской импе-рии с ее жесткими рационалистическими схемами.

V. 5. Корпоративные гербы

Подлинно геральдические знаки учреждений, сообществ и т. п. были в России чрезвы-чайно редки. Они получали лишь косвенное утверждение через пожалование печати с гер-бом, а не герба как такового, Академии наук в 1737 г. орден св. Георгия также получил герб через печать, Морской кадетский корпус через знамя и т. д. либо оставались неутвер-жденными как у Русского генеалогического общества в Петербурге

VI. Жалованные почетные элементы герба аугментации

По воле жалующего монарха в гербы дворян, городов, территорий и корпораций могли вноситься почетные добавления, прибавки удостоения обозначающие особую высо-чайшую милость. Наиболее характерно внесение в герб, в виде награды, государственного орла в обычном или несколько измененном виде, целиком или же возникающего орлино-го крыла, императорской короны как в гербах Калуги, Тихвина и т. д. или иного символа вер-ховной власти. Но подобную роль геральдической награды могли исполнять и элементы ме-стных гербов голова пермского медведя и сибирского соболя у Строгановых, галера в гер-бе Комиссарова-Костромского и обозначения дарованных наград андреевский крест у гра-фов Толстых, георгиевские крест и лента у Андреевских, получивших пожалование в 1917 г. от Сената и указания на совершенные подвиги и понесенные труды меч, маршальский жезл, пушка со знаменами и лев в воротах у князей Барклаев де Толли и отвлеченные сим-волы чести, достоинства и монаршей милости например, жалованное некоторым родам при Екатерине II поле со звездой
Такие жалованные добавления почетного и наградного характера всегда выделялись в особую категорию геральдических явлений, но до сих пор не имеют устойчивого определения в русском гербоведении может быть рекомендован термин аугментация калька с англ. honourable augmentation, почетное дополнение В один герб могло быть внесено множество раздельных аугментаций, как в щит, так и вовне его. Так, Суворов впридачу к российскому графскому титулу получил пожалование, в котором первоначальный родовой герб был обре-менен каймой с надписью, пятипольным большим щитом с российским двуглавым орлом в одном из полей и обозначениями различных заслуг в четырех прочих, и нашлемник с россий-ским орлом нашлемник с орлом Римской империи уже был пожалован ранее всего, вместе с фамильным нашлемником их оказалось трое При даровании княжеского герба аугментации в щите были перекомпонованы, оба российских орла дополнены новыми элементами. Арак-чеев, уже будучи графом и имея герб с аугментациями, удостоился особой милости его первоначальные щитодержатели воин и единорог заменили фигуры военных в мундирах подшефного Аракчееву полка.
Теоретически жалованные элементы, отражающие государственную или земельную символику, не могли присваиваться обладателями гербов иначе как в силу пожалования. Пожалование титулом давало лишь право испрашивать аугментацию, но не присваивать та-ковую. На практике этот принцип иногда нарушался князь Кутузов-Смоленский помещал, без высочайшего на то дозволения, фигуры смоленского герба в своем нашлемнике Рибопьеры по случаю принятия графского титула добавили к своему щиту главу с возникающим импера-торским орлом и т. д. В этих случаях были налицо заслуги как причина возможных аугмента-ций, но по причине отсутствия должного ходатайства не последовало пожалования таковых. Случалось и наоборот без особых оснований родовые гербы с цитатами из государствен-ной символики получали высочайшую апробацию.
Некоторые гербы практически целиком состоят из почетных жалованных элементов как у графа Сперанского вверху щита российский орел, внизу измененный герб Сибири
Иногда исследователь может легко вычленить аугментацию из герба если известно, как герб выглядел до ее дарования, или же если аугментация содержит узнаваемые фигуры двуглавого орла или его часть, императорское вензелевое имя монограмму при Павле I мальтийский крест и т. д. В иных ситуациях грань между аугментациями и собственно ро-довыми знаками может быть неясной как у графов Апраксиных, дворян Чичаговых и др В случае с уже упомянутыми екатерининскими пожалованиями поля со звездой было бы невоз-можно убедиться, что это аугментация, если бы не указание в тексте пожалования. Жалован-ный герб, как и любой его элемент, сам по себе есть почетный дар аугментации лишь наибо-лее ярко выражают это, играя роль дара по преимуществу
Аугментации могли дароваться как к утвержденному ранее, так и к самобытному гербу как в большинстве графских пожалований XVIII в. но в последнем случае, как правило, ста-рые элементы герба получали узаконение вместе с новыми.
Особое место в русской геральдике занимает лейб-кампанская аугментация, уже упомя-нутая выше. Генеральный лейб-кампанский герб был добавлен в гербы лейб-кампанцев, занимая правую половину рассеченного щита лишь у графов Шуваловых и Воронцовых он занял место во главе щита, а у графа А. Разумовского был закомпонован с другими аугмента-циями Подобного рода общую аугментацию Екатерина II предусмотрела для членов Уло-женной комиссии.
Довольно нередки в родовых гербах аугментации, дарованные иностранными монарха-ми.

VII. Символика герба

Ранняя русская геральдика испытала значительное влияние моды на аллегории, харак-терной для эпохи барокко. При Петре I в Рoссии был переиздан сборник аллегорических ком-позиций Символы и эмблемата многие сюжеты которого перешли в земельные, городские и иные гербы. Вообще же составители гербов пользовались самыми различными символами из числа принятых в их время в этом плане геральдика смыкается с искусствоведением. До-вольно частыми вплоть до сер. XIX в. были фигуры античного происхождения кадуцеи, рога изобилия и т. п. Кёне считал анахронизмом их присутствие в гербах, порожденных средневе-ковьем, и пытался их искоренять что опять-таки было проявлением его личных воззрений, а не немецкого схоластичного влияния но не слишком успешно.
Порой заслуги членов рода или жителей города, события из истории и прочие важные реалии отображались в гербах с крайней буквальностью в гербе Нарбековых их предок, получающий ранение на поле боя В любом случае геральдические правила требовали со-блюдать некоторые границы реализма например, не изображать подлинных сооружений, заменяя их условно-геральдическими хотя нарушалось и это правило граф Клейнмихель получил герб с изображением Зимнего дворца
Четкой фиксации цветовой символики в геральдике не существует, как и иерархии цве-тов. Точно так же почетные геральдические фигуры не почетнее прочих. Тем не менее в гербах, составленных Санти, почетные фигуры появлялись именно в наградном качестве что соответствовало, по крайней мере формально, гербоведческим взглядам того времени Позднее так уже не поступали.
Во второй половине XIX в. формируется несколько устойчивых условно-ведомственных обозначений так, горностаевый мех в щите родового герба обозначает, как правило, службу по дворцовому ведомству, лист клевера медицинскую службу. Гербовое отделение обра-щает особое внимание на выяснение смысла и происхождения фигур в подаваемых на ут-верждение родовых гербах. Но ни в этот, ни в другие периоды герб не становится четким, од-нозначно читаемым текстом он наделен сложной образностью, многочисленными ассоциа-тивными связями.
Многие символы русских гербов стереотипны меч или же крайне многозначны звезда Одна и та же фигура, даже довольно специфичная, может иметь совершенно разные значе-ния в разных гербах так, сплетенная из треугольников звезда Давида в гербе Лобачевского обозначает геометрию и, надо признать, служит превосходным неэвклидовым символом тогда как в гербах братьев Поляковых этот же знак указывает на их иудейское происхождение и вероисповедание сохраненное при возведении во дворянство Огромное количество тол-кований теряется в далеком прошлом, иногда же объяснения искусственно сочинялись после возникновения герба и, таким образом, адекватная символическая расшифровка герба, даже неполная, далеко не всегда возможна.
Но сам по себе дворянский герб, какие бы изображения он не нес, был символом благо-родного достоинства и, по сути, мог не нуждаться в более конкретном изъяснении. Отсюда и обычное в геральдике бездумное тиражирование стереотипных элементов геометрических форм, благородных животных и т.п. и, наоборот, крайняя курьезность некоторых композиций, и постоянная путаница в деталях при воспроизведении гербов, особенно самобытных. Не так важно было, что герб рассказывал о роде важно было, что герб обозначал, являл род. Главной задачей герба была не символическая, а эмблематическая, идентификацион-ная.
Несколько иная ситуация сложилась в городской геральдике. еще Санти стремился отражать в ней местные достопримечательности, но при этом был не чужд игре с символическим под-текстом акцентировка коллизии центрального и маргинального начал в гербе Петербурга и добивался лаконизма и выразительности форм пожар в Белеве был увековечен в виде пы-лающего снопа при Волкове окончательно развился взгляд на городской герб как на зерцало промышленной, торговой, политической либо природной специфики города или его округи, уезда Гербовые композиции становятся полны буквализма, законодательные тексты о гер-бах пестрят формулировками типа два рябчика в знак того, что в окрестностях сего города находится наилучшая и отменной величины сего рода дичина Пинега накладенные кучею железные крицы, которыми сего города обыватели торгуют, и достают оное железо из гнездо-вой руды, которою окрестность сего города изобильна Устюжна несколько стеблей маку в знак того, что жители с большим успехом разводят мак для приготовления из него опиу-му Дербент и пр. Некоторые примеры весьма топорны древние Переяславль и Шуя оказа-лись обозначены парой селедок и куском мыла, новые Екатеринбург и Алапаевск невразу-мительными в геральдическом плане индустриальными композициями. Стремясь к большему геральдическому изяществу, Кёне сохранил сам принцип герба-путеводителя. Но этой тен-денцией российская городская геральдика не исчерпывается. В нее не вписывается прежде всего значительная доля старых местных гербов.
Гербы, иллюстрирующие имя обладателя орел в гербах Орловых и города Орла, солн-це в гербе графа Сольского, медвежья голова у генерала Потапчина, померанцевое дерево города Ораниенбаума, дуб у князей Гагариных, Ромодановских, Хилковых и у прочих пред-ставителей Стародубской ветви Рюриковичей, и т. п. именуются говорящими или гласными. Нередко символическое содержание герба или по крайней мере его главной фигуры сводит-ся к простому указанию на имя обладателя. Гласящая фигура в гербе не обязательно от-ражает действительную этимологию в гербе Великих Лук три лука, а отнюдь не речные излучины в гербе Кологрива крутая грива коня и т. п Подобные гласные гербы, отра-жающие формальное созвучие, вовсе не должны считаться ошибочными как в России, так и в иных странах они широко распространены и вполне традиционны.

VIII. Методика исследования

Для исследователя, всерьез стремящегося приобрести системные представления о рус-ской геральдике, чтение пособий и трактатов совершенно необходимо, но лишь в качестве занятия исходных позиций. Понадобятся также, во-первых, большая работа с источниками, включая неопубликованные во-вторых, сравнительные исследования о ценности которых речь уже шла ранее.
Наиболее характерен сугубо прикладной тип геральдического исследования, в котором герб выступает как средство датировки, атрибуции и т. п. именно это Лукомский называл гер-бовой экспертизой В этом случае первоочередная задача определить герб. Сужая про-странство поиска, исследователь прежде всего выясняет, к какой локальной геральдической традиции принадлежит данный герб, присутствуют ли в нем титульные атрибуты и т.п. Пока что не опубликованы ни составленный в Гербовом отделении эмблематический указатель, ни Определитель изобразительных элементов И.В. Борисова хочется надеяться, что из всей книги эта фраза устареет первой так что при поиске герба даже в пределах ОГ при-ходится чаще всего прибегать к простому узнаванию герба в лицо Изданы лишь определи-тели гербовых девизов.
Разумеется, если в гербе присутствуют такие элементы, как графская корона или рос-сийский орел, это существенно облегчает поиск. Впрочем, уже упоминался герб графов Ри-бопьеров, содержащий оба этих элемента, но отсутствующий в каких-либо официальных гер-бовниках. Если герб менялся и вехи его развития четко датируются, это позволяет убеди-тельно датировать и предмет, несущий изображение герба. Но следует соблюдать осторож-ность предмет с устаревшей версией герба мог быть заказан post faсtum для пополнения ут-рат в более раннем комплекте или даже явиться своеобразным памятником внутрисемейного историзма как это практиковалось в роду графов Шереметевых
Примером исторически полезной гербовой экспертизы может послужить атрибуция гер-ба князя Н.И. Дондукова-Корсакова на стеклянном графине из собрания Национального музея в Минске. Герб отличался от Высочайше утвержденной версии ОГ IX, 133 порядком частей в многопольном щите, видом венца княжеская корона вместо мантии отсутствием мантии и шлема это делало его неузнаваемым для нетренированного взгляда. Определение герба по-зволило не только указать владельца, но и датировать предмет периодом с 1802 по 1816 г. от передачи княжеского титула Дондуковых Н.И. Корсакову до Высочайшего утверждения за ним окончательной версии соединенного герба и получить данные о родовом самосознании гербовладельца в музейной версии герба символика нетитулованных, но весьма гордив-шихся своим происхождением Корсаковых первенствует по отношению к гербовым фигурам князей Дондуковых в ОГ эта аномалия исправлена
Улов может быть и куда более скромным. Курьезный, но характерный пример требова-лось определить герб под короной маркиза на французской тарелке. Герб оказался принад-лежащим нетитулованному русскому роду Пашковых дворянская корона русско-польско-германского типа была ошибочно перерисована французом-художником.
Герб может быть не только средством поиска, но и объектом отдельного изучения в ка-честве памятника культуры. В этом случае особое внимание привлекают причины складыва-ния той или иной геральдической композиции, характерные механизмы произвольных и не-произвольных гербовых метаморфоз. Так, изучение типичных искажений фигур при перери-совке позволяет реконструировать первоначальное значение загадочных композиций в гербах Тютчевых и Блоков оказывается, оба герба содержали кадуцей Еще один объект ес-тественного интереса исследователя символическая насыщенность герба, его место в зна-ковой культуре эпохи. Буквализм русских городских гербов, к примеру, является несомнен-ным памятником мысли эпохи Просвещения. Сопоставляя гербы и иные знаковые памятники, необходимо учитывать, что одно и то же изображение может иметь различные смысловые акценты внутри структуры герба и вне ее.
Очевидна тесная связь родовой геральдики и генеалогии. Герб является незаменимой иллюстрацией фамильной истории и ее важной реалией, родословные разыскания позволяют выяснить право той или иной персоны на герб или его определенную версию. Нередко в гер-бах находили свое отражение родовые предания как достоверные подвиг предка, прямо отображенный в гербе Нарбековых крест над полумесяцем у князей Шихматовых, графов и дворян Уваровых и у многих других крещеных потомков татар так и фантастические указа-ние на происхождение от Юпитера в гербе Римских-Корсаковых и др В случае с городскими гербами подобную роль сестринской дисциплины играет краеведение, но прежде всего в тер-риториально-административном и макроисторическом аспекте герб обычно сочинялся в столице, и потому решающим оказывался чиновный взгляд на данный город со стороны
Геральдические памятники могут становиться объектом изучения искусствоведов и фи-лологов, могут пригодиться и внегуманитарные данные о технике исполнения черная фигура может запросто оказаться почерневшей серебряной Вполне естественно рассматривать герб в общем контексте символической и эмблематической культуры, современной его созда-нию. Но, безусловно, главное умение историка, систематически изучающего гербы, заключа-ется в определении собственно геральдических характеристик памятника.
Как при чтении манускрипта обычно приходится преодолевать языковые трудности, особенности почерка, аббревиатуры, утраты текста хотя все это весьма интересно само по себе и требует соответственного изучения так и при анализе изображения или блазона гер-ба требуется прочесть этот герб как знаковую идею, иконографическую абстракцию, преодо-левая средства ее выражения. Разумеется, эта методика требует серьезных познаний в ге-ральдической теории и использования развитой блазонной терминологии. Как уже говорилось выше, обращение к западному опыту в этих случаях необходимо, но отнюдь не достаточно.
При этом приходится учитывать, что многие геральдические памятники создавались не-сведущими или мало сведущими в геральдике художниками, чиновниками и т.п. продолжив аналогию с манускриптами, такие памятники можно уподобить строкам, которые перерисовал неграмотный. Как следствие, роль ошибок в истории гербов кстати, не только русских весь-ма велика. Некоторые геральдические недоразумения довольно характерны, и их анализ по-зволяет лучше понять общие пути формирования и развития русских гербов.
Но геральдическое невежество отнюдь не было тотальным. Некоторые персонажи ге-ральдической истории как Санти, Адодуров или Кёне не просто располагали обширными ге-ральдическими познаниями, но и были носителями определенных гербоведческих концепций, а также обладали авторской манерой их практического воплощения. Менее просвещенные геральдисты следовали геральдическим традициям не столь осознанно, с большей долей формальной подражательности, но и в этом случае они зависели от традиций и развивали их. Выдвигаемый в последнее время рядом авторов тезис о совершенной неправильности рус-ских гербов неоснователен и связан с неверным представлением о правильности В конеч-ном счете, самый варварский самобытный герб находится в определенных отношениях с сис-темными основами геральдики и прежде всего должен быть рассмотрен в этом качестве - в аспекте гербоведческой теории.
Разумеется, создание и употребление гербов не было самоцелью, оно отражало соци-альные, культурные, политические, правовые реалии. Герб, рассмотренный в полном отрыве от этих исторических реалий, вообще не является предметом научной геральдики. Задача исследователя - осознать и раскрыть геральдический памятник как историческое явление - например, увязать символику какого-либо герба или же гербовое пожалование, реформу, развитие гербоведческих воззрений с историческими событиями. Впрочем, это не имеет ни-чего общего с упрощенным, потребительским включением герба в общеисторические рассуж-дения. Практическая геральдика была и остается средством, инструментом репрезентации, но это инструмент очень сложный и прикладной потенциал геральдических исследований наиболее полно реализуется, если относиться к этим исследованиям как к фундаментальным.
Гербоведение не перестает быть прикладной наукой. В сегодняшней России бурно раз-вивается местная символика, отражая рост значения локальных институтов власти и разгра-ничение их компетенций. При этом официально провозглашена полнота преемства к дорево-люционной геральдике и в отдельных гербах, и в теоретических основах. Реанимируется родовая геральдика. Одной из основных задач научного гербоведения является, безусловно, обслуживание этих социально-культурных сфер.
В то же время знание гербов чрезвычайно полезно для историка независимо от сего-дняшних обстоятельств. Герб на документе, печати, портрете, предмете быта, здании может служить ценным, иногда незаменимым источником атрибуции. Если герб на протяжении своей истории менялся, возможно уточнение датировки, и т.д. Мастером такого рода гербовой экспертизы был В.К. Лукомский.
Наконец, герб является своеобразным памятником культуры продуктом тех или иных влияний, показателем тех или иных процессов. В этой связи может он быть интересен иссле-дователю сам по себе.
Очевидно, что геральдика как историческая дисциплина граничит с политической, соци-альной и культурной историей, искусствоведением, с генеалогией, со множеством иных исто-рических дисциплин сфрагистика, нумизматика, вексиллология и т.п. с юриспруденцией и, благодаря блазонированию, с филологией. Перечень, конечно, неполон. Это отводит гераль-дике весьма важную роль в развитии междисциплинарных исследований.
Наконец, нет нужды обосновывать вненаучную, житейскую важность геральдических консультаций и экспертиз при создании произведений искусства на исторические темы или же в антикварном бизнесе.
Вторая половина двадцатого столетия была отмечена ростом специального интереса к гербам в европейской науке. Несомненно, наиболее значительные результаты этой тенден-ции еще дадут о себе знать в наступившем столетии. Остается надеяться на то, что свой дос-тойный вклад внесут при этом и российские ученые.
Рекомендуемая литература
Арсеньев Ю.В. Геральдика. Лекции, читанные в Московском археологическом институте в 1907 08 году. М., 1908. Переиздание Ковров, 1998 пред-почтительнее использование первоиздания
Винклер П.П. фон. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской Империи, внесенные в Полное Собрание Законов с 1649 по 1900 год. СПб., 1900. Переиздание М., 1990 вполне приемлемое
Гербовед. СПб., 1913-1914.
Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. 1-е изд. М., 1963. Прекрасная библиография.
Лакиер А.Б. Русская геральдика. СПб., 1855. Переиздание М., 1990 предпочтительнее использование первоиздания
Лукомский В.К., Модзалевский В.Л. Малороссийский гербовник. СПб., 1914. Переиздание Киев, 1993 вполне приемлемое
Лукомский В.К., барон Типольт Н.А. Русская геральдика. Руководство к со-ставлению и описанию гербов. Пг., 1915. Неполное переиздание М., 1996 гораздо предпочтительнее использование первоиздания
Соболева Н.А. Российская городская и областная геральдика XVIII-XIX вв. М., 1981.
Тройницкий С.Н. Гербовник Анисима Титовича Князева 1785 года. СПб., 1912.
Fox-Davies сh Heraldry. An enсyсlopaedia of armory. Lnd., 1914. Труд Фокс-Дэвиса, являющийся значительно дополненной и переработанной книгой Х.Г. Штрёля Stroehl H Heraldisсher Atlas. Stuttgart, 1899 несколько раз переизда-вался в виде репринта. Превосходный иллюстративный материал при отно-сительно устаревшем тексте.
Два наиболее совершенных трактата ушедшего столетия
Galbreath D Jequier L. Manuel d h raldique. Bruxelles, 1966. Существуют переиздания на английском, немецком и др. языках.
Pastoureau M. Trait d h raldique. Paris, 1982. 2-me d. 1993.

Приложение I. Родовая геральдика

1. Выдержка из диплома на графское достоинство адмиралу Федору Мат-веевичу Апраксину 1715

Герб графов Апраксиных в ОГ III, 3 Дабы они Апраксины особливую нашего царскаго благоволения и милости склонность искусили, того ради тою же самодержавною властью им и их наслед-никам гербы их родовые последующим образом умножа, вечно впредь употреб-лять жалуем и позволяем, то есть щит четверочастный, в котором в первой части корона с двумя обнаженными мечами, сквозь оную накрест произшедши, в чет-вертой шпор златой, оба в красных полях во второй части корабль, на парусах идущий, предъявляя морские его генерал-адмирала действия в чине адмираль-ском в службе нашей, с добрым сукцесом показанныя в третьей же якорь, кана-том обвитой, в знак служб его в чине президента Адмиралтейства нашего нам, учиненныя в лазоревых полях, в средине щита орел двоеглавый белый в зеленом поле значит высокую нашу к нему милость, по которой он за службы свои с бра-том и прочими своими наследниками на степень графскаго достоинства произве-дены над щитом украшения обыкновенные, а именно корона златая графская, из которой выставлены два флага Российские белые с синими крестами, по сторо-нам той короны два шлема, из которых один на правой стороне имеет над собою якорь, канатом обвитой, а другой на левой стороне корону графскую златую, из которой происходят два крыла орловые распростертые.
2. Выдержка из диплома на графское достоинство Якову Вилимовичу Брюсу 1721

Герб Якова Брюса в дипломе на графское достоинство 1721
По предъявленной от него родословной ведомости и грамоте о происхожде-нии фамилии его, которую подлинную он явил в нашу государственную Коллегию Иностранных дел, за подписанием королевства Шкодского обер-герольдмейстера и за печатью гербовою онаго королевства, с приписанием во свидетельство рук знатных сродников его, в которой по переводу изображено, что он произошел из древней благородной фамилии Шкодской Брюсов из дому Клакманан, из которого дому были два короля Шкодские Гербы его родовые последующим образом умножа вечно впредь употреблять жалуем и позволяем, то есть на поле златом крест св. Андрея и верх щитовый краснорожовыя над шлемом тогожде степени приличным плащем красным сребром раскрашенным и венцем от тех же цветов украшенным, вместо перья написуется плечо вооруженное, булаву в руке держа-щее поддержат, от десныя страны лев краснорожовый, от левыя же единорожец природного цвета с щитовым сим надписанием Быхом а к тому прежнему его гербу в прибавку, за его к нам верные и прилежные службы, как при добывании неприятельских городов, так и при баталиях по нашей милости ему наданныя и назнаменующия соизволяем ему имети сицевым образом новый щит на четверо разделенный, в его же средине иметь ему прежний его гербовой щит, яко же выше описан, в первом и третьем разделении щита в синем поле часть белой городовой стены, справа накось налево стоящую, над оною ядро огненное с тремя пламена-ми натурального цвета, да за ево верную к нам службу во время бытности ево нашим первейшим полномочным министром на Аландском конгрессе, определяем ему во второе и четвертое разделение щита в белом поле с боков две темнозеле-ные дуги, едина против другия стоящия, между ими черная орловая глава с коро-ною, якоже в гербе изображено, над сим щитом сверх его прежняго шлемы и ук-рашения еще два шлемы откровенные, а имянно с правой стороны, имея корону баронскую, над оною часть городовыя стены, какова в первом и третьем разделе-нии щита изображена, с левой стороны шлем, имея графскую корону, над оною глава черного орла с короною против изображенной во втором и четвертом раз-делении щита, а плащ также, щитодержавцы и подпись употребляти ему при сем гербе таковым образом, как в его прежнем гербе изображена и цветом расписа-на

3. Блазон герба из диплома на графское достоинство Толстых 1725
Герб графов Толстых работы Михаила Медведева 1991 Тою же самодержавною властью мы родовые гербы фамилии Толстых по-следующим образом умножа, вечно впредь употреблять жалуем и позволяем, а именно щит большой, разделенный двумя линиями в длину и одною в ширину, имеет шесть частей, из которых три внизу, а три вверху и в середине один щит же в первой части из верхних поле золотое, в котором половина орла имперского российского, обращенного слева направо, знаменует достоинство графское нашея Империи, во втором поле серебряное, в нем крест св. апостола Андрея, лазоре-вый, являет за его службы первым в его фамилии удостоенным быть кавалером между высокоблагородными особами и между нашими верноподданными в третьей поле горностайное, в котором посох золотой маршальский нашего импе-раторского двора прямо стоящий, знаменует, что он был верховный маршал, ди-ректор во всех учреждениях и августейших церемониях, бывших при нашей тор-жественной коронации в Москве из нижних же частей в первой поле шахматное серебряное с красным, в котором корона княжеская золотая, наложена на середи-ну столба зеленого, во особливое вечное свидетельство учиненной от него вели-кой услуги. Во второй поле красное, в нем столб золотой, лежащий на искось вер-ним концом вправо в угол, а нижним влево к углу же, в середине того столба три глобуса разделены поперег на двое щитового вида, у которых верх серебряный, а низ лазоревый от того столба в верх влево к углу звезда полярная золотая зна-менует чин его придворный и военный, и когда он еще прежде сего при предках наших и блаженной памяти при матери нашей царице и при деверях наших в на-шей империи был стольник, а потом капитан нашей гвардии, также и президент в нашей Коммерц-коллегии третья часть разделена в длину линиею на два поля, из них одно серебряное, а другое зеленое, к той части суть семь башен, имеющих на себе полумесяцы, из тех башен на серебряном поле в длину две башни зеленые, а на зеленом в длину ж две башни серебряные, прочие же три башни суть на са-мой линии, в длину разделения той части поль, которых башень половины сущия на серебряном поле зеленые, а на левом серебряные, являет, что он был нашим чрезвычайным и полномочным посом при порте Оттоманской тринадцать лет, где заключил тридесятилетний с турками мирный трактат, и от турок был двоекратно в заточении в крепости, именуемой Едикуле, т.е. седмибашенной, содержан в среднем щите поле лазоревое, в нем лежит поперег сабля золотая, вдета в уши ключа золотаго, который концем висит вниз сквозь ушей того же ключа, от нижня-го угла правой стороны вверх наискозь в угол влево продета стрела вся серебря-ная, и от ушей того же ключа вверх в правую сторону видится одно крыло распро-стерто серебряное, и тако герб, в среднем щите означенный, старинный фамилии Толстых. Над большим щитом суть три шлема, средний шлем серебряный, травы золотыя, а прочие два шлема железные, травы серебряные с обыкновенными ук-рашениями, из лент золотых, серебряных, красных и лазоревых, над средним шлемом корона графская золотая, перлами украшенная, верх той короны стоит орел наш имперский, знаменующий его быть графа нашея Российские империи из среди глав онаго орла стоит посох верховного маршала, поверх шлема с пра-вой стороны изобразуется его фамилия, где зрятся два крыла распростерты, из тех одно крыло правой стороны лазоревое, на нем поперег лежит сабля золотая, вдета в уши ключа золотаго, висящего концом вниз, как видится в среднем щите, второе крыло с левой стороны все серебряное а поверх третьяго шлема левой стороны стоит чалма солтана Турецкого зеленая, украшенная перлами, над тою чалмою башня, половина ея зеленая, а другая половина серебряная, которая на себе имеет полмесяца из той башни видится рука согбенная, держащая перо зо-лотое, а по сторонам той чалмы две трубы, одна с правой стороны красная, а дру-гая с левой золотая, провозгласящая славные его в делах поступки. Из-за оных шлемов около щита, который от двух борзых собак поддержан, знаменуя верный и скорый в делах успех, обвешена кавалерия Белаго орла королей Польских, а с трех наша российская святаго апостола Андрея кавалерия.

4а. Блазон герба из диплома на графское достоинство Кирилла Григорьеви-ча Разумовского 1751
Страница с гербом Кирилла Разумовского в дипломе на графское достоинство 1751 Щит, разделенный перпендикулярно на две части имеет золотое и черное поля, в коих изображен двоеглавый коронованный орел, переменных с полями цветов на груди орла является голубой щиток, содержащий серебряную двумя красными стрелами с обеих сторон поперег пробитую лату. Сверх всего щита положена обыкновенная графская корона, над которой поставлен серебряный коронован-ный шлем о девяти золотых обручах, по краям золотом обложенный с висящим на нем золотым клейнодом и с стоящим сверх короны голубым прапором, изобра-женною на нем вышеописанною серебряною латою украшенным, при котором приложены две красныя крестообразно вверх летящия стрелы. По сторонам щита опущен намет, с правой краснаго и чернаго цветов, подложенный золотом, а с ле-вой голубого и красного, подложенный серебром. На месте щитодержателей сто-ят с одной стороны вооруженный скиф с откровенною главою, левою рукою щит держащий у котораго верхнее одеяние голубое, нижнее красное, епанча и пояс, на коем висит сабля, серебряные, а скифский лук, колчан и сабля золотые. С другой стороны таким же образом вооруженный поляк, с обнаженною главою, щит пра-вою рукою держащий, у котораго верхнее платье красное, а нижнее голубое, в другой руке золотое метательное копье имеющий. Внизу надпись FAMAM EXTENDERE FAсTIS

4б. Блазон герба из диплома на графское достоинство Алексея Григорьеви-ча Разумовского 1751 Военной прямо стоящей на подобие Андреева креста на четверо разде-ленной щит с голубым щитком в средине, содержащим серебряную двемя крас-ными стрелами с обеих сторон поперег пробитую лату, яко родовой герб фамилии Разумовских. В вершине сего щита изображен черной двоеглавной златом коро-нованной орел, у котораго носы, лапы и нагруди крест також и в кохтях обыкно-венные клейноды златые, в знак Нашей к нему Высочайшей Императорской ми-лости, и в засвидетельствование вышеописанных его Нам и Империи Нашей по-казанных знатных заслуг, а внизу в черном поле золотое стропило с наложенными на нем тремя горящими гранатами натурального цвету между тремя серебряными звездами, для показания его службы и достоинства при Нашей Лейбкомпании. С обоих же боков щита в продолговатых шахматных полях голубого и серебряного цветов положен располовинчатой черной орел из краев щита к середине обра-щенной, яко наддание от Его Римско-Императорского Величества в знак Его Ве-личества к нему особливой милости. Сверьх всего щита наложена Графам Рос-сийския и Римския Империи свойственная корона, над которою является три тур-нирныя шлема обыкновенными обручами и приличными им клейнодами и цепьми украшенные, из которых середней серебряной и по достоинству коронованной шлем держит на себе полнаго Римския Империи орла над главами златою Импе-раторскою корону и при том златыми диадимами украшеннаго, у котораго носы и кохти тогож металла. Второй шлем с правой стороны украшен голубым прапором с изображенною в нем серебряною латою на середнем щитке описанною и с при-ложенными при том на подобие Андреева креста двемя красными вверьх летя-щими стрелами, а третей с левой стороны находящейся шлем показывает грано-дерскую шапку Лейбкомпании с белыми струсовыми перьями, обращенную к пра-вой стороне и поставленную между двумя распростертыми чорными орловыми крылами, на которых означены по три серебряныя звезды. Шлемовной намет опущен в средине краснаго, с правой стороны чернаго, а с левой голубого цве-тов, подложенной золотом и серебром. Вместо щитодержателей стоит с одной стороны вооруженный Скиф с откровенною главою, левою рукою щит держащей, у котораго верьхнее одеяние голубое, нижнее красное, епанча и пояс, на котором висит сабля, серебряные, а скифский лук, колчан и сабля золотые. С другой сто-роны таким же образом вооруженной Поляк с обнаженною же главою, щит правой рукою держащей, у котораго верьхнее платье красное, а нижнее голубое, в другой руке золотое метательное копье имеющей, для показания начала фамилии Разу-мовских из Польскаго Королевства, и для их прежних военных служеб и храбрых действий, к чему и приложенная надпись Famam extendere faсtis то есть Славу умножать делами склоняется
Страница с гербом Алексея Разумовского в дипломе на графское достоинство 1751
5. Формуляр грамоты дворян Гарднеров 1861 Божиею поспешествующею милостию, мы, Александр Второй, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Хер-сониса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстлянд-ский, Лифляндский, Курляндский, и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных Госу-дарь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, По-лотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондий-ский, Витебский, Мстиславский, и всея северныя страны Повелитель и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския, Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель Наследник Норвеж-ский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбург-ский, и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всем вообще и каждому особливо, чрез сию Нашу жалованную Граммату, что хотя Мы по самодержавной, от всемогущего Бога Нам данной Им-ператорской власти и по природной Нашей милости и щедроте, всех Наших вер-ных подданных честь, пользу и приращение Всемилостивейше всегда защищать и споспешествовать им желаем однакож наипаче к тому склонны, чтоб тех Наших верных подданных и их роды честию, достоинством, також и особенною Нашею милостию, по их состоянию, награждать, повышать и надлежащими преимущест-вами жаловать и во оных подтверждать, которые по всеподданнейшей своей к службе Нашей ревности Нам и Государству Нашему отменныя услуги и верность показывают.
Для вящшаго же свидетельства, и в признак сей Нашей Императорской ми-лости и возведения в Дворянское достоинство, жалуем им Гардерам нижесле-дующий Дворянский Герб
В серебряном поле червленое стропило, обремененное золотым якорем с таковыми же анкерштоком и кольцом, между двумя серебряными леопардами и сопровождаемое тремя лазуревыми лошадиными головами. Щит увенчан дворян-скими шлемом и короною. Нашлемник возникающий золотой гриф, держащий та-ковой же якорь. Намет справа лазуревый с серебром, слева червленый с золо-том. Девиз Valet Anсhora Virtus лазуревыми буквами на серебряной ленте.
Чего ради жалуем и позволяем помянутых Наших верноподданных Гардеров вышеписанный Дворянский герб во всех честных и пристойных случаях, в пись-мах, печатях на домах и домовых вещах и везде, где честь и другия случающиеся обстоятельства того потребуют, употреблять по своему изволению и рассужде-нию, так как и другие Нашей Империи Дворяне оную вольность и преимущество имеют. И того ради всех чужестранных Потентатов, Принцев и высоких Областей владетелей, також Графов, Баронов, Дворян и прочих чинов, как всех обще, так и каждаго особливо чрез сие дружебно просим, и от всякого по достоинству чина и состояния благоволительно и милостиво желаем, оным Гардерам сие от Нас Все-милостивейше пожалованное преимущество в их Государствах и Областях благо-склонно позволить, а Нашим подданным какогоб чина, достоинства и состояния оные ни были, сим Всемилостивейше и накрепко Повелеваем помянутых Гарде-ров за Наших Всероссийской Империи Дворян признавать и почитать, и им в том, також и в употреблении вышеозначенного Дворянского герба и во всех прочих Нашему Всероссийской Империи Дворянству от Нас Всемилостивейше позволен-ных правах, преимуществах и пользах предосуждения, обид и препятствия отнюдь и ни под каким видом не чинить.
А для вящшаго уверения, Мы сию Нашу жалованную Граммату Нашу собст-венною рукою подписали и Государственною Нашею печатью укрепить повелели.
Дана в февраля в 24 день в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот шестьдесят первое, Государствования же Нашего пятое.
Товарищ Герольдмейстера
Секретарь
Помощник Секретаря

Приложение II. Государственная и территориаль-ная геральдика

1. Блазоны, разработанные графом Санти перевод с французского, выполненный переводчиком Санти Б. Волковым Герб ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
с колорами или цветами своими
Поле золотое или желтое на котором изображен ИМПЕРАТОРСКИЙ орел, песошной то есть черной двоеглавной с распущенными или простертыми кры-лами, с носами, ногами, и с лапами, с кохтьми оной орел коронован двемя коро-нами золотыми и держит правой ногою в кохтях скипетр, а левою ИМПЕРА-ТОРСКИЙ Глобус или державу, которая препоясана в круг, также и сверху до по-ловины, а на верху той державы есть крест золотой. Поверх поля или всего щи-тах поставлена ИМПЕРАТОРСКАЯ корона. На орловых грудях изображен герб Великого Княжества Московского, который окружен или монисто гривною или че-пью, ордина с вя таго Андрея и есть сей герб таков, как следует.
Поле красное на котором изображен с вя тый Георгий в теле с золотою ко-роною обращен он налево, он же одет вооружен и сидит на коне, который убран своею збруею с седловою приправою с прикрышкою и подтянут подпругами, а все то колора серебренаго или белаго. Оный с вя тый Георгий держит свое копье в пасти или во рту змия чернаго.
А вкратце оной герб таков.
Поле красное накотором изображен с вя тый Георгий обращенный налево цвета белаго коронованный золотою или желтою короною. А змий есть колора или цвета песошного, то есть по гералдике черного, для того, что тако онаго с вя таго описуют.
3. ВОЛОДИМЕР.
Поле красное со лвом идущим на задних лапах, который коронован златою или желтою короною, и держит двемя передними лапами, длинной белой крест, которой непритыкается к щитовым краям.
4. НОВГОРОД.
Поле серебреное или белое с волнистою шампаниею или с рекою лазоре-вою в которой плавают четыри рыбы белые, сшедшие носами две против двух рядом. Поверх шампании или реки стоят на задних лапах два медведя черные один насупротив другова и держат передними лапами престол, колера златаго по древнему маниру, на котором положена красная подушка, а на сей подушке по-ставлены наперекрест, скипетр да длинной крест желтого колора к заду или спин-нику престола, поверх которого видится канделяр с тремя ветъвями того ж колора желтого, А в том канделяре свечи серебреные, то есть по гербовому белые с ог-нем красным.
8. ПСКОВ.
Поле лазоревое имеет тигра в своей природе ходяща, и одно облако се-ребряное или белое движущее сверху, откуду показуется перпандикулярно рука ч е л о веческая обращенная ладонию.
12. КАРЕЛЬСКОЙ.
Красное поле имеет две руки вверх поднятые лохтями сткнутые крест на-крест и облеченные в шлемы золотые или желтые правая рука держит, а левая имеет в руке саблю серебреную или белую черен золотой или желтой которые в готовности оборонять корону золотую над ними положенную. На полях
Блиско осми м е с я цов как я подал доношение в геролдмейстерскую канце-лярию, дабы мне дали гербы правинций завоеванных которых еще и по се число не получил, ибо гербы Карелские которые я объявил при сем и мне оные показал токмо Спенерус, автор геролдической Также уже несколко м е с я цов как я про-сил г о с по д и на обер секретаря иностранной колеги, дабы о том отписал в Шве-цию к м и н и стру ИМПЕРАТОРСКОМУ.

2. От земельного герба к городскому новгородские и ярославские гербы

2а. Новгородский и ярославский гербы, Высочайше утвержденные в 1730 г. гербовник Миниха По старому на желтом престоле красная подушка и от нея к правой стороне скипетр, а к левой крест от престола наверх подсвечник с тремя горящими све-чами желтые, да около престола два медведя черные поле белое Стоящий медведь черный, на плече держит в лапе чекан красный поле желтое

2б. Герб Ярославля 1778 В серебряном щите, медведь, стоячи, держит в левой лапе золотую секиру на такой же рукоятке старый герб

2в. Герб Новгорода 1781 В серебряном поле златые кресла с лежащею красною подушкою, на коей поставлены крестообразно с правой стороны скипетр, а с левой крест, наверху кресел подсвечник с тремя горящими свечами, а по сторонам стоящие два медве-дя старый герб

2г. Гербы Новгородской и Ярославской губерний 1856 В серебряном поле, два черные медведя, поддерживающие два кресла зо-лотые, с червленой подушкою, на коей поставлены крестообразно, с правой сто-роны скипетр, а с левой крест над креслами золотой трисвещник с горящими све-чами в лазуревой окраине щита, две серебряные, одна против другой, рыбы. Щит увенчан Императорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, со-единенными Андреевскою лентою В серебряном поле, черный, идущий на задних лапах, медведь голова пря-мо, держит в левой лапе золотую секиру на таком же ратовище. Щит увенчан Им-ператорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевскою лентою

3. От городского герба к земельному символика Войска Донского в мест-ных гербах

3а. Герб Новочеркасска 1803 В золотой вершине щита, возникающий государственный орел. В верхней части в красном поле, золотой пернач, насека и бобылев хвост и внизу, в голу-бом поле, булава, бунчук и насека в боковых частях, в серебряном поле четыре связанные лавровым венком, знамени два белых, голубое и красное с изо-бражением на них черных орлов и над рекою красная крепость.
3б. Герб Войска Донского Донской области 1878 Щит, дважды рассеченный с главою. В среднем, серебряном поле, на лазу-ревом волнообразном поясе, червленая зубчатая стена с тремя таковыми-же зуб-чатыми башнями, из которых средняя выше. В правом, червленом поле, золотой пернач, за которым положены, косвенно на крест серебряный бобылем хвост, на таковом же древке и серебряная же насека эмблемы пожалованные Войску Донскому Петром Великим в левом, червленом-же поле, серебряная булава, за которою на крест положены, косвенно серебряная насека, украшенная Импера-торским орлом, и серебряный-же бунчук, на таковом-же копье эмблемы, пожа-лованные Войску Донскому, Императрицею Елисаветою Петровною. В золотой главе щита возникающий черный Императорский орел, тремя коронами укра-шенный. Щит увенчан древнею Царскою короною за щитом четыре Император-ские знамени, соединенные Александровскою лентою.

4. Именной указ, объявленный Сенату Управляющим Министерством Юсти-ции О гербах губерний, областей, градоначальств, городов и посадов 1857 Министр Императорского Двора подносил на Высочайшее воззрение Госу-даря Императора составленные Коллежским Советником Кёне, по правилам Ге-ральдики, проекты гербов городов губернских, уездных, приморских и крепостей.
Его Императорское Величество, по рассмотрении сих проектов, Высочайше изволил оные утвердить, с тою только отменою, чтобы в гербах приморских горо-дов был употреблен якорь, вместо весел.
Сообщенные Министерству Юстиции Генерал-Адъютантом графом Адлер-бергом, удостоенные Высочайшего утверждения 7 мая и 4 16 июля 1857 года по-мянутые проекты, с описанием оных, Управляющий Министерством Юстиции предложил Правительствующему Сенату.

Описание Высочайше утвержденных украшений гербов губерний, областей градоначальств, городов и посадов.
А. Короны
Рис. А.
1. Императорская корона для гербов губерний.
2. Древняя царская корона для гербов уездов, областей и градоначальств.
3. Императорская для гербов столиц.
4. Царская шапка в виде венца Мономахова, для древних русских городов, бывших местопребываниями царствующих Великих Князей, например Ки-ев, Новгород, Тверь и пр. Казанская корона для герба города Казани, Аст-раханская для герба города Астрахани, Грузинская для герба города Тиф-лиса.
5. а Золотая башенная корона о пяти зубцах для гербов губернских городов, имеющих более пятидесяти тысяч жителей, на пр. Одесса, Рига, Саратов, Вильно, и пр. б Золотая башенная корона о пяти зубцах, увенчанная Им-ператорским орлом, для губернских городов с пятьюдесятью тысячами или более жителями, и которые вместе и крепости.

6. а Золотая башенная корона о трех зубцах, для других губернских городов, и
б Таковая же корона, с Императорским орлом, для губернских городов, имеющих менее пятидесяти тысяч жителей, и которые вместе и крепости.

7. а Серебряная башенная корона о трех зубцах, для уездных городов, и
б Таковая корона, с Императорским орлом, для уездных городов, которые вместе и крепости.

8. а Червленная башенная корона о трех зубцах, для заштатных городов.
б Таковая корона, с Императорским орлом, для крепостей, которые не гу-бернские и не уездные города.

9. Червленная башенная корона о двух зубцах для знаменитых посадов.
Рис. Б.
10. Польскую корону Императрицы Анны Иоанновны для губерний и для сто-лицы Царства Польского.
11. 11.Финляндская Велико-Княжеская корона для губерний и для столицы Ве-ликого Княжества Финляндского.

Б. Украшения вокруг щитов
Рис. В.
1. Дубовые листы, с Андреевскою лентою, для губерний.
2. Дубовые листы, с Александровскою лентою, для областей и градона-чальств.

Рис. Г.
3. Андреевская лента, с двумя Императорскими скипетрами, для столиц и для городов обыкновенного пребывания Их Императорских Величеств, Петер-гофа, Царского Села и Гатчины.
4. Александровская лента, с двумя золотыми молотками, для промышленных городов.
5. Александровская лента, с двумя золотыми колосьями, для городов, отли-чающихся земледелием и хлебною торговлею.
6. Александровская лента, с двумя золотыми якорями, для приморских горо-дов.
7. Александровская лента, с двумя золотыми виноградными лозами, для го-родов, занимающихся виноделием.
8. Александровская лента, с двумя серебряными кирками, для городов, зани-мающихся горными промыслами.
9. Александровская лента, с двумя знаменами, украшенными Императорским орлом, для крепостей.
10. Георгиевская лента, с двумя знаменами, стоящими прямо и украшенными вензелем имени того Императора, во времени которого была осада, для крепостей, которые отличались против неприятеля.
Для употребления губернского герба в гербах городов, кроме губернских.
Губернский герб в городском гербе должен занимать вольную часть право franс-quartier или если она занята другою фигурою, принадлежащею к городско-му гербу, то в вольной части влево.
Рис. Д.
См. при сем прилагаемый герб города Шлиссельбурга, с гербом Санктпетер-бургской губернии в вольной части вправо.
Если при учреждении новых губерний герб одного или другого города при-числяется к другой губернии, тогда тоже переменяется губернский герб в вольной части городского герба.

Исторически термин эмблема применим также к аллегориям сложным композициям, составленным из символов. Г.К. Котошихин подьячий Посольского приказа перебежчик в Швецию, составивший подробный рассказ о положении дел в России. К слову, отнюдь не вся деятельность Санти характеризовалась импортом французской теории. Среди его советчиков были шотландец Брюс, англичанин Олроу, швед Стремфельд, одним из его настольных справоч-ников был, наряду с трактатом Колумбьера, фундаментальный труд немца Ф.Я. Шпенера. Сам Санти был оригинальным геральдистом и, к тому же, отменным рисовальщиком. Beсkenstei Kurtze E eitung zur Wappenkunst und zur Art des Blasonierens. SPb., 1731. Впоследствии адъюнкт Академии наук первый русский, занявший это положение. Boulitсhoff J. Essai sur l art du blason SPb., 1855. Лакиер А.Б. Русская геральдика. СПб., 1855. Годом ранее работа Лакиера была напечатана в Записках императорского археологического общества Каменцева Е.И., Устюгов Н.В. Русская сфрагистика и геральдика. М., 1963. В книге присутствует превосход-ная библиография, не вошедшая, к сожалению, в дополненное издание 1974 года. См. Геральдика. Материалы и исследования. Л., 1987. Ю.В. Арсеньевым был предложен альтернативный термин гербовные фигуры довольно удачный, но пока не прижившийся. В наши дни часто и неверно именуется клейнодом. В русском языке в том числе официальном значение этого слова иное атрибуты власти монаршие регалии и, особенно, инсигнии казачьих войск насеки, була-вы и т. п. см. блазон герба графа А. Разумовского в Приложениях. В некоторых странах Запада, включая Речь Посполитую, допускалось использование генеалогического герба, в котором собственный герб обладателя без какого-либо разрешающего акта дополнялся гербами его предков по женским линиям, иллюстрируя родословную роспись. В основе этого обычая - другой, более дав-ний, побуждавший в знак безупречного происхождения рядом с собственным гербом помещать гербы четы-рех, восьми либо шестнадцати благородных предков род отца, т.е. свой, род матери, род матери отца и так далее со временем появилась и полуофициальная практика соединения этих гербов в одном. Русское гер-бовое право этого не допускало хотя в частной практике родов польского, литовского, белорусского происхо-ждения еще долго сохранялись старые обычаи О своеобразии польских геральдических традиций см. ниже. Наследственный характер дворянского герба обусловлен наследственным характером обозначаемой им родовой идентичности. Но эта идентичность отнюдь не непреложна, она способна к различным трансформа-циям обрыв преемственности есть такой же обычный факт родовой жизни, как и сохранение этой преемст-венности. Этим, прежде всего, и объясняется подвижность самобытной геральдической традиции. О родовой репрезентации см. в предыдущей главе. Если род не имеет Высочайше утвержденного девиза, герб может быть также дополнен персональным де-визом своего обладателя но персональная принадлежность подобного девиза ничем не закреплена, так как он может быть унаследован потомством или подхвачен родней. Собственно, девиз и герб с этим девизом может являться личным только de faсto, но не с точки зрения геральдических правил. Исторически этот элемент является атрибутом дамского герба вообще, в отличие от девичьего но некото-рые авторы склонны связывать его по преимуществу со вдовством именно этой концепции, в сущности ошибочной, придерживался Кёне Приводимый пример опубликован и исследован М.А. Добровольской Геральдика. Материалы и исследо-вания. Л., 1987. С.103-104, 175. Первоначально имелся в виду наместнический, позже губернский герб. Показательно, что на два десятилетия ранее находившиеся в аналогичном положении имевшие гербы с 1730 г. Белгород и Рыльск были вынуждены получать новые монаршие пожалования в случае с Белгородом первоначальные элементы герба были изменены. Кстати, элементы герба Ярославского наместничества в гербах уездных городов, пожалованных в 1778 г., имели именно характер аугментации лишь позднее, весьма постепенно, земельные части в гербах уездных городов превратились в стереотипные обозначения административной принадлежности. Категория старых гербов, традиционно выделяемая и неоднородная по происхождению, в основном ха-рактеризуется тем, что герольдмейстерская контора не просто сочиняла их, а создавала на основе уже суще-ствующих гербов самобытных, из гербовника Миниха и пр. эмблем печатей Понятие старый герб в рус-ской городской геральдике подробно проанализировано Н.А. Соболевой. О компаративных исследованиях в истории вообще геральдисту имеет смысл прочитать статью великого французского историка Блок М. К сравнительной истории европейских обществ Одиссей 2001. М., 2001. С.65-93. В тексте дан славянский перевод латинского девиза герба Fuimus Герб представляет собой версию, пожалованную в 1744 году Римским императором Карлом VII, с новыми почетными изменениями и дополнениями. Изображение с наклоном геральдически идентично прямому уместно видеть здесь, как и в слове воен-ной не нормативное положение, а чистую риторику. Следует описание заслуг Гарднеров и провозглашение их дворянами. Такое ошибочное начертание повторяется и ниже в тексте документа. Имеется в виду французский блазонный термин для черного цвета sable букв. песок Упоминание о цвете относится также к перечисленным выше носам и ногам хотя из русского перевода это не вполне ясно. Помещение средней короны в пределах гербового щита Российской империи стало практиковаться позд-нее и постепенно закрепилось в течение XVIII столетия. Имеется в виду французский блазонный термин для натурального цвета de сarnation Французский термин сhampagne оконечность щита Французский термин au naturel естественный цвет Ф.Я. Шпенер 1635-1705 выдающийся немецкий геральдист и богослов. Санти пользовался его тракта-том Spenerus Ph Insignium theoria. Franсofurti ad Moenum, 1690 2-е изд. в Idem. Opus heraldiсum. Ibid., 1717 Ср. современный утвержденный 27.02.2001 г. блазон Герб Ярославской области представляет собой помещенного в золотом щите черного восстающего медведя, держащего левой лапой на левом плече сереб-ряную секиру с червленым красным древком. Щит венчает ярославская княжеская шапка, соответствующая узаконению 1730-го года Ошибочно не описана оконечность с четырьмя рыбами. Ввиду текстуальной близости блазонов губернских и титульных гербов последние не приводятся. Пожалован в 1803 г. Черкасску, впоследствии станице Старочеркасской автоматически перешел к Ново-черкасску при передаче городского статуса. Под этим названием Кёне вывел корону, им самим сочиненную и не совпадающую с традиционной древ-ней короной с острыми зубцами, венчавшей ранее гербы входивших в Россию царств. Одноименная корона, принятая в 1856 г. в династических гербах, идентична дворянской. В Полном собрании законов Российской империи и в настоящей публикации рисунки не приводятся.